Низший 8

Ее никто не слушал.

– Я прошу! Снимите жгуты! А ты молчи, дура тупая! Я с мужиками разговариваю!

– Помоги парню, Джоранн – велел я, не оборачиваясь – Он знает, что просит.

– Я знаю, что прошу, дура! Помоги мне!

– С удовольствием – улыбнулась рыжая, один за другим обрезая пережавшие кровь жгуты – Живи долго и счастливо… герой…

– Да пошла ты! Пошла ты! Я еще всех перетанцую!

– Заткнись – повторил я и парень заткнулся, закивал… а затем вдруг что-то задумчиво затих, удивленно уставившись в потолок.

Дальше я не смотрел. Открыв дверь, позволил упасть внутрь дымящемуся трупу и, мягко наступив на хрустящую зажаристую корочку его лица, шагнул, возвращаясь в коридор. Опять что-то чавкнуло и я испачкал уже второй ботинок. Коротко оглядевшись, я припустил вдоль стены, огибая трупы, перепрыгивая кусачих раненых. Закопченное оружие я уже не подбирал, с сожалением оставляя за спиной запасы патронов. Мы и так перегружены выше некуда, а облегчающей подсумки и хребты шквальной стрельбы пока не состоялось. Но состоится. Обязательно состоится…

У лестницы мы вынужденно притормозили, упершись в настоящую трупную гряду политую кровью. За грядой слышались стоны, хрипы, доносились звуки ударов, к потолку то и дело подлетали чьи-то обрубленные пальцы, лапы, а порой и головы. Как там весело… наступив на податливое плечо трупы, я приподнялся, глянул, оценил увиденное и выстрелил из двух стволов, целясь по ближайшему сцепившемуся квартету из трех зомби и одного стального рыцаря. Подпрыгнувший Рэк повторил и радостно рыкнул:

– Чавкнул мозгами!

– Рыцарь?

– Не… тому чан помяло. Но жив. Хотя шатается…

– Ах вы суки! – укоризненно донеслось из-за гряды – Разве это мужской поступок из-за угла в ухо стрелять? Вам сука не стыдно?!

Вместо ответа я отбежал к стене, подпрыгнул и пальнул еще раз, накрыв вторую группу сцепившихся. А затем, торопливо выбрасывая отстрелянные гильзы, кивнул Хвану, что застыл метрах в пяти. Разбежавшись, призм прыгнул, подлетев под потолок. Красиво пролетел над грядой и рухнул по ту сторону, после чего там поднялся дикий рев, а в потолок ударила струя крови, смывая чье-то прилипшее глазное яблоко.

Взобравшись и перевалившись следом, я едва не поскользнулся на чавкающем холодце и, уперевшись спиной бахнул по действительно шатающемуся рыцарю в серьезно исклеванных и местами пробитых доспехах. Испустив оглушающий вопль тот тяжко рухнув, подмяв под себя милую красную крохотулю плукса. Чавкнуло, брызнуло. Весь покрытый кровью призм опустил лезвия и задумчиво поворочал уродливой башкой, изучая пласты нашинкованного мяса.

– Вверх! – велел я, не давая ему возгордиться – И в следующий раз режь тоньше!

– Как сашими! – добавил Каппа – Я научу тебя. Это обязанность старшего и более опытного воина.

– Спасибо! – смущенно склонил башку призм.

А я уже поднимался по заваленной трупами лестнице, отмечая, что тел стало куда меньше, а шум следующей уже не столь ожесточенной схватки слышится гораздо ближе. Атакующие замедлились. Их ряды поредели. Но они еще не выдохлись и сумели сохранить раж. Золотой или серебряный статус для этих придурков настолько важен?

– По коридору второго этажа прет толпа! – передала снизу Джоранн.

– Ускоряемся – бросил я, вываливаясь на третий этаж – Ух ты…

На полу распластался настолько огромный темно-серый дохлый плукс, что обойти его было нельзя. Пришлось штурмовать еще одну гору дохлой плоти, взбираясь на вершину и скатываясь по совсем не ровному чешуйчатому боку. Пока мы проделывали этот фокус, карабкаясь по жопе гиганта, я мельком оглядел количество его ран и изумленно покачал головой. Неимоверно живучая тварь. Тут в буквальном смысле слова десятки ран со всех сторон. Разрезы, проколы, разрывы, ожоги, торчащие из тела рукояти вбитых топоров, тесаков и даже обломанные вилы, а все это покрыто метрами рваной стальной и веревочной сетей, в довершении всего там же запутались провода электрошокеров. Такое впечатление, что тут сражались с почти бессмертным мифическим драконом. И победа далась великой ценой – за каждую нанесенную ему рану серый гигант забрал минимум по одному зомбаку. Только тут, на третьем этаже, он подмял под себя и разорванными набросал вокруг, никак не меньше пятнадцати крепких мертвяков. А ведь плукс поднимался с первого этажа, преодолев каждый метр собственными лапами.

– А дерьмо – заметил я, увидев головную часть твари, что тоже была изрезана и исколота, но в дополнении еще и украшена двумя рядышком легшими дырами. Крупный калибр. Пули? Непохоже.

Присев, я глянул внутрь ран, наспех с силой резанул ножом, сунул ладонь, раздирая трескучее мясо. Нащупал что-то и с силой потянул на себя, вытянув из кровавой дыры стальной костыль длиной от кончиков моих пальцев до локтя.

– Охренеть! – пораженно выдавил орк – Это что за хер железный?! Командир. Смотри. Тряпки из горлышек.

Орк ткнул пальцем в лежащего ничком безголового и порванного пополам зомбака, нежно сжимающего пару бутылок.

– Старый добрый коктейль – кивнул я – Подбери.

– Ага. Ого… у него на обрубке шеи ошейник, а на нем зажигалка на цепи. Хрена себе пес сторожевой!

– Вперед – мотнул я головой, бросая тяжелый костыль на пол и бросая задумчивый взгляд на заваленный трупами и костьми коридор третьего этажа – Марш-бросок. За мной!

И мы рванули. Пользуясь тем, что продолжался бой, мы бежали по опаленному дымному коридору, перепрыгивая тела и минуя больничные палаты, где тоже кто-то дрался, вопил, скулил, кого-то жрал, ослепшим тыкался в стены, тупо сидел в углу, пытался приладить оторванную ногу к хлещущей кровью культе, а в одной палате страстно трахались, причем явно по обоюдному согласию. Раскинувшаяся на ржавой кроватной сетке нагая девушка стиснула бедрами ритмично дергающегося мужика, страстно постанывай, покачивая рукой засевший в его потной окровавленной спине нож, в другой держа нацеленный на дверь дробовик и не обращая внимания на сочащуюся кровью повязку на своей шее. Все в последний раз, да, бойцы?

– Сзади здоровенные плуксы, командир! Сейчас поднимутся! С ними толпа стальных дебилов!

Кивнув на бегу Джоранн, я еще ускорился, нацелившись на то, что с полным правом можно было назвать великанской кучей чьей-то кровавой блевоты. На самом деле это были буквально изжеванные и выплюнутые тела зомбаков, украшенные вишенками мелких плуксов и парочкой стальных дебилов.

– Ныряем! – велел я, подавая пример и плюхаясь на гребень склизкой тошнотворной горы, что пузырилась, выпуская на волю рвущиеся из жеваных кишок газы.

– Туда? – ахнула было рыжая, но тут же прыгнула следом, втискиваясь бедрами в щель между двумя освежеванными торсами.

Нам потребовалась пара минут, чтобы устроиться поудобней внутри мясной горы. Убедившись, что мы закрыты со всех сторон, я отдал следующий приказ:

– Рэк! Приготовь один из коктейлей Молотова. Когда скажу – поджигай и разбивай о стену над нами. Так чтобы все стекло прямо на трупы.

– Так ведь и на нас.

– Готовь!

– Понял.

– Там здоровенный оранжевый плукс – зашептала устроившаяся между мной и призмом Джоранн – Видела мельком. Такой здоровый, что ему тяжело подниматься по лестнице. И он в кольце охраны.

– Вот и Отверженная. Рыцарей сколько?

– Засекла не меньше двадцати прикормов. Но они не новенькие.

– В смысле – уже в бою побывали.

– Точно! Порванные все.

– Движение в коридоре, лид – ожил Хван – Приближаются.

– Давай, Рэк! Если кого припечет – не орать и не дергаться! Пускайтесь шипящий сок и жарьтесь молча! – велел я и мясная липкая гора ответила мне дружным вздохом.

– Запечем жаркое! – тихо рыкнул орк и над нами послышался стеклянный звон.

– Давай еще одну!

– И чтобы корочка хрустящей была!

Еще раз звякнуло. Пахнуло дымом. Запахом спирта, бензина и чего-то из бытовой химии вроде как. Над нами зашипело. Сверху донесся долгий хриплый выдох боли:

– Бо-о-о-льно…

– Прикорм пожеванный еще дышит – изумился Хван и, с трудом частично высвободив лезвие, ткнул им в мясной потолок – Во дает… я ж на его печенке выпавшей сижу!

– Кх-ха-а-а… – с облегчением выдохнули сверху и затихли.

– Домом пахнет – удивительно эмоционально заметил Рэк.

Втянув забитыми чужой запекшейся кровью ноздрями воздух, я подтвердил:

– Прямо как в баре родной Окраины. Жаркое плукса. Компот. И самогон.

– Эх! Командир! Как в Уголек вернемся – выпьем?

– Ага. А теперь заткнитесь. Ни звука. Ни вздоха. Замерли!

По коридору тянулась следующая темная волна гномьей рати. Упорные. До чего же упорные. Они не могли не знать, что их путь назад отрезан. Отступить больше некуда. Самое время забиться в угол и начать торговаться с системой – вдруг откроет щелку и пустит вниз. Ну или пытаться пробиться с боем наружу, начав с самого очевидного – тот же угол, рубка деревьев, штурм стены Зомбилэнда. Но нет. Отряд Прикормов и стая Зеверы Отверженной продолжали атаковать второй больничный, стремясь отыскать гоблина Оди любой ценой.

– Они близко – прошептала Джоранн, ласково проводя ладонью по стволам дробовика – Они уже тут…

Глава вторая

Сплоченная враждебная масса протиснулась сквозь познавший множество смертей коридор, краем зацепила пылающую мясную кучу и… прошла мимо, не обратив особого внимания на поджаривающееся мясо. Мимо нас один за другим не бежали, а размеренно шагали плуксы и рыцари, переставшие опрометью гнаться за неуловимой целью. Теперь они продвигались по всем правилам военной тактики. Две волны разведчиков, что совались в каждую палату, попутно уничтожая там зомбаков и порой добивая особо тяжелых своих. За разведчиками уже двигалась основная масса, представляющая собой стальную стену выставленных щитов с зарешеченными оконцами, за которыми блестели рыцарские шлемы. Под защитой стали шагали и плуксы-гиганты, покачиваясь и неся на себе сложную сбрую с небольшими платформами-сиденьями на боках, где разместились рыцари-стрелки, вооруженные чем угодно, но только не дробовиками. Вернее дробовики – максимально укороченные обрезы с тремя стволами – тоже были, покачиваясь на поясах. Но в руках стрелки держали винтовки с рамочными стальными прикладами, длинными дулами и торчащими вправо рычагами затвора. Выстрелил, перезарядил, выстрелил, перезарядил. Еще одно вооружение… я едва не зашевелился под мясной кучей, увидев в руках прикормов несколько штурмовых винтовок. Автоматы. В разгрузках поверх стальных кирас забитые магазинами. Стволы автоматов и винтовок угрожающе ходили из стороны в сторону, нацеливаясь в окна, двери палат, снова возвращаясь к коридору.

Протискиваясь мимо нас, они проявили небрежную осторожность, пальнув по горящему мясу из дробовиков. Пылающие тела над нами дрогнули, принимая залпы картечи. Мы остались неподвижны. И гномы с плуксами прошли дальше по коридору, «волоча» за собой хвост из мелких плуксов и нескольких подраненных прикормов, что хромая и ругаясь, тащили битком набитые рюкзаки и редкие носилки с ранеными.

Едва не сожрав себе губы от зависти и злости, я проводил взглядом парочку прошедших совсем рядом рыцарей прикрытия вооруженных винтовками. Дергаться нельзя – основной отряд еще близко.

Ждать…

Ждать, гоблин.

Ждать…

Ждать и впечатляться – я увидел оранжево-красное огромное пятно в центре отряда. Сверкающей чешуей плукс в самом сердце их построения. Плукс без сбруи. Тяжко шагающий плукс, что наверняка несет в себе ее – суку жрицу Зеверу Отверженную.

Хотя я особо не впечатлился. Это все дерьмо. Гоблинов-командиров не только из чешуйчатой жопы выковыривали. Моя память блокирована. Но я знаю, что людская история насчитывает сотни войн, в которых вражеских командиров то и дело выковыривали из бронемашин, блиндажей и даже бункеров.

Тут надо не впечатляться, а искать оружие помощней. Дробовиком с таким гигантами мне не справиться. Я помню ту огромную серую тушу в начале коридора с десятками глубоких ран. Мне нужна как минимум штурмовая винтовка с хорошим запасом патронов. И тогда я рискну потягаться с любой из этих кровожадных тварей.

Ладно…

Ладно…

Напружинив ноги, я подался вперед и, подобно кровавому сгустку вытек из кучи дохлятины, оказавшись у ног нихрена не понявшего рыцаря со странноватой винтовкой на шее, рюкзаком за спиной и руками сомкнутыми на рукоятях носилок. Рывком поднявшись, сплевывая кровавую жижу, я приставил нож к его горлу, с первого раза приложив лезвие к месту, где кончалась кольчужная шейная защита и начиналась мягкая и потная небритая плоть.

– Сдаюсь! – вякнул прикорм, правильно оценивший местонахождение острого лезвия, что уже подпортило ему брутальную небритость – Конвенция о правах военноп…

– Не слыхал – улыбнулся я и перерезал ему глотку.

Свинокол Рэка глубоко ушел в глазницу шлема второго носильщика. С грохотом рухнули носилки, лежащий на них раненый с залитым клеем разодранным животом взвыл от боли и пришел в себя – только чтобы увидеть вонзающееся в его грудь лезвие-руку страшного призма облепленного кровью и дымящегося.

Каппа прикончил двоих – вялых и явно неопытных кое-как снаряженных тупорых гоблинов шагавших последними. Парни явно отдыхали после своей смены на носилках. Позволить более опытным бойцам тащить носилки, а зеленым новикам доверить их охранам? Эти ушлепки сами виновны в своей позорной смерти.

Присев, я велел:

– Натягивайте на себя их броню – недостающие элементы. Попробуем на расстоянии сойти за своих. Хван! Догони ту суку на костыле!

– А-а-а-а! – завопила сука и, бросив костыль, рванула прочь по коридору, в то время как сопровождавшие ее два плукса наоборот бросились к призму.

Толку?

Богомол попросту перепрыгнул их, оставляя бросившемуся следом Каппе. А сам в несколько прыжков догнал бегунью. Та, поняв, что не убежать, выбрала единственный шанс спастись – ласточкой нырнула в окно. Круто затормозивший призм сунулся в то же окно и ударил обоими лезвиями. Подался назад, втягивая руки и висящую на лезвиях хрипящую суку с перекошенным лицом.

– Дура что ли? – пораженно спросил призм корчащуюся девку – Ты бы разбилась!

Та не ответила и призм повернулся ко мне.

– Догнал, командир! Дальше что?

– Предложи ей чаю! – рыкнул я – Хван! Сбрось это дерьмо! Джоранн! Подтяни ему броню!

– Да!

– Бросаю – призм дернул плечами, и скулящая баба рухнула с третьего этажа.

Один за другим опустошая карманы рыцарских разгрузок и сваливая барахло на стальную грудь одного из трупов, выбрав того, что почище, я поглядывал на бойцов и давал указания, кому и что добавить.

Рэк сменил шлем, получив в принципе точно такой же, но украшенный тупорылым тройным высоким гребнем из стали, что зацепится за любую хрень и поможет отправить своего владельца на тот свет. Еще орк добавил бахромы на наручи, остальные успели сделать то же самое, после чего я не выдержал и рявкнул жизнеутверждающе-отменяющее:

– В жопу гребни! В жопу бахрому! Сдирайте сука все.

– Один хер мы на них не похожи, командир – поддержал меня Рэк, отшвыривая шлем – И лохань эта рвотой воняет. Аж глаз режет.

– Закупорь башку родной кастрюлей! – велел я и орк поспешно натянул пригнанный по всем правилам шлем, довольно осклабился за прозрачным забралом.

Закончив рыться в карманах дохляков, я начал выбирать самое ценное. Распихал по собственным уютным кармашкам боеприпасы, спрятал за пояс пару удобных для метания ножей. И взялся за странноватую винтовку.

Огнестрел. Снизу квадратный магазин. Два таких уже в моих карманах, на каждом по жирной цифре «10». Одна цифра зеленая, другая красная. В самой винтовке магазин с красной. В наличии предохранитель. Спилена для чего-то скоба вокруг спускового крючка. Ствол коротковат. Ну… чем-то похоже на кустарно исполненную автоматическую винтовку. Но магазины на десять патронов? Это же бред. Новичок пальнет раз и все. Ветеран даст три очереди. Профи… ну этот еще на одну куцую очередь растянет удовольствие. Маловато. И надо испробовать в деле.

– Командир? – увидев склонившего голову Хвана я успокаивающе кивнул:

– Ага. Тихо и тревожно. Все норм. Просто они тишину поймали. Остановились.

– Зачем?

– Ну… скорей всего их разведку сожрали зомби – ухмыльнулся я – И они пытаются понять, что делать дальше.

Привалившись к стене, я забросил ноги на труп и облегченно выдохнул – пояснице хорошо.

– Шаркает – это ожил Каппа, глядящий в сторону, откуда мы явились – К нам направляется старый бесстрашный воин. Одинокий воин. Он слишком горд, чтобы отступать?

– Ему просто посрать – буркнул я и, чуть повысив голос, крикнул в коридор – Эй, старпер! Тебе посрать?

– Пошел нахер! – донеслось из-за череды дымящихся трупов – Сосунки обделанные, обосранные, говорливые! Заткнитесь все!

– Ему посрать – подтвердил Рэк – Что дальше, командир?

– Снова отдых. Я оцениваю.

– Что?

– Тактический гений лидеров того невнятного разваливающегося отряда – я качнул головой уже в другую сторону – Там два отряда в куче. Повелительница стаи плуксов и лидер отряда прикормов. И что-то не верится мне, что кто-то из них согласится уступить власть другому.

– Это же хорошо?

– Это дерьмово. Их агрессия должна быть направлена наружу, а не вовнутрь. Зомби победят этих придурков, бойцы. Так что готовьтесь к жаркой драке наверху. А пока отдыхайте – минут десять у нас точно в запасе. А дальше уже посмотрим, что они решат.

– Эй! Хренососы! Среди вас есть говнюк Оди? – шамкающий, но все еще твердый и очень злой голос дошедшего до нас наконец рыцаря заставил отвлечься от обсуждения.

Я молча поднял руку, представляясь.

Опираясь на приклад длинноватого четырехствольного переломного дробовика, старый рыцарь впился в меня блеклыми глазами. Щиток шлема поднят, ноги широко расставлены, ладони на прикладе. Вызывающая бесстрашная поза. Но на самом деле старику так просто удобней стоять – легче выдерживать ставшую для него уже непомерной тяжесть доспехов и рюкзака. А дробовик давно превратился в посох – вон как блестят его вечно трущиеся о пол стволы.

– Тебе бы сдохнуть уже, старик – посоветовал я.

– Все мы сдохнем – ответил дедушка и, обведя долгим безразличным взглядом тела прикормов у своих ног, заметил – Многих из них учил я.

– И дерьмово же научил.

– Как меня учили – так и я учил. Я орк Вефнор. Бывший гоблин. Добровольно низший. Серебряный статус. А ты че вякнешь?

– Гоблин Оди. Все остальное – труха.

– Вижу не торопишься?

– Они думают – улыбнулся я, кивая в сторону впавшего в ступорную ругань отряда гномов.

– Тупорылы! – скривился старик и покосился на Рэка – Че зыркаешь, громила? Дробовик мой пососать хочешь? Или сразу хер мой лизать начнешь? Я сегодня добрый – выбирай.

– Да пошел ты – мирно ответил орк и уселся рядом со мной – Но если вскинешь свой дробовик или хер седой – прострелю башку.

– А целиться умеешь?

– По старперу не промажу.

– Ну ты герой прямо.

– А так и есть. Герой – осклабился Рэк и повернул харю ко мне – Там че-то задвигалось в самом конце.

– Ссорятся – ответил я.

– Срутся! – добавил Вефнор – Почему не хотите ударить им в спины?

– Тебе че надо, дедушка? – поинтересовался я – Зачем меня спрашивал?

– Просто харю твою увидеть хотел. И вот сподобился. Спасибо.

– Рад исполнить желание. Хочешь научу тебя летать?

– Из окна и сам спрыгнуть могу. Выпьешь?

– Не.

– А я выпью. Перед смертью – закряхтев, старик опустил седалище на стальную спину одного из своих дохлых учеников – Побеседую с достойными людьми.

– Тут нет людей, гном. Тут гоблины и гниды. В этом мире вообще нет людей.

– Вот и тема нашлась.

– Не – покачал я головой – Давай без этого. Тема интересная, не спорю. Но ты ведь о другом поговорить хотел?

– Мозги еще целы?

– Ты о чем?

– Мы дуреем, парень. Ты не замечаешь? Весь этот мир провалился в клоаку именно поэтому – мы дуреем! Нам сука конец! Порочный круг, порочная гнойная жопа. А кто виноват? Она! Мать!

– Вот это неожиданно – признался я и, наведя винтовку на старика, нажал на спуск.

Звук выстрела был удивительно негромким. Так… не больше, чем кашляющий хлопок. В боку стального панциря трупа, что служил сиденьем старику, образовалась неплохая дыра – можно просунуть указательный палец. Через пару секунд из глубокой раны повалил едкий дымок.

– Дерьмо тебе в уши, пацан! – сморщился недовольно старик и глянул на призма – Эй, урод. Я жопу приподниму, а ты мне скамью поменяй.

– Конечно, дедушка. А через коридор тебе перейти не помочь? Чтобы сразу в окно – и харей в газон или в тухлые кишки.

– Подобрал ты парней. И эта сука вон как зыркает.

– Я тебе лицо срежу, пердун старый! – ответила рыжая, доставая флягу с водой.

– Поменяй старику скамью – кивнул я призму, и богомол пришел в движение, пинком отшвырнув дымящийся труп и тут же подтащив другой. Дедушка снова уселся, пожевал губами и кивнул:

– А вообще да – научите меня летать. Минуток через пять переведите меня убогого через коридор – и в окно. Оттуда не видно океан?

– Не.

– А йодом и водорослями не пахнет? Чем пахнет это место?

– Цветы, хвоя, буки, вонь старперов и померших надежд.

– Ну уже отлично! Хоть что-то новое!

– Вонь старперов?

– Буки!

– Почему мы дуреем, старик?

– Они стирают нам память, гоблин Оди.

– И что?

– Если всего раз – как у большинства – то ничего. Но я долго живу на свете. И лично знал и знаю тех, кому память стирали уже несколько раз. И знаешь что? Эти бедолаги превращаются в ублюдков! Им вместе с воспоминаниями стирают и границы дозволенного! Они убивают с той же легкостью, с какой я открываю банку пива! Им становится на все плевать! А на их лицах поселяются вечные мрачность, злость, агрессивность, нежелание и неумение долго кого-то слушать. Я знаю! Вон тот громила что сидит рядом с тобой – сколько раз его ментально кастрировали? Судя по тупой недовольной харе – раза три уже?

– Ты бредишь, старик – поморщился я.

– Мальчишка! Что ты знаешь об этом мире!

– Этот мир губят не агрессивные низшие, старик. Этот мир губят улыбающиеся высшие. И ты знаешь это.

– И эти тоже. Со всех сторон сжимают! Ладно я – свое уже пожил. Надоело! Хочу умереть! Давно бы руки на себя наложил, но… вдруг там за это спросят?

– Где там?

– Не прикидывайся тупее чем ты есть, мальчишка!

– Ну-ну… ты прямо озадачил меня, старик.

Достав из набедренной сумки стальную флягу, старик со скрипом отвинтил крышку, сделал несколько больших глотков. В коридоре пронесся запах крепкого спиртного, шумно сглотнул Рэк и в него тут же ткнулся палец стальной перчатки:

– Неуемно жадный до выпивки! Дай угадаю – и до баб тоже жаден! По лицу вижу – стирали тебе память уже не раз. А вместе с ней стерли и порядочность.

Рэк угрюмо молчал. Молчали все. Далеко от нас, в том же коридоре, у самой лестницы на четвертый этаж, звучали злые голоса наполовину втянувшегося на лестницу вражеского отряда. Они продолжали ссориться и продолжали стоять на месте.

– О чем думаешь, гоблин Оди? – снова заговорил старик, держа поблескивающую флягу на колене.

– О синем свете – насколько он дорог главному среди зомбаков?

– Я не понял ни слова. Что такое синий свет?

– Комната. Там над нами. Может в нескольких метрах от нас, если по прямой – я поднял лицо к железобетонным перекрытиям потолка – А в комнате синий свет.

– И почему он дорог главному среди зомбаков?

– Может и не дорог. Может дорог. Может взорвет, а может нет. А если к сути – взорвется ли вскоре весь второй больничный корпус, похоронив нас под обломками или же не взорвется?

– Дерьмо! – заметил Хван, закрутив башкой и защелкав жвалами – Вот так погибать неохота. Сколько у тварей взрывчатки?

– Этого не узнать – ответил я и сменил тему – Старик… сидя вот тут, на обезображенных трупах своих учеников и слыша, как бездарно грызутся в темном углу еще живые соратники… сидя тут и понимая, что пришел сюда умирать… о чем ты думаешь?

– Я? – на пол с лязгом упал тяжелый шлем, на меня уставилось узкое морщинистое лицо с пронзительным взглядом злых блеклых глаз – Я просто рад тому, что все они сегодня умрут. Спросишь почему? Я отвечу – это бесцельный путь. И я знаю точно – ведь я прошел его весь! От простого работяги-гоблина, завербованного посулом мечты, я прошел путь от рядового прикорма до наставника. Этот путь занял без малого полвека… и этот путь упирается в непробиваемую стену. Тупик! Сраный тупик! Так что я рад, что сегодня умру сам и тому, что умрут и остальные из этот отряда прикормов. Те, кто уже ссучился и просто начал творить дерьмо – умрут. Те, кто еще не стал тварью, но рано или поздно станет – умрут. Зевера, что убила и сожрала столько девушек, что не сосчитать – умрет. Я бы хотел увидеть ее смерть. Но, хватит и твоего обещания, что она умрет лютой смертью, если попадет тебе в лапы.

– Легко. Умрет люто. Про смерть девушек и пожирание – жертвоприношения?

– Нет. Вовсе нет. То вроде как работа. Но если ты подолгу возишься с тварями любящими сладкое людское мяско… ты и сам начинаешь разделять эти взгляды. Зевера была наказана, была изгнана, понижена в статусе за то, что заставляла плуксов притаскивать ей вкусных молодых девушек. Ее поймали, когда она, голая, полубезумная, стоя на карачках бок о бок с плуксами, живьем жрала воющую девку… Зевера мечтает вернуть статус. Мечтает снова стать почитаемой жрицей. Она сделает все, чтобы выполнить задание золотого лидера Турриона. Ты, Оди, вернее твоя тупая голова – ее пропуск к прежней сладкой жизни. Ее талон на мясо.

– Статус – это золото и серебро?

– Золото и серебро. Не имея даже серебряного статуса, ты будешь жить почти как гоблин. В тех же темных одинаковых коридорах. Нет входа в особые красивые зоны. Нет входа в действительно просторные места. Жизнь без серебра – жизнь крысы в крысиных норах. Серебро – жизнь нормального гнома. Золото… ох золото… я закончил – отбросив флягу, старик прикорм поднялся и скомандовал призму – Давай, урод. Помоги дедушке отправиться в последний полет.

– Может – Хван наметил удар по шее старика – Так быстрее… и не так больно, наверное.

– Наверное – передразнил его старик – Кто тут боится боли, щенок?! Делай что сказано и не будь плаксивой бабой!

– Ты же не сопротивляешься…

– Каппа – вмешался я – Окажи уважение старику.

– Убей их всех, Оди! – схватившийся за край окна старик тяжело шагнул на подоконник, отпустил упавший на пол дробовик – Убей их всех!

– Ага – отсалютовал я ему револьвером, что непонятно как снова оказался у меня в руке – Убью.

Одно движение мечника… и старый наставник Прикормов стальным бруском рухнул с третьего этажа. Будто приняв это за сигнал, крики спорящих утихли и вражеский отряд начал медленно втягиваться на четвертый этаж. И у них это получилось – с четвертого этажа не доносилось ни звука.

– Не вздумайте даже пальца за окно выставить! – предупредил я занервничавших бойцов и встал – Сейчас начнется… Ладно. Пора кончать с этим дерьмом. Пока не отдам приказ – не останавливаться! Игнорировать все! За мной!

С легкой неохотой оставив еще теплых и таких удобных для сидения и закидывания ног мертвецов, мы миновали дымящуюся гору мяса и в быстром, но не суматошном темпе направились к лестнице на четвертый этаж. Я задавал ритм и с каждым двадцатым шагом он становился чуть медленнее. И не по моей вине. Гоблин торопился! Но вот там наверху что-то нихрена не спешили.

Минуты тишины… а за минуту можно сделать многое.

Еще тридцать секунд затишья… а это тоже немалый срок!

Еще тридцать секунд. Конец коридора опустел, весь отряд втянулся на лестницу.

Я остановился и тяжело вздохнул:

– Ну да… всем присесть, открыть пасти и быть готовым!

Взрыв…

Когда ты находишься в здании, где гремит по-настоящему сильный взрыв, такой, что легко разламывает вековую толстенную кирпичную кладку на куски, шутя крошит железобетонные плиты и гнет стальные балки… такой взрыв ощущается по-особому, ведь в этот момент любое здание на несколько мгновений становится по-настоящему живым. Но только в том случае, если взрыв фатален. Вот тогда да… тогда умирающее здание либо обрушивается как старый инфарктник, молча и почти беззвучно, либо устраивает настоящий истеричный концерт, мотаясь из стороны в сторону и пытаясь напоследок заявить о себе как можно громче, либо же переламывается в поясе, хватая разбитыми окнами воздух… а может просто получить сильный нокдаун и на мгновение поплыть, но затем мгновенно восстановить равновесие и снова застыть, тяжело дыша вибрирующими стенами, коридорами, комнатами и всем нутром.

С нами случился нокдаун.

Я так и не услышал взрыва. Просто мы оказались на полу среди трупов, прокатились по лужам крови, что скорее смыли с нас излишки блевоты и рваных потрохов, улучшая общую гигиену. Едва мы замерли, мокрые и ошеломленные, по нам ударила мощнейшая воздушная волна, что заботливо подсушила нас и одарила запахом чего-то тошнотворно сладкого. Будто где-то взорвалась жопа великана, сожравшего недавно пирог с клубникой.

– Чтоб меня – прохрипел стоящий на коленях орк, держащий в руках не игстрел, а чересчур длинный и тяжелый четырехствольный дробовик улетевшего ветерана – Какая сила…

Ему никто не ответил. Поднявшись, я сплюнул на пол красным и прислушался. Сначала мешал сильный звон в ушах, а когда он исчез стало ненамного лучше – здание звенело как камертон. Нет, его уже почти не трясло, но… слышимость была как видимость – никакая.

В коридоре повисло густое и едкое облако сорванной со стен и потолка штукатурки. Воздух наполнен звоном бьющегося стекла, падающих где-то труб, лопающихся тросов, с треском ломающихся камней. Гигант может и устоял после взрывного удара, но бесследно для него это не прошло. Уверен, что в несущих стенах появилось немало трещин.

Но кое-что все же я услышал – стрельба. Ожесточенная разноголосая стрельба. И крики. Много криков. Большей частью это вопли боли. Но слышны и крики ярости.

Смешанный отряд гномьей рати выжил хотя бы частично и дал озлобленный бой засевшему на четвертом этаже противнику.

Ладно. Я снова двинулся вперед, ведя за собой группу. Стрельба не затихала.

– Система победила – кашлянул я, обращаясь к шагающей рядом Джоранн – Синий свет будет зажжен сегодня.

– Так уверен в нас, командир?

– Уверен – кивнул я – Но даже если мы сдохнем – мудрая хитрожопая Кассандра довершит дело. Пояснить почему? Или сама?

– Что тут думать? Все на поверхности. Гномы пробили защиту этой цитадели – ответила едва узнаваемая бело-красная Джоранн.

Кровь, белая пыль… мы похожи на освежеванные и покрытые панировкой куски мяса готовые к зажарке. Зря я переживал о маскировке – теперь даже вблизи гномам будет тяжело понять, что мы не одни из них. Разве что по призму опознают, но он держится за спиной Рэка.

Джоранн тем временем продолжала:

– Зомбаки потратили немало ресурсов. Боеприпасы, взрывчатка, смертники, обученные бойцы. Так просто это не восстановить. И дело это небыстрое. Короче – мы сделали самое трудное. Кассандре останется лишь слизать вкусный желток. Но легче всего справиться именно сегодня. Завтра зомбаки восстановят часть численности и защиты. Послезавтра они станут еще сильнее, залатают еще пару дыр…