Чёрная соль

Раздосадованный и озадаченный Никита поехал к себе. У дома он с удивлением обнаружил серебристый седан и скучающую на крыльце Светлану.

– Я уже собиралась уезжать, ну, где твои приведения?

Он вышел из машины и горячо обнял её, как старого знакомого. Светлана немного смягчилась.

– Давно тебя жду. В город ездил?

– Нет, в посёлок, – отмахнулся Никита. – А я думал, ты к вечеру приедешь. Ну, пойдём, моё хозяйство покажу.

Света рассмеялась двусмысленности, но решила вернуть деловой настрой:

– С экскурсией повременим. Скажи лучше, во время звонка ты был очень взволнован, тут действительно происходило что-то необычное?

– Пойдём в дом, я угощу тебя чаем на лесных травах и всё обстоятельно расскажу.

Пузатый чайник опустел уже дважды, а вечернее солнце скрылось в высоких деревьях.

– И всё таки ты уверен, что тебе не привиделось, может, стаканчик другой и переутомление?

– Нет, увы, я уже год как не пью совсем, впрочем, я думаю, что скоро ты убедишься во всём сама.

Косой влил в горло водки и звучно грохнул пустой стопкой по столу:

– Да я вам базарю, сегодня, когда стемнеет, надо проучить этого городского выродка. Всего-то пойти и поджечь этот его сарай, пусть знает своё место и валит туда, откуда приехал.

В бывшем деревенском клубе бригада Косого обосновалась уже давно. Брошенное здание администрация старалась не замечать, только провода отрезали, чтобы с баланса снять. Был и сторож, но умер, то ли от старости, то ли от скуки, а другого так и не наняли. Поэтому, когда у здания появился новый хозяин, никто особо не возражал. Косой быстро наладил освещение, и сейчас под потолком светила яркая люстра. Будучи до тюрьмы электриком, он, недолго думая, запитал её к поселковым фонарям.

Они сидели прямо на широкой сцене, вытащив из подсобки большой дощатый стол и несколько скамеек.

– Правильно всё говоришь, наказать надо, но за поджёг могут и реальный срок дать, тем более, у меня сейчас условка, – поддержал его Серый и плеснул ещё водки.

– Можно так сделать, что он сам свалит, и нам ничего не будет, – сказал Костик, самый молодой, и довольный откинулся назад, видя, что привлёк всеобщее внимание.

– Что ты сиськи-то мнёшь, не тяни, говори, что предлагаешь! – осадил его Косой.

– Меня дед научил, когда мы в Краснознаменске жили. Чёрные петухи нужны и молитва несложная. Её надо наоборот читать, а петухам бошки посрезать и подкинуть к нему. В том месте, где кровь на землю упадёт, семь лет ничего не родится, а человек проклят становится.

– Ну и где нам петухов твоих взять? – недовольно спросил Косой.

– А Костик-то у нас специалист по петухам оказался, – гоготнул Серый.

Костик пропустил оскорбление мимо ушей:

– На ферме сторож знакомый, могу его попросить, он сам принесёт, а мы ему пару оставшихся пузырей, – он показал в сторону понуро стоявших среди консервов двух бутылок водки.

Спустя пару часов они уже шли вверх по сопке, и в мешке у Костика что-то шевелилось и кудахтало.

– Ох, спалят нас твои петухи, их же из мешка как вытащишь, так они орать будут.

– Не спалят, они по ночам никогда не орут, только на заре.

– Тише! Вон его окна, свет горит, голоса даже слышны. Не один, видать, и машина вторая, – Косой показал на седан, – поближе подойдём и резать начинай, – приказал он.

– Не могу, – внезапно скис Костик. – Я крови боюсь.

Серый брезгливо сплюнул:

– И чего мы с тобой возимся, дай сюда, – и вырвал мешок из его рук.

Другой рукой он снял с пояса охотничий нож и деловито вспорол верёвку на мешке. Костя торопливо затараторил молитву, записанную в смартфоне.

– Ерунду какую-то читаешь.

– Да так и должно быть, наоборот читать надо, ведь иначе не сработает, – ответил он и, запинаясь, продолжил ломать язык.

Серый взял петуха и с силой полоснул по шее, кровь закапала на землю.

– Светите лучше, я чуть пальцы себе не отрезал.

Косой поправил пляшущий в темноте луч карманного фонаря. Серый размахнулся и швырнул петуха через сетку на участок. Торопливо достал второго. С ним он церемонился ещё меньше: положил на землю и, придавив коленом, отрезал голову, словно край колбасы. Затем швырнул тушу и отдельно голову. Косой навёл на него фонарь.

– Серый, ты кровью испачкался, аккуратнее.

Тот посмотрел на джинсы и встряхнулся:

– Да что аккуратнее-то! Зачем, блин, вообще в это ввязались? – со злостью процедил он сквозь зубы и извлёк третьего петуха, худого и тщедушного как он сам.

В чёрных глазах петуха блестело яркое пятно фонаря. Он сдавил птице горло и дёрнул, сломав шею.

Косой крякнул:

– А чё ты раньше так не делал, гуманист хренов?

Серый молча разделал птицу и швырнул остатки за ограду. Вытер руки о мешок и спрятал его в кустах.

– Всё, надеюсь, поможет, и не зря мы здесь колупались.

– Картошку с грибами будешь? Могу разогреть, – Никита вопросительно посмотрел на Свету.

– С луком?

Он кивнул.

– А вдруг мне ещё целоваться? – теперь она вопросительно посмотрела на Никиту и, видя его замешательство, искренне рассмеялась.

– Ну, и как тебе живётся-то здесь? – она обвела взглядом нехитрое убранство комнаты.

– Ничего, вот дом большой построю и совсем хорошо будет. Это так, – он махнул рукой вокруг, – времянка.

– А почему из города уехал?

– Да надоело, там всё буднично и серо.

– Ну да, здесь-то дело другое, вон как всё красками играет – она, отогнув занавеску, выглянула в окно, за которым уже опустились седые сумерки.

Они вышли на крыльцо. Земля быстро остывала, и тёплый день сменяла прохлада ночи. Света щёлкнула кнопкой электронной сигареты, и в воздух взвился тонкий аромат фруктов и табака. Он подошёл сзади и обнял её за плечи:

– Свет, а когда дом построю, приедешь ко мне жить?

Она не торопилась освобождаться:

– Посмотрим, не люблю загадывать.

Со стороны дороги кто-то зарычал и завозился в высокой траве.

– Пойду гляну, а ты будь тут.

– Ну уж нет! Не для того я сюда ехала, чтобы в стороне стоять, – она подняла смартфон и, включив фонарик, решительно отправилась за Никитой.

Стараясь не шуметь, они подошли к тому месту, откуда в кустах доносился звук и, осторожно разогнув ветки, увидели енота, впившегося зубами в тушку чёрного петуха. Енот, ослеплённый светом, зашипел и, не выпуская добычу, забился поглубже в заросли.

– Я думала, они мясо не едят…

– Честно говоря, я тоже. Вижу их периодически у реки, но тут впервые.

– Ладно, – Света махнула рукой. – Посмотрели мы на твою бесовщину, пошли уже ужинать. Опять придётся для статьи материал выдумывать, – она замерла всего на секунду и выдала: «вспышка бешенства среди енотов, берегите себя и близких».

Но едва они вышли на дорожку к дому, как воздух затрещал, наполненный электричеством, и вокруг разлился сладковатый запах озона, словно только что закончилась большая гроза. Земля под ногами загудела. Они остановились, прислушиваясь. Мимо них, вздымая уродливый бугор, что-то медленно ползло под землёй в сторону енота. Едва это нечто достигло цели, раздался животный визг и хруст раздираемой на части плоти. Кусты дёрнулись и затихли.

– Что-то у меня аппетит пропал, пойдём скорее в дом! – Света потянула Никиту за руку, холодные пальцы её заметно дрожали.

– Нет, надо посмотреть, что в яме.

Он снял с пояса фонарь и уверенно двинулся по дорожке. Света оглянулась на дом, где ярко горели окна и уютно дымила печь. Но, вздохнула и, решив, что с мужчиной будет безопаснее, двинулась следом. Край ямы обвалился, и теперь туда вёл пологий спуск. Никита задумчиво водил по нему лучом фонарика.

– Посмотри, следы вроде? Или кажется?

Девушка провела телефоном, свет выхватил контуры больших трёхпалых лап.

– Птица какая-то или, возможно, жаба, – сказала она задумчиво. – Уроки биологии давно были, уже и не припомню.

В яме что-то завозилось и зачавкало. Всё дно было покрыто толстым слоем влажной чёрной грязи, по краям вздувшейся уродливыми пузырями.

– Вчера такого не было. И не думаю, что дело в выпавшей росе, – сказал он.

Вдруг на поверхности появилась голова. Белый, обтянутый иссохшей кожей череп раскрыл беззубый рот в немом крике и вытаращил на них бельма. Света взвизгнула и уронила телефон в яму. Чёрная грязь поглотила его с утробным чавканьем.

Медленно отступая спиной к дому, они старались не терять яму из виду. Из неё непрерывно слышались треск и глухое рычание, словно что-то выбиралась из грязи, поочерёдно высвобождая конечности. Никита кинулся к машине, распахнул багажник и достал две полные канистры бензина, купленные для генератора.

– Давай в дом за спичками! – крикнул он Свете. Она, будто очнувшись, вбежала на кухню, схватила со стола коробок и пулей выскочила обратно.

Никита швырнул обе канистры на край ямы и торопливо открутил крышки. Затем уронил на бок, позволив бензину излиться на дно щедрым потоком.

– Лови! – девушка кинула ему коробок, не желая подходить ближе.

Он сбросил опустевшие канистры вниз и торопливо чиркнул спичкой. Над ямой расцвёл огненный шар. Языки пламени выхватили из темноты силуэт существа, похожего на паука с человеческим черепом и со множеством длинных, изогнутых костяных ног и щупалец. Оно дёргалось и визжало, тщетно пытаясь сбить пламя, пожиравшее куски плоти, висевшие на костях грязными лоскутами. Никита побежал в дом и, схватив ружье, вернулся к яме. Земля всё ещё горела, существо исчезло, а в центре ямы возникло подобие норы.

Света вопросительно посмотрела на Никиту:

– Только не говори, что мы туда сейчас полезем!

Он усмехнулся:

– Нет, не сейчас, ночь это их время. Но полезем обязательно.

Никита проснулся и сел на матрасе, растирая спину. Её жутко ломило, ему пришлось спать на полу и уступить девушке кровать. На первое свидание вчерашний вечер совсем не тянул.

Оглядевшись, заметил:

– Я думал, как в фильме будет – проснусь от запаха тостов и омлета, открою глаза, а ты такая у плиты в моей клетчатой рубашке на голое тело готовишь завтрак.

– А я думала, что ты проснёшься пораньше, и как радушный хозяин съездишь в посёлок за свежей выпечкой и приготовишь кофе, – съязвила она.

– Увы, у нас сегодня деловое утро. Я собираюсь спуститься в нору, которую вчера прокопала эта нечисть.

– А может, вызвать полицию? Пусть сами обследуют, без нас.

– Единственное, что они начнут обследовать – это нашу психику, вызвав врачей-санитаров. Нет уж, я сам, пожалуй.

Они сидели на краю, свесив ноги в яму. В дневном свете она не казалось такой опасной. Но даже сейчас от чёрного омута разрытой в центре ямы норы тянуло могильным холодом.

– Вон там, – Света показала рукой, – ход уходит под землю и влево, а сверху в его направлении осела земля и повалены кусты; если мы пойдём по этому следу, то сможем очень чётко понять, куда именно оно двигалось ночью и где исчезло.

– Решено. Ты иди поверху, а я пойду снизу. Если со мной что-то случится, ты сможешь привести помощь, – и, не дав ей и секунды на раздумье, спрыгнул в яму и вошёл в нору.