Вечером десятого июля самолет приземлился в международном аэропорту «Инчхон». Обратный вылет во Владивосток намечался на семнадцатое число, а значит, впереди ждала неделя отдыха в Сеуле. Остаться подольше затратно, да и недели для первого раза достаточно.

Алла добралась до города экспресс-поездом и так намучилась в сложном мире корейской транспортной системы, что почувствовала себя, будто вышла из леса, а на центральной станции прыгнула в первое же такси, протянув водителю ваучер отеля, указала на адрес, прописанный на английском и корейском языках.

– Seoul, Gangnam-Gu, New Hilltop Hotel, please, – произнесла она.

Таксист кивнул и повез ее по адресу, в элитный район Гангнам, где в своем легендарном клипе танцевал певец PSY, являя миру гламурный, размеренный стиль жизни населяющих его миллионеров. Всю дорогу Алла восхищалась идеальным покрытием южнокорейских дорог, сначала про себя, а позже, признав на протяжении пути закономерность, и вслух, изливала восторг на таксиста.

– This road… Is fantastic!

– If roads are bad, the people will have complain. And it will be bad… The government won't allow this, – разъяснил кореец.

Его ответ показался Алле наивным донельзя. «И что с того? Ну подумаешь, народ будет ругать власть за плохие дороги… Зато какие деньги можно отмыть».

Таксист посмотрел на нее с любопытством и спросил:

– Are you American?

– No-no, I’m Russian, – выпалила Алла, на что тот кивнул, будто сделал какие-то выводы, но из азиатской учтивости не сказал ни слова, а лишь сощурился и расплылся в услужливой улыбке.

Когда такси остановилось у отеля, она расплатилась с корейцем и поблагодарила его на двух языках.

– Thanks a lot! Kamsahamnida!

Последнее, корейское «спасибо» доставило таксисту особое удовольствие. Он ответил ей что-то на своем, но она уже не поняла, поскольку знание языка ограничивалось несколькими словами.

Отель произвел на Аллу приятное впечатление, просторный и светлый номер вполне отвечал заявленным трем звездам. Из окна открывался вид на улицу: по дороге пролетали иномарки, навороченные мотоциклы, тротуар пестрил кофейнями и ресторанами с корейскими вывесками, кругом мелькали азиатские лица, а пешеходный переход собирал такие толпы, что, казалось, народу раз в пять больше, чем на переходах в центре Владивостока. Но больше всего поразила крыша здания напротив: там находилась… автомобильная парковка! Оперевшись одной рукой о «Мазерати», деловой кореец разговаривал по мобильному телефону и, должно быть, чувствовал себя властителем мира.

На улице кипела новая, настолько интересная жизнь, что возбужденная Алла отошла от окна и бросилась к чемодану с вещами. Ей не терпелось стать частью той неизведанной жизни, что с каждой минутой влекла ее все больше. Она надела свой лучший сарафан и отправилась гулять по вечернему Сеулу, отбросив все страхи. На подсознательном уровне к ней пришло ощущение, что где-где, а в Гангнаме за безопасность можно не переживать, все до последнего столба здесь вселяет уверенность в полной защищенности. Ей не дадут заблудиться или попасть в неприятности, которые могут подстерегать иностранца в неблагополучной стране. Она понимала, что если и заблудится, подойдет с визиткой отеля к любому таксисту, и тот без проблем довезет ее до места. Жителям Гангнама подходит выражение «жить как у Христа за пазухой», только в данном случае не у Христа, а у южнокорейского правительства.

Квартал за кварталом Алла шла как зачарованная, огни большого города ее манили; она шла наугад, без цели, без маршрута, находилась как будто в состоянии опьянения или во сне. Беспричинная радость, необычная обстановка, люди вокруг – ей казалось, что все это происходит не с ней, а с кем-то другим. Рядом не было того, кто мог бы ее ущипнуть и доказать, что все это не сон, не кадр из фильма о красивой жизни, а явь и происходит с ней на самом деле.

Где-то впереди мелькнул знакомый силуэт, прозвучал знакомый смех… Сердце забилось, Алла участила шаг. «Вот так встреча, имел бы совесть! Расстались, а он уже с другой!» – тяжелый вздох, и снова мокрые глаза… Нагнала парочку, сама не зная зачем. Заявить сопернице, что все еще считает его своим? Или посмотреть в его глаза и раствориться в них?

Она дернула парня за руку, и тут ее прошибло потом: то был не Пашка. Обернулся красивый кореец, со спины похожий на бывшего; его подружка вскрикнула от неожиданности. Ошарашенная парочка в немом волнении уставилась на Аллу, а она, готовая провалиться от стыда сквозь землю, принялась рассыпаться в извинениях, насколько позволял ее английский. Корейцы посмотрели на нее как на умалишенную и, сказав что-то на своем, поспешили прочь.

Алла поплелась по улице, чувствуя себя полной идиоткой. Ей казалось, все стали свидетелями ее позора и теперь смотрят вслед; и хотя в действительности никому до нее не было дела, она отделилась от толпы и скрылась в ресторанчике, первом попавшемся на глаза.

Зачем она приехала в Сеул, где ощущала присутствие бывшего парня и в лицах прохожих узнавала его черты, зачем? Как сложно признаться в том, что ее тянет к нему. Любовь стала болезнью, приобрела хроническую форму с периодическими обострениями в виде приступов истерик, слез, а путь до полного исцеления представлялся мучительным и долгим. Алла ошибалась, решив, что преодолела этот путь наполовину: приезд в Сеул вернул ее на сто шагов назад, сковырнул плохо затянувшуюся рану, и даже на отдыхе ей не было покоя. На смену радости в душе поселилась печаль; кто бы знал, какая параллель проходила между поездкой в Корею и резко оборвавшимся романом с Пашкой, полукорейцем. Он был здесь много раз. Прогуливался по тем же улицам, заходил в те же кафе…

В ресторанчике Алла перевела дух и заказала любимое пулькоги, которое распробовала во Владивостоке. В настоящих корейских ресторанах посреди стола встроен гриль, и процесс приготовления контролирует клиент. Официант лишь приносит маринованное мясо, а готовит посетитель сам. И сейчас вымоченная в смеси соевого соуса, сахара и кунжутного масла говядина жарилась на огне вместе с нарезанным луком и перцем, источая невероятный запах; Алла только и успевала переворачивать кусочки. Готовое мясо заворачивалось в пекинскую капусту и отправлялось в рот, на гарнир шел рис.

Заморив червячка, Алла продолжила прогулку по вечернему Сеулу и вскоре вышла к торговому центру. Бюджет всей поездки, не считая авиабилетов, ограничивался пятьюстами долларов, и шопинг не входил ни в какие планы. Она просто остановилась поглазеть на рекламные плакаты Louis Vuitton, Dior, Cartier.

Ей такие вещи были не по карману. Она грустным взглядом провожала солидных корейцев и расфуфыренных кореянок, выплывавших из бутиков как павы. Внимание привлекла женщина европейской внешности. Особа едва передвигалась под грузом фирменных пакетов с логотипами люксовых брендов; стройная длинноволосая шатенка, на вид за тридцать пять, а то и больше, шла торопливо и не смотрела по сторонам. Платье обтягивало фигуру, туфли на низком каблуке смотрелись стильно и стоили немалых денег: по красной подошве угадывался «лабутен».

«Американка? Европейка? Только с их уровнем жизни можно расхаживать по бутикам, не волнуясь о том, что бы завтра пожрать. Везет же ей, не то, что я», – не без зависти подумала Алла.

«Иностранка» сделала три шага и, поравнявшись с Аллой, в спешке не заметила, как шелковый платок слетел с головы и с мягким шелестом упал на землю.

– Excuse me, – окликнула та дамочку и, подняв платок, протянула ей. – You lost it…

Та резко остановилась и, развернувшись, выругалась: «О, черт, растяпа!» – и, посмотрев на Аллу, расплылась в улыбке:

– Thank you! Thank you so much!

– Вы из России? – заинтересованно спросила Алла, услышав родное крепкое словцо.

– Да, – не меньше той удивилась дама, – и вы из России? А откуда?

– Из Владивостока.

– Надо же, землячка! И давно вы здесь? Как вас зовут?

– Алла. Вот сегодня прилетела…

– Аллочка, спасибо вам огромное! Какой-то ветерок нехороший поднимается. Если бы не вы, я бы сразу не заметила. А когда кинулась искать, улетел бы мой платок в другие ручки. А жаль, очень качественная вещица: как-никак Hermes, – женщина провела рукой по роскошному шелку кремового цвета. О его стоимости можно было только догадываться.

– Да не за что, – Аллу смутило внимание такой персоны, – в следующий раз будьте внимательнее. А то повезет кому-то с находкой…

– Ой, не говори, не могу даже представить! И где же ты остановилась? – перешла она быстро на «ты».

Алла назвала отель.

– О, я знаю, почти что рядом! Извини, подожди-ка минутку, – у женщины зазвонил телефон. Проворковав в трубку на английском, она вернулась к Алле: – Сейчас подъедет мой друг. Если хочешь, подбросим тебя до отеля.

Алле льстило, что дама обращалась к ней как к хорошей знакомой. Что это, проявление благодарности или же простота и радушие обеспеченной землячки, Алла тогда не задумалась. Она лишь поразмыслила, что за вечер намотала приличный километраж и устала, а чем тратиться на такси, лучше принять предложение: какая-никакая, а экономия. И, не скрывая, сказала как есть:

– Буду очень благодарна, если подвезете меня.

Сказано – сделано. Не прошло и трех минут, как рядом припарковался черный джип представительского класса. На передних сиденьях восседали маленький, весь сморщенный, точно засушенный стручок, кореец и его водитель, по-лакейски заискивающий перед господином. Алла села у окна и всю дорогу любовалась ночным Сеулом. Лишь краем глаза видела, как ее землячка достала из сумочки пакет и продемонстрировала на тонком запястье исключительной красоты браслет, как бы отчитавшись в покупке. Старик одобрительно кивнул.

Автомобиль остановился у отеля, и женщина протянула Алле визитку.

«Ирина», – прочла та.

– Утром, как проснешься, набери меня, – сказала Ирина и скрылась за тонированными стеклами.

Ночь зажгла огни роскошного Гангнама.

***

Алла встала рано, чтобы не пропустить положенный завтрак, включенный в стоимость номера, и, вернувшись к себе, проспала до обеда. Ее разбудило сообщение от Яны с предложением поговорить в Skype.

– Здесь так круто и цивильно! Мегаполис, как в фильмах про Нью-Йорк, только это Сеул! Все для людей, чистенько, ухоженно, здесь уличные туалеты как в наших лучших ресторанах. Не хочется отсюда уезжать! Шикарный город, я бы здесь осталась, – призналась Алла.

– Хорошо, отдохни, развейся. А мне под утро приснился странный сон…

– Что за сон?

– Странный мерзкий сон. Будто иду по дороге, а впереди полно змей. Они все разные: синие, черные, бурые, короткие и длинные, какие-то из них лежат, как палки, а какие-то закручиваются в спираль – но все, как одна, скользкие и мерзкие. Почему-то я их не боюсь. Хотя в реальности жуть как боюсь! А во сне просто перешагиваю и иду дальше. Вдруг вижу собаку, тощую, жалкую, с несчастными глазами. Я беру ее на руки и несу. Я-то могу вовремя увидеть змею и перешагнуть, а низенькая собачонка на коротких ножках – нет. Ее по-любому укусят. Я это знаю и несу ее по дороге, с ощущением одиночества, какой-то обреченности, ее дрожащее тельце согревает меня, и я хочу ее спасти. Мы подходим к луже, и я опускаюсь на колени, чтобы собака попила. Она жадно лакает водичку и в благодарность лижет мне руку. А после мы продолжаем наш путь… Странно, я не могу понять, к чему это приснилось. В этом сне не было конца. Какая-то бесконечная дорога, чувство тревоги и ожидание чего-то непонятного… Как думаешь, что это может означать?

– Собака вроде снится к друзьям, а змеи – к коварству. Быть может, твой сон как-то связан со мной? По сути, я и есть та собака из сна, ты поддержала меня, мало того, приютила у себя, что я готова лизнуть тебе руку, – ответила Алла.

– Перестань, ты же знаешь, для тебя мои двери открыты всегда. Стало быть, я спасала друга…

– Не бери в голову всякие сны. Что было, то прошло, и в моей жизни новая глава. Все будет хорошо, и я не сомневаюсь!

– И это правильно, мне нравится такой настрой. Наслаждайся отдыхом и держи в курсе новостей, а сейчас извини, мне пора работать, – как-то сдавленно сказала Яна и отключилась.

***

Алла взяла в руки визитку. «Ирина», контактный телефон и фотография какой-то девушки – и больше ничего, ни названия фирмы, ни информации об услугах. Это вызвало ряд вопросов:

«Кто она и чем занимается? Зачем дала визитку мне? Не ее я поля ягода, так какой ей интерес со мной общаться? Неужели она настолько благодарна за тот шарфик, что взялась опекать меня, пока я здесь?»

Любопытство пересилило, и, несмотря на роуминг, Алла позвонила.

– Ирина, привет! Это Алла, ты меня вчера подвозила…

– О, Алл, привет! Как хорошо, что позвонила. Какие планы на сегодня?

– Да… Никаких.

– Я собираюсь на целый день в аквапарк Caribbean Bay, поехали со мной?

– В аквапарк? А где это… и дорого?

– Нет, долларов пятьдесят. Соглашайся, проведем с тобой крутой день, нас отвезут и привезут. Ты, наверное, в шоке, что взрослая тетка упрашивает тебя поехать с ней в аквапарк, но в Сеуле я становлюсь маленькой капризной девочкой, – рассмеялась Ирина.

Ее простота, умение располагать к себе, казаться «своей в доску» подкупили Аллу, и она ответила:

– Круто, поехали!

– Вот и отлично! Обещаю, что не пожалеешь.

И не успела Алла одеться, как к отелю подъехал знакомый черный джип, будто изначально Ирина была собрана и выехала сразу по звонку или проезжала мимо и, получив сигнал, зарулила к новой знакомой.

– Привет! – сказала Алла и улыбнулась при виде Ирины.

– Привет! – растянула улыбку та. – Спасибо, что составишь мне компанию, я прямо не нарадуюсь, что наконец-то еду в аквапарк. Набрала штук десять купальников, а надеть их некуда: во Владике у нас, сама знаешь, пляжный сезон короткий, живем у моря, а моря и не видим. Хорошо хоть Азия под боком, спасают их курорты с аквапарками. А купальники люблю, увижу красивую модель и не могу пройти мимо. Про нижнее белье вообще молчу: это мой фетиш, – хихикнула она, нисколечко не стесняясь водителя. Кореец все равно ничего не понимал и даже не пытался вникнуть в разговор. Старика сегодня не было.

Они ехали в Сувон, в пригород Сеула, где располагался центр корпорации Samsung, а по соседству с аквапарком Caribbean Bay находился сеульский Диснейленд Everland – детище самой корпорации. Алла смотрела из окна авто с довольной улыбкой и, переведя взгляд на Ирину, ловила себя на мысли, что вчера их свела счастливая случайность, и не встреть она эту женщину, не вкусила бы жизнь Сеула сполна. Ограниченная в деньгах, одна слонялась бы по улицам Гангнама и не знала бы, куда поехать и что посмотреть.

Ирина, кажется, тоже была рада новому знакомству. Улыбка не сходила с ее лица, а вопросы о личной жизни сыпались градом. Есть ли парень? Расстались? А почему? Где работаешь? На жизнь-то хватает? Сама же ничего о себе не говорила, а Алла не решалась напрямую обо всем спросить. Зато на вопросы Ирины отвечала правдиво, хоть и кратко. Мол, с парнем расстались, не сошлись характерами; работала в банке, поняла, что это не ее, уволилась, сейчас временно без работы. И никаких слезных откровений, никаких «куриных» историй не столько из-за недоверия, нежелания раскрываться перед посторонним человеком и опасения, что информация может быть использована против нее, сколько из-за стыда, страха подпортить о себе впечатление и остаться неудачницей в глазах этой успешной женщины.

Ирина слушала внимательно и, получив ответы на свои вопросы, отреагировала странно. Выражение ее лица не изменилось. Алле даже показалось, что улыбка стала шире. Может быть, она хотела своим видом ободрить, ведь следом поддержала словом: мол, не вешай нос, работу ты найдешь.

В аквапарке они провели целый день, обошли все водные аттракционы, вдоволь наболтались, наплескались и уже вечером довольные сели в черный джип.

– Я обратила внимание, корейцы очень скромные. В аквапарке многие парни в шортах и в футболках, поверх купальников девушки надевают туники, и ни одна кореянка не ходит с сиськами навыкат, не сверкает задницей, как у нас. На некоторых посмотришь – на пляже, считай, голые, – поделилась впечатлением Алла.

– Скромные?! – в глазах Ирины вспыхнул похотливый огонек. – Ты просто плохо знаешь корейцев…

***

Алла провела в Сеуле фантастическую неделю. Что ни день, Ирина таскала ее по бутикам. Даже если ничего не покупала, а просто шла поглазеть, вызванивала Аллу, чтобы та сходила за компанию, дала оценку со стороны и помогла советом. При таком активном «графике» дни летели стремительно. Приближалась дата отъезда.

Напоследок Алла хотела сходить в элитный ночной клуб, излюбленный Ириной, но, критически оценив публику «Октагона», расположенного с торца ее отеля, быстро распрощалась с этой идеей.

– Ты что? Гангнам не Гангнам без своих клубов! Хоть будет что вспомнить, когда вернемся во Владик, – уговаривала землячка.

Алла мучительно боролась с желанием пойти и ссылалась на банальное «мне нечего надеть». В ее словах не было ни грамма лукавства, ведь ни одно из ее платьев и в самом деле не годилось для похода в это место.

И тогда-то прозвенел «звоночек».

– В бутиках мне часто встречаются обеспеченные азиаты под ручку с подругами славянской внешности. Они заходят в отдел швейцарских часов, рассматривают сумочки от Chanel и меряют туфельки от Christian Louboutin. Да, корейцам нравятся раскрепощенные русские девушки, – нарочито небрежно произнесла Ирина.

Алла напряглась, не понимая, к чему та клонит, и тогда Ирина, напустив на себя искусственное веселье, обратила все в шутку:

– Да кому мы только не нравимся?! Самые красивые девушки в мире – русские! А знаешь ли, что… – и следом переметнулась на другое, а через пару минут замяла этот разговор.

Но мысль прочно засела в голове, и, оставшись одна в отеле, Алла вышла в Skype и рассказала Яне о событиях последних дней.

– Привет! У меня все отлично, единственное, омрачает скорейший отъезд: послезавтра вылетаю во Владик. Обалдеть, как тесен мир! В первый же день я познакомилась с нашей землячкой. Стою у торгового центра и вижу картину: выходит фифа, лет так тридцать пять, идет, вся сгибается под тяжестью покупок и теряет шарфик. Я окликнула ее, и так мы познакомились. Теперь показывает мне Сеул, везде берет с собой, в аквапарк, по бутикам. Наверное, я ей понравилась. С ней классно, но последний разговор мне показался странным…

– Что за разговор? – спросила Янка.

– Она все звала меня в крутой клуб, но мне нечего туда надеть, и я отказалась. И тогда она сказала, что корейцам нравятся раскрепощенные русские, они водят их по бутикам и обувают в «лабутены». Не пойму, к чему это? А до этого расспрашивала «за жизнь»: есть ли парень, где работаю, хватает ли денег. Зачем ей это? И почему ходит вокруг да около? Я ничего о ней не знаю, с чем связан ее бизнес в России, но здесь она живет на деньги своего корейского любовника, как я поняла. Остановилась в крутых апартаментах, передвигается по городу на «Рендж Ровер» с водителем, покупает себе брендовые шмотки и украшения… Но, Янка, ее кореец – старый, сморщенный старикашка! Как же надо любить бабки, чтоб притворяться, что без ума от него?!

– Да уж. Мутная какая-то твоя Ирина. Пусть мозг не пудрит своими ребусами, спроси прямо, что ей надо. Подыскивает тебе, что ли, спонсора, чтоб в «лабутены» обувал? Спасибо, не надо, хватило нам одного корейца.

Сердце болезненно сжалось.

– Я разберусь с ней. Как Маринка? Эти дни общались?

– Да вот на днях созванивались. У нее все хорошо, записалась в автошколу. Времени свободного много, вот и хочет отучиться, сдать на права… Спрашивала про тебя, предлагала встретиться и где-то посидеть, когда приедешь из Кореи.

– Отличная идея, я только за, – сказала Алла и взглянула на часы, – ладно, друг, мне нужно собираться, договорились встретиться…

– Ох, не нравится мне эта твоя «темная лошадка»!… Будь начеку и не иди у нее на поводу. Ладно, давай, до созвона.

– Давай. Я разберусь.

Алла постаралась прогнать все опасения, но так и не смогла расслабиться и избавиться от настороженности, что поселили в ней последние слова Ирины. Женщина, окутанная темной вуалью недосказанности, открывалась Алле с другой, не самой приятной стороны.

***

На город опустился вечер, зажглись огни Гангнама. В положенный час у отеля остановился «Рендж Ровер», в окне мелькнуло хорошо знакомое лицо.

– Привет, дорогая, садись! Куда сегодня едем, в бар, ресторан? – спросила Ирина.

– Давай в ресторан корейской кухни?

– А давай. Я знаю хорошее местечко, – сказала та и объяснила водителю, куда им ехать.

В дороге Алла краем глаза разглядывала Ирину справа от себя. Всю неделю она восхищалась ее вкусом и умением стильно сочетать все эти брендовые вещи, но сегодня находила ее внешний вид вульгарным. Ирина увешалась драгоценностями, как новогодняя елка гирляндой: камни сверкали в ушах, на шее, руках – не хватало только на ногах, и, похоже, она охотно украсила бы каждый пальчик, не мешай ей «лабутены». Платье с декольте хоть и смотрелось эффектно, но было слишком откровенным, чтобы надеть такое в ресторан. К чему весь маскарад?

«Со вкусом у нее порядок, дело в другом. Она оделась так специально для меня, чтоб выглядеть еще богаче… Но зачем лишний раз подчеркивать поразительный контраст между нами?» – задалась вопросом Алла.

И лицо. С отпечатком разгульной жизни, алкоголя… Как дорогая, но поношенная вещь, которая всегда будет в проигрыше рядом с вещью дешевой, но новой, с этикеткой. Похоже, с ним ничего нельзя было поделать, оно портило общий вид. Лицо как данность, и красавицей Ирину можно было назвать разве что со спины. Но от автомобиля до ресторана она прошлась как королева – Алла же в обычном платье смотрелась более чем скромно, шла позади на деревянных ногах и чувствовала себя не в своей тарелке. На это, собственно, и был расчет.

Все изменилось, когда они прошли в кабину и собрались садиться. Дело в том, что традиционно корейцы едят, сидя на полу, и столик делается очень низким, больше похожим на подставку. Алла опустилась на пятую точку и вытянула ноги в сторону, выбрав наиболее комфортную позу. Она в очередной раз убедилась, что любит корейскую кухню не только за вкусные, хоть и острые блюда, но и за культуру приема пищи, за это удобство, простоту.

Ирина разоделась, не взяв во внимание особенность места, которое сама же и предложила, и теперь устроилась на полу в шелках. «Не царское это дело!» – появилось недовольное выражение на ее лице. Она едва высидела полтора часа, посетовав, что не поехали в бар. Ясно было одно: корейская кухня ее не интересовала. Ирина выбрала это место, потому что так хотела Алла.

Попросили меню, сделали заказ; начался спектакль. Ирина блестяще справлялась с ролью галантного соблазнителя. Роль наивной души отводилась Алле: она сидела вся как на иголках, подозревала, но не могла понять, чего же от нее хотят. Слово за слово, пустая болтовня под дегустацию корейских блюд, и, наконец, появление бутылки соджу на столе. Градус подогрел и без того накаленную обстановку, расплавил маску спокойствия на раскрасневшемся лице, сделал взгляд стально-серых глаз резче, пронзительнее, добавил блеска – сорвал вопрос!

– Чем ты занимаешься?

Прямой и настойчивый, не любопытство и не повод поддержать беседу; вопрос-приказ, требующий быстрого и точного ответа, в лоб вопрос. И ни капли смущения в лице Ирины, будто она только этого и ждала. О, чудо! Неужели беседа настроилась на нужный лад? Не дать же ей уйти!

Она разлила по рюмкам корейский алкоголь и тихим, властным голосом сказала:

– Я устраиваю интимные VIP-встречи во Владивостоке и за его пределами.

Вот это новость! Алла вытаращила глаза; мозг с невиданной скоростью переварил информацию, как это бывает в критические минуты, и перед глазами выстроилась ясная картина.

– Ты?..

– Да, я. Называй, как хочешь, а, по сути, я исполняю желания. Для одних это отдых по высшему разряду, для других шанс вылезти из нищеты и пожить красиво – я же посредница между ними, за что, не стану скрывать, имею свой процент. Я превращаю замухрышек в принцесс, предлагаю такие условия, что не предложит ни один работодатель. Но мне всегда приятно иметь дело с сообразительными девушками: они усвоили, что мир давно перешел на рыночные отношения, и нет ничего зазорного в желании продать себя дороже, проводить время в обществе успешных, а не нищебродов. Чего скривилась? Так и есть, твое молодое, красивое тело – товар, имеющий куда больший спрос, чем твой мозг и образование, и. ради Бога, не говори сейчас про внутренний мир, на который всем глубоко плевать. В этой жизни ставку надо делать на то, что в ходу, на внешность – это несложно уяснить тому, в чьей голове водится ум; это правда жизни, и глупо ее отрицать.

Алла молча уставилась на Ирину и не могла произнести ни слова. Вот это да! Перед ней сидит живая сутенерша – а с виду ведь не скажешь! Все эти дни она гуляла с сутенершей и даже не догадывалась, ну и ну!

– Ты умна, чем и выделяешься, – польстила Ирина, – я наработала клиентскую базу из богатых иностранцев, из тех мужчин нашего города, кто имеет вес в обществе, чьи фамилии у всех на слуху, и это привело к тому, что голодные, ободранные девчонки сами стали искать со мной встреч, проситься под крылышко. Но я кого попало не беру, колхоз не толкаю, а предлагаю клиентам «качественный» досуг, чтобы к внешности девушки прилагался и ум… – и посмотрела на Аллу так, что той не оставалось ничего другого, как спросить:

– Чего ты хочешь от меня?

На смену удивлению пришла настороженность. Алле стало непонятно: она-то тут при чем, зачем ей знать детали? Неужели сутенерша хочет предложить ей «это самое»? Серьезно?!

Ирина осушила рюмку соджу и, сморщившись, ответила:

– Хорошо. Скажу прямо: я сыта по горло всеми этими любезностями. Не скрою, меня заинтересовал твой типаж классической славянской внешности. Я тебя увидела и сразу поняла, что глупо упускать такую девочку. Ты стройна, у тебя мягкие черты, глаза в пол-лица, светлая кожа и волосы, а в Азии на таких девушек высокий спрос; и здесь, в Сеуле, мне стоит сделать пару звонков, как мои клиенты захотят с тобою встретиться. Любая из моих девчонок была бы рада оказаться на твоем месте, но все до одной во Владике, так что у тебя здесь нет соперниц, и все деньги будут твои. К тому же из нашего общения я поняла, что тебя не держит ни парень, ни личная жизнь, ты безработная, а значит, в скором времени испытаешь потребность в деньгах… Считай, что наша встреча – удача для нас обеих. Мы потратили уйму времени, таскаясь по аквапаркам и бутикам, но я не знала, с чего начать… – Ирина снова накатила соджу, а следом выругалась: – Фу, корейская дрянь! Пошли бы лучше в бар, сейчас бы надирались хорошим вискарем…

Ирина вконец окосела от корейской водки; пьяная и откровенная, она, похоже, ничуть не сомневалась в том, что Алла примет предложение.

Но та сидела напряженная и хмурая. Ей было дико это слушать. Она бы предпочла не знать всей правды об «успешной женщине», а просто вместе погулять в Сеуле, а затем уехать. И в общении вела себя прилично, не подавала повода – с чего это Ирина увидела в ней проститутку и додумалась ей предложить заняться «этим самым»?!

Недоумение сменилось сильным раздражением, которое Алла даже не пыталась скрыть. Она почти не пила и смотрела на собеседницу испытующе.

– Ты всерьез предлагаешь мне это?! – не поверила она своим ушам. – А я, как дура, думала, что наши вылазки из благодарности! Ну помнишь, шарфик тот Hermes! Неужели ты могла подумать, что я… Да ты в своем уме, Ирин?! – в шоке воскликнула Алла.

– Какого шарфика? Ах да, спасибо, – нехотя согласилась Ирина и сделалась резкой, – чего завелась-то так? Возомнила из себя черт знает что? Да я щелкну пальцем, и на твое место прибегут десять, а то и двадцать девчонок! Я ничего не навязываю, я предлагаю совершенно другой уровень, и мне нет нужды кого-либо упрашивать: девочки, которые на меня работают, получают на руки пятнадцать тысяч рублей за двухчасовую встречу, притом за классику. Постельные умелицы за ночь выколачивают с мужиков такие бабки, что ты не получала и за месяц! Вдумайся в цифру и рассуди сама, тебе повезло, что ты оказалась в нужное время, в нужном месте, заговорила с нужным человеком.

Алла находилась в ступоре, язык онемел, и она смотрела на женщину глазами, полными смятения. Ирина говорила о немыслимых вещах с такой уверенностью в своей правоте, что переубедить ее было невозможно; замена ценностей обрела в ней крайнюю степень цинизма, привела к уверенности во всепродажности, что даже миловидная девушка напротив в первую очередь была в ее глазах привлекательным «белым» товаром, который можно выгодно продать в Корее, угодив вкусу азиатского клиента.

– На худой конец попробуй. Завтра же сдай обратный билет и останься в Сеуле еще на пару недель. Я устрою тебе встречи на высшем уровне, вернешься во Владик с обновленным гардеробом, с валютой в кармане: рубль дешевеет, доллар растет, и ты явно не прогадаешь. Подружкам скажешь, что познакомилась с кошельком, не хотел тебя отпускать, бросил весь мир к твоим ногам, или сплетешь какую-нибудь хрень в этом роде, – усмехнулась Ирина, – все мои девочки заливают родне, друзьям, что встретили солидных мужчин. А какое другое объяснение можно придумать внезапно прилетевшему богатству? Те, наивные, ведутся, верят…

Так вот, Алл. Попробуй, а дальше посмотришь сама. Втянешься – продолжим с тобой во Владике, нет – так заработаешь реальных денег, здесь и сейчас, в придачу получишь общество умных, эрудированных мужчин, с кем даже поболтать безумно интересно! Тебе не нужно будет за копейки вкалывать на дядю пять дней в неделю с восьми утра и до пяти вечера. Многие, попробовав из любопытства, уходят с официальных работ ко мне. Почувствовав вкус легких денег, ты и сама не захочешь горбатиться целый месяц за ту сумму, которую сможешь выручить за пару встреч… Но повторюсь, желающих девчонок в разы больше, чем состоятельных мужчин, согласных на мои расценки, и потому я очень щепетильна в этом вопросе, дешевку не пропихиваю. Кто-то рожей не вышел, а кто не тянет на элитный эскорт из-за колхозных манер, пустой болтовни – мой глаз наметан, и в первые же минуты общения я считываю это с них; могу сказать точно, что разбираюсь, какой типаж привлечет клиентов, а какой напрочь отвадит от моих дверей. Пожалуй, я даже излишне придирчива, но на кону годы безупречной репутации, да и высокий заработок девчонок вполне оправдывает всю ту критичность, с которой я к ним подхожу. Предложение делаю далеко не каждой, и обычно мне отвечают без колебаний. Только «да».