Я найду тебя в Крыму

Глава 3

Проведя небольшую летучку с персоналом, Данила сразу же удалился в кабинет для менеджеров. Там он включил компьютер, проверил изменение цен, просмотрел статистику магазинов сети и проштудировал итоговые суммы продаж каждого из продавцов. Сделав распечатку последнего в виде таблицы, молодой человек положил лист в папку и приступил к расчетам бонусов.

В дверь постучали.

– Да-да! – откликнулся Данила, и в комнату заглянуло лицо молодой девушки.

– Привет! – поздоровалась она. – А где Геннадий Сергеевич?

– У себя, наверное.

– Нет, я проверяла.

– Ну, значит где-то бродит. А ты что пришла, ведь у тебя выходной?

– На повышение квалификации.

– Ах, точно, запамятовал, – оправдался Данила. – Подожди, я сейчас ему позвоню. – Вынув из кармана смартфон, менеджер нашел нужный номер и замер в ожидании. – Ты зайди пока.

Девушка кивнула, шире раскрывая дверь, и шагнула в душный кабинет. Смазливая и стройная, в летнем платье, с легким загаром на руках и ногах, она принесла с собою глоток свежего воздуха и маленький кусочек независимости, почти не ощутимой на ее сосредоточенном лице.

– А в штатском ты гораздо сексуальнее, – пошутил молодой человек, увидев, что девушка нервничает.

– Возможно, – бросила она отрешенно, будто отвлекаясь от мыслей.

– На вторую категорию сдаешь?

– Ну, да.

В это время в трубке раздался голос.

– Ген, к тебе тут Акопова пришла, куда ее перенаправить? – спросил Данила и, сразу получив инструкции, отнял смартфон от уха: – Беги трусцой, сейчас подойдет. И не позволяй ему распускать руки, ты и без этого все ответишь!

Выжав подобие натянутой улыбки, девушка вышла.

«Что-то я тоже теряю квалификацию, – подумал молодой человек, оставшись один. – И клоун не смешной и соблазнитель никакой».

Разочарованно разведя руками, он вернулся к работе, а через полчаса вышел в зал, чтобы взять на себя обязанности продавца-консультанта. По причине неукомплектованности кадров его помощь в последнее время была жизненно необходима магазину.

После торопливого обеда в столовой торгового центра, Данила вновь вернулся в кабинет и почувствовал, как ему не хочется работать. Взяв небольшой тайм-аут, чтобы ответить на неожиданное письмо таинственной Алисы Квитко, он мысленно воссоздал ее детское лицо, чтобы противопоставить этой взрослой незнакомке, и вошел в социальную сеть, приготовившись рассматривать фотографию, однако, заранее понимая, что за минувшие двенадцать лет от той веселой и проказливой девчонки ничего не осталось.

Но Данила был приятно удивлен, увидев высокую знойную блондинку с умопомрачительными ногами и талией.

– Однако ж… – процедил он сквозь зубы, накладывая на фотографию образ собственной жены, словно ребус для сравнения. – А время ей пошло на пользу.

В босоножках на десятисантиметровых шпильках, узких джинсовых шортах, рубашке, с завязанным на животе узлом, и с развевающимися белыми локонами Алиса будто готовилась отправиться на обложку популярного мужского журнала. Она стояла освещенная солнцем с чуть подобранной ногой, выставляя колено, и пальцами правой руки слегка касалась щеки. Рот приоткрыт, миндалевидные голубые глаза не смотрят в объектив и на носу почти неуловимая черточка. Алиса морщилась, силясь не зажмуриться от яркого света.

Даниле показалось, что он один это заметил. Кто же будет рассматривать этот курносый нос, когда доступно столько разных прелестей? А менеджер пытался найти эфелиды, все еще цепляясь за воспоминания и, в поиске других изображений, бросился в фотоальбом, не находя там ничего, что напрямую относилось бы к Алисе. Одна единственная фотография на аватарке, а все остальное лишь перепосты с чужих групп. Нелепые цитаты известных людей, рецепты здоровой пищи, мотиваторы хорошего настроения, и даже в статусе ничего личного, кроме имени и фамилии.

Опуская страничку вниз, Данила стал просматривать числа записей и сделал вывод, что хозяйка бывает «ВКонтакте» не часто.

Вернувшись наверх, к фотографии Алисы, он снова подумал о жене, подчеркивая, что Виктория обладает ничуть не худшей фигурой. В последнее время она зачем-то изводила себя диетами, и молодой человек вдруг понял зачем. Кто-то так же смотрит на нее! Разглядывает искоса или пристально на улице, подмигивает, улыбается и хочет обратить внимание, с вожделением представляя, как овладевает ей. Но верная Виктория не замечает никого, занимаясь шейпингом для мужа. И вся ее тонкая фигурка принадлежит его рукам.

«Но только ли моим? – ужаснулся Данила. – Любовник? Нет, ерунда какая. Хочет быть лицом фирмы и, наконец, получить заветную должность? Тоже чушь. Они по восемь часов из-за стола не выходят, зачем начальнику ее фигура? Причем тут внешность вообще? Так-так, а эти разговоры о том, что ей не страшно оставаться одной в квартире… Может, она специально не взяла отпуск, чтобы я куда-нибудь уехал с Игорьком и Машкой, а она водила бы сюда мужчин? Уф! Ну и паникер! Никогда не ревновал и вдруг столько зловредных мыслей. Так ведь можно довести до чего угодно. Хотя, как посмотреть… Ревность возникает, когда появляется повод. Значит, Вика дала мне повод?»

Данила вдруг вспомнил вчерашнюю беседу на кухне и продолжил размышлять, еще сильнее обуреваемый сомнениями:

«А почему она назвала меня эгоистом? Быстрый секс? Согласен, водится за мной такой грешок, но не всегда же! Взять хоть прошедшую ночь! Потрясающая была ночь, и с этим никто не поспорит! А в плюс, возможно, засчитать и то, что я никогда не поворачиваюсь к стенке и не засыпаю, как большинство мужей. После секса я вообще долго не засыпаю почему-то. То ли организм, будучи на взводе, не переводится в спящий режим, то ли психологическое что-то. Обязательно нужно погладить Вичку, прижать к себе, ощутить, как возбужденно бьется сердце у нее в груди и плавно успокаивается, переходя в обычный ритм… А может, она устроила испытание, чтобы еще раз убедиться, не охладели ли мы друг к другу? То есть, если бы я провалил эту ночь, она бы решилась на измену? Ну, нет! Не так она воспитана».

Убедив себя в том, что все подозрения напрасны и что тем самым он лишь хочет развлечься от скуки, Данила, наконец, приступил к написанию письма, сам не понимая, зачем ему это нужно.

«Привет!» – начал он, не стараясь блеснуть оригинальным началом. – «Был очень рад получить от тебя весточку! И, конечно, я тебя не забыл. Разве тебя можно забыть? Шрамом легла на сердце бедного, глупого мальчика, так и ходил семь лет, пока жену не встретил, хотя уверен был, что дважды в одну мишень Купидон не стреляет! Так что раны зарубцевались, не переживай, я же чувствую, что ты прощенья просить хотела, да не решилась сразу, сраженная моею красотой».

Данила прервался и, рассмеявшись, добавил в конец предложения смайлик – рожицу в темных очках.

«Что же еще о себе написать…» – продолжил молодой человек, в третий раз подумав о Виктории. – «Самовлюбленный эгоист, как часто говорит жена, тщеславный, честолюбивый и подлый, лелеющий план по захвату планеты. Впрочем, все мы меняемся и я уверен, что за эти годы Шиншилла преобразилась не только внешне. Сейчас я, как джентльмен, придумаю тебе комплимент… Была конфеткой сладкой, а стала мармеладкой! Знаю, банальная пошлость какая-то, но ведь ты понимаешь, что я верный муж и не должен расточать похвалы чужим женщинам. Как ты написала – мало ли.

Ну да ладно, хватит пытаться лицедействовать, теперь поближе к телу. Начну с того места, когда, смиренно повинуясь авантюре родителей, ты предательски меня оставила, уехав на Украину, в русский Крым. Посчитав, что семье Квитко вдруг стало холодно в России, я материл тебя всего полгода, а потом смирился, переключившись на других девиц. Кстати, от нашего класса, после девятого, мало чего осталось. Не буду никого перечислять (стал забывать уже фамилии), скажу лишь – что трое ушли в техникум, шестерых перевели за неуспеваемость в другой класс и даже школу (из-за большого количества троек), а оставшихся семнадцать идиотов (включая меня) смешали с кретинами других классов, тем самым, усиливая интеллектуальную мощь физико-математического отребья, но нанося непоправимый ущерб его заботливо обустроенному мирку. О школе на этом все, ну их всех к дьяволу, ведь самое интересное было позже, в университете!

Словно отсидев десять лет в не страшной, а до омерзения лживой тюрьме, я сбросил кандалы и выставил решетку, очутившись в сказке вечной свободы и радости! Пить, гулять, заниматься сексом! Никаких тебе запретов, а главное, учителей, в меру своего нездорового властолюбия, унижающих нас это долгое время. В университете все было иначе. Здесь с неадекватным полупьяным прогульщиком матерые профессора говорили на «вы», не смея ему перечить в чем-либо в виду проплаченного места, а лишь саркастически ухмыляясь в предвкушении сессии. Кстати, первый курс меня чуть не расплющил! Кто же знал, что тут тоже надо зубрить, как в школе. Ну да черт и с ним…

Кое-как мне удалось выкрасть диплом и сбежать. Однако жизнь приготовила еще большее испытание в виде работы. М-да. Только я возрадовался, что свобода, наконец-то, становится абсолютной, как вдруг такая подножка! Устроился менеджером в магазин электроники, где ранее подрабатывал продавцом. Влюбился, обзавелся квартиркой, женился. Все по сценарию, как видно. Проза пустой жизни, куда нас гнали как баранов с самого детского сада, а мы – дураки наивные – все приключений искали и хотели независимости, попав в капкан ни чем не лучший школьной клетки.

Вот такие дела, Алиса. Кстати, о независимости… Я с первого числа в отпуске! Инквизиция дала немного подышать. Ехать никуда не планирую, так как жена работает, так что будем переписываться с тобою вдоволь. На этом все. С нетерпением желаю узнать, как у тебя сложилось. Жду письма».

Бегло пробежав глазами по строкам, Данила отправил письмо и с чистой совестью снова вышел в зал, помельтешить немного для приличия. Приближался вечер и поток покупателей, завернувших в магазин с работы, нарастал.

– Здравствуйте, – начал молодой человек, заметив спины в проходе, чьи хозяева что-то обсуждали, слегка нагнувшись над микроволновкой. – Меня зовут Данила, я помогу вам выб…

– Привет! – громко перебил мужской голос. – А меня зовут Игорь, и я не собираюсь ничего выбирать.

Менеджер захохотал, узнав в незнакомцах своих близких друзей – Игоря и Марию Озеровых.

Жидкие усы и светлая щетина, почти незаметная на лице, все-таки подчеркивали в Игоре уже вполне состоявшегося, двадцати восьми летнего мужчину, стремившегося к респектабельности, а белая рубашка и отутюженные брюки со стрелками лишь дополняли прилежность в этом направлении. Его располагавшее лицо, с добрыми, не глубоко посажеными глазами, средним прямым носом и чувственными губами, не раз помогали войти в доверие к собеседнику. Поначалу все перечисленные достоинства Игорь пытался использовать в традиционном бизнесе, но быстро понял, что ответственность, воспитанность, а тем более – честность не играют в сих делах совершенно никакой роли, а скорее наоборот, наводят подозрения. Тогда, после первого же банкротства, он переметнулся в ряды дистрибьютеров, кинувшись в джунгли сетевого маркетинга. Конечно же, большинство из них к сети Интернет не имело никакого отношения, сеть строилась из людей по подобию пирамид или фронтальных линий, и в этих, на первый взгляд, непонятных структурах самые везучие и успешные ковали целые капиталы. Пройдя несколько подобных, но весьма известных фирм, Игорь остановился на самой молодой и ненадежной. Однако, не смотря на то, что многие потерпели фиаско уже через полгода (их попросту обманули), Игорю удалось унести оттуда небольшой, но лакомый кусок, прежде всего благодаря тому, что он пришел туда одним из первых и в самом начале этой, непонятной для непосвященного, махинации. Вырученной суммы с лихвой хватило на открытие собственного дела – небольшого продовольственного павильона, которым он и занимался до сегодняшнего дня вместе с женой Марией – типичным серым кардиналом, зачастую принимавшим решение в обход рассуждениям короля, но всегда все обставлявшим так, чтобы тот был соавтором той или иной идеи. Жена строила предложение, муж ставил жирную точку; она составляла договор, он подписывал; она не убеждала его, а задавала правильные вопросы и, отвечая на них, он сам приходил к нужному ей выводу, прибывая иногда в восторге от гениальности собственных мыслей, каким обязан был лишь женской хитрости. Но нельзя сказать, что Игорь был под каблуком и только исполнял роль вожака семейства. Он умел настоять на своем, если вдруг возжелал что-либо. В такие редкие моменты он сразу уходил в себя, стремительно двигаясь к заветной цели, затыкая уши и зажмуриваясь. И уже никакие уловки жены не могли затупить в Игоре желание обладать чем-нибудь, чего бы ни одобрила Мария. Впрочем, эти желания редко разнились с ее и зажигались не часто, посему, понимая свою беспомощность и принимая капитуляцию как необходимость семейной жизни, Мария уступала без боя. Сам же Игорь не раз говорил Даниле, потешая мужское самолюбие за кружкой пива, – пусть думает, пусть решает, пусть говорит, но пусть попробует хоть раз поставить точку, расписаться, либо упрямо настоять на своем!

– Какими судьбами? – продолжил Данила.

– Были в автосервисе неподалеку отсюда и решили тебя проведать, – объяснил Игорь.

– Да, – подтвердила Мария, – придется теперь возвращаться домой на автобусе.

– А что с машиной? – поинтересовался Данила, вопросительно уставившись на девушку, чей весьма подозрительный взгляд, скрывавшийся за тонкими прямоугольными очками, вряд ли, как у мужа, можно было назвать располагающим.

Не дождавшись ответа, Данила сразу перевел внимание на друга.

– Да черт ее знает, шумы какие-то в движке, – сказал Игорь, почесывая затылок. – Оставил на диагностику.

Менеджер улыбнулся с ехидцей.

– Пересядешь на «ГАЗель», – бросил он.

– Я итак с нее практически не слезаю, то продукты подвести в маг, то доски на дачу.

– Баню закончили что ли?

– Ну да! – присоединилась жена. – Только снаружи. Будто ты не знаешь, какой из Игоря строитель. Семь раз отмерить – это не про него. Вот сто семь раз – другое дело!

– Перестраховщик.

– Лентяй!

– Хватит обсуждать, будто меня здесь нет, – возразил Игорь. – Ты решил, когда отпуск возьмешь?

– Правильнее будет – когда соблаговолят его дать!

– Ну и когда же?

– С первого.

– После завтра!? – хором удивились собеседники, и Данила в подтверждении этих слов кивнул.

– А что молчал? – добавил Игорь.

– Вчера только узнал. Вечером собирался позвонить.

– С тебя станется, – подковырнула Мария. – Все приходиться узнавать лоб в лоб.

– А что же ты тогда такой не радостный? – спросил Игорь.

– У Вики отпуск… Фу, прямо таки уголовный термин – отпуск, будто из неволи выпускают.

– Так и есть, – подтвердила Мария. – Потому мы и начали собственное дело, чтобы не от кого не зависеть.

– Кроме налоговой и потребнадзора, – ввернул муж, подмигнув.

– Так что у Вики? – напомнила девушка.

– Отпуск в конце августа.

– Нормально… – выдохнул Игорь, причмокнув в знак разочарования, и скривил такую мину, словно отхлебнул кислого молока. – Все планы коту под хвост.

Данила пожал плечами и ответил:

– В Сибирь поедем комаров кормить и читать лекции о вреде планшетов, смартфонов и ридеров.

– Там, кое-кому, сперва придется объяснить, для чего это все нужно, – подчеркнула Мария.

– Да ты не беспокойся, тебя все равно не возьмем, – добавил менеджер. – Третий лишний.

– Ты прав, дружище! – воскликнул Игорь. – Само провидение хочет, чтобы мы отдохнули от баб… э-э, то есть от жен… Я хотел сказать – без жен. Ты, милая, и за магазином приглядишь и ребенка не надо будет отдавать родителям. Избалуют, приучат к рукам, месяц потом станет орать…

Смиренно подождав, пока муж закончит изложение своих издевательских мыслей, Мария дала ему подзатыльник, и мужчины захохотали.

– Простите, – окликнул чей-то голос за спиной, – а где тут электробритвы?

Данила обернулся, увидев высокого мужчину с окладистой бородкой.

– Через два прохода, полка справа.

– Да я только оттуда…

– Сейчас покажу, – ответил менеджер и обратился к друзьям: – Ладно, ребята, вкалывать нужно. Созвонимся.

– Иди, придумаем что-нибудь, – обнадежил Игорь и, увидев, как Данила провожает покупателя, с ухмылкой посмотрел на жену. – Борода ищет бритву. Что ж, логично. А если мы увидим сейчас человека в шубе, значит, ему нужен обогреватель?

– Ага, а грязному, голодному оборванцу – стиральная машина, плита и оверлок.

Оба прыснули, и не спеша направились к выходу.

Глава 4

Вечером, оказавшись дома, Данила искал подходящего случая сесть за компьютер, но такового, как назло, не представлялось. Да и толку? Что он успеет прочитать, если Алиса ему уже ответила? Как сумеет написать, если глаза Виктории беспрестанно за ним наблюдают? Она выглядит очень счастливой (сказалась, наверное, прошлая ночь), все время поворачивает голову, не смотря на то, что он сидит рядом на диване и таращится в телевизор. Вот опять.

Данила оглянулся в ответ, увидев синие огоньки отразившегося в глазах электрического света. Виктория улыбнулась, и он привлек ее к себе, обнимая за плечи.

– Приткнись, – сказал молодой человек.

– Так хорошо дома, – прошептала девушка, прислоняясь щекой.

– Родишь Минидана, насидишься еще, – не подумав, бросил муж.

– Минидана? – переспросила Виктория, усмехнувшись. – Может Минивику?

– Кто получится, без разницы.

Девушка отняла голову от мужского плеча и внимательно посмотрела на Данилу. Наверное, и у него были эти синие слайды, отражавшегося телевизора, потому что Виктория смотрела так несколько секунд, не моргнув. Смотрела добрыми и умными глазами, с живым интересом и ласково, и молодому человеку показалось, что она пытается уловить, что же там идет за фильм. Данила не повернулся специально, доверившись боковому зрению, ибо предчувствовал, что за разговор сейчас последует.

Но ничего не произошло. Жена опять вернула голову в прежнее положение и будто ушла в свои мысли. Голливудский блокбастер, мерцающий на экране, ее не увлекал. Она сказала это еще перед началом и сидела лишь за компанию.

– А как же работа?.. – вдруг сорвалось с ее уст, и Данила вздрогнул, автоматически сигнализируя о тревоге по всем каналам мозга, молниеносно приступившего к перечислению разнообразных уловок и лазеек.

– Эврика! – воскликнул молодой человек, и жене пришлось опять поменять положение головы, чтобы вопросительно уставиться на мужа. – Возьми за свой счет, наплюй на все! И мы вчетвером поедем на отдых!

Он так надеялся на возражение Виктории, приводящей факты, почему она не может сделать так и какая она незаменимая сотрудница, но жена не поддалась а лишь грустно ответила:

– Я раньше думала, что ты хочешь ребенка даже больше меня, но, вероятно, ты уже отвык от идеи стать папой. Что же, сама виновата.

– Вик, но мы ведь вместе решили?..

– Вот именно. Разве можно такое решать будущей матери? Если бы я могла вернуть тот разговор…

– Начинается… А квартира? Для ребенка она покажется кладовкой. Ему нужен простор!

– По моим подсчетам мы накопим на двушку еще года через три, – тихо прошептала Виктория, устало откинувшись на спинку дивана.

– Так уж и через три, – пробурчал Данила. – Если родители добавят, то через полтора вполне реально. И это без вычета твоей будущей малолитражки. Купим тебе «Калину» с кузовом хэтчбек.

Муж попытался посмеяться, но жена лишь обиженно вздохнула, и пару минут они сидели молча, бездумно таращась в телевизор, пока рука Данилы вновь не легла на коленку жены, пауком переползая на бедро. Смущенная ухмылка расплылась на лице Виктории.

– Не надо, если не хочешь опоздать на работу в последний день перед отпуском, – невнятно пролепетала она, совершенно не препятствуя пальцам мужской руки, забиравшейся под халат.

Муж не ответил и лишь смелее приступил к действию…

Спустя полчаса они лежали на диване, с трудом уместившись на боку. Их неостывшие, обнаженные тела сливались воедино, и случайно заглянувшему свидетелю могло бы показаться, что это один двухголовый человек. Они даже дышали в такт, и груди их одновременно то поднимались, то опускались, создавая впечатление двух неразрывных половинок одного легкого.

Телевизор все еще работал, показывая новости. На полу мужская одежда и женские трусики, свисающие с монитора компьютера. Только сейчас Виктория их заметила и, хохоча, чуть не свалилась с дивана, провоцируя мужа поднять голову , чтобы посмотреть поверх женского плеча на эту забавную картину.

– Выстрел из рогатки удался! – не унималась девушка, заливаясь от смеха, и все-таки соскользнула на пол так быстро, что молодой человек не успел ее удержать, хотя и обвивал рукой за талию.

– Не ушиблась? – укатываясь со смеху, поинтересовался Данила.

– Сам попробуй, – ответили снизу. – Что ты ржешь?

– И мослы ее рассыпались о доски…

– Перестань издеваться. Только десять минут назад ты хвалил мою попу, а теперь опять недоволен чем-то?

– И повторю – просто ягодка! Как… ха-ха… как у школьницы восьмого класса! – Почувствовав, что больше ничего не сковывает тело, Данила устроился удобнее и заглянул вниз. – Хоть картину пиши «Султан и наложница». Как тебе там, не жестко?

– Тихо, дурак! Про Донбасс передают…

– Уф, опять двадцать пять. До чего же надоели эти сумасшедшие нацики…

– Скорее бы все закончилось, нервов никаких не хватит. Опять четыре погибших! Как, скажи, как на это спокойно смотреть!? Почему мы не вмешиваемся?

– Вмешаться сейчас – значит прослыть агрессором, – разъяснил Данила, делая попытку поставить ноги на пол. – Подвинь свою великолепную попку, зай. Разлеглась, как на травке.

– А куда ты?

– Куда президенты ходят без охраны.

Выйдя в прихожую, Данила на мгновение замедлился, вспоминая, где оставил смартфон. Развернувшись, молодой человек шагнул обратно в комнату и увидел, что Виктория уже заняла место на диване.

– Раздумал? – спросила она.

– Ищу, чего бы почитать… – ответил муж, приметив смартфон на компьютерном столе. – Оперативно ты переместила свой… э-э… тощий зад…

Увернувшись от летящей подушки, Данила поспешил удалиться и заперся в туалете, где, чувствуя себя шпионом, включил смартфон и зашел «ВКонтакт».

Есть одно сообщение – сразу выхватили глаза из столбика меню развернувшегося списка немногочисленных диалогов, в первой строчке которого стояла знакомая аватарка Алисы. Она написала ему через час после того, как он отправил письмо.

«Молодец, что ответил! Да, верно, изменились немного, в худшую сторону или в лучшую, не нам, к сожалению, судить. Не те мы люди, чтобы рассматривать себя со стороны и мучиться в ночи от свершенного зла. Я лично к зеркалу подхожу не для этого, а чтобы губы накрасить. Видишь, Дан, я тоже не разучилась шутить по твоему подобию!

Мерзко с нашим классом поступили. Всех плохишей разогнали, похоже, а я их так любила! Но ты ведь тоже паинькой не был, хотя учился не плохо, в отличие от меня. Разреши сделать краткое отступление, чтобы сказать тебе спасибо за все стопки тетрадей с домашней работой, за все списанные у тебя контрольные, за все подсказки с парты, когда меня вызывали к доске. Мне тяжко тут без этого пришлось.

Знаешь, если бы мы не переехали, то все равно бы не смогли учиться вместе. Закоренелую троечницу, лентяйку и саботерку уж точно бы выкинули из класса. Да и родители приняли бы участие, запихнув меня в какой-нибудь технарь. Ну, а здесь, в Симферополе, я, с горем пополам, закончила колледж Таврического национального университета Вернадского, по направлению туризм и гостинично-ресторанный бизнес, а вот в сам университет не пошла. Ты же знаешь, я не тупая, просто упрямая до жути. По желанию могу выучить наизусть доброю половину «Войны и мира», а когда слышу команду «надо», будто ступор включается, не могу ничего запомнить, ни словечка! В общем, как ты сказал – к черту всех! Пусть так и будет. Учеба – проза, а мне хотелось стихов! Потому и часто вспоминала наш пионерский лагерь. Последнее лето перед моим исчезновением. Оно будто подытожило детство, расставив все по местам. Помнишь, как прятались от вожатых? А как дверь сломали в столовую? А как занавеску подожгли? А прыжки в речку с тарзанки? А дерево и порванные штаны? А наши поцелуи?..

Предупреждаю, я могу тебе сейчас сделать больно, затронув пикантную тему, но терпи. Мне необходимо высказаться, потому что я об этом очень долго сожалела. Догадываешься, на что намекаю? Так вот, дурой я была, не нашла в себе смелости. Не покорности, как ты тогда подумал, а именно смелости! Я решилась, но в последний момент сделала шаг назад. Почему? Сама не знаю. Испугалась возможных последствий? Вряд ли. Если бы мы тогда хоть чуточку думали о последствиях и дальнейшем наказании, мы не творили бы всех этих шалостей, из-за которых от нас даже вожатые стали шарахаться под конец смены. Этот заезд они запомнили надолго! Блин, не могу писать, ржу сижу… Наверное, мы выделывались друг перед другом. У тебя пацанское самолюбие, а я не хотела уступать лидерство, вот и жгли не по-детски наперегонки.

Ой, я так много уже написала! Ненавижу много писать. Вообще письма не люблю. Я сторонница реального общения. Так что пока хватит с тебя, Лихой! Тьфу, всегда терпеть не могла твою дворовую кличку, хотя фамилия мне нравилась. Пойду сейчас на пляж, сполоснусь, куплю мороженого, позагораю, а ты сиди в Москве и пыль глотай. Остальное напишу позже, покеда, Лихачев!»

P.S. Я сейчас в Коктебеле, живу у подруги, помогаю ее парню-предпринимателю впаривать и принимать.

Дочитав постскриптум, Данила опустил руки, отводя экран от глаз, и застыл в таком положении, не зная заплакать или засмеяться. Мертвое электронное письмо источало запах ландышей, земляники и ели. Сколько приятных воспоминаний пробудило оно опять, а молодому человеку почему-то казалось, что все уже сказано в первом. Ну, привет, ну, трам-пам-пам, я так, ты так, и все дела, как это обычно бывает. А здесь…

И Данила понял, что сам был виноват в излишнем откровении. В таком же тоне он написал ей собственное письмо, словно сбрызнул водою засохший бутон, распустившийся по законам жизни и природы.

– Что ей на это ответить? Какие слова подобрать? – прошептал еле слышно Данила и вдруг увидел, что Алиса в данную секунду появилась онлайн. – Ежкин пес! – запаниковал молодой человек и быстро вышел из сети. А в дверь забарабанила дробь женских пальцев.

– Эй! Ты не уснул? Мне тоже надо, имей совесть! – послышался за дверью голосок Виктории.

– Да-да, выхожу!

Когда семейная пара Лихачевых начала готовиться ко сну, сильный ее представитель задумал еще один обманчивый маневр, решившись на маленькую ложь. Он сказал, что сегодня в магазин завезли новую электронику, и что он об этом совершенно позабыл. Последний день и все такое, мол, нужно изучить товар и завтра познакомить продавцов с его минусами и плюсами. Виктория, абсолютно довольная прошедшим вечером, лишь махнула на это рукой, и Данила занял место у компьютера, будучи уверенным, что его никто не побеспокоит. Наконец-то он почувствует себя комфортнее и расслабится, чтобы не оглядываться ежесекундно и не прислушиваться к шагам супруги.

Запустив браузер, молодой человек предварительно вбил в поиск «Яндекса» имя и фамилию своей таинственной знакомой, добавив литеры «ВК». Всплыли ссылки на три странички. Первая Алиса Квитко из Санкт-Петербурга, вторая из Тольятти, причем обеим на фотографиях аватарок было лет по восемь, а вот третья, наверное, и являлась нужной. Только ее страничка, не вошедшим в социальную сеть, была не доступна к просмотру. Продолжала ли Алиса находиться сейчас «ВКонтакте» или ушла вслед за ним, Даниле пришлось лишь гадать, но, на свой страх и риск, он все-таки вписал пароль и номер телефона, щелкнув «войти».

– Черт возьми, – тихо выругался молодой человек, увидев в статусе Алисы надпись «онлайн».

Она ждала, надеясь на ответ, и теперь, если Данила вновь ретируется, его выдаст отметка о времени посещения. В первый раз Алиса подумает, что он просто вышел в момент ее появления и не заметил, но дважды такая отговорка пройти не сможет. Алиса поймет, что он не хочет вступать с ней в диалог, которого Данила почему-то побаивался. Письмо совсем другое дело. Там сто раз продумаешь каждую фразу, исправишь, если не понравится, но видеть вопросы и сразу отвечать то, что думаешь, куда сложнее и гораздо опаснее.

«Черт возьми, – мысленно повторил Данила, увидев единичку в сообщениях. – Наверняка она. А впрочем, что такого? Нервничаю так, будто слышу, как стучится в дверь любовница. Пообщаемся сейчас немного о разных пустяках, вспомним прошлое, чего бояться? Да и вообще, может это не Алиса, а Игорек с предложениями об отпуске. Сам я ей писать сейчас не буду, просто уйду, и пусть думает, что хочет. Напишу лучше завтра с работы, если выкрою свободный часок».

Но это была Алиса и она уже трижды отослала «привет», лишь меняя смайлики от радостного, до возмущенного и грустного…

– Все, прижала к стенке… – прошептал еле слышно Данила, тихонько выдвигая подставку с клавиатурой.

«Привет, Шиншилла!» – напечатал он. – «Извини, не увидел сразу».

«Я так и подумала, красавчик!» – сразу же появилось в ответ, и смайлик вновь заулыбался. – «Рада, наконец, с тобою списаться! Блин! Я все еще не верю, что это ты! Тот самый бузотер из детства! Я права? Не состарился еще, таская провизию с рынка и банки на зиму закатывая?

«Нет, что ты. Остепенился, возможно, но кураж потерял едва ли».

«Рада слышать, женатик! Киндер есть?»

«Не успели еще».

«Ну и гуд! Ты мне писал – свободы ищешь, а сам залез в еще одни силки. Окольцованный подвид вымирающего дятла!»

«Это почему же?»

«Как птицу, находящуюся на грани исчезновения, окольцовывают, так и тебя пометили».

«Хочешь сказать, брак не модно? У тебя какие-то европейские наклонности. Все же бандеровцы³ успели вам мозги прочистить…» – написал Данила и, отправив, замер в продолжение диалога.

Прошла минута, потянулась другая. Ответ застыл, запутавшись в бесконечных проводах Интернета, но оппонент находился онлайн. Данила обновил страницу, не увидев ничего нового, и сам был вынужден прервать застоявшееся молчание:

«Ты где потерялась?»

«Я плачу…» – появилось в ответ, заставив молодого человека даже растеряться на какое-то мгновение.

Задать истертый вопрос «почему» было бы слишком стандартно и плоско, а главное ожидаемо. И Данилу застопорило, будто неопытного мальчика, испугавшегося до сели невиданных проявлений женских чувств.

«Хочу в детство!!!» – вновь написала Алиса, выводя Данилу, будто криком, из этого неприятного состояния. – «Мне вдруг стало так тоскливо и горько… Ты не прав, там была настоящая свобода, там и только там! Никаких тебе забот, никаких обязанностей, кроме школы и секции. Проблемы мира, что мы о них знали! Нам было наплевать на все и всех! Мы были счастливыми, но слишком глупыми, чтобы это понять. Эх, вернуться бы туда хоть на денек…»