Попавший в некроманта 2. Сэр студент

Пролог

Пожалуй, я поглупел после смерти. И нисколько не жалею об этом.

На Земле я был уже немолодым человеком. Жизнь прожил удачную и интересную. Опыт соответствующий накопился, знания, некоторая житейская мудрость у меня накопилась.

Там меня убили. Бывает.

Моя душа вселилась в тело молодого парня, живущего в другом мире. Вместе с телом я приобрел все недостатки и достоинства молодости.

Мои знания, опыт и способность думать никуда не исчезли. Но всё это – только средство для исполнения желаний. А рождаются эти желания в глубине подсознания, той глубине, которая тесно связана с телесным.

О чем мечтает молодой здоровый парень? О победах над врагами, поклонении толпы и любви красивых девушек. Его толкает вперед энергия, та самая энергия, которая не дает сидеть на месте, заставляет совершать глупости, подвиги и великие открытия.

В общем, у меня после смерти появилось шило в заднице.

Еще оказалось, что у меня есть сильный дар некроманта.

***

За полгода в новом мире я успел многое.

Спас от банды похитителей Гаммату, баронессу Розовой Скалы.

Довел ее до дворца герцога Прибрежной марки, защитил от опасностей, выдал замуж за сына герцога, Орвальда, графа Омского.

Убил ее врагов и выжил сам.

Получил в награду за всё это безземельный титул рыцаря Лесного.

Денег заработал, как же без них.

Дом купил, небольшой особняк в Ботенне, столице Прибрежной марки, недалеко от дворца герцога.

Стал опекуном, а фактически – мужем Михалии, баронессы Зеленой Долины.

И поступил в Магическую академию.

Сегодня, пятнадцатого ноября по земному календарю, мой первый учебный день.

1. Очень длинный первый учебный день

– Господин, ты приказывал разбудить на рассвете, – вырвал меня из сна голос служанки.

Открыл глаза. Сквозь кисейные боковые занавески балдахина видно, что служанка стоит у столика для умывания и с каменным лицом смотрит прямо перед собой. Чтобы не увидеть лишнего.

– Я проснулся, подавай завтрак в столовую.

Женщина развернулась и утопала за дверь, слегка покачивая полными бедрами. На столике остался таз с теплой водой для умывания и полотенце.

Слева от меня под одеялом закопошилась Миша. Из-под ее ночного чепца выбилась пушистая светлая прядь.

Девушка открыла ярко-синие глаза, улыбнулась мне мягкими после сна губами. Торопливо, чтобы не остудить тело прохладным воздухом, натянула на себя нижнюю рубаху, брошенную вечером на изголовье кровати. Накинула поверх нее что-то вроде халата. Это я изобрел халат, специально, чтобы ей было удобно бегать ко мне в спальню и обратно. Поцеловала меня в щеку, натянула на ноги толстые вязаные носки, подшитые кожей, ушла к себе – умываться, заплетать косу, одеваться.

Наша добрачная связь с Мишей – очень рискованное решение. Если об этом узнают, будет колоссальный скандал. Отец Миши, по всем понятиям, должен будет меня убить за такое. Потому и служанка упорно старается лишний раз не глянуть в сторону постели. Если она чего-то не видит, то и врать не придется, если спросят. Миша тоже сильно рискует – вдруг я погибну, например? И останется она с нарушенной невинностью, без жениха и перспектив брака.

Наверное, «Я-земной» не стал бы так рисковать. А «Я-который-сейчас» не удержался. Нет, я не соблазнял невинную деву. Миша сама так решила, и это было обдуманное решение. Она не глупая девчонка, ее воспитывали, как будущую правительницу, так что во многих вопросах она разбирается лучше меня. По каким причинам она выбрала меня и решила не откладывать наши отношения до официального брака – для меня загадка. Но ее решение сделало меня счастливым. Почти счастливым.

Теперь для нас есть только один хороший выход – мне нужно захватить земли и замок, получить титул барона и жениться на ней. Даже в этом случае наш брак станет жутким мезальянсом: она – баронесса из горных родов, в стране нет никого, кто был бы выше ее отца по знатности, даже герцог Прибрежной марки подчиняется Совету горных баронов; я же – сын равнинных крестьян, получивший титул за заслуги. Думаю, если удастся к замку и баронскому титулу добавить богатство, дело с браком выгорит – отец Миши не так уж богат. Но этим я займусь следующим летом, во время очередной военной кампании герцога.

А пока – у меня начинается учебный год в академии.

***

В столовой собрались все. Миша села справа от меня. Чуть позже вошла, душераздирающе зевающая, Виля, девочка лет десяти, которую я подобрал на улице, взял к себе в воспитанницы и научил вязать (а откуда бы еще в местном средневековье появились бы вязаные носки и шапочки?).

Еще за столом присутствовали Бонина, фрейлина Миши, и Гобен, ее охранник. Они приставлены к ней отцом, бароном Зеленой Долины. Эта пара оказалась в очень двусмысленной ситуации, их верность господину вступила в противоречие с верностью хозяйке. С момента переселения в мой особняк они отчаянно не замечают очевидного.

Дочь служанки принесла свежие булочки, холодное вареное мясо, омлет, какао, масло и прочее, что полагается на завтрак в доме скромного, но обеспеченного рыцаря.

– Мне кажется, ты волнуешься, – Миша бросила на меня взгляд, накладывая себе тушеных с медом яблок.

– Знаешь, да. Всё-таки первый учебный день в незнакомом месте. К тому же я там буду чужаком – все остальные студенты вышли из школ некромантов, а я – из леса.

– Их в школах учат только считать и писать. Еще – владеть оружием, всё-таки они будущие дворяне. Еще – пользоваться за столом ножом так, чтобы нос себе не отрезать. А ты уже умеешь применять дар. Главное – у тебя есть титул, а они простаки. Вот так и смотри на них – как на простаков.

– Что, серьезно они ничего не умеют?

– Серьезно. В курс обучения школьников входят грамота, счет, начала географии и истории, хорошие манеры. Гамма говорила, она тебя всему этому научила, когда вы по лесу шли.

Мне стало спокойнее. Действительно, чего волноваться? Они простаки, а я – рыцарь. Даже если я на стол нагажу, никто и слова не скажет. А если скажет, я могу его зарезать за оскорбление моего достоинства. Потому что я – рыцарь!

– Господин Тимос, а принеси мне череп! – подала голос Виля.

– Зачем тебе? – удивился я.

– Я ему шапочку свяжу и руки-ноги сделаю, будет как кукла, только череп.

Я представил такую картину. Готичненько…

– Не сегодня. Я еще не знаю, где там черепа выдают.

Виля вздохнула, но приняла отказ спокойно. Надеюсь, забудет, а то ведь действительно придется ей череп искать… почистить его… выварить… лаком покрыть неплохо бы… Кошмар, я ведь не взаправду об этом думаю?

***

Слуга оседлал скакуна и ожидал меня с ним перед дверью.

На траве лежал иней, лужицы подернулись тонким ледком. Поздняя осень.

Я шагом выехал за ворота, дальше послал коня легкой рысью. На улицах было почти пусто. Молочники и булочники уже разошлись, служанки на рынок или за водой к фонтанам еще не отправились. Цокот подков по камням мостовой разносился по улице, зажатой между стенами домов, звонким эхом.

За городом я перешел на галоп, пусть скакун разомнется.

Под арку ворот Магической академии я так и влетел, галопом. Никого не зашиб, потому что никого во дворе и не было. Приехал я намного раньше начала лекций – выехал с запасом, толком еще не знаю, сколько времени надо на дорогу. Даже не на саму дорогу, а на всю процедуру: подъем, завтрак, подготовку к выезду…

Свободного времени оказалось много, я сам выводил коня перед конюшней, чтобы он остыл после скачки, только потом передал его конюху. А сам направился в лекционный зал.

Зал был похож на учебные аудитории земных институтов. Те, куда собирают на лекции сразу несколько сотен студентов, с наклонными рядами парт. Когда я вошел, он пустовал. Я, недолго думая, спустился по крутой лестнице вниз и занял место на первом ряду. Разложил на парте свои принадлежности. Чернильницу, деревянную ручку с золотым пером, сделанным по моему заказу ювелиром, несколько листов пергамента.

Тут не принято записывать лекции или делать конспекты. Студенты воспринимают всю информацию на слух. Они так привыкли, им так удобно. А я привык по-другому. Хотя пергамент дорог, так что конспектировать придется очень коротко, только самое важное.

Дважды звякнул колокол на башне учебного корпуса. Это сигнал студентам, пора идти на учебу.

Скоро в зал чрез верхнюю дверь стали шумно заходить группы парней. Многие одеты в одинаковые серые кафтаны, шорты и чулки. Это им в академии одежду выдали. Некоторые одеты в такие же одинаковые костюмы, но синие. Видимо, это казенная одежка, которую выдавали в школах. Есть и те, кто в цветастой одежде, не очень богатой, как у обеспеченных горожан.

Парни заходили и размещались по рядам парт. Большинство устроились на верхних, самых дальних, рядах. Те, кто вошел позже, садились ниже, заполняя середину зала. Всего, навскидку, набралось сотни две человек.

Я никого из студентов не знал, раньше желания пообщаться или познакомиться не возникло, и времени не было. Да и не по статусу мне первому искать знакомства. Я ж рыцарь.

Трижды звякнул колокол. Учеба начинается.

***

Из нижней двери к кафедре вышли сразу десяток преподавателей, которых сопровождала ведьма, секретарша декана факультета некромантов.

Преподаватели расселись на первый ряд, косо поглядывая на меня.

Секретарь вышла к кафедре.

– Студенты, сейчас вы все дружно подымете свои зады и пересядете на первые ряды. Кто останется наверху, будет лишен стипендии. Время пошло! – она со стуком перевернула небольшие песочные часы, которые стояли на кафедре.

Толпа студентов с недовольным гомоном направилась к передним рядам.

К моменту, когда последние песчинки в часах упали вниз, парни уже разместились, заполнив нижнюю половину зала.

– Хорошо. А теперь у меня два объявления. Первое: в этом году к нам поступил студент, уже имеющий титул. Это Тимос, рыцарь Лесной. Сэр Тимос, встань.

Я встал, повернулся назад, чтобы меня смогли рассмотреть студенты.

– Напоминаю, что в нашей академии действуют обычные правила, установленные для общения людей разных сословий. К рыцарю необходимо обращаться «сэр рыцарь», «сэр Лесной» или «сэр Тимос», если он не разрешит иного. При обращении к нему преподавателя или другого сотрудника академии возможен вариант «сэр студент».

Вообще, мне не хотелось выделяться. С другой стороны – как тут не выделяться, если у меня золотая цепь на шее, печатный перстень на руке и кинжал на поясе? Положение обязывает. Может, она и права, проще сразу расставить все точки над «Ё». А то замучаюсь потом убивать всех, кто оскорбил меня недостаточным уважением.

– Теперь второе объявление. Сейчас перед вами выступят все преподаватели, которые будут вести у вас курсы, коротко расскажут, чему они вас будут учить, а потом вам нужно будет распределиться по группам. Каждая из групп будет подчиняться одному из преподавателей и углубленно изучать его предмет.

Вот это мне было интересно, до сих пор я совершенно не представлял, какие направления и специализации присутствуют в некромантии.

***

Первым секретарь представила магистра Арнольда, преподавателя боевой некромантии. Преподаватель выглядел моложаво, такой себе крепкий зрелый мужик. Его настоящий возраст выдавала только седина, сделавшая волосы почти белыми. Глубоко сидящие под кустистыми бровями глаза цепко оглядели аудиторию.

Его речь была короткой и мотивирующей:

– Главная работа некроманта – война. Большинство из вас слабосилки, рожденные от служанок и шлюх. На поле боя вас раздавят, как свежую какашку. Тот, кто будет упорно заниматься моим предметом, имеет шанс выжить и дожить до старости, потому что умение и хитрость всегда побеждают тупую силу.

Следующим вышел магистр Бонифакс, полный круглощекий мужчина в алом кафтане с золотой вышивкой.

– Я буду учить вас всему, что связано с изнанкой и душами. Призыв умерших, их стабилизация в нашем мире и привязка к предметам, создание зомби. И, конечно же, разрушение душ или разрыв их связи с телом.

За ним на кафедру взошел бодрый старик, который даже выглядел стариком. Он единственный из присутствующих был одет не в кафтан и шорты, а в тунику, прикрывающую его ноги до колен. Не удивлюсь, если под туникой у него чулки подвязаны к нижней рубашке, а другого белья нет, – именно так носили одежду лет сто назад.

– Я – магистр Петор. Буду учить вас составлять мыслеформы и объяснять, как они действуют. А также – создавать амулеты на все случаи жизни, в том числе и в сочетании с магией других направлений.

Остальные преподаватели меня не заинтересовали. Среди них присутствовала старая ведьма, которая читала курс анатомии и физиологии. Практик, который будет тренировать нас в использовании некромантии. Учитель вспомогательных мыслеформ, необходимых для облегчения труда некроманта. Преподаватель хороших манер, обычаев и права. Историк, географ и геральдист в одном лице. И еще тренер по владению оружием.

***

Я догадывался, что меня охотно возьмет в свою группу любой преподаватель. О том, что я магически силен, мне говорили, и титул – штука немаловажная. Как отказать рыцарю, да еще если о нем ходят слухи, что он бастард самого герцога, который оплатил его обучение?

Так что выбор у меня был. И выбор этот непрост. Всё такое вкусное…

С первого взгляда кажется, что мне важнее всего военное применение некромантии. Мне же следующим летом в войне участвовать. Да и вообще – убивать и защищаться в этом мире приходится регулярно. А если подумать лучше? Базовым навыкам боя меня и так научат, это входит в общий курс. Специализация… многому меня успеют научить за полгода? С опытными некромантами я тягаться всё равно не смогу. Принципиального перевеса мне курс магистра Арнольда не даст, на поле боя я столкнусь с теми, кто этими знаниями давно владеет. Чтобы победить, надо не просто много уметь и знать, надо уметь и знать больше противника. Такого уровня я достигну нескоро, а когда достигну – окажется, что мне это уже не нужно. Я ведь не собираюсь всю жизнь воевать.

Работа с душами мне нравилась тем, что позволяет узнавать у мертвецов всякие интересные вещи и создавать мертвых слуг. Хорошо устраивается в жизни не тот, кто сам по себе силен, а тот, кто умеет использовать знания и труд других людей. Если эти люди уже мертвы – так даже лучше, нет затрат на оплату, питание и лечение, не нужно места для проживания. С другой стороны – основам призыва нас научат в общем курсе, а как лучше применить эти знания – мне подскажет мой земной опыт. Так что специализироваться именно на работе с душами вроде смысла нет. Да и магистр Бонифакс у меня вызывает подсознательную неприязнь. Слишком уж он лощеный и приветливый. Из таких добродушных толстячков в важных вопросах всегда какое-то дерьмо вылезает.

Магическое конструирование, курс магистра Петора, позволяет создавать новые амулеты и заклинания. Кстати, правильно говорить не «заклинания», а «мыслеформы», так как никакой пафосной абракадабры маг вслух не произносит, никаких потусторонних сущностей не заклинает, всё, что некромант делает – использование законов природы. Просто в этом мире законы природы вот такие, с некромантией и прочей магией.

Так вот, стратегически, в долгосрочной перспективе, умение создавать собственные формы и амулеты позволит удивить любого противника и решить любую задачу. Мне лично такой подход удобен, он ближе всего к земной технике. Возникла проблема – разработал инструмент для ее решения – потом по мере необходимости этот инструмент применяешь, и он выполняет основную работу. Правда, этот путь к могуществу самый медленный и длинный. Можно погибнуть на полдороги. А можно и не погибнуть, если адекватно оценивать свои силы.

***

Распределение по специализациям происходило не первый год, так что процедура была отлажена.

Сначала магистр-боевик вызвал к кафедре всех, кто хотел идти к нему. Желание изъявила половина студентов, что было предсказуемо. Юность студентов, романтика войны, яркое выступление магистра – интерес к этой специализации был неминуем.

Кандидатов выстроили в шеренгу, магистр стал медленно проходить мимо и отбирать самых магически сильных. Что преподаватель отбирает именно сильных, я понял, я уже умел достаточно уверенно определять примерную силу мага по отблеску его энергии.

Ажиотаж вокруг боевого направления окончательно убедил меня в том, что я прав, отказавшись от группы магистра Арнольда. Если куда-то толпой бегут неопытные лохи, то человеку разумному туда точно идти не надо. Потому что там ничего хорошего не дадут, а вот отобрать что-то – могут. Даже если вам кажется, что вариант выигрышный – остановитесь и еще раз задумайтесь – не ваша ли очередь быть лохом? Потому что лох – состояние относительное: сегодня ты гордый хищник, потрошащий глупое мясо, а через месяц накопил жирок – и более сильные хищники потрошат уже тебя.

Магистр Арнольд, гордым жестом отправляющий счастливчиков в отдельный угол, напомнил мне земных гуру, которые появляются везде, где есть толпы лохов. Наверное, сталкивались с рекламой: «Я, сильномогучий эксперт, спекулирую валютой (акциями, фьючерсами, криптовалютой) уже восемь лет и два месяца. За это время я заработал неисчислимое количество денег и теперь хочу поделиться с вами своей мудростью. Если вы мечтаете, не вставая с удобного кресла, стать владельцами яхт, квартир и престижных авто, как можно скорее перечислите мне сто (тысячу, десять тысяч) рублей». Вот на такого эксперта был сейчас похож магистр Арнольд.

Я скучал, опираясь щекой на руку и поглядывая на процесс отбора. Магистр искоса бросал на меня взгляды, в конце концов, не выдержал и решил удовлетворить любопытство:

– А что это наш сэр рыцарь не хочет заниматься боевой магией?

– Так ведь ты меня, магистр, и так научишь всему, что нужно. Неужели такой опытный преподаватель в рамках общего курса не сможет научить боевого рыцаря науке убивать?

Магистр задумался – это я сейчас над ним насмехался, или комплимент ему сказал? Решил, что комплимент.

Арнольд посовещался с секретаршей декана, ему разрешили увеличить группу до тридцати человек. Когда он окончательно определился с кандидатами, секретарь переписала их имена в отдельный список.

***

Следующим к кафедре вышел Бонифакс. Этот тоже вызвал желающих, к нему тоже был избыток кандидатов. И он тоже выбрал себе самых сильных из них. Но не только сила его интересовала – из кандидатов, имеющих средний уровень силы, он отобрал тех парней, которые были богаче одеты. Что его группа одета более цветасто, чем остальные студенты в зале – очень бросалось в глаза, когда они стояли все вместе, кучкой.

***

Третьим вышел Петор. Я сразу же встал и подошел к нему. Со мной вышло еще человек двадцать.

Магистр сразу же жестом отправил меня к секретарю, та меня записала в группу.

С остальными кандидатами получилось не так просто: Петор объяснил, что теория хороша, когда маг в силах построить сложное плетение, а чтобы сделать это, у него уровень энергии должен превышать некий минимум. Поэтому он выбрал всего пятерых человек, кроме меня.

Секретарь возмутилась, заявила, что не может разрешить такую маленькую группу.

Петор развел руки, сказал «хорошо», подошел к доске и мелом нарисовал там какую-то сложную загогулину. А затем объявил, что возьмет в свою группу любого, кто сможет ее правильно повторить.

Я наблюдал за этим спектаклем уже сидя за партой. Загогулина, нарисованная магистром, была запутанной и по-своему красивой. Она мне напомнила арабское письмо, как если бы слово написали по вертикали, размещая буквы одна под другой, и еще добавили туда пару китайских иероглифов.

Тут же к доске вышло несколько желающих попробовать.

Мне тоже стало любопытно. Загогулина казалась чрезвычайно сложной, но состояла из нескольких блоков, которые соединялись вертикальными штрихами. Каждый блок в отдельности был не таким уж запутанным. Я макнул свое перо в чернила и начал выводить на пергаменте этот рисунок. Снизу вверх, как делал это магистр. Старик изобразил свою кривую одним длинным движением руки. Я же действовал старательно, медленно, аккуратно, вырисовывая каждый блок по очереди. Еще и следил, чтобы кляксу не поставить. Когда я закончил, понял, что у меня получилось. Мой рисунок содержал внутреннюю красоту, как и рисунок магистра.

Пока я чертил, несколько парней закончили свои попытки на доске. Один из них нарисовал очень красивую и точную копию, даже я это понял. Забавно, что парень на художника не был похож совсем – высокий, со слегка сутулыми плечами, длинными сильными руками, крупными ладонями. Его легче было представить с топором или кувалдой, чем с пером. Я обратил на этого студента внимание, решил потом познакомиться поближе. У парня явно есть талант начертателя. И впечатление он оставлял приятное, выглядел простым и надежным. Магистр его старания тоже оценил и принял его в группу. Его и еще троих.

Тут я почувствовал, что мое средоточие энергии как бы нагрелось. Опустил взгляд, оказалось – мой рисунок почти прикасается к груди, и его начальная линия, вход, находится прямо у средоточия. Энергия стремилась заполнить рисунок. Она стремилась, а я не стал ее сдерживать. Линии загогулины, нарисованной на пергаменте, блеснули силой.

Кто-то сбоку ударил меня в плечо и отвлек, поток энергии прекратился. Это был магистр Бунд, преподаватель практики, сидевший через проход от меня.

– Поздравляю, сэр студент, ты создал свой первый амулет, – порадовал он меня. – Магистр Петор, ты не мог бы взглянуть на это?

Подошел старик. Глянул на рисунок.

– Какая прелесть. Ты посмотри, как интересно получилось! Вообще это было начертательной схемой амулета от вшей, но вот тут и вот тут, – он показал пальцем. – Линия немного неправильная, так что теперь оно и человека убьет. И энергия фонит сильно. Удивительно, что блок подпитки ты нарисовал вполне работоспособный, и схема теперь сама накачивается энергией.

– Магистр, а что это у тебя туника дымится? – осторожно поинтересовался Бунд.

– Так это защита работает, она на тунику наложена. Полезнейшая штука при моей работе. Я же почему так встал – слив для избыточной энергии у этой схемы сверху находится, и поток сейчас идет прямо на меня, я его своим телом перекрываю. Вот защита и работает. Сэр студент, будь любезен, проведи линию вот тут вот, – показал магистр ногтем.

Я провел.

– А теперь вот тут вот, – я провел, моя схема мелькнула блеском энергии и потускнела. – Угу. Молодец. И больше такого не рисуй без моего разрешения. А если что-то нарисуешь, не наполняй энергией. Я тебе потом продам тунику с защитой, вот тогда и будешь экспериментировать. Даже если защита не поможет, и ты помрешь, я стану богаче на сотню золотых.

– Тебе, сэр студент, стоит заняться начертанием дополнительно, – пробурчал Бунд. – Чем быстрее научишься точно рисовать, тем больше шансов, что никого не убьешь своими рисунками. И сам не убьешься.

***

По остальным группам остаток студентов распределили быстрее. Желающие подошли к своим преподавателям, те отсчитали по два десятка человек и отправили их к секретарю, занести имена в списки групп.

Большинство студентов выбирали группу по принципу «все наши пошли, и я пошел». Они же из некромантских школ приехали, с одноклассниками, с которыми раньше учились. Чтобы и дальше держаться вместе, многие всей компанией записывались к преподавателю, который чем-то им приглянулся, и у которого были свободные места.

Распределение шло долго и шумно, но, в конце концов, закончилось. Самыми маленькими, по десять человек, оказались группы преподавателя географии и магистра Петора.

В конце секретарь огласила расписание общих лекций нашего курса, преподаватели рассказали, где и как будут проходить групповые занятия.

***

После распределения по группам нас отправили в столовую, обедать.

Там студенты расселись за столами. Садились компаниями, то ли по комнатам, которые занимали в общежитии, то ли с одноклассниками из школы. Я опустил свой титулованный зад на стул около свободного стола, ко мне никто подсаживаться не пытался, постеснялись. И я никого к себе не звал. Устал я от шума и большого количества людей с непривычки.

Подошла пышнотелая служанка, поставила передо мной кашу с разваренными волокнами мяса, плошку с квашеной листовой капустой, стакан яблочного взвара, несладкий пирожок с творогом. Пища оказалась не очень вкусной, но достаточно сытной.

После обеда я задумался, куда деть остаток свободного времени. Ничего толкового не придумал, просто сидел, потягивая взвар и наблюдая за окружающими.

В группах студентов выделялись лидеры. Они обычно были одеты богаче остальных, не в серую казенную одежду, а в хорошие яркие кафтаны и чулки. Мне говорили, что многие некроманты помогают своим детям, вот эти видимо были из таких, которым помогают. Интересно, что магической силой они из общей массы не выделялись. Наоборот, парочка самых сильных студентов из тех, кто присутствовал сейчас в столовой, носили серую одежду и вели себя скромно.

За ленивым созерцанием прошло время, прозвучал колокол. Пора было двигаться в сторону лекционного зала.

***

Наша первая лекция была об общих принципах магии, и вел ее магистр Петор.

Стиль его изложения был рассчитан на тех, кто воспринимает лекцию только на слух. И какого-то точного плана лектор не придерживался. Он по два-три раза повторял важные вещи, иногда делал пространные отступления, в конце лекции еще раз повторил самые главные моменты. Часто ссылался на авторитет авторов книг, мне приходилось записывать их имена, названия трактатов, и чем они интересны. При этом магистр не использовал никаких пособий вроде диаграмм или таблиц. Это утомляло. Понять его, запомнить сказанное, и не заснуть при этом – оказалось непросто.

Мне помогло то, что я вооружился пером и листом пергамента и всю лекцию пытался как-то структурировать знания, которые на нас вываливал старый маг.

Если сделать выжимку из его слов, получалось, что кроме мира материального есть еще «изнанка», где содержатся отражения всего живого. Отражение человека – его душа, у животных – более простые и слабые духи. Отражения эти имеют информационную природу и тесно связаны с другими информационными процессами, в том числе – случайными. И как-то всё это связано с температурой окружающей среды.

В изнанке нет привычных нам пространства и расстояния. Зато есть время, именно оттуда время проникает в наш мир. Еще там есть нечто, заменяющее расстояние, какое-то «родство». Родство помогает находить и вызывать нужный объект с изнанки.

Раз на изнанке нет расстояния, можно призвать объект, который принадлежал другому миру. Да, маги знают о существовании разных миров. Другой вопрос – практического смысла призывать душу из другого мира они не видят, потому что наладить общение с такой душой никому не удавалось. Смысл тратить время на сущность, которая тебя не понимает, если можно призвать такую же, но без проблем перевода? О том, что из другого мира можно узнать что-то важное, маги не догадывались, так же, как средневековый схоласт не мог вообразить, что когда-то люди будут использовать сказочно сложные маленькие коробочки, чтобы через невообразимые расстояния мгновенно пересылать друг другу глупые картинки или не менее глупые сообщения.

Пока душа мертвеца находится на изнанке, некромант может ее найти и общаться с ней. Души существуют после смерти тела человека недолго. Большинство душ оказываются неинтересны мирозданию и постепенно распадаются. Некоторые – перерождаются, цепляются к новому телу, теряют память и выходят на новый круг жизни. Вот и я, похоже, переродился, только мне повезло попасть во взрослое тело, а не крошечный плод. Наверное, и память прошлой жизни поэтому не потерял.

Время, пока душа мертвого находится на изнанке, бывает разным, оно зависит от силы духа человека. Чем сильнее человек, тем быстрее уходит на перерождение, и тем дольше не распадается, если с перерождением не повезло. Обычно мертвеца можно призвать около полугода после смерти, и то под конец этого срока он начнет терять память и адекватность. Хотя бывают уникумы, души которых сохраняются веками.

Чтобы нужная для чего-то душа не распадалась, некромант может зафиксировать ее, и самый удобный способ это сделать – привязать душу к какому-то материальному носителю. В некоторых странах есть традиция – после смерти привязывать души аристократов и богатых людей к предметам, хранящимся в родовом склепе. Чтобы потомки могли со всеми предками пообщаться, при необходимости.

Есть и еще один распространенный способ привязки – использовать в качестве носителя мертвое тело или скелет. Тогда можно сделать зомби, который будет способен не только общаться, но и двигаться, совершать работу.

Под конец лекции магистр многословно стал объяснять, как связаны друг с другом разные направления магии. После некоторых мучений я сумел отобразить это в форме схемы из нескольких стрелок, начинающихся в одной точке.

Стрелка вверх, в сторону изнанки – это некромантия. Она имеет дело с душами, с объектами изнанки, и связями этих объектов с материальным носителем.

Стрелка вниз – магия ведьм. Они имеют дело с живыми организмами и могут влиять на них. Точнее, влиять на те случайные процессы, которые происходят в организмах. Например, при размножении животных ведьма может задать свойства потомства и вывести новую породу рабочего скота. Или они могут подстегнуть рост какой-то части тела. А могут ускорить или замедлить рост болезнетворных бактерий, от чего человек заболеет или выздоровеет. И старость замедлить могут, это одна из самых дорогих их услуг.

Несколько стрелок в горизонтальной плоскости – стихийные направления магии. Они тоже управляют случайными процессами, но связаны с неживой материей и специализируются на своих стихиях. Хотя, гипотетически, маг воды может изучить и применять формы из магии огня, например. Тут сложность в том, что объять необъятное нельзя, полезнее хорошо разбираться в одной стихии, чем быть недоучкой в нескольких.

– Что это ты, сэр студент, у себя нарисовал? – заинтересовался магистр Петор под конец лекции.

Я объяснил, что для понимания полезно нарисовать схему, потому что слова из памяти вылетят, а схема – останется. Рассказал, почему я именно так стрелки провел. Магистр пошамкал губами, потом изрек:

– Интересно. Хотя непонятно. Какой смысл в рисунке, если без полного объяснения его не поймешь?

Несмотря на скепсис, потом магистр часто заглядывал в мой конспект после своих лекций, иногда просил разъяснить. Старик, как оказалось, имел очень живой ум и любил узнавать новое.

Постепенно со старым магистром у нас возникла идеальная совместимость – ему было интересно делиться своими знаниями и знакомиться с необычными идеями, а мне были интересны его знания, а идеи, странные с точки зрения этого мира, я генерировал часто, причем делал это совершенно непроизвольно, иногда даже не замечая.