Пожар Сиболы

Текст
Из серии: Пространство #4
11
Отзывы
Читать фрагмент
Отметить прочитанной
Как читать книгу после покупки
Нет времени читать книгу?
Слушать фрагмент
Пожар Сиболы
Пожар Сиболы
− 20%
Купите электронную и аудиокнигу со скидкой 20%
Купить комплект за 688  550,40 
Пожар Сиболы
Пожар Сиболы
Аудиокнига
Читает Всеволод Кузнецов
369 
Синхронизировано с текстом
Подробнее
Шрифт:Меньше АаБольше Аа

Глава 7. Холден

«Сейчас бы в самый раз фанфары», – подумал Холден.

Проход сквозь кольцо в другую звездную систему должен выглядеть театрально. Трубы или вой сирены, напряженные лица, обращенные к экранам. А тут – ничего. Никак не скажешь, что «Росинант» рванул через пространство на пятьдесят тысяч световых лет. Просто жуткая чернота ступицы сменяется незнакомыми звездами новой солнечной системы. От того, что все было так буднично, странное чувство усилилось. Ворота-червоточина должны бы выглядеть массивным смерчем света и энергии, а не просто блестящим металлическим колечком с незнакомыми звездами по ту сторону.

Холден поборол желание включить общую тревогу для придания драматичности моменту.

Новая звезда висела желтовато-белой точкой, не слишком отличающейся от Солнца, каким оно видится от «Станции колец» или с орбиты Урана. При нем имелось пять каменных планет, один тяжелый газовый гигант и сколько-то планет-карликов, расположенных еще дальше от центра, чем кольцо. Четвертая из внутренних, обосновавшаяся прямо посреди обитаемой зоны[8], и была Илосом. Новой Террой… Четвертой Разведкой «Беринга»… Номером 24771912-F23 по лицензии РЧЭ. Как хотите, так и зовите.

Любое название казалось слишком простым, чтобы выразить суть. Это был первый дом человечества у чужой звезды. Люди умудрялись сделать будничными потрясающие последние события. Еще несколько лет на исследование и колонизацию остальных планет – и ступица с кольцами начнут восприниматься просто как дорожная система. Их перестанут замечать.

– Ух ты! – проговорила Наоми, круглыми глазами уставившись на звезду Илоса. Холден с благодарностью кивнул ей.

– Я как раз о том же думал, – сказал он. – Рад, что не я один.

Он включил связь с пилотом.

– Йо! – отозвался Алекс.

– Как быстро ты нас туда доставишь?

– Если потерпите неудобства, довольно скоро.

– Давай любую перегрузку, лишь бы скорей почувствовать землю под ногами, – усмехнулся Холден.

– На высокой тяге через семьдесят три дня будем на месте.

– Семьдесят три… – повторил Холден.

– Ну, семьдесят два и восемь десятых суток.

– Космос… – ухмылка Холдена сменилась вздохом, – чертовски велик!

* * *

На пятом часу ускорения начали поступать сообщения. Холден попросил Алекса перевести корабль на треть g, чтобы спокойно поужинать, и прокрутил первую запись в камбузе, где помогал Амосу готовить пасту.

Пожилой смуглый и седой мужчина взглянул на него с экрана. У него было тонкое лицо и крупный череп астера.

В акценте звучал намек на Цереру.

«Капитан Холден, – заговорил он с первой секунды записи. – Фред Джонсон уведомил нас о вашем прибытии, и я хочу поблагодарить вас за помощь. Меня зовут Казим Андрада, я капитан независимого корабля “Барбапиккола”. Позвольте объяснить вам положение дел на данный момент».

– Вот так нормально, – бурчал Амос, откидывая дымящиеся спагетти на дуршлаг. Холден подал ему миску красного соуса, который до того помешивал, и прислонился к кухонному столу, чтобы досмотреть запись.

«Четыре месяца назад колония наконец наладила работу рудника. За прошедшее время мы добыли несколько сот тонн сырой руды. По нашей оценке, это должно дать после очистки не меньше дюжины тонн лития. Достаточно, чтобы закупить оборудование, медикаменты, почву и семена – все, в чем нуждается колония для настоящего самообеспечения».

Наоми вошла в камбуз, торопливо печатая на своем терминале.

– Вкусно пахнет, я… – она замолчала, заметив видео, и тоже села смотреть.

«“Эдвард Израэль”, – продолжал капитан Андрада, – заявил, что не позволит нам покинуть орбиту до окончания разбирательства. “Роял-Чартер” считает, что, пока кто-то не рассудит иначе, этот литий принадлежит им. Вам прежде всего следует снять блокаду, чтобы мы могли доставить руду на обогатительный завод Паллады, где уже выстроились в очередь покупатели».

– Ого, – заметил Амос, грохнув на стол большие миски с пастой и соусом. – Вот чем мы должны заниматься?

Холден включил обратную перемотку.

– Звучит в приказном тоне, а?

– Он из АВП, – сказала Наоми, – и думает, что ты здесь – рука Фреда Джонсона.

– У меня от этого типа несварение желудка, – проворчал Холден, выключая запись. – Остальную кучу разгребу после еды.

Назавтра его ждали еще пять записей. Капитан «Эдварда Израэля» – Марвик, пожилой землянин с пламенно-рыжими волосами и британским выговором, – потребовал, чтобы Холден поддержал РЧЭ, деактивировав двигатели «Барбапикколы» в случае, если грузовик попробует покинуть систему. Фред прислал наилучшие пожелания и напомнил, что Авасарала грозит пренеприятнейшими последствиями, если миссия сорвется. Различные новостные агентства просили об интервью – среди прочих Моника Стюарт обратилась с личной просьбой о встрече в живом эфире после возвращения.

Миллер смотрел записи через плечо Холдена, пока в комнату не вошла Наоми – тогда детектив рассыпался голубыми искорками.

– По-моему, Монике ты нравишься, – подмигнула Наоми и шлепнулась на двойной амортизатор, который пара использовала вместо кровати. – Алекс через десять минут даст полную тягу. Желаю умереть.

– Моника ради интервью и с ящером будет флиртовать. Алексу скажи, чтобы погодил еще полчаса, я собираюсь ответить, а ты подожди, пока я схожу за пистолетом.

Наоми со стоном привстала.

– Принесу кофе, пока ты заряжаешь.

– Не уходи. – Холден выставил руку, удерживая Наоми. – Не хочу записывать ответы с Миллером за спиной.

– Он же только у тебя в голове, – напомнила она и все-таки села. – На записи он не отражается.

– Ты вправду думаешь, что мне от этого легче?

Наоми переползла на другую сторону кровати, свернулась рядом, пристроив голову ему на грудь. Холден дернул ее за прядь волос и успокоенно вздохнул.

– Я предпочитаю долгие перелеты без этих сумасшедших перегрузок, – сказала она. – Делать нечего, валяйся весь день в постели, читай или слушай музыку. Слава утомляет.

– Однако она же принесла нам богатство.

– А могли бы продать корабль и наняться снова в «ЧистоПрозрачно». Таскать лед с Сатурна…

Холден молчал, играя ее волосами. Она шутила. Оба знали, что к прежнему вернуться нельзя. Ему уже не быть старпомом, а ей – старшим механиком на барже, до которой никому во всей вселенной нет дела, если только та не запоздает с доставкой льда. Безвестные люди, незаметная жизнь… Только кому теперь нужна «Чисто-Прозрачно», когда воды и воздуха полно в тысяче новых миров?

– Ты там без меня обойдешься? – спросила Наоми.

Колонисты с Ганимеда, прежде чем высадиться на Илос, месяцами жили на «Барбапикколе». Нагружали кости и мускулы гормонами, тренировались на полной g, чтобы приспособить астерские тела к гравитации, превосходящей земную. У Наоми не было ни времени, ни желания радикально перестраивать свою физиологию ради одного задания. Холден доказывал, что зато потом она могла бы вернуться с ним на Землю. Она возражала, что на Землю все равно не собирается ни в коем случае. На этом они и остановились, но размолвка еще саднила.

– Не обойдусь, – ответил он, решив не возвращаться к спору, – но придется.

– Амос за тобой присмотрит.

– Потрясающе! – кивнул Холден. – Меня забрасывают в самую горячую точку двух систем, а вместо самой умной головы на свете под рукой будет верзила, всегда готовый ввязаться в пьяную драку.

– Может, и он пригодится, – сказала Наоми, обводя пальцем нажитые Холденом за последние пару лет шрамы. Задержала руку на животе, где темнело пятно. – Таблетки от рака принимаешь?

– Каждый день. – «И буду до конца жизни» подразумевалось без слов.

– Когда высадишься, обратись к их врачу.

– Хорошо.

– Они тебя используют, – сказала Наоми так, словно разговор шел об этом с самого начала.

– Понимаю.

– Они знают, что ничего хорошего ждать не приходится. Любое решение оставит кого-то недовольным и обиженным. Потому и послали тебя. Самый подходящий козел отпущения. Тебя наняли как человека, который ничего не станет скрывать, но именно потому на тебя проще всего будет свалить неизбежный провал переговоров.

– Если бы я считал провал неизбежным, не взялся бы за эту работу, – возразил Холден. – И почему наняли меня, мне известно. Уж точно не за высокую квалификацию. Но я и не такой идиот, как им кажется. Думаю, я успел выучить несколько новых трюков.

Наоми дотянулась и выдернула у него волосок с виска. Холден и охнуть не успел – волосок оказался у него перед носом.

Седой, как зола.

– Старый ты пес[9], – сказала Наоми.

* * *

Перелет к Илосу изматывал не только долгими периодами на высокой тяге. Каждый раз, когда «Росинант» переходил на терпимое ускорение, чтобы команда могла поесть и заняться профилактикой, Холден обнаруживал десятки сообщений, на которые надо было отвечать. Капитан «Эдварда Израэля» все настойчивей требовал, чтобы Холден пригрозил капитану «Барбапикколы». Колонисты и астеры на орбите все настойчивей требовали освобождения своего корабля. Каждая из сторон винила другую в эскалации конфликта, хотя, на взгляд Холдена, тот факт, что до сих пор только колонисты прибегли к кровопролитию, говорил не в их пользу.

 

Однако их аргумент – что только продажа лития обеспечит жизнеспособность колонии, а блокада грозит им голодной смертью – выглядел веским. РЧЭ же продолжала настаивать, что, согласно лицензии ООН, права на разработку и на груз лития принадлежат им.

– Нас ждут тысячи неразведанных миров, а мы по-прежнему деремся за ресурсы, – произнес Холден, ни к кому не обращаясь, когда досмотрел особенно длинное и гневное сообщение от юриста с «Израэля».

Алекс, сидевший рядом, за рабочей панелью, отозвался:

– Ну, литий, по-моему, вроде недвижимого имущества – никто не желает уступать его другим.

– Ты слышал, что я сказал про новые миры?

– Может, на них обнаружат литий, а может, и нет. А здесь он точно есть. Когда-то люди считали, что за золото стоит драться, а ведь этого дерьма каждая сверхновая выбрасывает столько, что его полно при любой звезде класса G2. Лития звезды сжигают столько же, сколько производят. Все доступные руды образовались при Большом взрыве, и новых не будет. Так что это редкость, друг мой.

Холден вздохнул и направил сопло вентилятора себе в лицо. От холодного ветерка по голове пошли мурашки. На корабле отнюдь не было жарко – Холден потел от напряжения.

– Мы поразительно близоруки.

– Только мы с тобой? – с преувеличенным акцентом протянул Алекс, подчеркивая, что шутит.

– Нам открылись необозримые горизонты. Нам выпал шанс построить новое общество, за каждыми вратами нас ждут несказанные богатства. Но в первом же мире нам попался клад – и вот, вместо того чтобы разумно поделить проклятую галактику, мы передрались из-за сущей ерунды.

Алекс молча покивал.

– Скорее бы оказаться на месте, – продолжал Холден через минуту. – Боюсь, пока мы доберемся, все сцепятся так, что уже не распутаешь.

– Ха! – Алекс рассмеялся. – А ты надеешься распутать?

– Думаю, что сумею. Если кому понадоблюсь, я в машинном.

– Один час до тяги, – сказал ему в спину Алекс.

Холден пнул замок палубного люка, и крышка зашипела, открываясь. Мимо жилой палубы он по трапу спустился в мастерскую, где Амос на верстаке разбирал какую-то сложную на вид машинку. Кивнув механику, Холден через последний люк нырнул в реакторный зал. На вопросительный взгляд Амоса он только помотал головой, и тот, пожав плечами, вернулся к работе.

Как только люк над головой закрылся, помещение озарилось голубым светом. Съехав по трапу на палубу, Холден привалился к стене.

– Привет.

Миллер вышел из-за реактора, занимавшего центр зала, – словно стоял там, дожидаясь Холдена.

– Надо поговорить, – подхватил Холден.

– Это по моей части, – улыбнулся сыщик своей грустной улыбкой бассета.

– Ты добился, чего хотел. Мы прошли через кольцо в новую систему. Как я понимаю, ты вместе со мной доберешься до планеты и станешь осматриваться.

Миллер кивнул, но не ответил.

«Как много из того, что я скажу, ему уже известно? Насколько предсказуема составленная ими модель моего мозга?» Холден решил, что гадать на эту тему – прямая дорожка к сумасшествию.

– Мне нужны ответы на два вопроса, – продолжал он, – в противном случае твоя поездка прямо вот здесь и кончится.

– О’кей. – Миллер вскинул раскрытые ладони – по астерски это было все равно, что пожать плечами.

– Вопрос номер один: как ты меня находишь? Впервые ты показался на корабле после Ганимеда и с тех пор преследуешь, куда бы я ни перебрался. Я заразился? Ты сидишь во мне как вирус? Я дважды проскочил через врата, а тебя не скинул, значит, либо ты у меня в голове, либо ты – явление галактического масштаба. Какой вариант из двух?

– Ага… – Миллер снял шляпу и взъерошил ладонью короткие волосы. – Ни то ни другое. Насчет первого – я здесь живу. Во время Ганимедского инцидента – кстати сказать, дурацкое название – протомолекула всадила в этот корабль локальный узел.

– Постой! Протомолекула прицепилась к «Роси»? – Холден сдержал приступ паники. Если бы Миллер желал ему зла и имел средства его причинить, это случилось бы давным-давно.

– Ага. – Миллер небрежно дернул плечом. – У вас был гость, припоминаешь?

– Ты о том чудовище, – сообразил Холден, – которое чуть не прикончило нас с Амосом? Мы еще потом сожгли его хвостовым выхлопом.

– Угу, как раз о нем. Честно говоря, его программа не отличалась связностью. Но от старых инструкций сохранилось достаточно, чтобы он подложил кое-что в корабль. Немного – и не то, что можно назвать живой культурой. Только-только хватило для поддержания связи между процессором «Станции колец» и твоим кораблем.

– Вы заразили «Роси»? – со страхом и яростью переспросил Холден.

– Я бы подобрал другой глагол, но пусть будет по-твоему. И это-то и позволяет мне следовать за тобой, – ответил Миллер и нахмурился. – А второй вопрос о чем?

– Я не уверен, что разобрался с первым, – сказал Холден.

– Тебе ничего не грозит, ты нам нужен.

– А когда стану не нужен?

– Тогда уже никто не будет в безопасности, – сверкнул жуткой синевой глаз Миллер. – Так что брось об этом думать. Второй вопрос?

Холден опустился на палубу. До сих пор он не решался спросить, как Миллер пробрался к нему в голову, – боялся услышать, что заражен. Узнав, что зараза не в нем, а в его корабле, он перевел дыхание – и тут же испугался снова.

– Что нас ждет на Илосе? Чего ты ищешь?

– Как всегда – преступника, – ответил Миллер. – Как-никак, кто-то уничтожил цивилизацию, которая все это построила.

– А как мы узнаем, что его нашли?

– О… – Сыщик больше не улыбался. Он наклонился к Холдену, запах ацетона и меди ударил тому в нос – или только в рецепторы. – Мы узнаем.

Глава 8. Элви

Пыльные бури поднимались обычно к вечеру и прекращались вскоре после заката. Начиналось с того, что западный горизонт размывался. Затем мелкие растения – вернее, аналоги – за ее домиком на плато сворачивали фотосинтетические плоскости в тугие пучки вроде маленьких зеленых устьиц со вкусом лимона, а еще через двадцать минут поселок, руины и небо скрывались под волной сухого песка.

Элви сидела за столом, Фелисия – в ногах кровати, а Фаиз стоял, прислонившись к спинке в изголовье.

Фелисия стала захаживать в гости регулярно, но разговаривала чаще не с Элви и не с Фаизом, а с Садьям. Элви нравилось, что девочка рядом. От ее присутствия раскол между поселковыми и работниками корпорации казался… не то чтобы не существующим, но не таким ужасным и непреодолимым.

Однако сегодня было по-другому. Фелисия дергалась сильнее обычного. Может, из-за приближения корабля с посредником. А может, из-за погоды.

– Итак, в нашей Солнечной системе только одно древо жизни, – говорила Элви, поясняя лекцию движениями рук. – Жизнь возникла однажды, и все известные нам виды имеют общего предка. Почему это так, мы не знаем.

– Почему общего? – спросила Фелисия.

– Почему однажды? – поправила Элви. – Только один тип кристалла Шредингера[10]. Один генетический код. Почему?

Если присутствовали все материалы для построения аминокислот, если они могли свободно формироваться, соединяться, взаимодействовать, почему не получилось так, что в одной заводи сложилась одна схема, в другой иная, и еще, и еще?

Почему жизнь возникла всего один раз?

– И как это объяснить? – спросила Фелисия.

Элви дала рукам отдых. Особенно сильный порыв ветра швырнул горсть крупного песка в стену домика.

– Что объяснить?

– Почему это произошло только однажды?

– А-а… Не знаю. Тайна.

– По той же причине, почему остался только один вид применяющих орудия гоминид, – вмешался Фаиз. – Остальные, сколько бы их ни было, не выдержали конкуренции.

– Это предположение, – уточнила Элви. – Палеонтологические данные не дают оснований полагать, что на Земле существовало более одного истока жизни. Не стоит придумывать объяснения только потому, что они тебе нравятся.

– Элви в тайнах – как рыба в воде, – подмигнул Фелисии Фаиз. – Потому-то ей так трудно с нами, не желающими смириться со своим невежеством.

– Ну, всего знать невозможно, – отозвалась Элви, скрывая неловкость за шуткой.

– Видит бог, невозможно, особенно на этой планете, – согласился Фаиз. – Геологам здесь нечего делать.

– А по-моему, вы благоденствуете, – сказала Элви.

– Я – да. Мне здесь прекрасно. Беда в планете. У нее нет геологии – она вся искусственная.

– Как это? – удивилась Фелисия.

Фаиз раскинул руки, словно представлял ей целый мир.

– Геология исследует естественные закономерности. А здесь нет ничего естественного. Вся планета слеплена вручную. Вот литий, который добывают ваши люди, – никакой естественный процесс не даст руду подобной чистоты. Так не бывает. Приходится допустить, что создатели врат заодно устроили здесь что-то, что концентрировало литий в одном месте.

– И это поразительно, – добавила Элви.

– С точки зрения промышленности – но она меня не интересует. А южные равнины? Думаете, между ними есть разница? Никакой. Подстилающие плиты гладкие, как зеркало. Где-то километрах в пятидесяти к югу от нас имеется какая-то тектоническая «машина Замбони»[11], и я понятия не имею, как она работает. А комплекс туннелей? Это же остатки планетарной транспортной системы. А я тут…

– Мне нужно рекомендательное письмо, – выпалила Фелисия и, покраснев, уставилась себе в колени. Элви переглянулась с Фаизом. Ветер завывал и бормотал за стенами.

– Для чего? – мягко спросила Элви.

– Я подаю заявление в университет, – сказала девочка. Она зачастила, как будто слова вылетали из нее под напором, но потом замедлилась и, наконец, вовсе сбилась. – Мама думает, меня примут. Я говорила с Институтом Адриана на Луне, и мама устроила, чтобы я могла вернуться на Палладу с «Барбапикколой», когда повезут руду, а оттуда дальше – сама, но к заявлению должно прилагаться рекомендательное письмо, а я никого из поселка попросить не могу, потому что они расскажут папе, и…

– О, – сказала Элви. – Ну, я не знаю. То есть я ведь не видела твоих учебных работ…

– Серьезно? – фыркнул Фаиз. – Элви, что такое рекомендательное письмо? Ты же не под присягой даешь показания. Помоги девочке.

– Да я просто думала, что лучше, если бы я могла написать о том, что действительно знаю.

– Я, когда поступал в нижний университет, сам себе написал рекомендательные письма. Два, от лица выдуманных людей. Никто не стал проверять.

У Элви чуточку отвисла челюсть.

– Правда?

– Ты потрясающая женщина, Элви, но я не представляю, как ты выживешь в трудной ситуации. – Фаиз обернулся к Фелисии. – Если она не согласна, я напишу. Получишь письмо к утру, договорились?

– Не знаю, как сумею вас отблагодарить, – пробормотала Фелисия, заметно успокоившись.

Фаиз отмахнулся:

– Хватит и чистосердечного «спасибо». Что ты решила изучать?

Еще час Фелисия рассказывала о медицинских работах матери, об иммунных нарушениях у брата и о регуляции межклеточного сигнала. Элви начала понимать, что девочка старше, чем ей представлялось. У нее были длинные, чуть разболтанные конечности и сравнительно большая голова астера, так что подсознание Элви истолковало эти признаки как детские. Ошибочно. Фелисия вполне впишется в компанию нижнего университета. Свет за окнами стал бежевым, потом бурым, перешел в оттенок жженой умбры и сменился темнотой. Ветер улегся. Когда Элви отворила дверь, дорожку покрывало два сантиметра тонкой пыли, а в небе мерцали звезды. Пахло свежевскопанной землей. «Какие-то аналоги актиномицетов[12]», – подумалось Элви. Может быть, они действительно переносятся ветром. Или как-то иначе. Каким-нибудь более удивительным образом.

 

Фелисия ушла в поселок, а Фаиз – в свой домик. Насколько могла судить Элви, он был единственным или одним из очень немногих, кто еще спал в одиночку. Садьям с Торлерсоном образовали пару последними. Лаберд с Маравалис недавно прервали связь, начавшуюся в общем маршруте, но оба уже нашли себе новых партнеров.

Секс в научных группах – странная штука. Вроде бы он считается непрофессиональным поведением, а с другой стороны, особенно в таких вот многолетних полевых экспедициях, потенциальные партнеры немногочисленны, зато все высокого класса. Люди – всюду люди. Если Элви и завидовала, то не кому-то из конкретных счастливиц, а самой близости. Хорошо бы рядом был кто-то, с кем можно поболтать в темноте после бури. Чтобы не одной просыпаться по утрам. Она задумалась, каковы сексуальные отношения в семьях Первой Посадки. Догадайся РЧЭ послать группу социологов, вышла бы отличная статья.

Впереди и справа вдоль горизонта тянулись руины чужаков – просто более черная темнота. Но в них двигался огонек – маленький и слабый, слабее звезды, и заметный только при движении. Опять кто-то бродит по руинам. Загрязняет территорию. Умом Элви понимала, что позволяет себе злиться, чтобы заглушить чувство одиночества и вины, но от этого раздражение не становилось менее реальным. Поджав губы, она вернулась в домик. Взяла фонарь, проверила, заряжен ли аккумулятор, и зашагала к руинам, вслед за раскачивающимся голубым кругом от луча фонарика. Мелкая пыль под ногами разъезжалась, как свежий снег, от размашистых шагов ныли бедра.

Приблизившись к руинам, Элви вроде бы увидела, как тусклый огонек удаляется в другую сторону. Обратно к поселку. Элви крикнула вслед, но ей не ответили. Целую минуту она стояла в темноте: колебания сменились неловкостью, а потом злостью на эту неловкость.

Тропинку, тянувшуюся в руины, не смог скрыть даже недавний пылепад. Колея шириной с тележку, и колеса проезжали здесь достаточно часто, чтобы остался глубокий след. Покачав головой, Элви двинулась по тропе, огибающей высокий пригорок и уходящей вглубь огромных строений.

Луч фонарика высвечивал стены и поверхности, рождавшие мерцающий отблеск, – он перемещался, казалось, независимо от ее собственного движения. В укрытых от ветра местах остались следы. Много следов. Она видела не просто самодеятельного разведчика из поселка. Для местных руины стали чем-то вроде клуба. Нечего было и думать брать здесь образцы почвы – слишком много там оказалось бы посторонних примесей. Микроорганизмы, известные и неизвестные, смешались неразличимо, как всегда происходит при их встрече в абсолютно неконтролируемой среде. То же самое можно было сказать о поселке, но там другое дело. А это – строения чужаков. Созданные громадой исчезнувшей цивилизации, о которой человечество почти ничего не знает. Это вам не домик на дереве, чтобы в нем играть!

– Эй, – окликнула она, – здесь есть кто-нибудь?

Тишина. Даже ветра не слышно. Покачав головой, Элви прокралась глубже в тень. Если здесь кто-то есть, она выскажет ему все, что давно собиралась. Хоть до утра будет читать лекцию, лишь бы понял!

Стены вырастали из земли под странными, неестественными углами. Все это походило на механизм, подделанный под творение природы. Сквозь арку видна была голая темная равнина. Чем дальше уходила Элви, тем больше открывалось впереди, и ей начинало уже казаться, что изнутри руины больше, чем снаружи.

Она готова была сдаться и повернуть к дому, когда заметила нечто квадратное. Простые прямоугольные очертания выделялись на общем фоне. Коробки из керамопласта, функционального серого цвета, но с яркими красными и желтыми предупредительными надписями: «Опасно! Взрывчатые вещества. Не хранить у источников тепла и радиации класса 3».

– Ох, нет, – вырвалось у Элви. – Черт, этого еще не хватало!

* * *

– Доктор Окойе, – сказал Рив. – Вы имеете в виду, что нашли за пределами поселка тайник со взрывчаткой?

– Да, – подтвердила Элви, – именно это я и сказала.

– И свидетельства, что в запретной зоне бывают люди?

Они вдвоем сидели в кабинете Рива. Лампа у него горела теплым мягким светом, а судя по мятым брюкам и незаправленной рубашке, Элви подняла его с постели. По ощущениям была середина ночи, хотя на этой планете с долгим периодом вращения до рассвета оставалось еще десять часов.

– Да, – сказала Элви.

– Хорошо, – произнес Рив, – очень хорошо. Удачно. Пожалуйста, расскажите, как найти это место.

– Да, конечно, я вас проведу.

– Нет. Вы должны остаться здесь. Не возвращайтесь домой. И не ходите в руины. Вы останетесь здесь, в безопасности, понимаете?

– Там кто-то был. Я увидела свет, потому и пошла. Что если бы они задержались там?

– Не стоит волноваться из-за того, чего не случилось, – с натужной бодростью произнес Рив, подразумевая: «Вас бы уже не было в живых». Элви уронила голову на руки. – Вы сможете описать, как туда добраться?

Она кое-как объяснила дрожащим голосом. Рив на ручном терминале построил карту, насколько она могла судить, довольно точную. Хотя память, кажется, ее немного подводила.

– Ну, хорошо, – заключил Рив, – я пока оставлю вас здесь.

– Но у меня вся работа дома!

Безопасник ободряюще потрепал ее по плечу, но взгляд его уже обратился внутрь. В его дальнейших планах ей не было места.

– Прежде всего надо позаботиться о вашей безопасности, – сказал он. – Остальное потом.

Несколько часов она сидела или расхаживала по комнате. Сквозь стену доносились голоса Рива и его подчиненных, звучали они серьезно и деловито. А потом их осталось меньше.

За Элви пришла молодая женщина. Элви знала ее в лицо, но не по имени. Странно, что за два года пути они так и не познакомились. Это кое-что говорило о популяции и общении в ней. Или об отсутствии общения.

– Вам что-нибудь нужно, доктор Окойе?

– Я не знаю, где бы поспать. – Голос Элви прозвучал тонко. Хрупко.

– Я поставила койку, – сказала девушка. – Пожалуйста, пройдите за мной.

Комната опустела. Остальные ушли в чужую тьму, чтобы встретиться с ужасающе человеческой угрозой. У девушки, проводившей ее к койке, на поясе была кобура. Элви мимоходом выглянула в окно. Та же улица, по которой она шла вчера, но все изменилось. Ощущение угрозы повисло над поселком, как наступающий шторм. Как дымка на горизонте. По улице прошел брат Фелисии. Он не взглянул на нее, он вообще не смотрел по сторонам.

В Элви поселился глубокий холодный страх.

8Обитаемая зона – в астрономии зона с пригодными для жизни земного типа условиями.
9Английская пословица гласит: старого пса новым трюкам не научишь.
10Имеется в виду взгляд Шредингера на хромосому как на гигантский «апериодический кристалл».
11Машина Замбони – специальный комбайн, служащий для заливки льда на катке, изобретен американцем Фрэнком Замбони (1901–1988), чья фамилия стала торговой маркой.
12Актиномицеты – группа организмов, объединяющих в себе черты бактерий и грибов.
Купите 3 книги одновременно и выберите четвёртую в подарок!

Чтобы воспользоваться акцией, добавьте нужные книги в корзину. Сделать это можно на странице каждой книги, либо в общем списке:

  1. Нажмите на многоточие
    рядом с книгой
  2. Выберите пункт
    «Добавить в корзину»