Флот и Фолкленды. Архипелаг раздора. История Англо-аргентинского военного конфликта 1982 года

После заключения в июле 1971 года аргентино-британского Соглашения в области коммуникаций авиасообщение с архипелагом осуществлялось аргентинской государственной авиакомпанией LADE (Líneas Aéreas del Estado). Ее авиационный парк состоял из военно-транспортных и вспомогательных самолетов аргентинских ВВС, с военными же экипажами, но решала она сугубо мирные задачи коммерческих авиаперевозок. Тем самым убивалось сразу два зайца – поддерживалась квалификация летного состава и получался дополнительный доход в казну. Конкретно для полетов на Фолкленды в рассматриваемое время использовался среднемагистральный авиалайнер Фоккер F-28 «Феллоушип». С мая 1978 года самолеты этого типа совершали еженедельные рейсы из Комодоро-Ривадавии, до того с 1972 года эксплуатировались турбовинтовые Фоккеры F-27, а еще раньше, в 1971—1972 гг., когда в Порт-Стэнли еще не было аэродрома, – летающие лодки Грумман HU-16 «Альбатрос».

С 1978 года заработал международный аэропорт Стэнли, расположенный недалеко от мыса Пембрук, в трех с половиной километрах от города. Обустроен он был скромно: асфальтовая взлетно-посадочная полоса длиной 1250 м и шириной 45 м⁶, небольшая стоянка для самолетов, здание аэровокзала, служащее одновременно диспетчерской вышкой, топливохранилище и несколько вспомогательных построек и ангаров. До его ввода в строй использовался временный аэродром у мыса Хукерс, сооруженный из закупленных в Соединенных Штатах сборных алюминиевых плит AM2. Он функционировал до мая 1978 года, пока взлетная полоса не была разрушена ураганом. Груды деформированных американских панелей так и остались лежать на бывшем летном поле, никто не озаботился их утилизировать. Аргентинские солдаты после занятия островов приспособили эти плиты для строительства жилищ, блиндирования огневых точек и техники.

Транспортно-пассажирские перевозки внутри архипелага выполняли небольшие каботажные суда, принадлежавшие Компании Фолклендских островов, и малая авиация. На островах функционировала своя государственная воздушная служба (Falkland Islands Government Air Service (FIGAS)), располагавшая к апрелю 1982 года одним легким транспортным самолетом BN-2A-27 «Айлэндер» и двумя гидросамолетами DHC-2 «Бивер». Также в частном владении жителей островов имелось несколько легкомоторных самолетов «Цессна-172». Они использовали сеть небольших грунтовых аэродромов, у Гуз-Грина, на острове Пеббл, Порт-Ховард на острове Западный Фолкленд и др., а также множество пригодных для взлета и посадки естественных площадок.

За обеспечение Фолклендов основными видами жидкого топлива, в соответствии с межправительственными договоренностями, отвечала аргентинская государственная компания YPF (Yacimientos Petrolíferos Fiscales). Ею был построен нефтеперерабатывающий завод «Антарес», производивший бензин, керосин и дизельное топливо. Сырье доставлялось с континента.

Главным импортером продукции, производимой на островах, и поставщиком необходимых местному населению товаров выступает Великобритания. В настоящее время ведущей статьей доходов Фолклендских островов является экспорт продукции рыболовства. Однако в 1982 году основным родом деятельности фолклендцев было овцеводство, которое и теперь дает значительную долю ВВП архипелага. Иные отрасли сельского хозяйства из-за неблагоприятных климатических условий развиты слабо. Кроме овец, на Фолклендах разводят крупный рогатый скот и лошадей. Максимальной величины поголовье скота достигало в 1950-е годы: 800 тыс. овец, 20 тыс. голов крупного рогатого скота и 3 тыс. лошадей. С тех пор оно постепенно снижалось из-за оскудения пастбищ. В прошлом на островах преуспевал тюленевый и китобойный промысел, с этого начиналась история их колонизации. Китобойная компонента сохранялась до момента полного международного запрета данного вида деятельности: часть жителей островов и приезжавшие сюда норвежцы нанимались на китобойные суда на сезон охоты.

В отличие от доминиона Ньюфаундленд, острова Св. Елены или современных французских и испанских заморских территорий, Фолкленды никогда не были убыточным дотационным владением. Впрочем, они не являлись и источником благосостояния Соединенного Королевства. Стремление Великобритании контролировать эти далекие острова диктовалось вовсе не меркантильными мотивами, а их важным стратегическим положением на океанских коммуникациях. Фолкленды долгие годы рассматривались прежде всего в качестве военно-морского форпоста в Южной Атлантике. Как это сформулировал еще в 1740 году адмирал Джордж Энсон, «даже в мирное время они будут иметь огромную важность, а во время войны сделают нас хозяевами морей».

После постройки Панамского канала значение островов как перевалочного пункта на пути из Атлантического океана в Тихий снизилось. Тем не менее в ходе обеих мировых войн Порт-Стэнли и залив Стэнли-Харбор использовались в качестве пункта базирования кораблей ВМФ Великобритании. Во второй половине XX века, в условиях крушения колониальной империи и упадка британской военно-морской мощи, Фолкленды, казалось бы, должны были окончательно утратить военно-стратегическое значение. Однако ныне некоторые эксперты в области геополитики считают, что в основе фолклендского вопроса лежат притязания Великобритании на право владения соответствующей секторной частью Антарктиды как будущего источника важнейших мировых ресурсов (углеводороды, металлы, пресная вода и т. д.), из-за которых должна развернуться жесточайшая борьба между ведущими мировыми державами.

Британское военно-морское присутствие в Южной Атлантике в 1970—1980-х годах поддерживалось одним-единственным судном – военным ледоколом «Эндьюренс», да и то, согласно запланированному на 1982 год сокращению корабельного состава ВМФ, подлежало продаже на слом. В этот же период определенный интерес к Фолклендам проявили США, предложившие в качестве варианта урегулирования территориального спора с Аргентиной переход островов под американский контроль с созданием на них военно-морской базы. Аргентинская сторона отвергла это предложение, справедливо расценив, что при таком раскладе полностью утратит шансы установить свой суверенитет над спорной островной территорией.

Для Аргентины, кроме восстановления уязвленной национальной гордости, получение юрисдикции над островами имеет также важное хозяйственно-экономическое значение. Владение ими позволило бы существенно расширить границы исключительной экономической зоны (ИЭЗ), о создании которой Аргентинская Республика объявила еще в октябре 1946 года, задолго до вступления в силу Конвенции ООН по морскому праву, а в 1960-х и особенно в 1970-х годах стала ревностно отстаивать свои экономические интересы в отношении вылова рыбы и кальмаров в пределах 200 морских миль от своего побережья. Это водное пространство, простирающееся от широты Монтевидео до Огненной Земли, там именуют Аргентинским морем (исп. Mar Argentino). Его акваторию патрулируют корабли военно-морского флота и береговой охраны Аргентины. Иностранные суда, рыбачившие в этих районах без разрешения аргентинских властей, задерживались с конфискацией улова и уплатой штрафа, а при неповиновении случалось, что и топились. Британцы впоследствии также установили свою ИЭЗ вокруг Фолклендских островов. Аналогично 200-мильная зона образуется и вокруг острова Южная Георгия и Южных Сандвичевых островов. С 1987 года правительство Фолклендских островов продает лицензии на рыболовство в своей ИЭЗ.

Сравнительно недавно открылось еще одно обстоятельство, заставляющее переосмыслить прежние представления о роли и значении этой заморской территории для Соединенного Королевства. Здесь нашли нефть. Еще в 1960-е годы стали распространяться сведения о наличии больших ее залежей. Разведка и разработка нефтяных месторождений Фолклендских островов значилась одним из пунктов представленного в 1976 году доклада комиссии лорда Шеклтона о перспективах развития архипелага. Однако, как пишут об этом Хастингс и Дженкинс, в то время в Великобритании прекрасно отдавали себе отчет в том, что «добыча будет трудной и дорогостоящей в столь неприветливом климате, а не только из-за сопряженных с этим политических рисков; прочно бытующая в Латинской Америке и США теория, объясняющая привязанность Британии к Фолклендским островам перспективами извлечения нефтяных доходов, никогда не пользовалась доверием в Соединенном Королевстве». Тем не менее в 2010 году британские компании начали разведку нефти на шельфе Фолклендских островов, а в 2015 году было объявлено об открытии первого нефтегазового месторождения. Причем по наиболее смелым оценкам общие запасы «черного золота» в этом районе составляют 60 млрд баррелей. Правда, пока никто так и не наладил нефтедобычу.

Несколько слов об исчислении времени. Британские экспедиционные силы в ходе Фолклендской кампании начиная с 23 апреля 1982 г. использовали унифицированное «время Зулу» (Zulu time), являющееся частью применяемой в НАТО системы часовых поясов. Время Zulu равняется UTC или гринвичскому GMT⁷, если кому так привычнее. В самой Великобритании в этот период действовало Британское летнее время (British summer time (BST)), равное UTC+1. В 1982 году перевод стрелок часов там был осуществлен 28 марта. То есть часы Биг-Бена в Лондоне показывали время на час больше, чем на эскадре адмирала Вудворда, воевавшей в Южной Атлантике.

На Фолклендах существовало свое административное время – Falkland Islands time (FKT), равное UTC—4. В ряде британских публикаций оно преподносится в качестве «местного», создавая путаницу, поскольку фактически в период c 2 апреля по 14 июня 1982 г. острова жили по аргентинскому времени, т. н. Hora Oficial Argentina (HOA), равному UTC—3. Это время использовалось вооруженными силами Аргентины. Сезонного перевода стрелок часов в 1982 году не было ни на островах, ни на материке.

Аргентинское время из всех вышеперечисленных больше всего соответствует понятию местного времени: оно действовало на Фолклендах в период вооруженного конфликта и в гораздо большей степени, чем Zulu time, соотносится с циклом дня и ночи. Поэтому к нему по возможности приведены все описываемые события – везде, кроме глав о развертывании британских экспедиционных сил, операции «Паракет» на Южной Георгии и действиях британской базовой авиации с острова Вознесения, где используется британское время Zulu. Во всех иных случаях при использовании времени Zulu (GMT) должна присутствовать пометка «Z» или указание в тексте.

Для того чтобы четко представлять себе события, происходившие в утренние и вечерние часы, важно знать время рассвета и заката и иметь общее понимание этих явлений. Светает и темнеет, особенно в удаленных от экватора широтах, не одномоментно. Сначала наступают так называемые навигационные сумерки, когда темнота преобладает, но небо постепенно окрашивается в утренние тона. Они сменяются гражданскими сумерками – солнце все еще скрыто за горизонтом, но видимость становится уже более или менее приемлемой. И наконец восход солнца знаменует окончательный переход от темного времени суток к светлому. Вечером все происходит в обратном порядке. Из приведенной таблицы видно, как день и ночь сменяли друг друга в районе Порт-Стэнли по аргентинскому и британскому времени в различные даты Фолклендской войны.

Рассматривая Фолкленды в качестве театра военных действий, следует отметить следующие моменты.

1. Помимо большой удаленности Фолклендов от метрополии, ближайшая британская база на острове Вознесения находится на расстоянии 6260 км от Порт-Стэнли, тогда как аргентинские авиация и флот могли действовать по островам непосредственно со своих баз на материке, хотя и на пределе боевого радиуса. Ближайшие к островам аэродромы на материковой части Аргентины: Рио-Гранде на острове Огненная Земля (на расстоянии 710 км от Порт-Стэнли), Сан-Хулиан (755 км), Рио-Гальегос (790 км) и Комодоро-Ривадавия (960 км).

2. Относительно малая длина ВПП аэропорта Стэнли налагала определенные ограничения по базированию самолетов.

3. Применение авиации осложняется туманами, низкой облачностью и сильными ветрами. Зачастую горизонтальная видимость не превышает 800 м, а нижняя кромка облаков нависает всего в нескольких десятках метров над водной поверхностью. Характерная для этих мест штормовая погода усложняет боевое использование самолетов с авианосца.

4. Слаборазвитая портовая инфраструктура архипелага сужала возможности доставки военной техники и снабжения войск посредством морского транспорта.

5. Несмотря на большую протяженность береговой линии островов, количество мест, доступных для высадки морского десанта, ограничено из-за скалистых берегов. В зимние месяцы, когда наступает сезон штормов, высадка десанта становится практически невозможной.

6. Сложные гидрологические условия и рельеф океанского дна, а также разнообразие морской фауны в водах, омывающих острова, затрудняли поиск подводных целей и способствовали возникновению большого числа ложных гидроакустических контактов.

7. Хотя температуры воздуха на Фолклендских островах даже в зимнее время не кажутся экстремально низкими (по российским меркам), в сочетании с высокой влажностью и сильными ветрами климат островов является труднопереносимым. Как сформулировал один британский участник Фолклендской кампании: «Заявляю, что это самое отвратительное место, где мне когда-либо приходилось бывать».

8. На Фолклендах нет лесов и даже небольших рощ. Местность открытая и в равнинной части островов просматривается как на ладони. Единственным естественным укрытием являются складки местности и горный рельеф в холмистой части архипелага.

9. Еще одним следствием отсутствия на островах леса является невозможность использования привычных в нашей средней полосе подручных стройматериалов для сооружения блиндажей и землянок. Также негде было взять дрова для печек и полевых кухонь.

10. Автомобильные дороги хотя и имелись, дорожная сеть не была разветвленной, что суживало возможности использовать ее для маневра войсками. В условиях пересеченной местности на холмах и заторфованных грунтов на равнинах колесная техника являлась малопригодной для действий вне дорог. Так что термин «бездорожье» является вполне соответствующей характеристикой данного ТВД.

11. К началу военных действий на островах имелись значительные запасы автомобильного горючего, созданные аргентинской компанией YPF и принадлежавшие Компании Фолклендских островов, а также судового топлива, которыми располагал здесь ВМФ Великобритании. Запасы авиационного керосина практически отсутствовали, что создавало дополнительные сложности по организации базирования авиации.

12. Следовало учитывать и такой фактор, как скудность водной системы. В частности, британцам пресную воду сюда пришлось доставлять в числе прочего войскового снабжения.

История открытия и колонизации островов

Едва ли в океанах найдутся какие-то другие далекие острова, истории которых посвящено такое множество книг и статей. Однако прежде, чем Аргентина и Великобритания вступили в вооруженное противоборство за суверенитет над ними, морской бой 8 декабря 1914 года между германской крейсерской эскадрой вице-адмирала фон Шпее и британской эскадрой вице-адмирала Стэрди был, пожалуй, единственным широко известным, связанным с Фолклендами эпизодом. Все кардинально поменялось после того, как в 1982 году аргентинский флаг на два с половиной месяца взвился над архипелагом. История Фолклендских (Мальвинских) островов стала востребованной темой и одновременно объектом всевозможных спекуляций, имеющих отношение к спору об их принадлежности.

До заселения европейцами архипелаг был необитаем, хотя последние археологические находки – наконечники стрел и остатки деревянного каноэ – говорят о том, что когда-то его посещали индейцы. Предполагается, что это были представители народности яган, проживавшей на Огненной Земле. Также существует гипотеза, что обитавшая на островах до середины 1870-х годов фолклендская лисица попала сюда в начале голоцена в полуодомашненном состоянии вместе с древними переселенцами, которые позднее вымерли или покинули Фолкленды.

Вопрос об установлении первооткрывателя Фолклендских островов для европейской цивилизации в историографии много лет продолжает оставаться дискуссионным. При этом он имеет не только научное значение, но и является одним из звеньев информационной войны, которую Аргентина и Великобритания ведут между собой. В эпоху Великих географических открытий морской путь из Европы в Тихий океан лежал вдоль берегов южноамериканского континента. Фолклендские острова находятся далеко в стороне, и оказаться рядом с ними можно было лишь случайно, по воле ветра или сильного океанского течения, хмурые скалистые берега архипелага выглядели столь негостеприимно, что капитаны предпочитали обходить их стороной, а сохранившиеся свидетельства о достижениях мореплавателей оказываются подчас до досадного скупы, что затрудняет установление истины и создает почву для домыслов и мистификаций.

Британская историография считает первооткрывателем архипелага капитана Джона Дэвиса. Его корабль «Дизаер» вышел из Плимута 26 августа 1591 г. в составе экспедиции Томаса Кавендиша. В районе Магелланова пролива корабли попали в сильный шторм и потеряли друг друга. «Дизаер» был снесен ветром и Фолклендским течением далеко на ONO. 14 августа 1592 г. Дэвис обнаружил неизвестные острова, однако, опасаясь скал и подводных камней, задерживаться около них не стал. Тем не менее этот факт четко зафиксирован в дневнике Джона Джейна, историографа и члена экипажа «Дизаера», опубликованном в 1600 году (отчеты о плавании, составленные самим Дэвисом, не сохранились): «Числа 14-го нас снесло к неким островам, прежде неизвестным… расположенным в пятидесяти лигах или около того от берегов, где все мы погибли бы, когда б Богу не было угодно проявить чудесную милость и прекратить ветер».

Другой английский мореплаватель, Ричард Хокинс, сын знаменитого корсара Джона Хокинса, обошедший в 1593—1594 годах южноамериканский континент на корабле «Дэйнти», проявил большую настойчивость и составил подробное описание северного побережья островов, высоко оцененное последующими поколениями исследователей региона. Он нарек обнаруженный им «второго дня февраля» 1594 года архипелаг «Землей Девы Хокинса» (англ. Hawkins Maiden-lande) – в честь незамужней королевы Елизаветы. Однако это претенциозное название не получило последующего признания, хотя и встречается на некоторых картах. О своем плавании Хокинс рассказал в книге «The observations of Sir Richard Hawkins, Knt in his voyage into the South sea», изданной в 1622 году и ставшей широко известной благодаря репринту 1847 года.

Скептики не преминули вставить шпильки: в истории Дэвиса открытые им острова находились вдвое ближе к патагонскому побережью, чем Фолкленды в реальности, а обстоятельства, предварившие открытие, подозрительно напоминали более ранние испанские одиссеи, что ставит под сомнение все изложенное от начала и до конца; Хокинс разместил свой архипелаг Девы на 48-й параллели ю.ш. (тогда как истинное местоположение островов много южнее), и если принять эту обсервацию истинной, то им могли оказаться увидены вовсе не Фолкленды, а материковые прибрежные скалы, подобные Рока-Бельяко, являющейся ныне туристической достопримечательностью аргентинской провинции Санта-Крус. Справедливости ради следует заметить, что до изобретения секстанта большие ошибки в счислении места были вполне обычным делом в дальних океанских плаваниях.

Первыми, по британской версии, европейцами, вступившими на землю Фолклендских островов, были моряки английского шлюпа «Уэлфеа» под командованием капитана Джона Стронга. Это произошло в январе 1690 года. В штормовую погоду корабль, державший путь к Магелланову проливу и далее к берегам Чили, был снесен ветром намного восточнее проложенного Стронгом маршрута и оказался вблизи северной оконечности островов. «Здесь много хороших бухт, – описывал их позже Стронг. – Мы в достатке обнаружили пресную воду и убили множество гусей и ланей. Что же касательно дерева, так его тут нет вовсе». Капитан сделал набросок карты с проливом между двумя основными островами, который нарек в честь Энтони Кэри, виконта Фолкленда, занимавшего в тот период пост казначея британского Адмиралтейства⁸ (а также являвшегося главным пайщиком экспедиции и совладельцем «Уэлфеа»). Корабль Стронга пробыл тут до мая месяца, после чего поставил паруса и продолжил плавание.

От названия пролива получили названия главные острова архипелага – Западный и Восточный Фолкленд. Для архипелага в целом название «Фолклендские острова» было впервые употреблено в декабре 1708 года в журнале экспедиции капитана Вудса Роджерса на кораблях «Дьюк» и «Дачесс», а в 1712 году стало известно широкой публике из его книги «Кругосветное путешествие».

В Аргентине первооткрывателями архипелага считают испанских мореплавателей, а из приводимых эпизодов наиболее популярными являются два нижеизложенных.

Одна версия приписывает открытие островов Эстебану Гомесу, участнику кругосветного путешествия Фернана Магеллана. Будучи кормчим на корабле «Сан-Антонио», Гомес в ноябре 1520 года, сразу после нахождения экспедицией Магелланова пролива, поднял бунт, заковал в цепи капитана Алвару Мишкиту и повел «Сан-Антонио» домой в Испанию. Выйдя из пролива в Атлантический океан, мятежный корабль оказался во власти Фолклендского течения. В один из декабрьских дней 1520 года вахтенный матрос увидел землю. Предполагается, что это был Фолклендский архипелаг. Близко к берегу Гомес не подходил и на сушу не высаживался. В марте он привел корабль в Севилью, где обвинил Магеллана в измене. Что должно показаться странным: в ходе учиненного кастильскими властями многомесячного дознания ни один из 53 членов экипажа «Сан-Антонио» не упомянул о сделанном географическом открытии. Однако этот факт косвенно подтверждается изображением островов на картах Диогу Рибейро, о чем далее еще будет рассказано.

Но наиболее достоверной аргентинцами и сочувствующими им исследователями считается другая история. В августе 1539 года из Севильи для колонизации земель недавно учрежденного губернаторства Новый Леон (территория нынешнего Чили) отправилась флотилия в составе трех кораблей, снаряженных Гутьерре де Варгасом Карвахалем, епископом Пласенсии. Главным распорядителем этого предприятия был фрай Франсиско де Рибера, а морским начальником (капитан-генералом) – Алонсо де Камарго. Путь экспедиции лежал в Тихий океан через Магелланов пролив. Следует отметить, что в те суровые времена проход через пролив был сопряжен с большими трудностями и опасностями, и кроме самого Магеллана это на тот момент удалось только испанцу Гарсии Хофре де Лоайсе в 1526 году. Пролив извилист, изобилует опасными течениями, а его ширина в узких местах не превышает трех морских миль, берега скалисты. К тому же, едва войдя, флотилия попала в сильный шторм. Флагманская каракка затонула. Камарго и несколько членов его экипажа были спасены вторым кораблем, а большая часть людей во главе с Франсиско де Риберой (скончался несколько дней спустя) и капитаном Себастьяном де Аргуэльо смогла выбраться на берег. Ими было основано поселение в Патагонии. Обо всем этом стало известно от двух идальго, Антонио де Кобоса и Педро Овьедо, сумевших в 1567 году добраться до Вильяррики, а откуда до Консепсьона в Чили.

Второй корабль также получил сильные повреждения в шторм, но, ведомый неуемным Камарго, сумел все же пройти злосчастный пролив и в конце лета 1540 года достиг Кальяо (Перу). Его грот-мачта долго сохранялась в Кальяо в память о тех драматических событиях.

Для истории Фолклендов же наиболее существенна судьба третьего парусника, капитаном которого был Гонсало де Альварадо. Утверждается, это судно было унесено штормом далеко в океан и прибито к берегам необитаемых островов, которые «без всяких сомнений» являлись Мальвинскими/Фолклендскими. Причем наиболее проаргентински настроенные историки считают, что оно задержалось здесь на несколько месяцев для исправления полученных повреждений, ставя таким образом под сомнение и приоритет Стронга как первого европейца, ступившего на землю архипелага. Дополнительную интригу привносит якобы имевшаяся у капитана (в роли которого чаще всего фигурирует сам Алонсо Камарго) морская карта с изображенными на ней Фолклендами (островами Сансон). Таким образом, выходит, что к моменту посещения островов кораблем экспедиции епископа Пласенсии они уже были открыты, возможно Эстебаном Гомесом, и известны испанским картографам.

Однако обращение к первоисточнику, фрагменту судового журнала, хранившемуся в частной коллекции и опубликованному в 1879 году в сборнике «Anuario Hidrografico de Chile», дает основание заключить, что этот корабль не посещал Фолклендских островов. Будучи отнесенным штормом к мысу Виргенс, и после тщетных попыток снова проникнуть в Магелланов пролив он совершил плавание на юго-восток, вдоль побережья Огненной Земли, дойдя до пролива Ле-Мер и острова Эстадос («официально открытых» Лемером и Схаутеном 75 лет спустя), где зимовал с мая по ноябрь 1540 года, и в январе 1541 года вернулся в Севилью. А ключевой фрагмент текста: «Четвертого февраля утром мы увидели землю, которая была отмечена на карте восемью или девятью островами, и мы были между двумя берегами. Суша была NNО по левому борту и на юге. Как казалось мне и всем остальным, мы должны быть среди этих островов, однако здесь были проливы между ними, по которым мы могли пройти без риска сесть на мель. В полдень мы увидели большой залив с высокими горами на расстоянии, как острова…», легший в обоснование версии о Фолклендах, на самом деле соответствует заливу Сан-Себастьян на северо-восточном побережье Огненной Земли. Во всяком случае, британские историки Фолклендских островов придерживаются именно таких взглядов.

Много интересного об истории Фолклендских островов можно узнать из репродукций старинных географических карт. Их авторы сами, как правило, не ходили в дальние плавания, но оперировали сведениями, полученными от моряков. Наиболее ранней картой, на которой Фолклендские острова угадываются в условном квадратике в юго-западной части Атлантики, маркированном как Insule delle Pulzelle, является Universalis Cosmographia, созданная в 1507 году лотарингским картографом Мартином Вальдземюллером. Еще более убедительно архипелаг выглядит на карте Южной Америки португальца Педру Рейнеля, датирующейся 1522 годом, где он запечатлен жирным пятном, расположенным к ONO от южной оконечности континента. К сожалению, история не оставила нам имен мореходов, сообщивших картографам эти сведения. Легенда о посещении Фолклендских островов Америго Веспуччи в 1501—1502 годах в ходе его плавания под португальским флагом к берегам Южной Америки представляется сомнительной – по общепризнанной версии, Веспуччи никогда не спускался южнее параллели Ла-Платы.

Первое испанское название Фолклендских островов – острова Сансон (исп. Islas de Sanson). Возникает оно впервые на двух картах Диогу Рибейро, португальского картографа на службе у кастильской короны, опубликованных в 1527 и 1529 году. Наибольшую известность имеет вторая, так называемая Carta Universal⁹. На ней острова Сансон находятся примерно на 49-й параллели ю.ш. в 150 км от патагонского побережья. Определение местоположения явно ошибочно, но ближайшим архипелагом, с которым их можно ассоциировать, являются Фолкленды. При составлении своих карт Рибейро использовал сведения, полученные от мореплавателей, в т. ч. Себастьяна Кабота, Антонио Пигафетты и (внимание!) Эстебана Гомеса.

Этимология первого испанского названия островов доподлинно неизвестна. Некоторые исследователи связывают его с ветхозаветным героем Самсоном. Другая версия – что оно обозначает Благовещение: San – святой, Son – молва, глас. Тут уместно вспомнить, что схожее название – Bahìa Anunciación (бухта Благовещения) – позже было дано заливу, на берегу которого основано первое постоянное поселение европейских колонистов.

В дальнейшем острова Сансон встречаются на картах севильского географа Алонсо де Чавеса (1533), в Атласе островов Алонсо де Санта-Крус (1541), картах венецианцев Баттисты Аньезе (1544) и Жироламо Рушелли (1562) и «Americae Sive Quartae Orbis Partis Nova et Exactissima Descriptio» Диего Гутьерреса (1562). Датированная 1586 годом карта французского священника и космографа Андре Теве представляет детальное изображение Les isles de Sansón ou des Geants, считающееся списком с более ранней испанской карты… Все это дает веские основания полагать, что даже если отринуть как недостоверные версии с дезертирством Эстебана Гомеса и «заблудившимся» кораблем экспедиции епископа Пласенсии, Фолклендские острова были открыты задолго до Джона Дэвиса – испанскими или португальскими моряками.

Еще одной нацией, вписавшейся в список открывателей Фолклендов, были голландцы. Но они успели лишь к шапочному разбору. Капитан Себальд де Веерт в январе 1600 года, в завершении своей океанской экспедиции, «набрел» на острова, которые не были обозначены на его карте, и даже предпринял попытку высадиться на берег для пополнения запасов пресной воды и провизии, но не смог этого сделать из-за слишком бурного моря… Тем не менее в XVII и начале XVIII века на многих картах архипелаг именовался Себальдовыми островами¹⁰.

Занятная карта, датирующаяся 1722 годом, принадлежит руке французского картографа Гийома Делиля. На ней архипелаг поименован сразу тремя названиями: Sebaldes, Isles de Anicon и Isles Malouines. Последнее затем трансформировалось в испанское Islas Malvinas – Мальвинские острова. Тем самым разбивается популярная версия, что это название дал островам в 1764 году Луи Антуан де Бугенвиль. А еще на карте Делиля отмечен Порт-Сен-Луи, что еще раз указывает, что Бугенвиль шел путем, ранее проторенным малуинскими моряками.

Французы появились здесь позже других европейцев, на рубеже XVII и XVIII веков, и на звание первооткрывателей не претендовали, зато энергично принялись осваивать эти земли. В 1700 году острова посетила экспедиция капитана Жака Гуэна де Бошена, уроженца Сен-Мало. Этот французский портовый городок еще со времен позднего Средневековья приобрел лихую славу пиратского гнезда. Моряки из Сен-Мало, или, как их называли, малуины, совершили несчетное количество набегов на Англию, Испанию и Антильские острова. Но во времена Людовика XIV многие из них стремились легализовать свое дело, промышляя не только разбоем, но и негоциантством. Привлеченные рассказами спутников Бошена о том, сколь богаты далекие берега морским зверем, французские приватиры и купцы потянулись туда, превратив архипелаг в свою торговую и промысловую базу, а сами острова во Франции стали именоваться Малуинскими. Что касается селения Порт-Сен-Луи, то по некоторым сведениям оно было основано командами судов «Морепас» и «Сен-Луи». Однако, после того как в 1712 году французские власти наложили запрет на предпринимательство в Южной Америке, отдав регион целиком на откуп испанцам, эти места опять опустели.