Позавчерашнее солнце

Видно было, как за дым и прах

Падали мы, становясь незрячими,

Забывая запоздалый страх.

Поздно небо распустило нити

Серого дождя, и не дано

Было Божьей силой погасить

То, что от людей сотворено.

Недостигнутые вершины

Отражаются взрывы машины

На ладонях витрин

Недостигнутые вершины

Колют нас изнутри

Толпы меченых чёрной славой

Погибают в быту

Рук ленивых в зевоте ораву

Поднимают ко рту

Кто не создал циничную крепость

И не стал воевать

Тот в судьбе потерял ответность

Перестал ее волновать

Продолжает работать машина

Несмотря на погром

Недостигнутые вершины

Всходят в каждом втором

***

Сидя на проводах над Невским,

Удочкой щекоча за рожки,

Месяц рябой, ты вспомнил детство,

Небо и целый мир понарошку.

Скоро наступит май. Нарциссы

Патокой снова наполнят воздух.

Скоро растянется нить абсциссы

В школьных тетрадях на паровозы

И отвезёт детвору на берег

Самого южного в мире море.

Ты слишком долго в морское верил

И в своего непростого героя.

Не перечесть всех книжек лучших

О путешествиях в дальних странах.

Но в этой крохотной комнатушке

Сам себе начал казаться странным.

Выдохлась жажда в чужие трюмы

Судна запрыгивать днём со шпагой.

В детстве мы все то храбры, то угрюмы,

Взрослыми – сторонимся шага

Смелого и безрассудно-веского,

Как это было давно и просто:

Сидя на проводах над Невским,

Не побояться смотреть на звёзды.

***

На часах шесть утра, паутина рассвета

Растянулась на белой стене.

Закрываешь глаза, чтоб не думать об этом

И немного забыться во сне.

Не впервой сожалеть, но впервые так чётко

В голове обозначился факт,

Как простой логарифм, как закон, как чечётка,

Как изъеденный пылью трактат,

Как родившегося прежде срока ребёнка

Неосознанно брошенный крик,

Как касание кожи китайского шёлка,

Как забытый включённым ночник,

Как заслуженный приз, присуждённый другому,

Как вином обострённая злость,

Так маячит внутри где-то мысль бестолков:

В этой жизни ты разовый гость.

Будь

Кто ты, выдуманная история о сбитых крыльях?

Ты ли это так долго спал, позапрятав слёзы?

От чего твои ступни покрыты неживой пылью,

Для чего ты пытаешься выглядеть несерьёзным?

Я хочу говорить с тобой прямо и без утайки:

Ты не можешь быть лишним, но всё же таким казался.

Я не знаю, кто был бы смелым из человеческой стайки,

На колёсах когда на твоём месте бы оказался.

Да, никто, только ты и это твоя доля.

ПРинимай или отвергни – никто не спросит.

Только миру и так, без тебя, здесь хватает горя,

Только он без тебе неуютно будет встречать осень,

Только он не решится поплакать над твоей крышей

И не станет смеяться тогда, когда грусть пересилит,

Он не сможет подняться ещё и ещё выше,

Если ты в этом мире решишь быть бессильным.

Не отказывай свету, не спорь с его назначеньем,

Если ты появился, значит так было угодно!

Лучше слёзы утри, завари себе чая с печеньем

И любуйся октябрьской сонной погодой.

Дорога к дому

Не слушай сплетни, хуже быть не может,

Когда сомненья сердце тихо гложут,

Мы непохожие, так с тобой похожи,

А может всё же -

Ты непростая, молча рвёшься к цели,

Не прекращая подвигов недели.

Мне не понятен жар твоих стремлений

И я не в теме.

Так непривычно, странно, но типично,

Ты, попадая в приступ истеричный

Бумажных дел, скоблишь ключом скрипичным

Свои привычки.

Тебе простить забывчивость о важном,

Что в твоём теле двое ждут отважно,

Когда за них ты перестанешь жаждать

Быть сильной каждый

Рассвет, закат… Так может очень скоро

Тебя простить смогу я без укора,

Но прежде – вспомни все дороги к дому

И будь готова.

***

Капель стук о крышу

Будит в пик иллюзий

Как бы ставит точку

Влагой на листе

Я едва ли слышу

Как в простом союзе

Мысли ровной строчкой

Крутят фуэте

Пелена на окна

]тихо на носочках

В центре места больше

Выхожу туда

От дождя на кочке

Ночью тени мокнут

Я танцую ночью

Когда дети спят

Если не о крыльях

То о вдохновенном

В каждом воспитали

Думать иногда

Но как в старых фильмах

Важно ежедневно

Крылья забывая

Помнить о ногах

Я танцую истово

Юбкой пыль взъерошивая

Позабыв о времени

Топаю ногой

Сумерки зернистые

Я для всех хорошая

Но хочу по-честному

Быть иногда плохой

Утро огорчило

Буди понемногу

Так приходит осень

Чтоб наверняка

Помню нас учили -

Перейти дорогу,

Чтоб монетку бросить

В кружку бедняка

***

Предателям и предательницам

Дарового будут прощение

Без лишнего отягощения

Душевной самостоятельности.

И снова слова оправдания,

Покорности и служения -

Типичная песня раскаяния,

Граничащая с унижением.

Но только не ты, моя милая,

Не петь тебе больше иволгой.

Чернее насест верлибровый

Твоей любви меж могилами.

Всем можно, а ты – особенная,

Твоим словам нет прощения

Без сильного отягощения

И выходок недостойного.

Твоими слезами расплатятся,

Улыбкой и взглядом откупятся.

Снимай своё старое платьице,

Наденешь с плеча преступницы.

Нам бы

Нам бы здесь и сейчас

Покорить все олимпы, Эверест и Монблан,

Нам успехом подчас

Не напиться единожды – снова в путь караван.

Нам бы спать три часа

И, наполненным силой, вдоль по крышам гулять,

Часовым поясам

Пряжку вставить и словно ремень надевать.

С новой силой слова

Ощущаются в горле – сахар на языке.

Мельпомена права,

Когда плачет над шутками в каждой строке.

Нам бы джину плясать,

Петь и пить в многолюдном вагоне метро,

Все обиды собрать

И развеять их прах в крыльях розы ветров.

***

Ты не знаешь, а я полюбила художников

И то, как они водят рукой по холсту,

Как порой вынимают мольберт стреноженный,

Как стоят перед ним на посту.

И в сакральных движениях кисти по белому,