Я у себя одна, или Веретено Василисы

Где это сказано, Что мужьям полагаются двадцатипятидолларовые ленчи и приглашения на конференции и симпозиумы в Южную Африку, А женам полагается бобовый суп из жестянок и культпоходы с дошкольниками в местное пожарное депо, И где это сказано, Что мужьям полагаются встречи с очаровательными юристками, и с прелестными преподавательницами древней истории, и с обаятельными художницами, наследницами и поэтессами, А женам полагаются встречи с прыщавым кассиром в универсаме, И где это сказано, Что мужьям по воскресеньям полагается послеобеденный сон и футбольный матч по телевидению, А женам полагаются цветные карандаши и картинки для раскрашивания с детьми, И где это сказано, Что мужьям полагаются восторженные похвалы, моральная поддержка и десять дней подряд горячий чай в постель при первых признаках насморка, А женам полагаются заботы по обеспечению всего этого? И если жена решит в конце концов, Что пускай муж сам возит ботинки в починку, детей к врачу и собаку к ветеринару, а она тем временем будет изучать, допустим, нейрохирургию или трансцендентальную философию, То где это сказано, Что она всегда должна чувствовать себя Виноватой? Джудит Виорст, 1968

«Если вы никогда не знали ненависть собственного ребенка, значит, вы никогда не были матерью».

Смысл жизни младше жизни лет на тридцать – тридцать пять. Полагается полжизни ничего не понимать. А потом понять так много за каких-нибудь полдня, что понадобится Богу вечность  – выслушать меня. Вера Павлова

А чувство, допущенное в сознание, – это уже шанс его прожить и перерасти

: «Лет двадцать назад молодые люди водили своих девушек не в театр или ресторан, а на антивоенные манифестации. Теперь они нашептывают им на ухо, что будут помогать им по дому, а вместо чайных роз на длинных стеблях посылают в подарок подписку на газетку “Слезайте с нашей шеи”» 5 .

И дело совсем не в том, что «я тоже виновата»: дело как раз в том, чтобы перестать играть в «поиск виноватого». А вместо этого попытаться изменить то, что я могу изменить, и принять то, чего я изменить не могу. А для этого, как известно, придется научиться отличать одно от другого. И даже если я ничего не могу сделать с законами этого мира, я всегда могу лучше понять свой личный вклад в собственные разочарования и, как минимум, рассмотреть любые свои решения при ярком свете подарка Бабы-Яги…

Не за что. Приятно было поболтать – обычно мне не задают вопросов, только призывают, воспевают или клянут. Ты смелая женщина, ты посмотрела мне в лицо. За это я открою тебе еще один секрет. Я могу дотрагиваться своей волшебной палочкой не только до женщин и мужчин. Могу сделать неповторимым закат, город, стихотворение – что угодно. Но только для тех, кто научился меня отпускать. Тогда я больше не Болезнь, пусть даже и Высокая. Я становлюсь подарком, нечаянной радостью. Много одержимых мною, мног

О, я прихожу и меняю все! У тебя все получается, ты летаешь, ты горы можешь свернуть. Как будто у тебя роман не с человеком, а со всем миром, вселенная радуется и переливается всеми цветами радуги! Как будто у меня в руках волшебная палочка: я  дотрагиваюсь, и все расцветает. (Капризно)  Но сейчас я для тебя никаких чудес совершать не буду, сейчас я отдельно, а ты отдельно. (Обмен ролями.) – Почему ты уходишь от меня, почему меня хряпаешь? (Обмен ролями.) – Я могу дать ощущение полета – о, да. Я

Нет пустяков: за каждым подгоревшим пирогом, за каждым безнадежно испорченным ногтем, за каждым пыльным углом и за многими другими «пустяками» что-то стоит, и это что-то хочет с нами поговорить, но часто у нас не хватает времени или отваги посмотреть на него прямо. Может быть, потому, что оно слишком серьезно, грозит подорвать самые основы нашего мира. Норина работа оказалась «про отношения», но я могу вспомнить с десяток работ других женщин, в которых тема пресловутой уборки, «кучи хлама» вывод

И разумеется, мы не отвечаем за само полученное нами наследство. Но за то, как мы этим наследством распоряжаемся и управляем, отвечаем именно мы. «Никто не может вызвать в вас чувство собственной неполноценности без вашего согласия» – так говаривала незаурядная женщина Элеонора Рузвельт.