Наследство

Глава 11. Кто такая Мэри?

– Мэри? А кто такая – Мэри? – театрально приподнял Коул тёмные стрельчатые брови, и она легко, словно крылья у бабочки разошлись в стороны.

– Ты упоминал про неё в разговор с Сибил.

– Ах, вот ты о ком? А с чего ты вдруг заинтересовалась этим именем?

– А это важно?

– Конечно, – кивнул он буйной головой. – С чего бы тебе интересоваться особой, которую ты никогда в жизни не видела, чьё имя весьма банально и раньше было у каждой третьей англичанки? Не могу придумать ни одной причины… хотя, нет, постой! Одну, пожалуй, могу. Ты хочешь отделаться от моего внимания? Или… или тебе в первую же ночь явился призрак грозной Мэри, увлекая за собой.

Он смеялся, а вот Коре было совсем не до смеха. Потому что, в принципе, всё так и было.

– Так в этом доме жил кто-то с таким именем.

– Жил, – прислонившись спиной к широкому стволу дерева, парень достал пачку сигарет и, зубами вытянув папиросу, щёлкнул зажигалкой. – Даже больше того тебе скажу, не только жил, а жену первого владельца этого дома как раз и звали Мэри – Мэри Гордон, в девичестве… а вот этого история не сохранила. Никто не знал или забыл, кем она была до того, как вышла замуж за самого богатого землевладельца в округе. Словно бы возникла из ниоткуда, как и положено возникать прекрасной фее, – задрав голову, он послал к белым облачкам серое никотиновое. – Возможно, феей, пришедшей из царства снов?

– На это есть вероятность?

– Конечно, но – всего только вероятность. Мистер Гордон был на много лет старше своей красавицы-жены, что не редкость во все времена. Красота – товар, который всегда хорошо продаётся и неплохо окупается.

– В глазах окружающих. По мне, так тот, кто продаёт себя в этом случае теряет больше, чем находит.

Он вопросительно приподнял бровь, словно прося пояснений.

– Хотя покупатель в разы омерзительней покупателя.

– Ты о чём?

– Ну, молодость ведь не понимает, чем торгует. Вот мы сейчас с тобой молоды и красивы и, кажется, так будет всегда? Что, все эти дома, машины, смартфоны имеют цену, на самом же деле всё это безделушки. Представь, какого это – молодой девушке раз за разом ложиться в постель к старику, а для восемнадцатилетних все, кто старше сорока – уже деды! Старые развратники понимают, что настоящее богатство – это жизнь. Ни за какие деньги не вернуться светлой души и напрасно растраченные годы. Богатые упыри подзаряжаются, как на батарейках, за счёт чужой жизни. А ты свою красоту отдаёшь им на откуп, как и лучшие годы. Их не вернёшь ни за какие деньги.

– Всё оно, конечно, правильно, – кивнул Коул лохматой чёрной головой. – Только Мэри без второго имени, видимо, рассуждала иначе.

Коул неопределённо пожал плечами:

– Возможно, потому, что Мэри не придерживалась твоих твёрдых принципов, а может быть, просто питалась хуже? Но так или иначе, почти тридцатилетняя разница в возрасте с влиятельным мужем её не остановила. Брак сделал её одной из влиятельнейших женщин в округе и позволил прибрать к рукам почти всё состояние супруга. Поначалу скромная и незаметная, красавица быстро заматерела и обрела собственный голос. А вот её, далеко не юный, но и не то, чтобы престарелый супруг, внезапно занедужил. Болезнь подкосила его неожиданно и надолго, причём состояние было стабильным – больной потерял речь и возможность передвигаться, соответственно, забота о поместье и семейном состоянии легла на плечи его прекрасной юной жены и не то, чтобы положение дел её не устраивало. Мэри показала себя прекрасной хозяйкой, под её руководством поместье процветало, дела шли в гору. Она лично вела амбарную книгу, по её инициативе было приобретено несколько торговых кораблей, началась торговля с Вест-Индией – именно так был заложен фундамент под компанию, которая, хотя сейчас давно отошла от торговых дел, продолжает процветать и приносить богатство. Вскоре Мэри была представлена ко двору, где завела новые полезные связи, позволившие получить королевский патент на открытие сразу нескольких мануфактур. Всё, к чему она прикасалось, начинало цвести и приносить плоды. Даже её красота с годами не только не увядала, но словно бы становилась ярче. Происхождения она была самого простого, но умела использовать и направлять в нужную ей сторону и людей, и события.

– Судя по рассказу интересная была женщина, – отломив тонкую веточку, Корнелия в задумчивости её прикусила.

– Да. Она не могла не вызывать восхищения одних и зависти у других.

– То же самое происходит и в наши дни. Зависть к чужим успехам и желание обесценить их порой даже неплохих людей толкает на ужасные поступки и ломает людям жизни.

– Верно. Возможно, всё дело в зависти. Люди часто принимают это чувство за желание справедливости. Я вот делал фактически всё тоже самое, почему у меня не вышло, а сосед как сыр в масле катается? Так рождается ненависть, сплетни. Но, с другой стороны, – лукаво ухмыльнулся Коул, – это ведь и правда несправедливо? Когда при равных возможностях, равных усилиях отчего-то один идёт в гору, а второй остаётся стоять на месте? Как тут не начать сетовать на судьбу?

Пришёл черёд Корнелии пожимать плечами.

– Значит, Мэри Гордон была хозяйкой этого дома?

– Он был построен по её проекту. Из столицы она вернулась глубоко беременной и, хотя клялась и божилась, что это ребёнок её престарелого супруга, в это, откровенно говоря, мало кто верил. Последний стал тенью – он был, но ни на что не влиял. Все, что мог делать мистер Гордон – это кушать супчик с ложечки и срыгивать на слюнявчик, да в особо сложных и решительных случаях царственным кивком подтверждать, что решение его супруги, заявленное на Совете, является изъявлением его собственной воли, а не бабским произволом. В том, что под покровом ночи он способен на нечто большее, чем этот кивок вызывало сомнение у всех, без исключения, люди шептались, говорили всякое, но очередным кивком мистер Гордон признал отцовство, так что остальным ничего иного не оставалось, кроме как смириться.

– Никогда не понимала, почему людей так сильно трогает чужая нравственность?

– За чужой нравственностью следить всегда проще и приятней, – подмигнул Коул, потянувшись за следующей сигаретой.

Учитывая поднятую тему Кора подавила в себе желание сделать замечание по поводу того, что много курить вредно.

– Вернувшись из столицы, прекрасная Мэри всю себя посвятила строительству нового дома, который обещал стать самым красивым в округе. Ребёнку, после рождения, по обычаям того времени нашли кормилицу, но, что поразило людей, не кормилица стала жить с семьёй, а ребёнка выслали вместе с ней в выбранную семью. Так делали только бедняки, знать всегда держала своих детей при себе. Поступив подобным образом, Мэри снова дала повод для сплетен.

– Вполне объяснимо. Телевидения в те времена не было и сериалов не показывали, а тут история развивалась прямо онлайн, – усмехнулась Кора.

– Когда дом достроили, все ожидали, что начнутся приёмы, балы, охота – все те развлечения, которыми не брезговала знать того времени, но – Мэри уединилась в его шикарных (по тем временам) стенах вместе с мужем и самым близким окружением, одной из которых была её любимая каМэристка, с которой она была столь близка, что по округе ползли сплетни и противоестественной связи служанки и госпожи.

– Люди любят трепать языком. И редко, когда способны увидеть в отношениях между людьми что-то хорошее. Почему опошлять считается нормой.

Коул коротко кивнул и щелчком отбросил дотлевшую до фильтра сигарету в ближайшие кусты самшита.

– Ну, о Мэри ходили слухи и похуже. Так случилось, что с её возвращением по округе стали пропадать люди, чаще – женщины и дети. Иногда их тела находили без сердца в груди, иногда – люди пропадали без следа. А потом нагрянула бубонная чума.

– И как это всё связывали с Мэри Гордон?

– Самым прямым образом. Успешная женщина, возникшая из низов, сумевшая пробиться на самые вверх, непотопляемая. Её врагов косил мор, уничтожал несчастный случай. Все знали, стоит поссориться с Мэри Гордон и скоро несчастья и мор посетят твой порог.

– Кажется, я догадываюсь, куда ты ведёшь? Мэри объявили ведьмой?

Прищурившись, Коул кивнул с лукавой усмешкой.

– И что дальше? Её сожгли на костре? Или утопили? И с тех пор её призрак ходит и напоминает о себе преступникам и их потомкам?

– Ничего подобного не случилось. Никто не посмел её убить, Мэри была очень влиятельной женщиной, настолько финансово-самостоятельной, что, даже когда она овдовела, её положение не пошатнулась. Она имела знатных и сильных покровителей при дворе, ни исключено, что один из них был не только любовником, но и отцом её ребёнка. Для тех, кто допускает возможность колдовства есть повод поверить в то, что она и в самом деле водилась с нечистыми. И, судя по некоторым записям не просто водилась – она была одержима идеей вызвать дьявола.

– Да неужели? Зачем бы ей это было нужно?

– Кто поймёт женщин? – деланно рассмеялся Коул. – Особенно таких женщин, как Мэри? Возможно, она ненавидела тот миропорядок, который существовал и хотела построить нечто другое? Может быть, для неё это было лишь забавной игрой. Но так или иначе, многие рассказывали о жуткой небывальщине, творящейся в этом доме. О странных и жутких животных, блуждающих около дома по ночам; об огнях; о ритуалах. Сохранились даже свидетельства о том, что около дома была огромная чёрная яма, полная огня. Описания похожи на нефтяную скважину, только есть одно «но»: нефти в здешнем округе никогда не водилось.

– Это все страшилки? Или есть что-то ещё?

– Это только присказка к легенде, а вот, собственно, и она сама…

– Что же это за легенда такая? – за насмешливым тоном Кора пыталась скрыть, что рассказ заставляет покрываться её тело мурашками в предчувствии… чего, кстати? Что её пугает?

Как будто она заранее знает финал, который знать никак не может.

Коул прищурился. На этот раз, то ли для стопроцентного попадания в образ он перестал зубоскалить и выглядел даже как-то мрачновато. На солнце набежали облачка, погружая окрестности в суровую тень. Потянуло влагой и запахом мха, как бывает тянет ими из приоткрытой двери подвала.

– Говорят, что у Мэри получилось.

– Что получилось?

– Открыть портал в ад.

Кора посмотрела на него внимательно, в ожидании, когда Коул расхохочется, но, если ему и было смешно, если это и задумывалось, как шутка, то лицо он держал прекрасно. Веселье в его лице «не просвечивало».

– Портал в ад?.. Ты серьёзно? – решила рассмеяться она сама и с облегчением увидела, как и его черты лица смягчаются.

– Ну, я этого не утверждаю – я говорю, по легенде. Вот эта самая чёрная яма-лужа и стала порталом. И сам дом тоже им был.

– И как же она всё это открыла?

– Я не знаю, – развёл руками Коул. – Я всего лишь весельчак, любящий бухло, кокс и девочек. Откуда мне знать таинственные ритуалы ведьм? – на мгновение в его голосе вновь зазвучали иронично-весёлые, игривые нотки. – Но, полагаю, какая-нибудь гадостная муть с жертвоприношениями обязательно должна была присутствовать. Возможно, парочка оргий. А может быть – даже не парочка.

– Последняя часть ритуала, что-то подсказывает, тебе бы понравилась?

– Зависит от участников. К слову, сама Мэри была прехорошенькая.

– Откуда ты знаешь?

– Её портрет до сих пор висит в галерее на третьем этаже. Любой может убедиться.

– Значит, ритуал был проведён?.. И?

– И дьявол вышел на землю. Наверное.

– И почему мир до сих пор как был, так и остался? Разве приход Сатаны не знаменует собой Конец Света?

– Прийти он пришёл, но видимо, ему не удалось остаться. По той же самой легенде Мэри не понравилось то, что она натворила. Она раскаялась и исправила свою ошибку, закрыв портал вновь.

– Каким же образом?

– Принеся себя в добровольную жертву. Естественно же? Согласно сказкам, гуляющим по местным деревьям, она сама бросилась в яму, ведущую в преисподнюю, после чего та превратилась в озеро. Его ты, кстати, тоже можешь увидеть. Оно до сих пор цело, хоть и обмелело изрядно, зарастя камышником.

Коул говорил весёлым голосом, но у Корнелии сердце заныло. Было такое чувство, что кто-то стоит за спиной и толкает силой мысли, за неимением рук: «Вот! Это – оно! Это причина, по которой ты здесь».

– Мэри утонула? – в задумчивости проговорила Корнелия, непроизвольно накручивая локон на палец. – Как странно…

– Что именно кажется тебе странным? На самом-то деле странностей тут воз и маленькая тележка.

– Ты веришь в том, что рассказал мне?

– Почему ты спрашиваешь? Ладно, не важно, я всё равно отвечу. Я не верю в это сейчас, когда светит солнце, поют птички и рядом красивая, цветущая девушка. Но ночью, особенно под кайфом…дом бывает таким мрачным, в нём всякое мерещится, – нахмурился Коул. – В туманные, холодные ночи я готов поверить во что угодно. Но к рассвету это обычно проходит.

Облако отнесло от солнца в сторону и всё вокруг снова засветилось под солнечными лучами. А Коул старательно улыбался, сверкая белыми зубами и чёрными глазами.

– Ты в самом деле что-то видел в доме?

– Если такое и случалось, меня убеждали, что всё дело в том, что кокса нужно принимать меньше, тогда и чёртики досаждать перестанут. И – знаешь, что? Чаще всего рецепт действительно был действенным. Рациональная часть меня убеждает, что всё дело в слишком богатом воображении, потому, что в доме кроме меня почти нет молодых лиц и всё тут провоняло стариной. Дом сто раз отреставрирован, но всё равно так стар, что это ощущаешь кожей…

– А не рациональная?

– Что? – переспросил Коул, явно затерявшись в своих мыслях и на миг потеряв нить разговора.

– Не рациональная твоя часть – что она говорит?

– Что в доме нечисто. Что там действительно есть «нечто», зло, как дремлющая спора, что может проснуться и поглотить.

– Кого поглотить?

– Меня. Оно будет жутким и страшным настолько, что этого не может представить даже моё богатое воображение, но, когда утром меня найдут, все решат, что это была передоза и остановка сердца.

Он говорил всё это лёгким, весёлым голосом, словно иронизируя сам над собой. Казалось, всего лишь шарж, насмешка, шутка – но в чёрных глазах Кора с тревогой читала: он что-то видел в этом доме такое, что напугало его. Что пугает до сих пор.

Но если её подозрения верны, зачем возвращаться к источнику своих страхов?

На самом деле причин может быть много. Он может сильно нуждаться в деньгах и слишком сильно зависеть от тётки, а сила воли Коула может быть недостаточно сильна для того, чтобы найти в себе силы для сопротивления.

Мистика тем и страшна в реальном мире, что притворяется отсутствующей. Как признать людям, что тебе являются потусторонние сущности, чтобы не вызвать подозрения в шизофрении? Нас старательно убеждают, что ничего того, что мы порой чувствуем и почти осязаем, нет. Раз нет беса, то нет и соблазна, излучаемого им, а если нет и соблазна, то нет ни греха, ни наказания.

Но есть места, которые и правда источают зло, как соты – мёд. Например, этот дом.

Почему она чувствует свою связь с ним? И совпадение ли похожая смерть Мэри Гордон и её матери? Та тоже утонула и, по словам Дориана, вошла в озеро сама, добровольно. Да ещё и её, Кору, с собой тащила.

Внезапно в памяти встала картинка: она кричит и отбивается, а мать затаскивает её в воду, всё глубже. А когда поднимает на Кору лицо, то её глаза… у них нет белков – сплошная тьма, как в фильмах ужасов.

– Что с тобой? – встревожено спросил Коул, не отрывая от лица Коры пытливого взгляда. – Ты ведь не принимаешь мои россказни за чистую монету? Это всего лишь местный фольклор. Мэри не любили, вот и сочиняли про неё всякие басни. К тому же, ей не повезло утонуть в собственном пруду…

– Ты действительно веришь в эту версию.

– Рациональная часть меня – безусловно!

Коул галантно протянул ладонь к Коре и она, опершись на неё, легко спрыгнула с ветки.

– Покажешь мне Зловещий пруд?

– Я покажу тебе что угодно! Только изъяви желание, – рассыпался мелким бесом он. – Но купаться там я бы не советовал. Дно илистое, а вода затхлая. Словно в болото нырнул – никакого удовольствия.

– Я не планирую купаться. Хочу всего лишь взглянуть на него при свете дня.

– А что? Ночью вы им уже успели полюбоваться?.. – мышцы на руке под пальцами Коры были твёрдыми, а кожа – горячей.

Ветер трепал чёрные вихры, придавая парню задорный, живой вид. Но Коре все время казалось, что стоит ветру подуть чуть сильнее, как маска шута и балагура будет сорвана, а что под ней?..

– Полюбоваться? Это вряд ли! – в тон ответила она. – Скажите, а с Дорианом, управляющим вашей тёти, вы хорошо знакомы?

Вот и тот самый порыв ветра! Улыбка сошла с лица Коула, вернее трансформировалась в злой оскал.

– Был бы не против не знать его вовсе.

– Почему?

– Вам откровенно?..

– Что мне ответить? Соврите мне, пожалуйста? – вопросительно приподняла Корнелия бровь.

– Ну, обычно я не люблю нелестно отзываться о людях за их спиной. То есть, это касается людей, не живущих в «Райских садах», конечно.

– Какая ирония, что Дьявольский дом называют «Райский садом».

– Что в это особенного? Змей-искуситель чувствовал себя в Эдеме неплохо. Ему ничто не мешало.

– Так что насчёт управляющего?

– С чего такой интерес к его особе? Мне стоит начать ревновать?

– К тому, что состояние, которые вы намерены получить через меня, может ускользнуть к нему? Я ещё не решила. Может быть, и стоит.

– То есть, моё мнение поможет вам определиться? Как мило! – съязвил Коул.

– Меня учили не слушать то, что говорят о человеке, а слушать того, кто говорит. О нём и мнения составлять.

– Тогда я лучше благоразумно помолчу.

– Перестаньте! Я серьёзно.

– И я – тоже.

Поймав себя на желание по-детски надуть губы и притопнуть ножкой, Корнелия едва подавила смех.

– Ну, не хотите – как хотите. Не силой же мне добывать у вас информацию?

– Идея любопытная. Точно не хотите приступить к реализации?

– Не люблю начинать дело, в исходе которого не могу быть уверена на сто процентов, – отмахнулась Кора.

Присыпанная красным гравием тропинка, обогнув кусты самшита, стоящими ровной стеной, нырнула между рядами стройных сосен и цветущего шиповника, а потом упёрлась в широкую лужайку, на которой, с одной стороны, стоял небольшой домик, а с другой открывался вид на пологий сход к воде.

– Вот и ваш Зловещий пруд, – довольно проворковал Коул.

Вода в нём действительно была чёрная. Как смоль. Удивительно! Ведь над ними было синее, в данный момент практически безоблачное небо – облачка теснились с двух сторон горизонта, как рамка у картинки, но само небо над их головой было чистой лазурью. Но вода в водоёме словно выпивала свет.

– Возможно, из-за этих его свойств, каким-то особенностей в составе воды водоём и получил своё название. Раньше он был больше?

– Наверное. Не уверен. А вот и ваш управляющий, – градус веселья Коула словно прибавился, но в глазах промелькнуло неприязненно выражение.

Кора тоже ощутила лёгкий укол смущения. Она надеялась, что Дориан останется в стороне, но её надежды не оправдались. Напротив, стоило ему завидеть их, Дориан поспешил приблизиться.

– Здравствуйте, Корнелия. Оглядываете окрестности владений? – улыбка Дориана была скупой, как внезапный штрих на белом холсте.

– Да. Коул любезно согласился взять на себя роль гида, – смущённо отвела она глаза в сторону, отводя бьющуюся в лицо прядь волос под дыханием взметнувшегося ветра.

– Не сомневаюсь. Коул может быть весьма любезным, когда захочет.

– Один из моих многочисленных талантов, – коротко кивнул головой Коул, словно отвешивал очередной поклон при знакомстве.

– Решили взглянуть на пруд?

– Да. Надеялась, что неприятное впечатление развеется, если увижу его солнечным днём. Но он по-прежнему мрачный и безжизненный.

– Не преувеличивается. Это просто вода.

– Кругом ветер, а здесь даже камыш не колышется! – возразила она. – Не рябь по воде не идёт. Скажите, в этом пруду кто-нибудь, когда-нибудь ловил рыбу?

Молодые люди обменялись молниеносно-быстрыми взглядами, но Коре удалось заметить этот обмен. И он ей не понравился.

– Кто бы стал ловить здесь рыбу? Если такая и водится, она мелкая и костлявая. Мы заказываем форель у лучшего поставщика. А здесь – ну, разве караси есть? – хихикнул Коул, опуская руки в карманы.

– Похоже, Коул уже успел рассказать вам свои любимые сказки? – нахмурился Дориан, неприязненно взглянув на соперника.

– У каждого из нас они свои, – не остался в долгу тот. – Можно полюбопытствовать, какие сказки рассказывал ваш управляющий?

– Тебе, мальчик, они вряд ли понравятся, – продолжая улыбаться, сделав шаг вперёд, словно обозначая территорию и оставляя её за собой, тихо проговорил Дориан.

В его голосе слышалась затаённая угроза.

– Что-то мне подсказывает, что ты прав, – кивнул, прищурившись, Коул. – Из того, что связано с тобой, до сей поры мне не нравилось ничего.

– Да, то, отчего ты обычно без ума в прямом смысле слова, у меня не водится, – небрежно и хлёстко бросил Дориан, не удостоив соперника даже взглядом. – Каждое слово племянника леди Сибил стоит поделить на два. Не стоит ему верить, – договорил он.

Атмосфера явно накалялась и даже яркое солнце не могло разогнать мрак.