Валентина

У Валентины есть тётя. Тётя – это вкусное варенье, новые игрушки и книжки с картинками. Это сказки на ночь и поцелуй перед сном. У тёти нежные руки и кусачий ремень. Ещё она обещала научить Валентину печь имбирное печенье и варить пунш. И так обязательно будет. Ведь тётя обещала.

Чайки не замолкали. Их крики были слышны даже в коттедже. Валентине казалось, что они доносятся не только сквозь наглухо запертое окно, но и из соседней комнаты.

Когда Валентина читает сказку о русалочке, тётя морщится. Она говорит, что «эта хвостатая распушилась павлином, словно и не от моря камушек». Когда-то прекрасная дева попала в сети рыбака и осталась в его доме и сердце. Но она мечтала о суше. Его же дом – море. Русалочка умеет любить, но её царство не здесь. У неё есть нож и шанс вернуться к отцу. Её выбор – карьера и принц пустыни.

У Валентины давно нет кукол. Просто они так похожи на людей.

Каждый вечер, если они проводили его дома, был временем кино. Валентине нравились мультфильмы и передачи про животных. Тётя выбирала комедии – итальянские, Рори Маккана или Сэма Хьюэна.

– Люди фильмы смотрят, чтобы восполнить то, чего им не хватает в жизни. Лично мне: чувства юмора и красавчика в постели.

У Валентины не было домашнего зверька, чтобы сидел пушистым комком на коленях и никогда – друзей.

Когда тебя садят за стол уже после ужина вместо того, чтобы отправить в комнату или к телевизору это хуже чаек. Я так вам скажу – ЭТО КУДА ХУЖЕ ЧАЕК. Женщина-мама. Мужчина-папа. Дети постарше взяли в свою команду, но правил игры не пояснили. «Играй» – сказали они. «Играй» – кричат обозленно. И тебе где-то между семью и восемью. И это дурацкий возраст. И ты топчешься на месте. Смотришь круглыми от удивления глазами. Тётя смотрит кино. Одна. Телевизор манит обрывками фраз. «Куда захочешь» и «Вперёд! К звёздам!».

– Вот видишь до чего ты её довел!

Валентины на самом деле нет. Она подменыш. Ночью пришли пикси. Фейри. Брауни. Кто угодно. Забрали девочку из мягкой постели и утащили в свой холм за городом. Они знали, что она видела их нору. Она знает, где они живут. И она сама сказала им, где живёт – чтобы пришли. Забрали. Утащили. Спрятали.

Она живёт на свете уже тысячу лет. Её манит «Песнь моря». И «Помогите, я рыба!».

Почему ей надо быть Валентиной? Она не умеет.

– Не кричи на меня при ребёнке!

Наглые чайки. Они бросаются на тебя среди праздника. Отбирают леденец-сахарную вату-сэндвич. Зло зыркают на тебя со всех сторон – нет ли ещё чем с тебя поживиться? Валентина с трех лет знает: от чаек спасёт тётя. Подбежать, взять за руку липкой от страха ладошкой. Дядя Вил, что торгует сырами, не меньше чаек боится тётю. И каждый раз, глядя вслед от чего-то потеет и вытирает пот со лба.

– Чисто под шторм попал.

Валентина любит и тётю, и шторм на море. Потому утром их остается двое.

Русалочка исчезла из их жизни. С рыбаком. Или без.