Лёлик

Автобус сильно дернулся, натыкаясь на очередной вихрь.

– Достаньте индивидуальные маски, – раздался по громкой связи голос водителя.

Салон синхронно зашуршал сумками.

– Нинель Борисовна, достаньте маску, – тихо прошептал парень из Службы Порядка, касаясь ее плеча.

Женщина не отрывала взгляд от окна:

– Ах, бросьте, она мне не поможет! – Она указала рукой в кружевной перчатке на восток, – Лёлик очень сердится!

Я проследил взглядом в том направлении, куда указывала рука в кружевной перчатке. Туча на востоке приближалась, быстро притягиваясь к земле и образуя огромный бурый вихрь. В салоне одна за другой замигали красные лампочки. По мере того, как вихрь приближался, лампочек становилось все больше, некоторые уже не гасли. Замелькали красные карточки штрафов. Одна. Две. Пять. Семь… В сущности, было уже совершенно без разницы, сколько карточек выпишет сейчас тебе служитель Порядка – через несколько минут каждого из нас ждет судьба 20-ти карточек.

Нинель Борисовна хлопнула руками по коленкам и визгливо крикнула оконному стеклу:

– Да ты совсем рехнулся, Лёлик! Прекрати сейчас же эти сцены! Люди смотрят! Постыдись!

Ответом ей был нарастающий рокот приближающегося вихря.

Последние недели автобусы всё чаще попадали в аварии. Один из маршрутов пришлось закрыть из-за невозможности проехать. Но наш до сих пор считался самым безопасным. Водитель остановил автобус. Пятитонная туша тяжело осела на землю и вгрызлась в нее стальными щупальцами. При одиночных сильных порывах это спасало, но такой мощи и ярости вихрь я видел впервые. Автобус затрясло, стекла жалобно застонали.

Нинель Борисовна последний раз бросила взгляд в окно и встала. Хватаясь за поручни, чтобы не оступиться в дребезжащем автобусе, она прошла к двери и небрежно бросила застывшему за рулем водителю:

– Открой дверь, я его успокою.

Водитель, не первый раз видевший Нинель Борисовну и привыкший уже к ее странностям, отмахнулся:

– Сядьте, матушка, переждем.

Но Нинель, впившись в него своими светлыми детскими глазами, упрямо затрясла головой: