Тайна старого кафе

– Куда ты, дурачок! Я бы тебя домой взяла!

Но рыжая животина ринулась обратно к кафе и нырнула под крыльцо.

– Ну и сиди там! – возвращаться в жуткое место Даша не собиралась. Даже ради дурацкого кота.

Квартира встретила уютом и тишиной. Засвистел на плите чайник, щелкнула микроволновка, сообщая, что горячие бутерброды готовы. И, вторя ей, заурчал желудок – время к обеду, а Даша еще не ела.

Сладкий чай был необычно вкусным. Сыр расплавился и тянулся за куском, приходилось ловить тонкие нити губами. Настроение улучшилось, и вскоре Даше было смешно вспоминать давешний испуг.

А еще захотелось сделать что-то хорошее. Да хоть полы помыть!

Но стоило войти в зал, как планы поменялись: окна изрядно запылились, и в комнате было не так светло, как обычно.

Достав тряпку и стеклоочиститель, девушка принялась за работу. А потом быстро протерла пыль и пробежалась по квартире со шваброй.

И уселась в любимое кресло, оценивая результат.

Солнце заливало комнату, отражалось в хрустальной люстре, оставшейся от бабушки. Мама берегла её как зеницу ока, не позволяя никому прикасаться к граненым висюлькам, и даже мыла сама, исключительно «домашними средствами». Даша полюбовалась на игру света и достала косметичку – захотелось похулиганить, как в детстве.

Солнечный зайчик, оттолкнувшись от круглого зеркальца, прыгнул на стену, пробежался по картине – какому-то пейзажу. И нырнул в щель между диваном и книжным шкафом.

От резкого, хлесткого вскрика подвески на люстре качнулись. Даша подскочила, не понимая, что происходит. А из коридора слышались быстрые шаги. Босые. Детские. Шаги. И они приближались к открытой двери.

Даша не выдержала первой. Схватила со стола тяжелую стеклянную вазу для фруктов и с визгом запустила на звук. А потом, как была, выскочила за дверь. И только после поняла, что стоит в подъезде в домашних тапочках, а ключ и телефон остались в квартире.

Кнопка звонка почти исчезла в стене. Даша давила на неё и думала, что делать, если Аньки нет дома. Придется сидеть в подъезде – вот в этом. Потому что в свой она не вернется даже под дулом пистолета! Не одна!

Глухо щелкнул замок. В дверях стояла немного помятая Аня. Из собранных в пучок волос во все стороны свисали длинные пряди. В руках она держала надкушенное пирожное.

– Дашка? А чего не позвонила?

И тут она поняла. Глаза сделались огромными, и в них мелькнул страх:

– Господи, что случилось? Заходи! – девушка втянула подругу в квартиру. – Я тут кино смотрю, не слышала. Давно ждешь?

Она тараторила, не переставая, не давая вставить ни слова.

Даша послушно прошла на кухню, где ей тут же сунули в руки слоеное пирожное с кремом и большую чашку с горячим чаем.

– Где-то тут бананы были, – Аня щедро водрузила на стол целую связку. – Ешь! Говорят, в них эти, эндор… гормоны счастья, короче! Так что лопай!

И, видя, что Даша не двигается, сама оторвала банан, почистила и всучила подруге.

– Спасибо, – та отложила угощение и обеими руками обхватила чашку. Тепло словно возвращало к жизни, Даша только сейчас поняла, что замерзла… А ведь на улице было не холодно. Наверное. Она не помнила.

– Так, рассказывай! – Аня методично заставляла стол вредными вкусностями. – Что стряслось-то? Ты словно призрака увидела… – сраженная догадкой она замерла и всем телом развернулась к подруге: – Что, серьезно? Увидела?

Даша кивнула.

Первые слова царапали горло. Но постепенно говорить стало легче и, утирая слезы и прерываясь на всхлипывания, Даша рассказала все. И даже про непонятную истерику мамы вчера вечером.

Это Аню не впечатлило: её собственные родители любили поорать на пустом месте, быстро заводились и так же быстро остывали. А вот шаги заинтересовали.

– Слушай, может, это домовой? Понравилась ему твоя уборка, вот и решил посмотреть, кто у него хозяйничает.

Даша вспомнила тот леденящий ужас и замотала головой:

– Домовые до-о-обрые! А этот… Не знаю, как объяснить.

– Что у вас за потоп? – в кухне возник Петр, сцапал чипсину и захрустел: – Любимый хомячок помер? Пожар? Конец света? Нибиру падает?

– Да ну тебя, – Аня замахнулась на брата полотенцем, и тут же ему все пересказала, изрядно приукрашивая.

– Серьезно? – Петя захлопнул холодильник, так и не вытащив котлеты. – Призрак?

– А кто еще? Сам подумай! Дашка одна дома, а тут эти шаги…

– Не знаю… Ань, ты недавний скандал забыла? Из-за одной очень скрипучей кровати!

Анька сначала прыснула в ладошку, а потом расхохоталась:

– Такое забудешь! Даш, прикинь? У нас тут соседи комнату сдали, молодым парням, и каждый вечер, как по часам, там что-то скрипеть начинало, такое активное скрип-скрип, скрип-скрип. Ну, родители сперва возмутились, ясно же. Что за дела, все такое… Ругаться пошли. А знаешь, что оказалось? К парню бабка приехала на недельку, очень активная такая бабка. И вот чтобы не мешать молодым своей жизнью жить, уходила в комнату и делала гимнастику. А держалась за спинку древней кровати! Всех на уши подняла!

Она снова зашлась в смехе.

Даша улыбнулась. В иное время она бы присоединилась к веселью, но сейчас проблемы подруги казались такими надуманными.

– Даш, ты не поняла? – Аня наконец-то прекратила суетиться и уселась напротив. – Петя правильно сказал – может, акустика? Слышимость-то какая! У соседей кто-то бегает, а тебе мерещится.

– Я что, совсем дура? – обиделась Даша. – Говорю же – по коридору шлепало! И крик этот…

– Положим, крик тоже объясним, – Петя все-таки выудил котлеты и теперь сооружал что-то похожее на гамбургер, засовывая между кусками хлеба помидоры и ломтики огурца. – Ужастик кто-то смотрел, а там сама знаешь, как орут!

– Ага. А кафе – мираж, как в пустыне, да? – Даша начинала злиться.

Аня с Петей переглянулись:

– Слушай, тебе не кажется, что шутка затянулась? Это же всего лишь местная легенда! Страшилка такая!

– Страшилку сфотографировать нельзя, а это чертово кафе – можно! – выпалила Даша.

– Показывай!

– Телефон дома остался. Потом фотки перешлю. И можете сколько угодно проверять их на предмет фотошопа!

Даша хотела добавить еще какую-то колкость, но Петр, стоя за спиной сестры, прижал палец к губам и немедленно предложил:

– Может, кино посмотрим? Согласен и на сопли! Ань, ты тут прибери пока, а мы что-нибудь поищем, – и, не слушая возмущенных выкриков сестры, уволок гостью в комнату:

– Успокойся! Шагам и шумам всегда можно найти логическое объяснение. А вот кафе беспокоит меня гораздо больше. Давай сходим туда вместе?

– Сейчас?

– Ну… – Петр оглядел Дашу. – Домой зайдешь, переоденешься…

– Ни за что! – отрезала та.

– Да что ты, в самом деле? Вместе же будем, заодно посмотрю, что там за звуки такие страшные.

– Нет! – уперлась девушка.

– Ну-ну. Интересно, только где жить-то собираешься? Позволишь глупым шорохам выгнать тебя из собственной квартиры?

– Не твое дело! – процедила Даша и задумалась. Ей ведь и вправду придется возвращаться.

Не сейчас. Только не сейчас! Потом, когда мама и папа вернутся домой, когда из кухни будут доноситься умопомрачительные ароматы, и вся семья станет шутить и подначивать друг друга. Тогда страх забудется, а сама Даша решит, что все привиделось и ничего нет.

– Нашли? – в комнату, вытирая руки о кухонное полотенце, ворвалась Аня. – Чего сидите в темноте? И телевизор не включили. Эй, вы тут чем занимаетесь?

Возмущенную тираду прервал телефонный звонок. Аппарат анахронизмом висел в коридоре – серебристая трубка с кнопками.

– Да, она у меня. Даш, тебя.

– Немедленно домой. Сейчас же!

Голос отца не предвещал ничего хорошего.

Даша не хотела, чтобы кто-то видел, как её ругают, поэтому на предложение проводить ответила отказом. Только попросила у Ани какую-нибудь обувь – не бежать же в тапочках! Хотя выданные модные сланцы для бега подходили не лучше.

Дверь открыл папа. Окинул дочь мрачным взглядом и посторонился, пропуская в квартиру. Даша шагнула через порог и застыла, не веря глазам:

– Что здесь случилось?

– Это мы у тебя хотели узнать, – ворчливо отозвалась мама. – Что за мамаево побоище?

По коридору катались шарики синтепона и летал пух из разодранных подушек. Из перевернутого кухонного ведра вывалился мусор, присыпанный сверху осколками.

– Моя любимая чашка, – в голосе мамы слышались слезы. – Даш, ну вот чем она тебе не угодила?

Через минуту черепки полетели в стену, а мама рыдала и ругалась одновременно, припоминая дочери все грехи и упрекая за черствость.

– Па, это не я. Честно, – Даша охрипла от ужаса. Ей казалось, что самый близкий человек на свете, родная мама, на глазах превращается в монстра. И папа хмурится. Если и он тоже…

– Люда, не ори!

Страхи отступили. Папа остался прежним.

Он спокойно подошел к жене и силой заставил её сесть на табуретку:

– Не ори, сказал. Посмотри на Дашку. Ничего не замечаешь?

Мама замолчала. Взгляд скользнул по дочери, и злость сменилась удивлением:

– Ты что, так по улице и бегала?

Растянутая любимая футболка и старые шорты. Даша носила их дома, но выйти в этом за дверь… да ни за что в жизни! Еще и телефон оставила.

– Доча, что случилось?

Это снова была родная, любимая и понятная мама. От облегчения на глаза навернулись слезы и Даша, рыдая в голос, поведала родителям обо всем, кроме кафе.

Самое удивительное, ей поверили!

– Знаешь, я тоже слышала эти шаги. И вроде как голоса…

– Может, от соседей? – засомневался папа.

– Леша, у кого из них есть дети?

Даша уставилась на маму: в их подъезде маленький ребенок был только в одной квартире. В соседних – или младенцы, или подростки.

– Почему я сама не догадалась?

– Если бы догадалась, вообще бы свихнулась, – хмыкнул папа. – И все равно, этим шумам можно найти объяснение.

– Только одно – в квартире завелся барабашка! Алеша, ты не против, если мы позовем священника?

Папа пожал плечами:

– Делай, что хочешь. Хоть попа, хоть муллу, хоть брахмана. Лишь бы вы обе трястись перестали!

– И зеркала надо завесить! – мама заметалась по квартире, доставая из шкафов простыни и покрывала.

– А вот это перебор! – запротестовал папа. – У нас же нет покойников!

– Типун тебе на язык, – мама вытянула его по спине полотенцем. – Ладно, ничего завешивать не будем. Переодеваемся – и за уборку.

Пока наводили порядок, подсчитали потери, небольшие, но обидные: пара подушек, несколько тарелок и кружек, в основном – любимые, те, что привозились из отпусков в качестве сувениров. Пара вилок оказались скручены спиралью. Папа только присвистнул: так изувечить нержавеющую сталь Даша не могла при всем желании. Когда он это озвучил, девушка обиделась: значит, ей не поверили? Посчитали, что она сама разгромила квартиру?

Зато к заявлению мамы, что священника надо пригласить уже завтра, отнесся спокойнее, чем в первый раз.

Ужин тоже прошел в неловком молчании. Попытки шутить оказались безуспешными, все постарались поскорее доесть и разбежаться по своим делам.

Чтобы отвлечься, Даша попробовала посмотреть на ноутбуке что-нибудь веселое, но настроения не было. А тут еще и чат пискнул, уведомляя о новом сообщении.

– Ты как? Живая? – вопрошала Аня.

– Ага. Признана невиновной. И, представляешь, родители мне поверили! Так что завтра поп приедет, будет квартиру освящать.

– Обалдеть! – ошарашенный смайлик должен был изображать саму Аню. – А посмотреть можно?

Даша задумалась. Она где-то слышала о церковных таинствах, но что это такое, не знала. Решила, что секрет, который никому нельзя рассказывать и отказала:

– Понимаешь, чем меньше народу, тем лучше подействует. Но я тебе потом все расскажу!

В ответ снова прилетел смайл, огорченный до слез.

– О! Я же тебе фотки обещала! – вспомнила Даша и потянулась за смартфоном.

Скорость интернета была хорошая, снимки «Рябиновой грозди» улетели мгновенно. На некоторых виднелась рыжая точка.

– Там такой котяра классный живет! – написала Даша, но ответ все не приходил.

Отступившая было тревога вернулась. Собственное отражение в окне напрягало, в голову невольно полезли нехорошие мысли. Даша рывком задернула шторы и открыла шкаф, разворачивая зеркало на его дверце к стене. В этот момент пришло сообщение.

– Даш, а это что? Блик? Или бомжик заселился?

Красный кружок на фото обводил окно второго этажа. В нем, прячась за рваными занавесками, стояла женщина. Даша дрожащими руками схватила телефон, лихорадочно ища оригинал. Да, точно – женщина. Но, хуже всего было то, что от внешнего мира её отделяло стекло.

В доме, в котором не осталось ни одного целого окна.

После сообщения о том, что в кафе стекол нет, и даже посуда разбита, в чате воцарилось молчание. А потом Ольга предложила съездить туда всем вместе:

– Нужно выяснит, что это за место! Кто за?

Против оказалась одна Даша, и ей пришлось подчиниться.

 ***

Даша очень надеялась, что страшное кафе исчезнет, ведь раньше она видела его только когда была одна. Но остальные мечтали о другом:

– Зайдем, поглядим, что там к чему. Я, – Ольга вытащила маленькую пластиковую бутылку, – даже святую воду прихватила! Еще с Пасхи стоит, говорят, сильнее только крещенская, но она у нас закончилась.

– А у меня пшено, – вмешалась Аня. – Читала, что если за человеком гонятся злые духи, нужно кинуть горсть за спину, и они отстанут.

– Это же вроде про мак? – переспросила Петя.

– Ну да. Только ты его еще иди поищи! Даже кондитерского нет. И, к тому же, – нашлась девушка, – там было написано, что дело не в самих семенах, а в их размерах: чем мельче, тем лучше. Демоны же пока все до одного зернышки не пересчитают, дальше не побегут!

Даша очень надеялась, что так оно и будет. Но еще больше, что пшено не понадобится.

– Приехали. Кому там Молочная требовалась?

Расплатившись, компания вывалилась из душного нутра маршрутки.

Кафе по-прежнему щерилось разбитыми окнами, а на крыльце умывался Рыжий.

– Ну, так где твой кошмар? – жизнерадостно вопросила Аня, крутя головой. – Показывай!

– Так вот же! – Даша указала на дом напротив и увидела, как друзья удивленно переглядываются.

– Где? Хочешь сказать, этот сарай, больше похожий на сортир типа «Мэ» и «Жо», и есть твое демоническое кафе? Ой, какой котик!

Рыжий словно услышал: прекратил вылизываться и навострил уши.

– Так он на крыльце и сидит! – Даша не понимала происходящего. – Слушайте, только не говорите, что вы его не видите!

– Не видим! – подтвердила Ольга. – Тут сарай развалившийся и рыжий кот!

Даша прикрыла глаза, на мгновение почувствовав облегчение: галлюцинации вещь неприятная, но лечатся.

– Уф, а я чуть с ума не сошла от страха! Сарай? Ну и отлично! Просто схожу завтра к врачу, может, на солнце перегрелась или переутомилась в школе, откат догнал.

– Погоди, – Петя вытащил смартфон и навел его на сарай. Послышались щелчки камеры. – Даш, ты только не волнуйся… Девочки, вы тоже…

Все столпились вокруг, стараясь рассмотреть, что же вышло.

Снимки получились черно-белые, даже немного с желтизной, как будто на старинной фотографии. Сарая не было, зато кафе удалось рассмотреть в деталях.

Льнул к стене девичий виноград, ища щели в кирпичной кладке. Трава проросла сквозь деревянное крыльцо, а над дверью покачивалась вывеска, на которой можно было рассмотреть название: «Рябиновая гроздь».

И только огненно-рыжий кот остался точно таким же, как и наяву.

Девушки тоже сделали фото. И, разглядывая смазанный силуэт в окне верхнего этажа, Аня протянула:

– Думайте что хотите, но я туда не пойду.

Даша поддержала подругу:

– Я тоже. Хватит с меня кошмаров.

Петр пожал плечами и схватил за руку направившуюся через дорогу Ольгу:

– Ты куда?

– Интересно же! Ну вы что, как маленькие? Неужели не хотите посмотреть, что там на самом деле?

Аня беспомощно оглянулась на Дашу:

– Может, сходим? Всем вместе не страшно.

– Ну уж нет! – отрезала та. – И так черт знает что мерещится. Шаги всякие, смех…

И осеклась: если кафе оказалось реальным, может, и остальное – тоже?

– Ну, думайте скорее! – отвлекла её Ольга. – Я-то в любом случае иду!

– Одну не пущу! – отрезал Петя и еще крепче вцепился в запястье.

Даше почему-то стало обидно: её вот так за руку не держали! Она даже о страхах забыла. Но идти все равно отказалась:

– Мы с Аней здесь подождем! Вы только поосторожнее, ладно? И поскорее!

Ожидание тянулось бесконечно. У остановки одна за одной останавливались маршрутки, словно зовя уехать. Даша отходила за остановку, чтобы не поддаться соблазну, так её тянуло в душное нутро.

Аня тихо причитала: ей казалось, что прошла целая вечность и ребята никогда не вернутся:

– Давай сходим, – канючила она. – Может, случилось чего? Может, им помощь нужна?

Даша чувствовала себя последней гадиной, бросившей друзей, но соглашаться не спешила:

– Вернутся. Ничего с ними не будет.

И шумно выдохнула, когда увидела возвращающихся Ольгу с Петей.

– И ничего там нет! Обычный сарай. Какой там только гадости нет! – брезгливо сморщилась Ольга. – Теперь помыться хочется.

Петя молчал, листая фотографии, а потом протянул смартфон Даше.

Кафе не было. Груда хлама, грязи и кучи экскрементов.

– Чертовщина какая-то.

– Поехали отсюда, – скомандовала Ольга. – Вечером у Аньки встретимся, обсудим, – и первая вскочила на ступеньку подъехавшего автобуса.

Петя пропустил девочек вперед и прежде, чем войти в салон, сделал еще одну фотографию. Смотреть не стал – просто сунул смартфон в карман и упал на ближайшее свободное сиденье:

– Не кантовать.

С этими словами надвинул кепку на лоб и заснул.

Обратный путь они проделали в тишине, но возле дома Аня попросила:

– Даш, а к тебе можно? А то Петька сейчас обед готовить заставит. Проглот.

– А пошли! – после случившегося Даше не хотелось возвращаться в пустую квартиру. – И мне веселее. Знаешь, я скоро начну шарахаться от собственной тени!

– Еще бы! – посочувствовала подруга и нажала кнопку лифта. В Дашином подъезде она была обычной, из металла.

Входная дверь оказалась приоткрыта. Из квартиры вырывались голоса – тихий женский и густой мужской бас – и сладковатый запах.

– Ой, уже вернулась? – мама смотрела на Дашу как-то удивленно, потом её взгляд скользнул по Ане. – Девочки, вы вот что… идите погуляйте, не надо мешать взрослым.

Подруги молча вышли.

– Я совсем забыла, что они сегодня квартиру освящают, – Даша чихнула, когда после темного подъезда в глаза ударил солнечный свет. – Надеюсь, поможет.

Девочки потоптались на лестничной площадке и решили идти к Ане, вспомнив по дороге, что Петя дома и потребует его накормить.

– Пусть сам себе готовит! – заявила Аня, открывая дверь.

Но Петя даже не оторвался от компьютера. Не вышел и на запах яичницы с колбасой.

– Он не заболел? – Аня косилась в сторону собственной комнаты, которую оккупировал родственник.

– Наверное, занимается. Ему же поступать!

– Говорит, по балам проходит, – пожала плечами Аня и тут же сменила тему: – Ты обещала рассказать о чертовщине! Что, реально – голоса?

– Шаги, – поправила её Даша.

Снова и снова говорить о собственных страхах не хотелось, но она слишком хорошо знала подругу.

От допроса спас зазвеневший телефон. Мама сообщала, что все закончилось, и звала печь пироги. Дочь она встретила, припорошенная мукой:

– Готовь начинку!

– А чем это пахнет? – Даша уселась напротив, пристроив на коленях миску с вареными яйцами.

– Квартиру ладаном окуривали, велели до вечера не проветривать.

Даша кивнула. От странного аромата кружилась голова, но мама улыбалась, и из коридора не доносилось ни жуткого смеха, ни призрачных шагов.

Вскоре по кухне поплыли другие запахи, более привычные – свежей сдобы и ванили. Квартира снова стала родной и уютной.

– Ну вот, папа с работы придет, а у нас тут такая красота! – мама раскладывала на блюде выпечку – пирожки с начинкой и сладкие плюшки. – Как думаешь, похвалит?

– Обязательно! – Даша наслаждалась происходящим. Ради такой атмосферы она была согласна навсегда забыть нелюбовь к готовке.

– Давай пить чай? – мама положила на тарелку несколько пирожков, накрыв остальные полотенцем.

– Давай! – согласилась Даша и на минуту отвлеклась на пикнувший телефон.

«Проверь почту, это важно», – писал Петя.

«По поводу кафе», – прилетело следующее сообщение, и Даша сдалась:

– Я быстро. Письмо только прочитаю.

Правда, сначала пришлось скачать пересланные файлы.

Под первым номером шел снимок, который Петя сделал из окна автобуса. Даша мазнула взглядом по знакомой вывеске и открыла следующий файл. И еще один. И еще.

Вырезки из газет, в которых упоминались исчезнувшие дома. Их помнили, но назвать точное место затруднялись даже очевидцы.

Ссылки на мистические группы. Страшилки про такие же здания, которые появлялись и исчезали, стоило любопытным искателям приключений войти в покосившиеся двери.

География легенд раскинулась от Владивостока до Калининграда, упоминались подобные случаи и за рубежом.

В правом нижнем углу замигала иконка сообщения:

«Заметила связь?»

«Я еще никуда не исчезла! И не собираюсь!»

«Я не об этом! Все здания – семейные рестораны, кафе или гостиницы. А еще рядом с крыльцом есть засохшее дерево».

Даша вперилась взглядом в строчки. А потом снова открыла фотографию «Рябиновой грозди». К счастью, за окном второго этажа в этот раз никого не было.

– О! Его еще не снесли?

Даша едва не подскочила. Вернувшийся папа вглядывался в экран:

– Жаль, хорошее было кафе. Мы любили туда заходить после занятий. Готовили там вкусно. Да, Люда?

– Вы о чем? – в комнату заглянула мама.

– Помнишь? – папа указал ей на монитор.

– Еще бы! Такое хорошее кафе. А хозяйка – прелесть!

Даша превратилась в слух.

А родители говорили, перебивая друг друга, словно фотография оказалась ключом к чему-то давно забытому.

«Рябиновая гроздь» была излюбленным местом встречи у подростков и молодых семей.

– Поговоришь с хозяйкой, ощущение, что за спиной крылья выросли! Поговаривали даже, что она колдунья.

– И вы в это верили? – насторожилась Даша.

– Верили! Она же многим помогала. Все девчонки к ней со своими секретиками бегали. Сейчас, конечно, понимаю, что это был просто жизненный опыт. Но тогда… Подожди, у меня же фотографии были!

Из коридора послышался шум – мама полезла на антресоли. Через несколько минут Даше торжественно вручили слегка выцветшую карточку.

Две молодые женщины, в одной из которых девушка узнала маму, а во второй – её лучшую подругу, сидели за уличным столиком. Прямо над ними нависла ветка рябины с белыми соцветиями, а у ног развалился огромный рыжий кот.

Длинная шерсть отливала латунью и сверкала на солнце. Казалось, это огненно-желтое пятно – единственное, что не потеряло краски.

– Рыжик! А я про него и забыла! Ласковый такой котик.

– Помню его, – хохотнул в ответ папа. – Как начинал мурчать, уши закладывало.

– И что с ним стало? – перед глазами встал откормленный кошак, шмыгающий под разваленное крыльцо. Даша только сейчас поняла, что тот не походил на бездомного, слишком лоснящийся и ухоженный.

– Да кто его знает. Умер, наверное. Он уже тогда был взрослым.

Родители разглядывали фотографию с каким-то благостным выражением на лицах. Такое бывает, когда встречаешь что-то давно забытое, но когда-то очень дорогое. Даше не хотелось спугнуть ощущение чуда, но страх уже поселился в душе и плел липкую паутину. С ним следовало покончить как можно скорее.

– А на какой улице было это кафе?

– Кажется… на Северной? – мама вопросительно взглянула на отца. Тот нахмурился и даже потер пальцем переносицу, вспоминая:

– Да нет. На Советской! Да, там!

Но судя по всему, он и сам был в этом не уверен.

– Ни один не сказал про Молочную! – тараторила Даша в трубку.

Родители смотрели какое-то кино и на дочь, решившую поболтать по телефону с подругой, внимания не обращали. Только разговаривала Даша не с Ольгой, и даже не с Аней – впервые за все время она сама набрала Петю.

– Мда, – протянул тот, выслушав сбивчивый рассказ, – думаешь, им память отшибло?

– Ничего подобного! – кинулась Даша на защиту родителей. – Они, знаешь, сколько историй порассказали о своей молодости? И про кафе тоже. Как девчонки бегали туда гадать на суженого, а матери водили к хозяйке детей лечить «от испуга» и снимать сглаз.

– Ну вот тебе и слухи о бабке-колдунье, – хохотнул Петр, но смешок получился наигранным. – В общем, я покопаюсь в сети, похоже, такое не только у твоих.

– Да все у них с головой в порядке! – снова возмутилась Даша. – Они только улицу не помнят, а обстановку описали до мелочей! Даже рассказали про большую декоративную тарелку на стене!

– И ты поверила. Может, это ложные воспоминания?

Вместо ответа Даша бросила трубку. И фыркнула:

– Ложные воспоминания, тоже мне умник!

Родителям она верила – кусок той самой тарелки лежал в шкафу, завернутый в старую футболку. Интересно, если показать его маме или папе, они узнают?

Все еще злясь на Петю, Даша залезла под одеяло. Спать не хотелось, и она прислушивалась к доносящимся из родительской комнаты звукам. Судя по обрывкам фраз, выстрелам и крикам, Брюс Уиллис снова спасал мир.

Это было лучше, чем смешки и шлепки детских ног. Впервые за много дней Даша заснула без страха.

И проснулась оттого, что в окно заглядывало полуденное солнце, а в уши ввинчивалась мелодия телефонного звонка.

– Да? – Даша с трудом разлепила глаза, даже не посмотрев на экран.

– Давай к нам, – послышалось из трубки сухое указание. – Дело дрянь.

Испуганная тоном Пети, Даша наскоро умылась и переоделась. Завтракать не стала – помчалась к подруге, на ходу перетягивая волосы первой попавшейся под руку резинкой. Пряди цеплялись за бусины, и девушка зло дергала их, не обращая внимания на боль.

– Ты чего такая? – Аня ошарашенно оглядела подругу, а потом развернулась на пятках: – Ну, я ему сейчас! – и кинулась вглубь квартиры.

– Подожди, – с того скандала Даша тяжело переносила ссоры и не желала становиться причиной очередной склоки.

– Все верно, потом орать будешь! – поддакнул Петя. – Смотрите, что нашел! Личный архив некоего Соломахина В.А.

– Это еще кто?

– Да был тут один… краевед. Собирал старые фотографии, любые, до каких дотянуться мог. Ну и сам снимал, мечтал встать в один ряд с Карамзиным, Татищевым и Костомаровым. Ладно, это к делу не относится. В общем, после его смерти дочка отцифровала всю коллекцию. Смотрите!

И он широким жестом развернул экран.

Ворс ярко-зеленого коврика, так похожего на лужайку, вытянулся. Ноги словно запутались в высокой траве – ни шагу ступить, ни повернуться. Но Даша и не пыталась. Она не замечала ни удивления подруги, ни довольного лица приятеля – взгляд приковала фотография.

Яркие, ядовитые цвета, какие получались на мгновенных снимках «Поляроида» придавали пейзажу неестественный вид. Слишком резкие тени. Слишком светлые пятна от солнца. Все какое-то… странное.

Выкрашенный зеленым дом сверкал чистыми окнами, сквозь которые можно было рассмотреть пластиковые столы и стулья. Несколько таких же стояло у крыльца – хозяйка шла в ногу со временем, устроив небольшой «кофейный дворик».

Береза льнула к дому, её листья сливались с выкрашенными зеленой краской стенами, и только белые соцветия как будто сияли своим собственным светом.

А на крыльце золотым клубком свернулся рыжий кот.

– Похож?

Руки подрагивали, когда Даша приложила к экрану прихваченную из дома фотографию.

– Кто его разберет. Но вы дальше смотрите, я целую папку насохранял!

Кадры менялись: полоски и шарфики семидесятых годов двадцатого века сменились супермини шестидесятых. Попался даже снимок из сороковых: закутанная в тулуп и пуховый платок хозяйка раздавала детишкам хлеб.

Потом были фото женщин в шляпках, плиссированных юбках, с меховыми горжетками через плечо. Но других было больше: явно крестьянского вида, в кофтах и повязанных под подбородком платках.

И везде, на каждом фото в фотокамеру щурился яркий, как солнышко, рыжий кот.

– У хозяев что, бзик?

– А ты самих хозяев видела? – вопросом на вопрос ответил Петя. И открыл следующий файл.

Снимки менялись. Это напоминало кинохронику, только задом наперед. Петя кликал мышкой и вопросительно посматривал на девочек. А те прильнули к экрану и молча вглядывались в лицо женщины.

– Эта последняя.

Коричневое фото, потрепанное по краям. Картинку портили грязные пятна и заломы, но лицо молодой женщины не пострадало.

Она смотрела так, словно видела что-то, недоступное остальным.

Высокая прическа, белая кружевная наколка в волосах. Темное платье с турнюром и накрахмаленным передником. На руках – рыжий кот.

– Заметили? – не выдержал Петя.

– Кота? Он на всех фото!

– Да нет. Смотрите, – парень снова пролистал файлы. – На лицо смотрите!

Девушки вгляделись в экран.

– Да ладно! Между снимками даже не года – десятилетия! – Аня не желала верить собственным глазам.

– Поняла, да? Явно один и тот же человек.

– Не может быть! – отрезала Даша. – Полторы сотни лет прошло, а то и больше! Скорее всего, дочка, внучка и так далее.

– Дочки-внучки молодели бы! А эта – стареет. Пусть незаметно, но все же – стареет!

Петя довольно откинулся на спинку стула.

Даша неверяще смотрела на экран, потом отняла мышку и долго листала фотографии, вглядываясь и в хозяйку кафе, и в дом, и в деревья вокруг.

– Ну бред же! – бормотала она, убеждаясь в правоте друга. – Быть такого не может.

И уже знала: может!

За спиной послышался тонкий вой. Аня обняла плюшевого медведя, с которым не расставалась лет с пяти, и тихонько ныла.

– Ты чего?

– Дашку жа-а-алко! На неё ведьма глаз положила! Поймает и высосет молодость!

– Что за чушь? – Петя попытался успокоить сестру, но голос предательски дрогнул.

– И вовсе не чушь! Думаешь, просто так про это кафе страшилки рассказывают? Ведьма потому и не стареет, что ловит неосторожных посетителей, чтобы забрать их жизни! – на последних словах Аня понизила голос и почти шептала, но светлое время суток помешало нагнать ужас.

И все-таки Даше было не по себе: увиденное впечатляло.

– Я, наверное, домой пойду! Петь, скинь мне все это!

Но возвращаться в пустую квартиру не хотелось. Родителей нет, а вслушиваться во все звуки, боясь снова услышать топот, было страшно. Посидев на лавочке у подъезда, Даша отправилась на остановку. До Молочной улицы ехала минут двадцать, и всю дорогу девушка судорожно тискала смартфон, словно боясь выпустить его из рук даже на мгновение.

Кафе никуда не делось.

Солнце, щедро поливающее лучами тротуар и соседние дома, над ним словно теряло силу. Тень от сухого дерева напоминала тенета. Даша невольно поискала глазами паука, но облегчения, когда не нашла, не испытала.

Медленно, делая крохотные шаги, она приблизилась к дому. Мусор и осколки стекла исчезли, деревянный пол даже поблескивал, словно его только что помыли.

Кафельная стена за искореженной витриной сверкала чистотой. Следы от выпавшей плитки казались бездонными провалами, из которых выглядывала тьма.

Даша отступила, не смея взглянуть в глаза своим страхам. Но как только на лицо упал солнечный свет, они исчезли.