Перо бумажной птицы

По-хорошему Бабкин должен был сдать найденный телефон следователю и терпеливо дожидаться результатов. Вместо этого Сергей отвез его своему знакомому. Через два часа у него были ответы на все интересующие его вопросы.

Ответы эти оказались крайне скудны. Картина, нарисованная родителями, соответствовала тому, что он увидел, вскрыв мобильник Даши Белоусовой. Ни чатов с приятелями, ни ночных переписок с подругами… Специалист уверенно сказал, что с телефона в последнее время ничего не удаляли.

– Неужели она даже «Тиндер» не поставила? – спросил Сергей. Вполне рабочая версия: ушла из дома не учиться разносить тарелки с едой, а встретиться с кем-нибудь, а затем события развернулись непредсказуемо…

– Вообще никаких приложений такого рода, – ответил его знакомый. – Только игры. Кстати, этот телефон у нее всего полгода.

– Давай глянем переписку с семьей?

Переписка была скупой. «Приду через час». «Где ты?». «Задержусь на двадцать минут». Сергей надеялся, что хотя бы с братом Даша будет разговорчивее, но даже с преподавательницей танцев девушка общалась больше, чем с Максимом.

Как и говорила ее мать, все члены семьи были записаны под своими именами.

«А где шутки, мемы, смайлы, фотографии котиков и ролики с «Ютуба»? – спросил он себя. – Где хотя бы минимальная сетевая активность?»

Маршруты за последние три дня соответствовали тому, что рассказывали близкие. Девушка проводила все время дома, единственный раз на полтора часа ушла на занятие танцами.

Что-то смущало его в этой картине. Минимум контактов в записной книжке. Нет даже бывших одноклассников, а ведь прошел всего год с тех пор, как Дарья Белоусова окончила школу. Как будто она пыталась начать жизнь с нуля.

Он вернулся в сквер. Дерево, в развилке которого нашелся телефон, росло поблизости от широкой тропы, соединявшей центральную аллею и проезжую часть. Сергей прошел этим маршрутом и остановился, рассматривая противоположную сторону дороги.

Народная тропа была протоптана не просто так. На другой стороне улицы выстроились в ряд небольшой продуктовый, стоматологическая клиника и банк. В глубине за клиникой, в тупике, Сергей разглядел красно-белую крышу автозаправочной станции.

Ведомый инстинктом, существование которого применительно к себе Бабкин всю жизнь отрицал, он дождался, когда проедут машины, перебежал через дорогу и дошел до заправки.

– Ты здесь не видел эту девушку вчера?

Заправщик с любопытством глянул на телефон, но качнул головой:

– Не. Я вчера был выходной. У девчонок спроси.

Сергей зашел в помещение. Девчонками оказались две женщины лет сорока. Белоусову они вспомнили с первого взгляда.

– Ой, она тут долго вертелась! Притворялась, что шоколадку выбирает, а сама все присматривалась к водителям. Мы уж хотели гнать ее, думали – неужели проститутка такая наглая попалась! А потом она – хоп! – выскочила и в машину какую-то нырнула.

– За рулем был ее знакомый? – спросил Сергей.

Женщины переглянулись.

– Да мы и не поняли толком… Но вроде бы нет. Она, пока он ждал своей очереди, с ним парой слов перекинулась, потом что-то спросила…

– А я вспомнила! Спросила, не подвезет ли!

– Точно? – усомнился Бабкин.

– Точно-точно! Не были они знакомы, она его здесь подцепила.

Выйдя на улицу, Сергей позвонил Илюшину.

– Ты уже уехал из школы кейтеринга?

– Час назад, – отозвался Макар.

– Возвращайся. Я тоже подъеду, нужно прошерстить местный народ.

Бабкин рассуждал просто. Девушка запланировала побег. Она бросила телефон и уехала на пойманной попутке. У нее не имелось собственной банковской карты, по которой можно было бы отследить движение денежных средств, – только небольшая сумма наличными, которую ежемесячно выдавали родители.

Из всего этого следовало, что в ближайшее время ей потребуются работа и крыша над головой.

Где могли отыскаться добровольные помощники? Преподавательница танцев, ее собственный младший брат, – и это объясняло бы его относительное спокойствие на встрече с сыщиками, – или же люди, с которыми она общалась в школе кейтеринга.

Приехав в школу, он отыскал Илюшина.

– Нам нужна группа, в которой занималась Белоусова. Ты с кем-то успел поговорить?

– У них через десять минут заканчивается занятие.

Это были те самые юноши и девушки, которых Макар сегодня уже видел.

Он пристально оглядел их. Сразу отсеял тех, кому около тридцати. Белоусовой всего восемнадцать, она станет искать кого-то ближе к ней по возрасту. Поколебавшись, отбросил двоих накачанных парней лет двадцати пяти. Слишком много маскулинности. Нужен кто-то, не транслирующий вовне ни малейшей угрозы. Кто здесь самое безобидное создание?

Тридцать человек даже с напарником быстро не обработаешь, – значит, предстоит наметить тех, с кем имеет смысл общаться в первую очередь.

Он изучал их внимательнее, чем адвокат – присяжных заседателей, от которых зависит судьба обвиняемого. Ориентировался не на физиогномику, в которую не верил, а на язык тела.

Кто напряжен, а кто расслаблен? Кто стоит спокойно, а кто без конца тянет руки к лицу и переступает с ноги на ногу? Тики, мелкие подергивания – сразу отбрасываем. Оставляем тех, кто тихо перешучивается с соседями: болтливую толстушку в футболке со свинкой Пеппой; девушку со сложным плетением косичек на голове и серьгой в носу.

Илюшин отобрал еще пятерых, и после окончания урока Олег попросил их задержаться.

Недовольства не выразил никто. Всем хотелось быть на хорошем счету у руководителя школы.

Если бы все делалось как полагается, Макар долго и неторопливо разговаривал бы с ними с глазу на глаз. Но здесь не было ни времени, ни технической возможности. Поэтому распределили иначе: всех выбранных ребят посадили под навесом, Сергей ввел их в курс дела, Илюшин стал наблюдать со стороны.

Может быть, это выстрел вслепую, и никто ничего не знает.

Или Даша заручилась поддержкой одного из них и предупредила, что ее могут искать. Тогда кто-то постарается скрыть правду. Задача Илюшина – вычислить этого человека.

Он не возлагал больших надежд на предстоящий разговор. Но в глаза ему бросилось, что одна из девушек чувствует себя неуютно. Она слишком быстро ответила «Нет, ничего не говорила» в ответ на вопрос Сергея, не делилась ли Даша своими планами на будущее. Она один-единственный раз испуганно взглянула на Макара и больше не поворачивалась в его сторону, в то время как все остальные то и дело поглядывали на второго сыщика, понимая, что он не просто так сидит в стороне и рассматривает их.

Подтверждая его подозрения, она дернулась и резко отстранилась, когда он подошел к ней после завершения короткой беседы.

– Я уже сказала, что ничего не знаю!

Макар молча смотрел на нее.

Светловолосая, как и Даша, невысокая, лет двадцати двух. В лице странно сочетались миловидность и озлобленность.

Под его взглядом она занервничала еще больше.

– Даша не совершила ничего противозаконного, – мягко сказал Макар. – Но ее мать и отец в панике. Вам ведь что-то известно, правда? Мы – частные детективы, и, если вам не хочется с нами разговаривать, вы имеете полное право этого не делать. Но рано или поздно к вам придет полиция.

При упоминании полиции она дернулась.

– Я просто рассказывала ей о своей работе, – буркнула девушка.

«Быстро же ты сдалась, милая», – про себя усмехнулся Макар.

– Что именно вы рассказывали?

– В моем ресторане большая текучка. Знакомые девчонки снимают квартиру на пятерых по соседству. Недавно одна из них уехала, и я обмолвилась при Даше, что они ищут себе пятую. Мне с ними жить не с руки, у меня комната в общаге.

– Почему вы сразу об этом не сказали? – недоуменно спросил Макар.

– Мы все – сестры, и должны поддерживать друг друга! – Она вызывающе вскинула голову. – Если Даша сбежала из дома, у нее были для этого основания!

– Вам они известны?

Девушка молча прикусила губу.

– У Даши хроническая депрессия, – сказал сыщик. – Из дома она ушла без таблеток.

– Только не вздумайте читать мне нравоучения, – взвилась она.

Макар спросил название и адрес кафе. Заведение было на юго-востоке Москвы. Достаточно далеко от дома Белоусовой, чтобы родителей или брата туда никогда не занесло даже случайно.

– Девять против одного, что там она и обретается, – сказал он, передав Сергею содержание беседы с девушкой. – Поезжай туда, проверь.

– А ты?

– Я – домой, у меня встреча. С опознанием девицы, надеюсь, ты без меня справишься!

Он снисходительно похлопал Бабкина по плечу.

– Куда уж мне, – буркнул Сергей и пошел к машине.

Кафе выглядело как инопланетный корабль, приземлившийся посреди московской площади. Стекло и металл – блеск, сверкание, хайтек. То, что консервативный Бабкин не любил, предпочитая если не тихую пивнушку, то шаурму у знакомого продавца.

Однако внутри все оказалось проще. Длинные поцарапанные столы, пластиковые стулья. Шумно, людно и суетно. Сергей сел в отдалении, спиной к стене, чтобы видеть зал, заказал суп и стал наблюдать.

Дашу Белоусову он заметил через десять минут. Поначалу Сергей принял за нее другую официантку, но когда девушка подошла ближе, понял свою ошибку. Человек, набиравший персонал, руководствовался собственными вкусами, и добрая половина официанток была невысокими худощавыми блондинками со стрижками «каре».

Все они были одеты в униформу: темно-синие брюки, белые футболки, коричневые фартуки с накладными карманами. Большинству девушек фартук был велик.

С первого взгляда Белоусова не выделялась среди них. «Это все форма и одинаковые прически», – подумал Сергей, но вскоре решил, что как раз она-то выделяется. Другая пластика тела: более живая, непринужденная. То ли природная, то ли результат занятий танцами.

На Сергея, сидевшего вне ее зоны обслуживания, Даша не обращала внимания. Доев свой суп, он собирался подойти к девушке, но зазвонил телефон.

На экране высветилось имя: Вера Белоусова.

– Есть какие-то новости? – встревоженно спросила она. – Простите, я понимаю, что дергаю вас, но мы в таком ужасе…

Она пыталась подавить рыдания.

– Я вижу вашу дочь прямо сейчас перед собой, живой и невредимой, – негромко сказал Бабкин. – Все у нее в порядке!

– Господи, где она? Что она делает?

– Обслуживает столики в кафе. Дарья устроилась работать официанткой.

– Боже мой… В каком?! Что это за место? Оно нелегальное? Ей там что-то угрожает?

– Это приличное заведение, – успокоил ее Бабкин. – Называется «Корова и дуб». Здесь много семей с детьми. Вы хотите, чтобы я с ней поговорил?

– Нет-нет, пожалуйста, не надо, – взмолилась Вера. – Вдруг она испугается и снова решит убежать! Я не знаю, чего теперь ожидать от нее… Попробую вечером подъехать и поговорить с ней сама. Хотя бы денег оставлю… Бедная моя девочка! Прошу вас, не пугайте ее…

Кажется, она всерьез опасалась, что при виде частного сыщика Даша снова бросится в бега. Сергей пообещал ничего не предпринимать, расплатился за невкусный суп и отправился домой.

Илюшину он отправил сообщение с фотографией Белоусовой, которую незаметно щелкнул на телефон. Макар ограничился короткой отпиской: «Ок!» – это означало, что созваниваться они будут потом, а сейчас он занят.

Дома было тихо и пусто. Маша уехала на встречу с подругами. Бабкин залез под душ, потом прошлепал мокрыми босыми ногами на кухню, достал из холодильника банку пива и повалился на диван в одном полотенце.

При жене он себе такого не позволял. Сергей хорошо запомнил, как быстро расслабился в первом браке: садился в трусах за обеденный стол, ковырял в носу, если возникала такая потребность, и не понимал, для чего человеку дома нужна хорошая одежда, когда вытянувшиеся треники и ветхие дырявые футболки намного удобнее.

На себя прошлого он оглядывался неприязненно. Что заставляло его выглядеть распустившимся мужиком в каких-то двадцать пять лет?

«Чем теснее живешь с кем-то, тем важнее дистанция». Такое правило он вывел. Пару лет назад, поймав себя на том, что не прикрыл дверь в туалет, прежде чем помочиться, Бабкин вздрогнул. Жена сидела в соседней комнате, и, если только он не собирался устроить для нее звуковые спецэффекты типа «Бахчисарайский фонтан», его забывчивость выглядела необъяснимой.

Красная аварийная лампочка вспыхнула и замигала. Он стал с удвоенным вниманием следить за своими привычками.

Ему не хотелось быть противным для своей жены.

Поэтому Сергей заботился о том, чтобы у него не отрастало брюхо, не позволял волосам в носу покидать пределы ноздрей и даже понемногу приучал себя вместо любимых футболок носить дома рубахи.

Но сегодня можно было расслабиться. Маша вернется не раньше одиннадцати. У него куча времени! Он выбрал «Пацанов», включил первую серию и отпил пиво.

Четыре серии спустя у него заныла спина. Сергей встал, потянулся и решил сделать перерыв. Макар все не звонил. От нечего делать Бабкин открыл компьютер, щелкнул на новости. По старой привычке он раз в сутки просматривал раздел с происшествиями, особенно внимательно изучая те, которые случались рядом с их домом.

«Сотрудница ресторана застрелена на юго-востоке Москвы».

Несколько секунд он непонимающе смотрел на заголовок. Затем нажал на ссылку, и открылась статья всего в пару абзацев. Владельцы не успели заплатить ушлому журналисту, чтобы он не упоминал название заведения в своей статье, и подзаголовок был выделен жирным шрифтом: «Убийство шокировало посетителей ресторана! Официантка убита выстрелом в упор».

Далее следовало сообщение о том, что убийца скрылся и его ищут.

«Совпадение», – сказал себе Бабкин, похолодев.

Он набрал номер бывшего коллеги.

– Убийство в «Корове и дубе». Мне нужна фамилия жертвы, срочно.

– Блин, Сережа, конец рабочего дня, дай людям отдохнуть, – запротестовал тот.

– Саня!

– Да понял, понял! Не ори.

Коллега повесил трубку, а Бабкин принялся ждать. Он успел несколько раз обновить страницу с новостью и прошерстил другие сайты в поисках дополнительной информации, но ничего нового не узнал.

Пискнул телефон:

«Дарья Белоусова. Два пулевых, смертельное – в голову. Стрелок скрылся».

Бабкин втянул воздух сквозь стиснутые зубы.

Он представил, как Вера приезжает в кафе, где только что убили ее дочь, и выругался. Позвонил, но абонент был недоступен. «Она уже в метро».

Тогда он набрал Илюшина.

– Дарья Белоусова застрелена час назад. В кафе, где я ее видел своими глазами.

Секундная пауза. Но Илюшин соображал очень быстро.

– Родители знают?

– Без понятия. Ни до матери, ни до отца не могу дозвониться.

– Едем к ним на квартиру, – решил Макар. – Черт! Кому понадобилась восемнадцатилетняя официантка?

Трясясь в метро, Бабкин задавал себе тот же вопрос. Насильственная смерть Белоусовой говорила о том, что они пропустили что-то важное в своем расследовании.

Он успел по дороге выяснить, кто работает со следственно-оперативной группой на месте преступления, и договориться, что они с Илюшиным подъедут через час. «Надеюсь, застанем экспертов». Собеседник подтвердил, что выстрелов было два. Сергей поверил бы, что убийство – дело рук случайного сумасшедшего, бегающего с оружием по Москве, если бы не вторая пуля, выпущенная в голову несчастной девушки.

«Заказное убийство, – думал он. – Бред какой-то».

Илюшин ждал его возле дома Белоусовых.

– А почему не на машине?

– Пива выпил, – хмуро сказал Сергей. – Телефоны ни отца, ни матери не отвечают. С сыном то же самое.

– Может, все трое в метро?

– Вера сказала, что поедет туда одна, без мужа. Ладно, сейчас разберемся…

Лифт был сломан, им пришлось подниматься пешком на седьмой этаж. Еще с пятого они услышали голоса, и Бабкин ускорил шаг.

Дверь квартиры, где жили Белоусовы, была распахнута. Внутри бородатый мужчина руководил группой из трех женщин.

– …сдирай, завтра человека пришлю, переклеивать будем. Про шторы не забудь. Все отстирать, полы отмыть. А тебе что здесь нужно?

Последний вопрос относился к Илюшину. Но когда за ним в дверном проеме выросла фигура Бабкина, бородач непроизвольно сбавил тон:

– Вы кого-то ищете?

– Белоусовых, – сказал Макар. – Егора и Веру.

– Это еще кто такие?

– Они здесь живут, – вмешался Бабкин. Время, время поджимало! Если следственная группа уже на выезде, им нужно торопиться.

– Не живут здесь никакие Белоусовы, – отрезал тот. – Я хозяин. Жил мужик один, вот только съехал час назад по-тихому, и за последний месяц не заплатил! Соседка увидела, как он сумки таскает в машину, позвонила мне. Все свое вынес, сволочь. Смылся с концами! А где ваши Белоусовы, я без понятия!

Бабкин, не говоря ни слова, вышел на лестничную клетку и уставился на дверь с номером квартиры. Нет, они ничего не перепутали. Он не мог бы забыть этот коридор и ободранные стены.

– Сережа, это та самая квартира, – сказал изнутри Макар.

– Что значит «та самая»? – насторожился хозяин.

Бабкин вернулся, сунул ему под нос удостоверение.

– Нам нужно десять минут, – негромко сказал он. – Мы только осмотрим комнаты.

Бородач запротестовал, но Сергей взглянул на него и раздельно повторил:

– Десять. Минут.

И тот не стал спорить.

Квартира была пуста: вычищена, выскоблена изнутри, словно раковина. Остались предметы мебели: диван, кровать, кухонный гарнитур, – но все личное, частное исчезло. О плакате с корейскими мальчиками напоминала только лента высохшего скотча, болтающаяся, как сопля, на обоях. Грязно-розовые шторы в комнате Даши предстали тем, чем и были на самом деле: запыленными тряпками, которые давно не стирали.

Брошенный дом усмехался им в лицо. Ни клочка мусора, ни забытого белья. Все подчищено, подтерто, и над выхолощенным жильем витает не выветрившийся до конца запах хлорки.

Бабкин стал вспоминать, что они видели, когда были здесь. Вещи на вешалке в прихожей, ботинки… Все это упаковывается за двадцать минут. Кухня? Там был минимальный набор посуды. Ничего из того, что придает комнате свое лицо: ни подушек на стульях, ни комнатных цветов, не говоря о магнитиках на холодильнике…

Он натянул перчатки, вынул из сумки набор для снятия отпечатков пальцев.

– Пожалуйста, не пускайте пока уборщиц в комнаты, – сказал Илюшин бородачу, следовавшему за ними по пятам. – Простите, как вас зовут?

– Константин…

– Константин, у вас есть договор с арендатором?

– Само собой! Я с этого козла через суд буду взыскивать! Обои подрал, паркет поцарапал… Пусть еще за моральный ущерб платит…

– Можно взглянуть?

В договоре Илюшина заинтересовала страница с паспортными данными. Арендатором значился некий Игорь Матвеев, тридцати двух лет.

– Утром мы встречались в этой квартире с семьей, у которой пропала дочь, – сказал он. – Посмотрите, пожалуйста: вы видели этих людей раньше?

Он показал копии паспортов Белоусовых-старших и снимок Дарьи. Владелец внимательно рассмотрел их и покачал головой:

– Не, не встречал… Мужик у меня снял эту квартиру шесть месяцев назад. Сказал, что жить будет один.

– Он рассказывал о себе?

– Да то же, что и все… Переехал в Москву из Костромы, устроился тут на работу. Сказал, что планирует на долгий срок. Я, правда, удивился, зачем ему одному три комнаты, но это уж не мое дело. Вольному воля, правильно я говорю? А трешки не самые ликвидные, их сдать труднее, чем однушку…

– Познакомьте меня, пожалуйста, с вашей соседкой, – попросил Макар.

Пожилая женщина, открывшая им, сообщила, что последние месяцы провела на даче, наезжала изредка, только чтобы проверить квартиру, и не видела своих соседей. Ни родителей, ни юношу, ни девушку. А вот как заметила, что какой-то тип стаскивает вещи по лестнице, так сразу позвонила Косте!

На лестничную площадку вышел Сергей, скатывая перчатки. Отвел Макара в сторону.

– Отпечатков нет. Кто-то прошелся с тряпкой по всем поверхностям. Подлокотники, подоконники, зеркала, полки в кухне – все чистое. Много времени не заняло, а следы зачистили качественно.

– Дверные ручки? – спросил Илюшин.

Сергей внимательно посмотрел на него.

– Понял, – со вздохом сказал Макар. – Извини. Поехали на место преступления.

Они записали телефон Константина и договорились, что он позвонит им, если будут какие-то новости. Хозяин квартиры недоуменно кивал и соглашался. Он, кажется, так и не понял, что произошло.

«А сами-то мы поняли?»

Когда они вышли на улицу, Бабкин вытащил сигареты и закурил. Илюшин не сказал ни слова.

– Сейчас быстро докурю и поедем, – пообещал Сергей.

– Не торопись. Все равно уже везде опоздали. – Илюшин раздраженно щелкнул пальцами. – Черт, черт! Кошка, которую звали Машка, потому что он на ходу выдумал эту кличку по созвучию с именем дочери! Названия корейских поп-групп, которые не похожи на лягушачье кваканье! А как тебе выдумка с удочерением? Надо было подстраховаться на случай, если мы найдем Дашин сотовый и увидим, что в нем записаны не «мама» и «папа», а «Вера» и «Егор». Сережа, нас провели как последних идиотов. Сколько шансов, что паспорта не поддельные?

– Один из тысячи. Только если они дураки или люди, которым нечего терять. Но на первое ничего не указывает. Они наняли нас, выяснили, где Дарья Белоусова. Женщина упросила меня не подходить к ней, и они профессионально убрали ее, а затем смылись. Знали, что мы придем, и все успели, даже с запасом. Уже за час до нашего визита от них не было и следа. Стерли отпечатки – значит, боялись опознания. Следовательно, паспорта поддельные. И тот тип, который снимал квартиру, тоже вряд ли существует. Скорее всего, один из членов банды.

– И все это для того, чтобы убить восемнадцатилетнюю девчонку, – задумчиво сказал Макар.

– Угу. С нашей помощью. – Бабкин докурил и бросил окурок в урну. – Поехали.

В метро за всю поездку оба не проронили ни слова. От Сергея так явственно фонило яростью, что вокруг них образовалось свободное пространство.

Напрасно он повторял себе, что у них не было оснований, чтобы проверять подлинность паспортов Белоусовых. Что те привели с собой какого-то парня, сыгравшего роль их сына, и это тоже сработало в их пользу – картинка выглядела убедительной. Что квартиру подготовили к их приходу, натаскали в комнату предметов, свидетельствующих, что здесь действительно живет восемнадцатилетняя девушка…

Бесполезно. Их наняли люди, которые пытались найти Дарью Белоусову, и они с Макаром вывели их прямо на нее. Он сам, лично, сдал ее местонахождение хитрой бабе, притворившейся страдающей матерью. Купился на притворные рыдания.

Когда они поднялись из метро на поверхность, Макар нарушил молчание.

– Комнату они нафаршировали тем, что под руку попалось. Интересно, был ли в ней хоть один реальный предмет, принадлежавший Дарье? Игрушки – из магазина, если не с помойки. Плакат купили в ближайшем киоске. Книжки – бесплатные, с батареи в подъезде. Одежда? Ну, одежда, наверное, принадлежала ей.

– Зачем убивать, если девчонка и так жила с ними? – мрачно спросил Бабкин.

– Мы даже этого достоверно не знаем.

– Маршрут на камерах совпадает с тем, который они описали. Похоже, им действительно нужно было отыскать ее.

– Тогда убили именно потому, что она сбежала.

– Украла что-нибудь? – вслух подумал Сергей. – Но зачем убивать?

Он издалека увидел возле кафе машину опергруппы и ускорил шаг.

Со следователем Бабкин был знаком. Тот поздоровался и сказал, что они почти закончили.

Намек был прозрачен: все устали, никто не собирался задерживаться ради двух частных детективов.

– Взгляну на тело? – попросил Сергей. – Или уже увезли?

– Нет, пока здесь. Машина в пробках застряла.

– Все как обычно.

Они мрачно ухмыльнулись друг другу, и Бабкин вышел на задний двор. Илюшин безмолвно держался за его спиной.

Тело под черным полиэтиленовым пакетом казалось совсем маленьким. Девушку застрелили, когда она стояла на крыльце: она скатилась вниз, на ступеньках остались следы крови. Сергей осторожно обошел их и присел на корточки рядом с трупом.

Он не боялся вида смерти, но всегда медлил пару секунд, прежде чем откинуть покрывало, – словно давал покойнику время приготовиться к неприятной встрече с живыми.

Невдалеке курили, до него доносился запах дыма. Он приподнял пакет и рассмотрел тело. Светлые волосы в крови. Пулевое отверстие чуть выше левого уха. Лицо удивленное, совсем юное. Под нижней губой розоватый след размазавшейся помады. Бабкин скрипнул зубами.

– Смерть наступила около семнадцати тридцати. – Следователь подошел и встал за ними, сунув руки в карманы. – Она курила на крыльце, убийца приблизился, выстрелил – расстояние метра три, не больше. Когда упала, подошел и добил. Хотя и первая рана была смертельной, по словам эксперта. – Он помолчал и добавил со вздохом: – Совсем народ озверел…

– Свидетели? – спросил Бабкин.

– Свидетелей полно, толку чуть. Этот двор проходной, как видишь. Убийца ждал на скамейке, когда официантка выйдет. У них смена заканчивается в восемь, он пришел заранее. Девчонка выскочила покурить, он просто подошел и застрелил ее. Люди слышали два громких хлопка. Кое-кто видел высокого мужчину в куртке с капюшоном.

– А что с камерами ресторана?

Следователь хмыкнул.

– Есть, но качество поганое. Решили, понимаешь, сэкономить. – Он кивнул на убитую девушку. – А к вам она какое отношение имеет?

Сергей собрался с силами. М-да, после этого случая они с Илюшиным надолго станут посмешищем.

Самое печальное, что он знал следователя как хваткого профессионала. Подвернись им сейчас дурак и взяточник, Бабкин обрадовался бы ему куда больше. В этом случае у него были бы все основания держать историю о фальшивых клиентах при себе.

– Она вышла покурить на крыльцо? – переспросил Илюшин.

– Да.

– И успела закурить?

– Окурок валялся там. – Следователь указал на нижнюю ступеньку. – Пачку сигарет и зажигалку положила на перила, они так и лежали, когда ее нашли.

– Пачку сигарет… – повторил Макар и пружинисто выпрямился. Всю его молчаливость как рукой сняло. – Персонал уже разошелся?

– Нет, все здесь, с ними пока работают. Но они говорят в общем одно и то же: услышали хлопки, стрелка никто не видел. Про личную жизнь она не распространялась, будем родных опрашивать…

– Тело опознал кто-то из присутствующих?

Бабкин недоуменно взглянул на него.

– В каком смысле – опознал?

– Это не Белоусова, – сказал Макар.

В первую секунду Сергей не понял, о чем говорит напарник. Светлые волосы, острый подбородок, надпись на бейдже. Он своими глазами видел эту девчонку несколько часов назад!..

– Белоусова не курила. – Илюшин обернулся к следователю. – Это другая девушка. Не выпускайте никого из ресторана, надо выяснить, кто она.

Убитую звали Виктория Сивкова.

Когда заново опросили весь персонал, стала ясна картина случившегося.

– …она сок на себя опрокинула, – рассказала одна из официанток. Бабкин отметил, что она тоже напоминает Белоусову, и поймал себя на желании начистить менеджеру рыло. Подобрал их, сволочь, будто в собственный гарем. – Вика психовала весь день, к вечеру совсем расклеилась… Это бывает, особенно поначалу. Я внимания не обращала, только слышала, как Даша ее утешает… Нет, раньше не знала никого из них. Они и сами только здесь познакомились. Новички обычно всегда растерянные. Белоусова? Нет, она поспокойнее…

Старшая официантка смены была очень смущена общей ошибкой и старалась вспомнить события как можно добросовестнее.

– …вообще-то у нас для таких случаев должна храниться запасная одежда в шкафах. Но ресторан не выдает на нее денег, а сами мы… В общем, мало у кого она есть. Знаете, сколько сейчас стоит купить новую форму! Даша прибежала ко мне и отпросилась на пять минут. Она снимает квартиру на соседней улице, через дорогу. Сказала, что захватит из дома запасную футболку, похожую на форменную, и принесет. У Вики в обслуживании в это время было три столика, а у нас поначалу строго следят за новенькими, меняться не рекомендуется. Это потом все расслабляются.

– Даша сняла свою футболку и отдала Вике?

– Да. У них один размер. А бейдж остался, они в спешке не стали заморачиваться с тем, чтобы перекалывать. Даша накинула куртку прямо на белье и побежала за запасной футболкой.

– А почему Сивкова вышла покурить в середине смены?

– Клиенты ее ушли. У нас такое часто бывает: то густо, то пусто. У одних ребенок начал скандалить, они быстро свернулись. Другим позвонили, что машину эвакуируют – выскочили как ошпаренные… Третьи просто доели.

«Черт, как просто, – думал Сергей. – Две девчонки поменялись майками, одна вышла покурить… Как долго этот козел ждал ее? Что бы он предпринял, если бы официантки покинули кафе группой? Выслеживал бы Белоусову до дома и прикончил ее у подъезда?»

Впрочем, что толку об этом размышлять. Случилось то, что случилось. Убийца застрелил не ту девушку.

Следующим они опросили охранника «Коровы и дуба», который первым наткнулся на тело. Бабкин, который был невысокого мнения обо всех охранных службах мира, отдал должное этому человеку, хотя ошибка в опознании в итоге случилась именно из-за его действий.

– Девчата загомонили, что колесо у машины лопнуло, – неторопливо говорил чисто выбритый мужчина лет пятидесяти с мясистым лицом. – Но я сразу понял, что стреляли. Два хлопка – не, колесо так себя не ведет. И звук другой. Палили во дворе, я метнулся туда, гляжу – наша лежит. – Он поморщился. – Ну, с такими ранами не выживают. Все равно проверил пульс на всякий случай… Мало ли, какие чудеса… Но в этот раз вышло без чудес.

«Не совсем так», – мысленно сказал Сергей, как раз считавший возвращение Белоусовой к жизни чем-то сродни волшебству.

– Народ изнутри повалил на крыльцо, я рыкнул, чтобы не высовывались.

– Почему?

– Затопчут следы, да и незачем глазеть… К тому же насчет стрелявшего ясности не было. А вдруг вернется? Если псих, запросто может… Наташа, старшая смены, выглянула, я ей крикнул, чтобы пакет принесла. Закрыл девчонку. На бейдже прочитал имя, сказал, когда ваши приехали…

– Вы не знали ее в лицо?

– Она недавно появилась, откуда мне ее знать.

«Вот почему убитая прошла по сводкам как Дарья Белоусова».

Ладно, с этим разобрались. Но где она сама?

Еще сорок минут ушло на то, чтобы восстановить перемещения Белоусовой во время убийства.

Девушка вернулась в кафе за пять минут до нападения. Бабкин в очередной раз поразился ее везучести. Когда раздался выстрел, она была внутри: помогала убирать посуду со столиков. Ее видели другие официантки. Затем она незаметно исчезла.

Шкафчик с ее вещами был пуст. Просмотрели записи с внутренних камер ресторана и увидели, что девушка покинула «Корову и дуб» в семнадцать тридцать шесть. Внешние камеры зафиксировали, как она вливается в толпу пешеходов и исчезает на улице, ведущей к метро.

Бабкин подавил желание выкурить еще одну сигарету. Все это в голову не лезло.

– Ты что-нибудь понимаешь? – спросил он Илюшина.

– Понимаю, что у Белоусовой отличная реакция, – одобрительно сказал тот. – Услышала выстрел, бросилась было со всеми вместе, но сразу же догадалась, что произошло. Видишь? – Он показал на остановленный кадр. – Она не ломится в заднюю дверь, а замирает на две секунды, разворачивается и бежит в комнату для персонала. Две секунды ей понадобилось на осмысление! Запихала вещи в рюкзак – и смылась. Она знала, что убить должны были ее, а не Сивкову.