Его хобби

Вся наша жизнь – игра.

В шкафу висят скелеты…

Никто не хочет быть

Разменною монетой…

1 глава. Кукловод

Блондинка заливает в себя новую порцию коктейля, а я брезгливо отворачиваюсь. Отвращение к пьяным женщинам – родом из детства.

Спокойствие.

Сейчас она вывалит всю палитру своей ненависти, поплачет, что убила на такого бесчувственного подонка столько драгоценного времени, и уйдет восвояси. Надо всего-то переждать каких-то десять-пятнадцать минут.

Думаю, уложится.

Тем более спокойствие – одно из качеств, которое я больше всего ценю в людях.

Эмоции никогда не должны перехлестывать, перегреваться. Тот, кто в состоянии совладать с ними, может управлять миром.

– Ты меня использовал… Сволочь… – ее нытье невероятно раздражает.

Пытаясь отвлечься, концентрируюсь на картинке за окном и начинаю про себя считать, сколько приемов потребуется, чтобы лохушка на красном «Матизе» воткнула свою табуретку в проем, в который легко поместится автомобиль C-класса.

– Ты меня даже не слушаешь! – вопит особа напротив, и я нехотя поворачиваюсь к ней.

Распухший нос, покрасневшее лицо с разводами а-ля панда вокруг глаз.

Мне реально она когда-то нравилась?

– Весь внимание.

– Сволочь!

– Повторяешься.

– Эгоист!

Да, эгоист и еще циник, но не считаю это отрицательными качествами.

С какой радости я должен беспокоиться о ком-то другом или о том, что подумают обо мне люди?

– Ты не вернул деньги!

– Мы уже обсуждали этот вопрос, – грубо отрезаю я.

– Я думала, у нас все серьезно… – по новой начинает причитать блондинка.

Губы сами собой разъезжаются в полуулыбке-полуусмешке. Раздвигать ноги на первом свидании и мечтать, что подобные отношения перерастут в сказку, где жили они долго и счастливо – это ли не абсурд?

– Прости, милая, но это не ко мне.

Бросаю взгляд на бляшку часов. Я уже выдержал двадцать минут соплей, думаю, для очистки совести, которой у меня нет, этого достаточно.

Поднимаюсь, окатывая холодом равнодушия бывшую любовницу, вытаскиваю купюру и, подложив ее под блюдце, ухожу, слыша вслед змеиное шипение проклятий.

«Бэха», припаркованная у кафе, уже заждалась в желании прошуршать колесами по набережной, и я, плюхнувшись на сиденье, запускаю двигатель, собираясь так и сделать. Не все же моей рельефной красотке пылиться в гараже.

Складываю крышу, и меня окутывает теплым воздухом.

Лето в Питере слишком короткое и капризное: нужно пользоваться моментом.

Палящее солнце, цепляющие взгляды…

Любая, стоит предложить, запрыгнет на сиденье рядом и позволит увезти себя в неизвестность. Но я не ищу приключений, не завязываю знакомств. Девчонки сами вешаются на меня.

Красивый, обаятельный, успешный – начинка моей ловушки, в которую хотят попасть очень многие.

Разве я могу запретить им это? Их жизнь. Их ошибки.

Останавливаюсь на светофоре и беру в руки мобильный. Блондинка уже трижды успела набрать меня.

Как же бесит подобная надоедливость.

Что может быть непонятно после слов «все кончено?»

Похоже, стоит внести ее номер в черный список и на время поменять дислокацию.

Нет, это не беспокоит. Просто раздражает сам факт.

Я человек мира. Меня не держит никакой город, никакое существо.

Это ли не счастье?!

Привязанность – самое паршивое чувство для мужчины. Оно делает любого слабым и уязвимым. Так что подобного субъекта сразу можно списать со счетов.

Выполняю нехитрые манипуляции и избавляю себя от возможных звонков навязчивой особы.

Все. Она отработанный материал.

Ухмыляюсь.

Я рос под бесконечные разговоры матери с подобными ей подружками о том, что мужики – идиоты, которых развести – пара пустяков. В силу своего детского возраста верил и переживал: мне предстоит стать одним из таких кретинов.

Однако время шло, я подрастал, и вместе со мной росли юношеское упрямство и протест: мне претило быть тем, кого используют.

Однажды я дорос до мысли: почему не могу поступать аналогично с женщинами? Нападение – лучшая защита.

В итоге рискнул и попробовал отзеркалить ситуацию.

Оказалось: развести можно кого угодно. Лох не определяется по гендерному признаку. Главное, все просчитать, найти слабые места своей жертвы и в нужный момент надавить.

Голова всегда была у меня на плечах, и, имея дьявольское обаяние и зачетные внешние данные, стать кукловодом оказалось несложно.

Мне понравилась игра, а больше всего согревало осознание того, что разводил я, а не меня. Азарт подстегивал продолжать и дальше управлять живыми людьми, как марионетками. Это было покруче, чем выполнять миссии за реалистичных персонажей «ГTA»¹.

Затянуло.

Чем выше и существеннее становилась цель, тем значительнее и ярче ощущалось удовлетворение от одержанной победы.

Мое мастерство оттачивалось, уверенность во всемогуществе росла, и прошлые успехи стали казаться ничтожными. Захотелось чего-то большего.

Сыграть по-крупному.

Узнать, на что готовы женщины ради меня?

Какую цену согласны заплатить, чтобы я был рядом?

Так и появилось мое хобби.

2 глава. Насмешка судьбы

С громко бьющимся сердцем вхожу в маленькое одноэтажное здание аэропорта Сан-Жоржи². Прикладываю свободную руку к груди, пытаясь успокоить бешеные удары.

Что со мной?

Я не контрабандистка и не преступница, замышляющая ограбление века. Я всего-навсего девушка, решившая прервать свое затянувшееся заточение на маленьком скалистом острове посреди Атлантического океана, который два с половиной года назад принял меня, безразличную к жизни и душевно покалеченную, и врачевал красотой своей дикой природы и сердечными людьми.

Видимо, страх, поселившийся во мне, когда я оплатила перелет, каким-то немыслимым образом пробрался в чемодан безбилетным пассажиром и теперь, выбравшись наружу, нервирует и, сковывая движения, делает неуклюжей. Второй раз роняю посадочный талон.

Как он умудряется вылетать из рук?

Может, это предостережение, и мне еще рано покидать свое убежище?

Не знаю.

За прошедшее время я изменилась не только внешне, но и внутренне. Стала сильнее, увереннее в себе, рассудительнее, и больше ни один мужчина не сможет растоптать меня.

Да, конечно, сейчас я еще словно больной, недавно оправившийся от переломов ног: в теории знаю, что все срослось, и имею представление, как ходить, но по факту столкнулась с тем, что придется заново учиться делать это. А первые шаги, как продвижение в неизвестность, всегда пугают.

Маленький пропеллерный самолетик, что служит местным жителям связующим звеном с другими Азорскими островами, в том числе с Понта-Делгада, откуда можно полететь на большую землю, уже дожидается своих пассажиров. Здесь он словно маршрутка в огромном городе, но у меня этот малыш почему-то не вызывает доверия: выглядит как-то ненадежно.

Заталкиваю все свои заморочки подальше в дебри сознания и занимаю кресло.

Невероятная синева океана, очертания скалистого острова, частично покрытого зеленью, яркие черепичные крыши Велаша…

Пытаюсь запечатлеть в памяти эти последние мгновения и увезти их с собой.

Не уверена, что вернусь когда-нибудь сюда, но точно не забуду, как каждое утро пила гароту³, впитывая в себя врачующие виды простирающегося океана: иногда по-мужски серьезно-строгого, в свинцовом обрамлении из туч; иногда манящего, дружелюбно-синего, с восхитительной панорамой соседнего острова и вулкана Пику; иногда флегматично туманного.

Погода на этом клочке суши меняется в считаные часы. Она так же переменчива, как было мое настроение, когда только приехала, но я научилась любить это место в разной ипостаси, а потом и стабилизировала свои эмоции.

Перелет длится меньше часа, и вот уже новый аэропорт – Понта-Дельгадо, выглядящий побольше и поживее, новый посадочный и ожидание нового рейса – теперь в Лиссабон…

Аэробус, ночные огни красивейшего города Португалии, что мелькают под крылом железной птицы, и ожидаемый пункт назначения – Москва.

Чем ближе к родной стране, тем больше сомнений закрадывается в душу.

Готова ли я, прожившая столько времени в уединении, снова вернуться в мегаполис, полный соблазнов и аллигаторов, способных проглотить тебя и равнодушно уйти выискивать новую жертву?

Да!

Я стала другой!

Однако закрываю глаза и слабовольно впускаю в себя запрещенные воспоминания.

Лето, «Клуб-11», река коктейлей…

Красивый парень, спор с подругами, что такая стесняшка, как я, сможет подойти и познакомиться с ним.

Знакомлюсь и прихожу в себя утром в его постели…

Спохватываюсь, заталкиваю провокационные картинки почти забытой жизни в дальний угол на самую высокую антресоль моей памяти, где им и место, и повторяю свою мантру: «Он прошлое, из которого я вынесла урок. Он больше не сможет причинить мне боль».

Шереметьево шокирует. Оглушает. Дезориентирует.

Даже в аэропорту Умберту Делгаду в Лиссабоне я не чувствовала себя такой потерянной букашкой в огромном чужом муравейнике. Все куда-то целеустремленно снуют, и только я – застывшее, шокированное недоразумение.

Кручу головой в поисках паспортного контроля и не замечаю, как врезаюсь в чье-то крепкое приятно пахнущее тело.

Поднимаю взгляд и теряю дар речи.

Разве такое может быть?!

Это что, насмешка судьбы?

Я практически в объятиях человека, образ которого пыталась вытравить из себя все это время.

– Извини…те, – бормочу хрипло и чувствую, как меня начинает мелко колотить.

В серо-голубых глазах моего личного дьявола презрение.

Что же, ушат с ледяной водой сейчас кстати: поможет быстрее прийти в себя.

– Аккуратнее надо, – холодно цедит он сквозь зубы и смотрит мимо меня на оттоптанные туфли.

Больше слов я не нахожу. Да и кому они нужны? Мужчина точно не собирается со мной разговаривать.

Молча отходит и направляется, видимо, туда, куда планировал.

Понимаю: не стоит, но оборачиваюсь и смотрю ему вслед.

«Не узнал! – насмешливо скандирует внутренний голос. – Илья тебя не узнал!»

Еще бы: кепка, безразмерная футболка, шорты…

Кого в этом он должен был узнать?

Я сейчас вообще не его уровень, чтобы элементарно привлечь внимание!

Холеный парень, идеальный от модно уложенных волос до зеркально-блестящих оксфордов, которые я, кстати, испортила, и помятая нечесаная замухрышка с синяками под глазами после бессонной ночи.

Злость на себя за то, что так позорно растеклась в лужицу, словно реактивный двигатель, подхватив мои ошметки и на скорую руку слепив их воедино, несет подальше.

Чем больше будет расстояние между нами, тем лучше.

На автопилоте получаю штамп в паспорте, чемодан в руки, пойманный с ленты улыбчивым пассажиром, и выхожу в зал прилета к встречающим.

– Яся! – слышу знакомый голос и пытаюсь в толпе отыскать брата.

Наконец выхватываю любимые глаза и протискиваюсь к нему.

После трагической автомобильной аварии, унесшей жизнь наших родителей, этот высокий хмурый мужчина – единственный родной мне человек и глава доставшейся нам металлургической империи.

Сильные руки легко подхватывают меня и кружат в воздухе. Обнимаю его за шею.

Почти как в детстве…

– Ты решила стать невесомой?

– Я столько же вешу, – оправдываюсь и пытаюсь улыбнуться.

Нет, я действительно очень рада ему, просто неожиданная встреча с человеком из прошлого все еще не отпускает.

Дани возвращает мою тушку на пол и вглядывается в выражение лица.

Я должна пройти личный фейсконтроль брата, иначе он запихнет меня обратно в самолет, летящий туда, откуда прибыла, и снова на несколько лет упрячет у друга.

Вот только врать я по-прежнему не научилась и поэтому, выкручиваясь, говорю полуправду:

– Отвыкла от этого шума и столпотворения.

Мои слова усыпляют бдительность «Цербера», и он ласково выдает:

– Добро пожаловать домой, вишенка.

Удобное кожаное сиденье навороченного внедорожника, огромное лобовое стекло и лента дороги, проглатываемая железным монстром, летящим согласно навигатору в сторону родного Санкт-Петербурга.

Все вроде по плану, и предполагаемое будущее должно быть позитивным, вот только за мной все еще гонятся выпущенные сегодня на волю тени-воспоминания и разъедающее душу обстоятельство: он меня не узнал…

3 глава. Шрам на душе

Солнце, шаловливо пробравшись сквозь щель между полотнищами шторы, ослепляет и вытягивает меня из сна. Бросаю взгляд на цифры на электронных часах на тумбочке – шесть с копейками. Отнимаю три часа и соображаю: в Португалии еще ночь.

Непривычное ощущение.

После смены часовых поясов, бессонной ночи в аэропорту и дороги в Питер мой организм отключился, едва я рухнула на кровать.

Ладно, зато теперь проще будет привыкнуть ко времени, по которому придется жить.

Выбираюсь из постели, оглядываюсь – очень милая комната.

Дани продал родительскую квартиру, пропитанную последнее время многими печальными воспоминаниями, и купил мне эту в клубном доме.

«В новую жизнь – с новыми эмоциями», – пояснил он.

Я не стала спорить, тем более тогда, когда брат занимался недвижимостью, мне было все фиолетово, зато сейчас – интересно.

Выхожу из комнаты и сразу попадаю в гардеробную, заполненную чьей-то заботливой рукой моими вещами. Надо будет не забыть поблагодарить за это мою любимую волшебницу.

Слева дверь в ванную. Там я уже была, пусть и с полуоткрытыми глазами.

Вхожу в коридор, дальше по курсу гостиная.

Кручу головой по сторонам: диван, телевизор, полки, стол с современными стульями.

Все очень стильно и соответствует моему вкусу. Наверняка с дизайнером работала жена брата.

На журнальном столике привлекает внимание большая подарочная коробка. В голове вспышкой мелькает брошенное Дани: «Этот хлам собрала Лика. Сказала: дорогие мелочи для каждой девочки».

Улыбаюсь, вспоминая, какое лицо при этом у него было. Он потешался над нашими маленькими слабостями, а сам… Взрослый мальчик, как в детстве, коллекционирует машины. Правда, с поправкой: раньше они были один к сорока трем и занимали две полки в его комнате, а сейчас это оригинальные модели и занимают два гаража.

Сажусь на диван и с трепетом открываю крышку.

Первое, что бросается в глаза, – это старые фотографии, перевязанные ленточкой.

Развязываю, неторопливо листаю кадры из прошлого. Рвано вздыхаю, заметив на снимке счастливые лица родителей, и пытаюсь удержать в глазах слезы. Мне очень их не хватает. Никакое время не может это изменить.

Бережно откладываю снимки в сторону и копаюсь дальше.

Здесь оказывается столько милых безделушек, и каждая со своей историей. Так приятно, что Лика собрала их для меня.

С трепетом перебираю бесценные богатства, задерживаюсь на самых значимых и кладу обратно в коробку, пока не натыкаюсь взглядом на серебряное яблоко с откусанным боком на белом фоне своего старого смартфона.

Замираю. Он моя единственная ниточка в прошлое, о котором лучше не вспоминать.

Хочу мужественно проигнорировать его, но не получается. Хватаю металлический корпус, кручу в руках, все еще размышляя, стоит ли включать, потом не удерживаюсь, поддаюсь порыву и оживляю.

Экран проявляет признаки жизни, а я, будто загипнотизированная, смотрю, как он загорается и демонстрирует заставку, где изображена я и дьявол. Любимая фотка. И пусть еще не поздно убрать мобильный назад в коробку, чтобы не бередить едва зарубцевавшиеся раны, но я не делаю этого.

Скорее всего, на меня так повлиял факт, что, только прилетев в Россию, я встретила своего бывшего и к тому же слишком эмоционально отреагировала на произошедшее событие. Наверное, по этой же причине меня распирает неуправляемое желание доказать самой себе, что это было всего лишь недоразумение, что я правда вылечилась и больше не трепещу от одного его имени.

Да, мне до сих пор неприятно и даже болезненно любое упоминание об Илье, но все уже далеко не смертельно и не разрушительно, как раньше.

«Рode trabalhar com isso»⁴, – так говорил всезнающий Ошкар; и у меня нет причин не верить ему.

Пальцы сами по себе нажимают иконку фото, и среди бесчисленных кадров для души мазохистки отыскиваю парочку снимков из той прошлой жизни, которые тоже не поднялась рука удалить, даже когда, угасая на глазах, я ненавидела его всем сердцем.

До сих пор помню те ощущения. Я была будто рыба, хитрым образом выловленная из сказочного моря счастья и выброшенная злым гением на сушу действительности. Хватала ртом воздух, но не могла им дышать…

Именно тогда, по-настоящему испугавшись, Дани добровольно-принудительно отправил меня из уныло-депрессивного осеннего Питера к другу на остров круглогодичного лета.

Приближаю снимок, соотношу с увиденным вчера оригиналом и констатирую: почти не изменился, разве что стал еще мощнее и шире в плечах.

Отдираю глаза от картинки, но сую нос в чат «Телеграм». Там анатомия наших отношений от первого смущенного «ты мне нравишься» до откровенного «я тебя хочу» и криков отчаяния «Где ты?! Напиши, я волнуюсь».

Моя сказка закончилась так же стремительно, как и началась.

Сперва Илья все чаще стал пропадать, объясняя, что возникли проблемы с бизнесом, и я входила в положение, ждала и безумно скучала. Потом помогла финансово, рассчитывая, что все вернется на круги своя, но результат оказался прямо противоположный ожидаемому: мужчина огорошил меня убийственной фразой «все кончено»…

Объясниться сразу не получилось, а вскоре он совсем исчез с радаров моей жизни.

Я заваливала его сообщениями, обрывала номер, но безрезультатно. Абонент внес меня в черный список, не появлялся в своей квартире и в наших местах.

Месяца через три я случайно увидела Илью, и так вышло, что подслушала разговор с очередной пассией, которая, кидая обвинения, обрисовала ситуацию, аналогичную моей. Тогда до меня дошло: не было никаких проблем в бизнесе, как и никаких чувств с его стороны. Он просто играл со мной так же, как и с ней…

Меня передергивает. Об этом не получается вспоминать спокойно.

Переписку нереально просматривать равнодушно. Ее вообще невозможно читать! Думаю, даже спустя десятилетия мне будет больно пробегать глазами эти выворачивающие нутро строчки.

Закрываю приложение, и из меня вырывается тяжелый вздох.

Илья – шрам на моей душе, и, как бы он ни зарубцевался, все равно будет периодически ныть, словно переломанные конечности на смену погоды. Я все-таки живой человек, а не бездушная кукла.

Вчерашнее столкновение с бывшим и противное чувство, что он меня не узнал, гложет весь день, и я решаю, как говорила когда-то мама, «почистить перышки».

От одной этой идеи даже настроение поднимается к плюсовой отметке.

После стольких месяцев на своем «необитаемом» острове, как окрестила его выдумщица Лика, где моим украшением был только ровный местный загар, хочется почувствовать себя красивой девушкой, а не пацанкой с кичкой на голове.

По старой привычке записываюсь в салон красоты, в который ходила со школы, но поскольку документы на машину Дани еще не передал (мой чересчур заботливый брат считает, что мне надо акклиматизироваться, прежде чем подвергать себя и других людей опасности), то приходится добираться до Крестовского острова на такси.

В «Аристель», сидя в кресле у своего старого мастера Анны и придирчиво рассматривая себя в зеркало, не могу решить: стоит ли подстричься как обычно или выкинуть мысли о каре и оставить волосы такими длинными-длинными.

– Яся, у меня рука не поднимается остричь твою гриву.

– За ними так тяжело ухаживать, – жалуюсь я.

– Ну как-то же ты до этого справлялась.

Усмехаюсь, вспоминая, как «справлялась» с ними, иногда даже ленясь мыть и расчесывать, но помалкиваю, потому что это точно не понравится человеку, для которого уход за волосами – фетиш.

– Ладно, подровняй, где надо. Месяц попробую походить так, а дальше будет видно.

– А что с остатками мелирования? По новой сделаем из тебя блондинку?

Смотрю на отросшие пряди и кривлюсь.

– Нет. Я уже привыкла к темным.

Пока женщина закалывает волосы и начинает щелкать ножницами, я задумываюсь. Время, простые люди или какая-то другая причина повлияли на мое сознание и вытрясли дурь. Теперь я больше не желаю быть вычурной и издеваться над собой в погоне за модой, которая иногда не украшает, а портит. Хочу дополнять свою красоту, а не перекраивать.

«Новая жизнь – новый образ», – перефразирую слова брата и с оптимизмом смотрю в будущее.

4 глава. Охота

Телефон скачет по тумбочке, получая сообщения в режиме нон-стоп.

Брюнетка завалила меня соплями: люблю-не могу-соскучилась.

Выключаю звук, чтобы не действовал на нервы.

Завтра напишу стандартный пугательно-страдательный ответ и посмотрим, на сколько ее хватит и на какую сумму я ей дорог, а на сегодня у меня другие планы.

Пора уже навестить незаслуженно забытый мной «Клуб-11» и оттянуться.

Возможно, нарисуется новая кандидатка. В разработке осталась всего одна брюнетка, так что с рыжей или блондинкой могу смело замутить.

Подхожу к зеркалу и критично разглядываю свое отражение. Брюки от «Бриони», зауженные и стильные, приталенная рубашка от «Армани», не скрывающая, а подчеркивающая: под ней есть на что посмотреть; не менее брендовые аксессуары.

Импозантная внешность – это маркетинговый ход для привлечения потенциальной жертвы. Любая позарится на красивую обертку при одном и том же наполнении. Поэтому я и пашу в зале не менее четырех дней в неделю и тщательно подхожу к выбору одежды.

Подмигиваю своему отражению в зеркале и в прекрасном настроении отправляюсь на охоту.

Блондинка на диване рядом кудахчет не переставая, а мне хочется заткнуть ей чем-нибудь рот. Были бы мы наедине, это не стало бы проблемой, а сейчас приходится терпеть и абстрагироваться.

Я явно сегодня просчитался, и ее вполне интеллектуальное лицо оказалось всего лишь ширмой.

От скуки изучаю контингент клуба. В людской массе легко сортирую девиц, что пришли красиво спустить деньги сквозь наманикюренные пальцы, от «охотниц за шампанским». Последние, словно хамелеоны, пытаются влиться в общую массу, замаскироваться, но в их глазах такой сумасшедший призывный блеск «выбери-меня-я-лучше-всех» и расчет за пазухой: нужен щедрый лох.

Понимаю: им любой ценой хочется попасть в сказку, где машины «лухари»-класса, частные самолеты, закрытые вечеринки, и они готовы бездумно отдавать свою молодость и красоту в сомнительные руки.

Что здесь скажешь: надо расставлять приоритеты, поскольку бесплатный сыр только в мышеловке. За все приходится отстегивать.

Перевожу взгляд в сторону и случайно фокусируюсь на двух особах, что приземляются на соседний диван. Девчонки явно не «охотницы за шампанским». Если приблизительно посчитать стоимость их прикида, то обе потянут на пол-лимона.

Нахально разглядываю их.

Блондинке не мешает скинуть килограммов дцать, и к ней сразу теряю интерес, а вот брюнетка – огонь. Ноги от ушей, упругая задница и третий размер, что, призывно покачиваясь, выглядывает из лифа платья…

Невозможно оторваться.

Барби рядом со мной сразу теряет несколько пунктов. С удовольствием сделал бы рокировку, но я мнемонический «урод», и все, что касается запоминания: места, лица, имена, – смазывается и стирается буквально сразу. Поэтому уже давно, чтобы не запутаться, я систематизировал женщин, с которыми одновременно встречаюсь, на брюнетку, блондинку, рыжую, и никогда их не дублирую.

Так что, хоть девчонка реально классная, замутить с ней – точно не вариант. Брюнетка у меня уже маринуется.

– Я хочу еще коктейль, – звучит рядом раздражающее нытье.

Отрываю взгляд от красотки, подзываю официанта и заказываю алкоголь, одновременно пытаясь убедить себя, что блондинка хоть и жуткая зануда, но тоже хороша собой. Думаю, будет за что подержаться, когда она поедет ко мне на кофе. То, что это произойдет буквально через пару часов, знаю на сто процентов. Девица из тех, кто и от туалета бы не отказалась. Для нее это драйв в приторно-скучной жизни, но, видимо, она поняла, что подобное – не мой вариант, и решила быстренько переиграть и состроить из себя принцессу. Вот только водить меня за нос не прокатит. Я замечаю мелочи, которые рассказывают о человеке гораздо больше, чем он сам, и часто предательски сдают его с потрохами.

Когда ты растешь среди женщин под бесконечный аккомпанемент, как облапошить мужчину, невольно прислушиваешься, анализируешь, и в итоге все эти фишки записываются на подкорку. Так что с юных лет я получил противоядие от подобных уловок.

От скуки делаю прогноз: недели через три максимум девица по уши влюбится и станет строить грандиозные планы на совместное будущее, я подпитаю все это и пропаду на неделю-полторы, держа ее на подсосе, а когда моя подопечная созреет и принесет плоды, легко отпущу в свободное плавание.

В общем, быстрый и скучный вариант.

Зачем-то снова смотрю в сторону сидящих на диване напротив и, сам того не желая, примагничиваюсь к красивому улыбающемуся лицу.

Чего меня так тянет на нее глазеть? Она не единственная клевая девчонка в этом зале, хотя улыбка, конечно, ослепительная.

Фигня какая-то.

Знаю же: никакого резона. Бесполезная трата времени.

Почувствовав, что ее разглядывают, брюнетка взмахивает длиннющими ресницами и поднимает глаза. Автоматически растягиваю губы в фирменной неотразимой улыбке и ощущаю, как тело парализует, а меня затягивает манящая бездна ее черного, словно южная ночь, взгляда.

– Илья, – толкает в бок блондинка.

Девчонка отворачивается, даже не улыбнувшись, и я прихожу в себя, скидывая морок.

Что это вообще было?

Обещаю больше не смотреть в ее сторону и даже пытаюсь слушать бредни, которые вылетают из аппетитного ротика напротив, но надолго меня не хватает.

Отворачиваюсь в поисках, чем себя занять, и опять возвращаюсь взглядом к запретному дивану, словно привороженный.

Брюнетка больше не улыбается и кажется напряженной.

Причина же не во мне?

Всё.

Стоп.

Что за бред?

Я же вполне разумный парень.

День, что ли, сегодня какой-то особенный? Что там бывает: магнитные бури, затмения?

Нужно хватать свою куклу и убираться подальше отсюда.

– Поехали куда-нибудь, где не так многолюдно, – озвучиваю мысли.

– Куда? – часто хлопая ресницами, спрашивает блондинка.

Вижу ее насквозь, но вместо удовлетворения от всемогущества чувствую острое раздражение.

«А ты будто не в курсе».

– Ко мне, например, – отвечаю, утихомирив себя.

Она делает большие глаза, словно услышала что-то немыслимое, а я спокойно добавляю:

– У меня есть офигенно вкусный кофе.

– Да?

Хочется резко прекратить эту комедию, настроения продолжать нет, но я сдерживаюсь.

Первый месяц после знакомства самый трудный: я играю по правилам жертвы. Предугадываю всякие глупости, ошарашиваю романтичными поступками и прочей ерундой. В общем, становлюсь нереально идеальным мужчиной, в которого невозможно не влюбиться. И сейчас, поскольку принцессе прежде, чем сказать «да», хочется порядком поломаться, для очистки совести мне придется ее поуговаривать.

– Тебе понравится.

– Ну я не знаю…

Неожиданно натыкаюсь на взгляд брюнетки, что-то во мне коротит, и я резко поднимаюсь, осознавая: до антракта не вынесу играть навязанный спектакль.

На ходу корректирую правила и урезаю действо, рассчитывая, что с ней это прокатит.

– Если нет, так и скажи, я пойму.

Блондинка вскакивает следом и, вцепившись в мою руку, бормочет:

– Ты меня не понял, конечно, поеду.

Хмыкаю. Похоже, этой рыбке даже трех недель не понадобится, чтобы быть пойманной.

Киваю, беру девчонку за руку и тяну за собой. Она еле успевает перебирать ногами, а я умудряюсь отметить: бегу, словно черт от ладана.

Мои мысли прерывает писк:

– Подожди меня, я на минутку носик припудрить.

Жеманная улыбка, взмах ресниц.

На что рассчитывают девушки, строя глазки? Что вообще может нравиться в подобном наигранном, неестественном действии?

Я всегда ценю искренность. Только это качество в современном обществе пора заносить в Красную книгу. Все хотят как минимум казаться лучше, чем есть, как максимум – сделать из тебя дурака и поймать в капкан своих намерений.

Киваю, растягивая идиотскую улыбку, и мрачно констатирую: сегодня определенно не мой день. Мне достался самый гремучий вариант: дура неисправимая.

Давно не попадались подобные экземпляры. Года три точно.

Делаю шаг в сторону и зависаю. Видение, что ли?

Нет. Темноволосая девушка с дивана напротив, появившись словно из ниоткуда, идет мне навстречу.

Не могу заставить себя отойти или отвернуться и продолжаю завороженно смотреть на нее. Такие ноги не грех…

Твою мать! Я сегодня что, траванулся гребаным зельем?

Девчонка, едва напоровшись на мой раздевающий взгляд, отводит глаза и хмурится.

Я что, настолько не понравился ей? Да нет. Такого попросту не может быть. Еще ни одна не сказала мне: «Отвали, ты не в моем вкусе».

Всё.

Стоп.

Какая разница? Она в любом случае не мой вариант.

Что со мной происходит сегодня? Вроде выспался и ничего не болит.

Отворачиваюсь, смотрю на циферблат на запястье и хмурюсь.

Уже можно было не просто припудрить носик, а соорудить на нем Пизанскую башню. Возникает желание послать блондинку к черту и отправиться домой, но меня останавливает прагматизм довести этот вечер до логического завершения.

Зря, что ли, я на нее потратил столько времени. Не люблю его транжирить впустую. Время – деньги.

Когда реально подумываю о том, что стоит уйти по-английски, появляется пропавшая и походкой от бедра направляется ко мне.

Глазею на ее бесконечные ноги и уговариваю себя: отличное замещение. Сейчас отвезу домой, вытрахаю из памяти все ненужные детали сегодняшнего вечера, и сбои в отлаженной программе пропадут, как только она перезагрузится.