Цитаты из книги «Любовница снежного лорда», страница 4
Кухню я обнаружила аж на первом этаже, полную перепуганной прислуги… Просто мое «размахнись рука, разомнись плечо» начиналось каждый раз, как я видела занавески, или гобелены, или статуи, – короче вошла я во вкус, но слуги решили, что это я от кровожадности и склонности к убийствам. Темный они народ, вообще ничего в прекрасном не смыслят.
И вообще будь мужиком – есть проблема, реши проблему и не выпендривайся.
– Я не поняла, это что вы тут делаете?! – возопила, не скрывая возмущения. – Это вообще что такое?! Это у нас оппозиция, день поминутно расписан, времени в обрез, вы нам нужны полным сил и бодрым, а вы, вместо того чтобы спать, заседаете в компании бутылки?! Лорд Эйн, где ваша совесть, гражданская ответственность и страх перед злой мной, в конце концов?! Между прочим, я теперь действительно злая!
Иногда лучше жевать, чем говорить,
В результате я для себя сделала несколько открытий: 1. Торт – ничто, в смысле действительно сладко становится совсем от других вещей. 2. Сон – ничто, в смысле есть много гораздо более интересных занятий, нежели посапывать в подушку. 3. А поцелуи-то разные бывают… 4. Любовь – это когда лежишь в его объятиях, водишь пальчиком по его груди и думаешь, что ты совершенно, абсолютно и невероятно счастлива, настолько, что даже говорить ничего
Виэль, допустим, мне нечего терять и действительно привлекла идея развлечься напоследок – надоело молчать. Но вам-то зачем это все? – Из принципа. – Я была кристально честна. – Люблю ставить гадов на место, пунктик у меня такой. Вскинув снежную бровь, сугробик осведомился: – Вы мой дом разгромили тоже из принципа? – Естественно. – Нет, ну как можно простых вещей не понимать? – А еще из мести. И я же предупреждала, а ко всему прочему меня не покормили.
Любовь – это когда лежишь в его объятиях, водишь пальчиком по его груди и думаешь, что ты совершенно, абсолютно
А Кассиль научила, как настраивать на зеркале одновременно два вызова, и даже любезно вызвала мне Харниса. Собственно, я пикнуть не успела, как зеркало мигнуло, пошло рябью, а затем на меня уставился Харнис. – Кого я вижу… – промурлыкал он. Драконицы на заднем плане бесшумно ухихикивались, я-то их видела, а Харнис нет, и мужик решил, что у нас разговор тет-а-тет протекает. – Моя сладенькая любительница тортиков одумалась? – продолжил покуситель на должность зандаратовской селедки. Я кивнула. Драконицы ржали, прикрывая пасти когтистыми лапами. Нет, и вот что тут вообще смешного?! А эти угорают! Кассиль так вообще изобразила магический транспарант и начала топать по залу, неся над собой надпись «Посылай! Посылай! Посылай!». Да сейчас пошлю, зачем давить-то?
Курицу, курицу не урони только! – орала я, догоняя ее с мечом наперевес. Уронила.
А потом в гардеробной я и ух, я и эх, я и размахнись рука, и разомнись плечо, и в лесоруба поиграла, и в рыцаря, и в мочилово-рубилово. В итоге стою такая вспотевшая, капли со лба утираю, а вокруг, словно листья, куски ткани падают – тихо, красиво, завораживающе… И вот стою, любуюсь, а живот «буррр» и «уррр»… Нет, талант определенно не должен быть голодным, иначе никакой возможности любоваться прекрасным!
