Коллекция ошибок. Танцы в горизонтальной плоскости

3. Случайная закономерность

Аудитория была полная. Полная мужчин. И всего две-три дамочки. Все обернулись на меня. За преподавательским столом стоял высокий и загорелый молодой человек. Он улыбнулся, что-то поискал глазами на своем столе, а потом, глядя на меня, задал вопрос:

– Ты у нас точно не Чурилин Н.Е. Значит, либо Высоцкая В.А., либо Тихонова Т.Н. Ну, так кто? – и снова улыбнулся.

– Высоцкая, – ответила я.

– Садись, Высоцкая, – не переставая улыбаться, произнес он, а я, просто обалдев от такой фамильярности, даже не нашлась, что и ответить.

Он продолжал улыбаться и наблюдать за мной. А я, отметив, что свободные места есть только за первыми двумя столами, уселась туда, где было совсем свободно: прямо напротив этого наглого и загорелого преподавателя.

– Не буду повторяться для опоздавшей, – продолжил он тем же приятным голосом, который я слышала, стоя за дверью, и наконец-то перестал на меня пялиться. – Я остановился на вождении. Значит так: за руль вы сядете примерно после пятого-шестого занятия по теории. Когда мы сегодня закончим, запишитесь у секретаря на тренажер. Каждый должен три часа откатать там, прежде чем садиться в машину. Группа у вас небольшая, поэтому инструктор будет один. Сразу обращаюсь к дамам, – он опять уставился на меня, – если вдруг что-то вас не устраивает, если с инструктором возникает конфликт – все мы живые люди – сразу сообщайте мне. Я не хочу потом разборок с вашими мужьями и папами. Это понятно?

Пока я не кивнула, он упорно таращился на меня. Вот они плоды моего опоздания. Теперь буду вынуждена терпеть от него все эти подколки.

– Хорошо. Теперь об экзаменах. Внутренний экзамен вы все будете сдавать лично мне. На теории не должно быть ни одной ошибки. Все услышали? НИ ОДНОЙ! Без шуток: не сдадите внутренний, не допущу в ГАИ.

Народ зашипел, но преподаватель продолжил, не обращая внимания:

– Господа, вы платите деньги большие, чем заплатили бы в другой автошколе. Не знаю, что вам скажет эта цифра, но именно семьдесят три процента учащихся нашей автошколы сдают на права с первого раза. Семьдесят три. Без взяток. Наша школа на первом месте в этом городе. Вы все взрослые люди и мы тут не в игрушки играем. Я не допущу в ГАИ ни одного человека, пока не буду уверен, что он способен сохранить жизнь себе и всем окружающим, оказавшись за рулем. Это понятно?

Тон его не предусматривал возражений. Он сам по себе вообще как-то не предусматривал возражений. Я поймала себя на том, что у меня по коже побежали мурашки. Правда, я списала их на общую неловкость ситуации и на предстоящий корпоратив… Вот она – моя первая ошибка.

Вводное занятие оказалось довольно коротким. Если к тем десяти минутам, на которые я опоздала, прибавить те пять, которые я тут просидела под пристальным взглядом нагловатого загорелого преподавателя, то в общей сложности я поняла только то, что получить права мне будет сложно. И я нервничала.

Вообще-то в обычной своей жизни я не курю. Но умею. Иногда в моей работе приходится «обрабатывать» некоторых клиентов. И иногда я веду переговоры или провожу встречи в неформальной обстановке. И иногда сигарета за чашечкой кофе помогает расположить оппонента к себе. Поэтому у меня всегда в сумке есть сигареты. И не знаю почему, но почему-то именно сейчас мне захотелось курить. Самой по себе. Одной.

Я зашла к секретарше, записалась на какой-то там тренажер через неделю, уточнила, когда начнутся занятия в нашей группе, мысленно констатировала, что если сегодня я получу билет в Испанию, то первые два благополучно пропускаю, и отправилась прочь.

У входа толпились и уже вовсю дымили мои одногруппники, обсуждая марки машин. Я прошла мимо, ближе к проезжей части, где собиралась ловить маршрутку до метро, и тоже закурила. В голове у меня уже ясно жила мысль, что автошкола с моим рабочим графиком – дурацкая затея. Некогда мне на эти занятия бегать. Пожалуй, нужно вернуть свои деньги. Я – юрист, я найду дыру в их договоре в два счета. А с правами что-нибудь придумаю. В конце концов можно через Басиного друга их купить – сейчас это не проблема.

– Высоцкая, подвезти? – раздался поблизости знакомый наглый голос.

Я обернулась. На проезжей части стояла большая черная машина, а из окна пассажирского сидения со своего водительского места на меня смотрел этот наглец и на лице его застыл вопрос, который он только что адресовал мне.

Меня не любили, меня боялись, меня обсуждали за спиной. Но такого наглого поведения в свою сторону я еще ни разу в жизни не наблюдала.

– Я курю, – отрезала я и медленно пошла вперед.

Машина тронулась с места и продолжила движение параллельно со мной.

– Я сам курю, не парься, – ответил наглец, даже не думая о том, что в русском языке к незнакомым людям предусматривается обращение на «вы». – Садись, мне в центр. Если по пути, подброшу. Садись, не бойся.

Я боюсь? Ну, наглец!

– Проспект Мира, – сообщила я тоном, которым обычно общалась с таксистами, захлопывая за собой дверцу его машины, да посильнее.

И машина, на скорости перестроившись в левый ряд, понеслась вперед. Какие у меня тогда были в голове мысли? Во-первых, я постоянно думала о предстоящем корпоративе. Во-вторых, я бесилась от наглости этого улыбающегося примата. В-третьих, меня не покидало чувство какой-то внутренней самоуверенности от того, как хорошо я сейчас выгляжу. И последний факт меня безумно радовал. Почувствовала ли я тогда что-нибудь к нему? Нет. Абсолютно ничего, кроме раздражения граничащей с ненавистью.

– Вечеринка? – спросил наглец, не отрывая взгляда от дороги.

– Нет, – сухо ответила я, – у меня работа.

– Даже боюсь спросить, какая, – усмехнулся он.

– Не та, о которой ты подумал, – оборвала я, решив, что и для меня наступил момент перейти на «ты».

– Откуда ты знаешь, о какой я подумал? А, Высоцкая? – не унимался он.

Нет, ну, это уже ни в какие ворота не лезет! И какого черта я к нему села?

– Слушай, давай мы молча будем ехать, а? – ответила я, скопировав его интонацию.

– Не злись, бука, – снова заулыбался он. – Такая красивая и такая серьезная. Улыбаться-то ты хоть умеешь?

Я повернула голову к нему, уставилась на наглеца в упор и растянула свои ярко-красные губы в улыбке а-ля-Голливуд.

– Доволен? Можно теперь помолчать? – наглость его оказалась штукой заразной, но немного наглости сегодня вечером мне точно не повредит.

– Не могу, – ответил он. – Ты такая серьезная и злая, что мне хочется тебя рассмешить и накормить. Может перенесешь свою работу? Я заеду в одно место по делу, и поедем в кино на кинокомедию. Я тебе куплю большое ведро попкорна…

– Слушай, – оборвала его я. – У меня сейчас вообще нет желания с тобой спорить. У меня сегодня очень ответственное мероприятие, и никакого желания идти ни в кино, ни еще куда-нибудь. И уж точно я не буду улыбаться незнакомому наглецу по команде!

– Минуту назад улыбнулась, – прищурившись ответил наглец на мою тираду.

– Все, – не выдержала я. – Нам не по пути. Останови машину, я на метро доеду! Я серьезно! Спасибо, что подбросил! А теперь останови!

– Тише, тише, Высоцкая! Все, мир! Я больше не буду! – он просто наслаждался моментом и моей досадой. – Ты чего такая колючая? И вообще нам очень даже по пути: мне как раз на проспект Мира и надо.

– Ага, как же! – фыркнула я. – Какое неожиданное совпадение!

– Да, я тебе серьезно говорю, – не унимался наглец. – Меня попросили на одно мероприятие кое-что завезти.

– Да? И что же это?

Он головой мотнул в сторону заднего сидения, и я оглянулась: там стояла картонная коробка с каким-то спиртным, если судить по характерному постукиванию стеклянных бутылок друг о друга все это время. Тень сомнения о случайном совпадении закралась в мою голову, но когда он, не спрашивая у меня дороги, подъехал прямо к нашему террариуму, эта тень переросла почти в уверенность. Мне безумно не хотелось верить в то, что нам НАСТОЛЬКО по пути, когда он спросил, куда конкретно на проспекте Мира мне нужно.

– Именно туда, где все это, – я тоже кивнула назад, – будут распивать. Надеюсь, мы там не увидимся.

Я почти выскочила из его машины, мысленно приободрив себя тем, что наше общение уже точно не случится еще раз, поскольку ноги моей больше не будет в этой автошколе. Лавируя между припаркованными у входа машинами и на ходу отыскивая пропуск, я поспешила скрыться. Пусть этот «курьер» тащит свою доставку, на корпоратив к Пузану его все равно никто не пропустит.

В лифте перед зеркалом я поправила прическу, пощипала себя за щеки для румянца, улыбнулась себе самой и смело шагнула на мягкий ковер, устилавший пол на пятнадцатом этаже.

Народу было много. Наши новые клиенты были владельцами сети гипермаркетов и по совместительству братьями-индусами. Мне не привыкать к многообразию народностей планеты, да и, слава богу, для работы с ними в команде были переводчики. У входа в банкетный зал всех встречала личный секретарь Пузана – Тамарочка. Именно Тамарочка, потому как на Тамару с отчеством она не походила. Розовая куколка с белыми кудряшками.

– Высоцкая? – спросила она у меня фарфоровым голоском, как только я приблизилась.

– Да, – ответила я, смерив ее взглядом сверху вниз.

– Давайте скорее, – суетилась она. – Максим Викторович уже вас искал.

– Ага, бегу. Он там? – я указала на банкетный зал.

– Да-да, скорее.

И я все также смело шагнула навстречу своему повышению.

Пузан (т.е. Максим Викторович) меня заметил сразу, мой расчет на внешний вид сработал, как и было задумано. Когда я окликнула его по имени-отчеству, он направил в мою сторону свое пузико и расплылся в довольной улыбке.

– Виктория Андреевна Высоцкая, если я не ошибаюсь?

– Да, добрый вечер, Максим Викторович, – ответила я и протянула ему руку. – Безумно рада оказаться здесь сегодня. Для меня это огромная честь и прекрасная возможность для моей дальнейшей карьеры.

Пузан пожал мою руку, но не отпустил, а мягко перехватил под локоть и повел меня вглубь.

– Виктория, вы, как я знаю, работали в прошлом месяце по делам о торговле с зонами Таможенного союза?

– Совершенно верно.

– Я понимаю ваше стремление попасть в новую команду при учете, что я знаком с вашей работой и наслышан о вашей хватке. Но вы не можете не понимать, что интересы наших новых клиентов лежат не столько в юридической плоскости, сколько в политической. Вы не считаете, что женщина и политика – это вещи несовместимые?

В этот момент я почувствовала на своей заднице его ладонь! Начинается! Как можно тактичнее я убрала свою руку из его, а попой сделала вращательное движение в стиле «а-ля-Дженнифер-Лопес», освободившись от его посягательств. Одновременно я протянула Пузану черную папку с моим докладом.

– При всем уважении, Максим Викторович, если вы посмотрите мой отчет о последних судебных слушаниях, то убедитесь, что я знакома с этом вопросом куда более широко, чем это может показаться. Конечно я понимаю, что эта сфера коммерческой деятельности весьма сильно лоббируется политиками, но я вас уверяю, – опять рука и опять я виляю задницей в сторону, – что в случае вынесения всех этих вопросов в наш арбитраж, я с вероятностью в восемьдесят пять процентов гарантирую создание прецедента, – снова моя задница подверглась атаке, и я снова виляю. – А, насколько мне известно, по контракту с новыми клиентами, наши риски оцениваются пределом в двадцать процентов. Поэтому, думаю, что я вполне соответствую требованиям для того, чтобы начать работать с новым клиентом.

Я сбилась со счета, сколько раз он попытался меня облапать. Боже мой! Что еще мне придется сегодня вытерпеть? Да, и не только сегодня.

– Виктория, – Пузан снова максимально сокращал мое личное пространство вторгаясь в него совершенно бесцеремонно, – видите ли в чем дело…

Но он не договорил. Я в сотый раз исполнила свою «ламбаду», но в этот раз наткнулась на препятствие с другой стороны: другая крепкая мужская рука по-хозяйски обняла меня за талию, настойчиво потянула к себе и уже до боли знакомый наглый голос произнес:

– Привет, мой необъятный дядя Макс! Виски заказывали? Бар открыт! – и свободной рукой он отдал под козырек.

Пузан встрепенулся, оставил меня, наконец-то, в покое и поторопился поздороваться с наглецом:

– Привет, привет, племяш! А загорелый то какой! Мальдивы? Бали? Тай? Ну, здравствуй, дорогой!

И, теперь уже оба убрав от меня свои руки, они обнялись. Я стояла в метре от них и не знала, улыбаться мне или беситься. А через секунду после объятий родственных, наглец снова бесцеремонно заарканил меня и обратился к Пузану:

– Дядька, надеюсь, ты позволишь увести от тебя на пару минут мою невесту?

– Невесту? – Пузан недоверчиво покосился на меня. – Я сейчас не ослышался, племяш?

– Дядя! – с укором произнес наглец.

– Молчу-молчу, – Пузан скорчил мину, изображающую мужскую солидарность. – Да, мы с Викторией немного знакомы, и я всегда знал, что в конечном итоге ты найдешь женщину, обладающую и умом, и красотой одновременно. Ну, молодежь, я вас тут оставлю на минуту. Развлекайтесь. Виктория, было очень приятно пообщаться с вами.

Пузан махнул нам своей ладошкой и направился в другую сторону. Конечно, он теперь и на метр меня к себе не подпустит на глазах у племянника. Я стояла и кипела от негодования: еще минута, еще немного бы я потерпела его руки на своей заднице и место было бы у меня в кармане! Рука наглеца по-прежнему покоилась на моей талии и ослабевать хватку он даже и не собирался. Он проводил Пузана глазами, и только потом молнии из моих глаз достигли своей цели:

– Тихо! Спокойно! – скомандовал он и медленно убрал руку, поднимая обе вверх. – Не бесись. Я уже давно за тобой наблюдаю. Видел, как ты задницей от него круги рисовала. Решил прийти к тебе на помощь. Тем более, что я дядьку своего хорошо знаю, ты точно в его вкусе.

– Невеста?! – почти выкрикнула я. – Невеста?! Поумнее ничего в голову не пришло?

– Виктория Высоцкая, ты не ори тут на меня, – спокойно ответил наглец. – Могла бы и спасибо сказать, между прочим. Ну, мир?

И он снова улыбнулся.

Мир? Какой теперь к черту мир. Пузан исчез среди шумной толпы. Я свой шанс упустила. Наглец, имени которого я так до сих пор и не знала, стоял и протягивал мне руку.

– Я тут вискарик неплохой дядьке привез. Пойдем, Высоцкая, хлопнем мировую?

От досады я не могла говорить. Что-то изнутри щекотало нос, и внезапно я поняла, что вот-вот расплачусь.

– Как тебя хоть зовут, жених? – спросила я обреченно.

– Зови женихом, мне нравится, – ответил он, улыбаясь, но заметив, что мне вообще не до смеха, все-таки представился. – Мирон.

4. Взлеты карьерные и самолетные

– Мирон?! – переспросила я с сомнением.

– Он самый, – ответил наглец. – Ну, так что: будешь виски?

– Нет, я не пью, спасибо, – устало ответила я и присела на ступеньку лестницы у входа в зал.

– Тогда пойдем поедим чего-нибудь.

– Не хочу я есть.

– Пить она не хочет, есть она не хочет. Высоцкая, ты еще и привереда! Пойдем тогда покурим хоть что ли!

– Да, не курю я! – это, конечно, прозвучало вообще нелогично.

Мирон сел рядом.

– Так. И что ты тогда делать будешь?

– Ничего не буду. Посижу немножко, чтобы ноги отдохнули, а потом поеду домой.

– Понятно. Значит, такие туфли для тебя непривычная обувь. Значит, весь твой марафет был исключительно по случаю. Значит, ты сегодня явно на что-то рассчитывала. И, учитывая, то, как ты упорно не хотела посягательств на свой тыл, совсем не то, на что намекал мой Максим Викторович. И получается, что я что-то тебе обломал. Верно?

Шерлок Холмс недоделанный. Нет, чтобы минут пять назад об этом догадаться!

– Оценка пять за проницательность! – вот и я стала преподавателем сегодня.

– А что именно? Если не секрет, конечно. Хотя, даже если и секрет, я все равно узнаю.

– Нет, не секрет. Как минимум я могла бы поехать в командировку в Испанию, а как максимум – мое повышение, – грустно констатировала я.

– Нашла, о чем горевать! – с упреком произнес Мирон и поднялся. – Сиди здесь и никуда не уходи, маленькая моя. Я сейчас все улажу!

И не успела я опомниться, как он уже скрылся из вида.

– Идиот! – только и произнесла я ему вслед устало и закатила глаза.

Мне было чертовски обидно, что из-за какого-то придурка я так больно рухнула с небес на землю. Нет, конечно, я не собиралась никуда уходить. Мне нужно было минут десять побыть в одиночестве, чтобы быстренько придумать новый план и отвоевать потерянные позиции. А теперь и этот наполеоновский план летел к черту.

Я огляделась вокруг и вдруг встретилась взглядом с еще одним неприятным типом. Олег Макаров. Алька звала его «Голум». Очень неприятный внешне и совершенно гнилой изнутри: стукач, подхалим, сплетник, завистник, лентяй и пошляк. В террариуме его знали все, и он откуда-то знал все обо всех. Если бы я была мужиком, то уже давным-давно начистила бы ему физиономию. Уверена, что подобное желание жило не только у меня в голове. Честно говоря, я даже не знаю, чем Макаров занимался у нас, так как, если судить по тому, что он целыми днями шатался по зданию, собирал и разносил сплетни хуже бабы, то ему работать было некогда вообще. И вот сейчас на его лице была изображена вселенская мудрость и осуждение, достойное самого царя Соломона. А помимо всего он, заметив, что я на него смотрю, взял со столика два бокала с шампанским и направился ко мне.

Я прекрасно знала все, что он сейчас мне скажет. Хватило бы сил сдержаться и на полном серьезе не отвесить ему приличную оплеуху. А вот шампанское он, кстати, несет: при случае я ему обязательно плесну в лицо. И тогда уж точно моя карьера не просто рухнет, а провалиться до уровня городской канализации. «Так, Виктория, спокойно. Улыбаемся и машем, улыбаемся и машем», – читала я про себя успокаивающую мантру.

– Привет, Викуся!

Сволочь.

– Виктория Андреевна, – ответила я без эмоций. – И как можно реже. По возможности больше никогда.

– Хорошая у тебя хватка, далеко пойдешь, – усмехнулся он и протянул мне бокал. – Выпьем?

– Я не пью, – ответила я тоном, который не предполагал дальнейших расспросов.

– Не пьешь? А как же ты расслабляешься, Виктория Андреевна? – тон на него не подействовал.

– А я не напрягаюсь, – ответила я уже с интонацией, с которой обычно идет посыл в долгое одиночное сексуальное путешествие.

– Молодец, Виктория Андреевна. Прямо во всем молодец. И главное, как ловко у тебя получается: без переаттестации, без протекции, так прям сразу: ух – и с индусами в Испанию!

Я закипала как чайник, а он не унимался:

– А хочешь, я тебя огорчу, Викуся? Бюджет урезали, в Испанию от нас летят всего двенадцать человек. Но я лично думаю, что ты была в курсе этого. И думаю, что у тебя есть способ заполучить билет на этот самолет. Если что – я могу помочь. Вот если бы ты оказала мне одну маленькую услу…

– Макаров! – я встала на ноги и оказалась выше него. – Во-первых, я тебе не «Викуся», а Виктория Андреевна. Третий раз повторять не буду. А, во-вторых, я сейчас склонна не тебе маленькую услугу оказать, а сделать огромное одолжение всему человечеству и избавить его от тебя. Летать умеешь?

Макаров усмехнулся и уже открыл было рот, чтобы мне ответить, но в этот момент раздался призывный звон, рождающийся от союза вилки и хрустального бокала – пронзительный и звонкий – и Пузан пригласил всех сотрудников подойти к нему.

– Господа! – вещал торжественным голосом наш босс. – Я чрезвычайно рад видеть здесь наших гостей и всю свою команду! Тем более, что повод у нас замечательный: мы расширяем круг своих клиентов, которые всегда становятся нашими друзьями. Также мы расширяем свою географию и вскоре откроем новый филиал в Санкт-Петербурге, но сейчас не об этом…

Пузан продолжал свою оду корпоративному духу, а я ждала финала его речи и искоса поглядывала на Макарова. Я понимала, что без таких речей ни в одной крупной компании не обходилось, но я любила свою работу и без этого дурацкого фанатизма. Моя цель была простой и четкой, но сейчас я была вынуждена громко аплодировать в нужных местах вместе со всеми и улыбаться.

– Высоцкая, – услышала я в самый разгар речи шепот у самого уха, – мне пора, я уезжаю.

Я обернулась: у меня за спиной стоял наглец… как там его зовут-то? Имя такое дурацкое, деревенское…

– Мне то что?! Иди, – так же шепотом ответила я, сверкнула глазами и отвернулась.

– Увидимся, – снова шепнул он.

Мирон его зовут, вспомнила!

– Надеюсь, что нет, – прошипела я.

– Не надейся, красотка, – последовал ответ, а когда я обернулась, чтобы послать его окончательно к черту, Мирона уже не было.

Пузан к этому времени уже озвучил радостную новость о рабочей выездной сессии в Испании и называл имена сотрудников, которые туда отправятся и их должности в новой команде. Все продолжали аплодировать после каждой фамилии и силились изобразить искреннюю радость за коллег. А я считала про себя: «Один, два, три… …одиннадцать».

– Конечно же, Макаров Олег – наш незаменимый сотрудник. На нем как обычно связи и коммуникация, документооборот и анекдоты, – смех коллег был более, чем натянутый, а аплодисменты самые тихие.

«Двенадцать», – сосчитала я. Макаров был двенадцатым.

– Ну, и, наконец, новый сотрудник в нашей новой команде, который блестяще доказал свою компетентность и заслужил это повышение: Виктория Андреевна Высоцкая – начальник отдела досудебного урегулирования! – Пузан театрально указал на меня рукой и первым захлопал в ладоши.

Макаров буквально позеленел, мои будущие коллеги принялись разглядывать меня с интересом, а я мысленно взлетела, скинула туфли, замахала ими над головой и завизжала от радости. Визуально же просто скромно улыбнулась Пузану, кивнула легкое «Благодарю», приложив руку к груди, и бросила уничтожающий взгляд на Макарова.

Дальше все было как во сне. Во сне – потому что я ничего не могу вспомнить. Видимо напряжение последних недель сказалось. Осознав, что у меня получилось, я на самом деле расслабилась. Мне было наплевать на Макарова, на Мирона, на автошколу. У меня все получилось!

Я осталась на корпоративе до самого его конца. Нет, ничего не пила. Мне это было ни к чему: я была опьянена своим повышением. Это придало мне сил, и я без напряжения общалась со своими новыми коллегами. Запросто знакомилась, остро шутила, искренне смеялась. Все было гораздо легче, чем на нижних этажах террариума. Может быть потому, что тут расти дальше было некуда? Но не для меня.

Домой я вернулась поздно уже в который раз. Абсолютно трезвая, как всегда, после любой вечеринки. И совсем одна, как последние полгода.

Скинула ненавистные туфли, выскользнула из узкого платья, стерла помаду и отправилась в ванную. Усталость от сегодняшнего дня была невероятно приятной, я ею буквально наслаждалась. Я лежала в горячей воде, мысленно перебирала в памяти все события этого вечера, но почему-то в конце каждого эпизода всплывал образ наглеца. Я морщилась и стряхивала его, но он упорно лез в мои мысли. Наглый. Загорелый… Красивый? Нет, он мне не понравился. Как бы не столкнуться с ним, когда пойду в автошколу забирать свои деньги обратно. Нет, он точно мне не нравился. Меня бесила его наглость, раздражала его навязчивость и выводила из себя его самоуверенность.

И вдруг меня осенила мысль: а что, если мое повышение – дело его рук? Пузан его близкий родственник. Он сказал, что все уладит. И меня повышают! И я лечу в Испанию! Хотя то, что Макаров сообщил про урезанный на поездку бюджет, было для меня полной неожиданностью. И все-таки я еду. Причем тринадцатая, что, видимо, вообще не планировалось.

Сердце сжалось от досады и разочарования. Понравился ли мне Мирон? Да он мне стал просто омерзителен! Представляю, ЧТО Макаров завтра разнесет по террариуму.

Боже мой, зачем вообще нужны мужчины? Они все портят. Они изменяют, врут, во все вмешиваются. Как хорошо было бы без них!

С этой мыслью я и уснула, после того как выбралась из ванной. И утром проснулась с ней же. Досада от выходки наглого преподавателя из автошколы стала гораздо меньше. По сравнению с радостью продвижения по карьерной лестнице она превращалась в ничто. На войне все средства хороши. Ведь, в конце концов, не спала же я ни с ним, ни с его дядей – моим боссом – для этого. Макарова я на место поставлю, а что обо мне будут думать остальные, мне по-прежнему было наплевать.

В обеденный перерыв я встретилась с Алькой и Никой и поделилась с ними своей радостной новостью, убрав из истории Мирона и его родственные связи с нашим Пузаном. Алька конечно же сразу предложила это отметить, но я тут же привела контраргумент: у меня просто не было на это времени. Мне предстоял переезд в новый кабинет на новом этаже, оформление кучи бумаг в отделе кадров, подготовка к командировке заграницу, оформление виз, билетов и много еще чего, не говоря уже о сборе чемодана.

В четверг вечером Алька приехала ко мне, чтобы помочь собрать вещи. Сразу за ней приехали Антон с Никой. Антон привез много вина, фруктов, конфет и вообще полный пакет всякой еды. Мне ужасно не хотелось засиживаться с ними, так как рейс у меня был в семь утра. Но мы все-таки отметили мое повышение и просидели на моей кухне до глубокой ночи. Не могу передать, как мне было хорошо, что у меня были мои девчонки со всеми их помешанностями. Батыр приехал за Алькой в начале первого часа ночи и тоже присоединился к нашему банкету.

Короче: спать я не ложилась! В пять утра мы погрузили мой чемодан в машину к Антону, и он повез меня в Шереметьево. Альке я оставила ключи от квартиры, так как вся компания благополучно завалилась спать у меня дома, благо место позволяло. Антону я строго-настрого наказала заставить девчонок привести мой дом в порядок. Он проводил меня до стойки регистрации, и я отправилась в зону ожидания посадки, миновав огромное количество магазинов со спиртным и косметикой. Посадка уже шла, поэтому моей мечтой было поскорее очутиться в кресле и заснуть. Что я и сделала, оказавшись на своем месте у окна: натянула на глаза очки-повязку для сна и просто за секунду провалилась в сон.

Я уснула, даже не пристегнувшись. И не слышала, как в кресло рядом со мной, засунув свою сумку и мой ноутбук (который я сжимала в руках, засыпая) на верхнюю полку, расположился Мирон. Я не почувствовала, как он застегнул мой ремень и подложил мне под голову маленькую белую подушечку, которую по его просьбе принесла стюардесса сразу после взлета. Я спала себе спокойно до самой Барселоны. И проснулась только после того, как салон почти опустел и все мои коллеги и наши индусы уже скрылись из вида. Единственный кого я увидела, едва открыла глаза, был этот ненавистный наглый и самоуверенный тип, убивший пару дней назад мою самооценку. Опять с этой дурацкой улыбкой!

– Привет, Высоцкая. Выспалась?

– Какого черта ты здесь делаешь? – злобно спросила я, стягивая очки с головы.

– Не выспалась, – констатировал он и полез забирать наши вещи с верхней полки.