Серефин обвел окрестности взглядом. Они обменяли своих лошадей на первый из череды тех, что им еще пригодятся, кораблей. Но все лучше, чем попасться в руки убийц. Так что сейчас они переправлялись через одно из сотен транавийских озер. Серефин сидел на самом краю, свесив ноги, а рядом возвышался Кацпер, и в жестких линиях его тела читалось отчаяние. Словно он готовился сбежать отсюда в любую секунду. Остальные разместились внизу, на палубе. Солнце только показалось из-за горизонта, и на воде все еще виднелись серые мазки и тени ночи. Поблизости бродили лишь капитан и основные члены экипажа.

Кацпер вздохнул и опустился рядом с Серефином, практически прижавшись к нему от холода. Серефин протянул ему фляжку, и, к его удивлению, Кацпер взял ее. А это не предвещало ничего хорошего.

– Что, если это окажется уловкой, чтобы убрать тебя из Гражика? Что, если это не имеет никакого отношения к Жанете? Что, если…

– Кацпер.

– Твоя мать, конечно, стальная женщина, но вот ее нервы – нет…

– Кацпер.

– У тебя вновь пораженческое настроение, да? – вздохнул Кацпер.

– Вовсе нет. И все твои опасения обоснованны.

– Тогда почему мы здесь?

Потому что Серефин видел вещи, которых не существовало, и, возможно, оказавшись вдали от магического смога, это прекратится. Потому что Серефин сходил с ума, и ему оставалось лишь бежать из столицы и надеяться, что им удастся найти Жанету и все исправить.

– Я… схожу с ума, – очень тихо признался он. – Может, это лишь мое воображение, но, кажется, со мной что-то случилось, когда я умер.

– Кроме того, что моль сожрала всю твою одежду? – напряженным голосом произнес Кацпер.

– Кроме этого.

– И твоего глаза.

– Ох, глаз – определенно часть проблемы.

И в этот момент все вокруг начало меняться.

«Что-то приходит в движение. Что-то очень голодное».

В этот раз все ощущалось намного хуже. Тело Серефина напряглось, когда его поглотило видение, которое сложно назвать таковым, потому что это ощущалось чем-то более масштабным, более реальным и развернулось прямо перед ним. В мгновение ока он оказался не на корабле и даже не в Транавии. Он находился где-то еще, в каком-то месте, которое не хотело, чтобы он там находился, и которое уничтожило бы его, будь такая возможность. Кровь стекала по коре огромных деревьев, закрывающих все вокруг. А внезапно раздавшийся треск веток показался невероятно зловещим и вызывающим предчувствие надвигающегося ужаса, отчего у Серефина перехватило дыхание.

Это место жаждало чего-то. Его смерти, его жизни. Он не знал. Что-то проскользнуло между деревьев у самой земли. Но Серефину удалось разглядеть лишь множество зубов, больше, чем способен вместить рот живого существа, и при этом с них капала кровь.

– Чем ближе ты подойдешь, тем легче все пройдет. Ты не сможешь противостоять этому, мальчик, и лучше бы тебе подчиниться, или я завладею тобой против твоей воли.

Видение растворилось, и Серефин вновь оказался на палубе корабля, хватая ртом воздух. Видимо, Кацпер оттащил его подальше от края, а его пальцы так сильно сжимали мундир Серефина, что, казалось, ткань начнет трещать по швам.

– Парни, у вас все в порядке? – крикнул капитан.

– Все хорошо, – отозвался Кацпер, но Серефин уловил в его голосе странные нотки. Страх. – Серефин, – пробормотал Кацпер. Он вновь провел холодными пальцами по волосам друга, а затем прижал ладонь к его щеке. – Ты чуть не свалился в воду. Что случилось?

Подавив желание опереться на руку друга, Серефин поднялся на ноги. Какой смысл в беспокойстве Кацпера, если он ничем не сможет ему помочь?

– Именно поэтому мне пришлось уехать, – с трудом выдавил Серефин.

И в этот момент у него возникла ужасающая мысль, что все может оказаться наоборот. И чем дальше он отъезжал от своего дома, тем сильнее становился голос.

– У тебя ведь есть план, да? – спросила Надя.

Она совершенно не скрывала своего разочарования, подходя к нему.

Серефин стоял у поручней очередного корабля. Он перестал считать их после того, как напугал Кацпера из-за кошмара наяву, ставшего частью его жизни. Даже сейчас он потирал свой больной глаз из-за того, что увидел, как неизвестный ему монстр насадил на рога свою жертву. Видения все чаще и чаще всплывали в его сознании, становясь пугающе постоянными. Серефин уже боялся бодрствовать, потому что никогда не мог предугадать их появление, но еще больше он боялся заснуть.

– Планы – это все, что у меня есть, – ответил он. – Но нам еще предстоит выяснить, сработают ли они.

Надя натянула рукава мундира на запястья. Это был транавийский военный мундир, причем слишком большой ей по размеру. Серефин не представлял, где она его раздобыла – серебристые эполеты носило только одно подразделение военных, и они никогда не участвовали в сражениях, – но и спрашивать он не собирался.

Надя молча смотрела на кружащийся вокруг них снег. А затем протянула ладонь и, поймав несколько снежинок, наблюдала, как они тают на коже.

В этот момент из воды донесся пугающий звук, за которым последовал глухой удар о борт корабля. Удар оказался настолько сильным, что он опасно накренился набок.

Серефин с Надей обменялись удивленными взглядами. Они дружно перегнулись через перила, не обращая внимания на крики Ханны, их капитана, призывающей отойти подальше от края.

Легкий ветерок резко сменился порывистым ветром. Вода забурлила, а корабль начало качать так сильно, что Серефин испугался, как бы его не выбросило за борт.

Сильная рука схватила его за плечо, оттаскивая подальше.

– Отойди отсюда, мальчик, – приказала Ханна. – Если ты упадешь в воду, они утянут тебя на дно, и нам ни за что тебя не спасти.

– Они? – переспросила Надя.

– Русалки, – ответила женщина. – Сегодня они не в духе.

Судно качнулось вновь, зачерпнув на палубу ледяную воду. Ханна громко выругалась, а Серефин потянулся за книгой заклинаний, но Надя схватила его за руку и покачала головой.

– Думаю, сейчас это не поможет, – сказала она.

Только Кацпер перегнулся через перила, как раздался еще один сильный удар. Ханна быстро оттащила его от борта и, свирепо взглянув, приказала спуститься на нижнюю палубу.

В темной бурлящей воде мелькнула бледная кожа.

– Нам что-то угрожает? – спросил Серефин.

На лице Ханны отразилась неуверенность.

– Если их собралось много и они очень сильно хотят заполучить то, что привлекло их внимание, то да. Но не думаю, что нам что-то угрожает. Обычно они быстро успокаиваются.

Серефин не мог понять, что на корабле могло привлечь их внимание. Лицо Нади побледнело, как полотно. Поморщившись, она потерла шрам на ладони, а затем потянулась к четкам на шее.

Русалка ударила рукой по борту корабля над водой. Ее кожа выглядела болезненно-прозрачной, а на кончиках пальцев виднелись длинные почерневшие когти. Они так сильно вонзились в корпус, что раскололи дерево. Над водой разнеслись пронзительные, единичные звуки, сливаясь в навязчивую и странную мелодию.

Серефин с опаской выглянул за перила. Из-под воды показалось лицо девушки. Ее глаза выглядели черными, как смола, и неестественно большими, но Серефину они показались невероятно красивыми.

Русалка вынырнула на поверхность, и ее внешность тут же изменилась.

Жесткие черные волосы облепили лоб, и, когда ее улыбка растянулась до самых скул, Серефин увидел ряды острых крошечных зубов.

Она резко дернулась вперед, но Серефин успел отступить, и ее зубы клацнули в нескольких сантиметрах от его лица.

– Глупец, – пробормотала Надя, оттаскивая его подальше.

Треск разнесся по воздуху, когда русалка начала карабкаться вверх по борту корабля. А через мгновение десятки бледных неуклюжих рук показались из воды, вцепляясь в дерево. Русалки окружали их.

– Я провела на воде всю свою жизнь, но никогда не видела, чтобы они так себя вели, – воскликнула Ханна, изо всех сил стараясь удержать корабль на плаву.

Серефин вновь оказался у перил, хотя и сам не понял как. Но и этого момента просветления хватило, чтобы увернуться от когтей. Вот только он понимал, что его все равно затянет в воду. И, казалось, его это не сильно волновало.

– Нет! – закричала Надя и вновь потащила его от борта, выставив в сторону воды руку со шрамом.

Русалки замерли.

Медленно, в едином порыве, они повернули лица к Наде и уставились на нее. С мертвенно-бледным лицом и открытым ртом Надя посмотрела на Серефина, и в ее глазах мелькнула паника.

Какой же силой обладала эта девушка?

Надежда
Лаптева

Шрам болел, по ладони расползалось темное пятно, а сердце бешено колотилось в груди. Она не понимала, что происходило. Но явно что-то было не так.

Париджахан с легкостью вывернулась из рук русалки и посмотрела на Надю.

А Надя медленно опустила руку, чувствуя пристальные взгляды всех вокруг. Ее связывала с русалками нить силы – неизвестной силы, – но она не понимала, что это означало. Зато почувствовала, как та оборвалась. Как только она утратила контроль над чудовищами, они вновь вцепились в корабль и потащили его ко дну.

Чувствуя, как в спину ей впился недоумевающий взгляд Серефина, Надя закрыла глаза и сжала пальцы. Что это за магия? Русалка с силой вцепилась когтями ей в предплечья и потянула к себе, отчего Надя бедром впечаталась в перила. Снег сменился ледяным дождем, впиваясь в кожу тысячами холодных иголок.

Это не магия ведьм, не магия крови и не божественное благословение. Но разве могло быть что-то еще? Больше ведь ничего не существовало.

Так что же только что произошло? И сможет ли она сделать это еще раз?

Нить, связывающая их с Малахией, изменилась. И дело не в том, что он наблюдал за ней в эту минуту. Сейчас имело значение лишь то, что эти чудовища собирались потопить корабль. Но из-за чего? Ханна сказала, что их что-то заинтересовало. Но что именно?

Надя настойчиво потянула за нить, пробираясь сквозь тьму. Русалка еще сильнее вонзила в нее свои когти, и, если ей не удастся придумать, как воспользоваться силой, она умрет. Они все умрут.

«Вот оно».

Нить натянулась, а вслед за этим на Надю нахлынула волна силы, которой ей так не хватало раньше. Эта сила разительно отличалась от той магии, которую она знала.

Но все же ей удалось влить в эту силу ее собственную волю. Они должны уйти. Должны перестать мучить судно. Они никому не причинят вреда.

«Уходите».

Казалось, весь мир содрогнулся, и Надя, хватая ртом воздух, рухнула на палубу.

Последовавшая за этим тишина затягивалась, вызывая неконтролируемый страх, что русалки вот-вот вновь кинутся в атаку. Но оказалось, что их и след простыл.

Серефин, в окружении мотыльков, поднялся на ноги и присел перед Надей на корточки.

– Что это было? – требовательно спросил он.

– Я в порядке, спасибо, что поинтересовался, – пытаясь восстановить дыхание, выдавила она.

Но он, ничуть не смутившись, уставился на нее. Царившую вокруг тишину нарушал лишь стук капель дождя по древесине. Он уже стихал, но все еще впивался ледяными стрелами в кожу.

«Кровь и кости». Транавийское проклятие невольно всплыло в голове Нади. Она только что воспользовалась непонятной ей самой магией в присутствии капитана корабля. Осознав это, она повернулась к женщине, которая настороженно наблюдала за ними.

– Мне неинтересно, что сейчас произошло, – сказала Ханна. Несмотря на продолжающийся дождь, она сняла шляпу, отжала ее и вновь водрузила на темные волосы. – И задавать вопросов я не стану. Никогда не видела ничего подобного. Русалки очень тихие, они забирают нерадивых моряков, но никогда не обращали внимания на мои суда. – Она покачала головой. – Сегодня в воздухе витает что-то ужасающее.

«И не только сегодня». Надя потерла большим пальцем шрам. Но, почувствовав, как отреагировала тьма на ее прикосновение, вздрогнула. Рядом к перилам обессиленно привалилась Париджахан и обхватила голову руками.

– Ты в порядке? – встревоженно спросила Надя.

Аколийка хватала ртом воздух, с трудом пытаясь совладать с дыханием.

– Я могла утонуть, – дрожащим голосом выдавила она.

«Как ее сестра». Надя встала рядом с Париджахан, стараясь не давить на нее своим присутствием, но аколийка тут же положила голову ей на плечо. И все это на глазах у наблюдающего за ними, но молчаливого Серефина.

– Все хорошо, – пробормотала Надя, чувствуя, как ложь жжет язык.

А сама все так же продолжала тереть шрам.

Еще несколько минут, которые потребовались Париджахан, чтобы успокоиться, они простояли под дождем. К тому же они так сильно промокли, что не имело смысла спускаться под палубу.

– Что это? – спросила Париджахан после того, как Надя в тысячный раз провела пальцем по спиралевидному шраму на своей ладони.

У Нади сохранился кулон Велеса, поэтому она вытащила его из кармана и протянула аколийке.

– Когда мне потребовались силы, чтобы выполнить задуманное нами, я обратилась за ними к древнему богу, который требует кровавых жертв, – медленно произнесла она. – Думаю, это бог Велес. Но не уверена в этом. И это ужасно. Но что еще хуже, вдобавок я украла и часть силы Малахии.

Она все еще помнила, как он спокойно стоял рядом, помнила тяжесть его запястья в руке, пока лезвие скользило по его ладони, высекая требования, с которыми ему следовало бы бороться даже сейчас. Почему он позволил ей это?

Париджахан покосилась на Надю, а Серефин забрал кулон из ее пальцев и повертел его в руках, слегка нахмурив брови.

В этот момент Надя поняла, в чем призналась, и тихо, слегка испуганно засмеялась.

– Ох, нет, – прошептала она.

– Ты не могла забрать его магию, – спокойно произнес Серефин.

– Пелагея тоже так говорила, – напомнила Надя. – Но у меня это получилось.

Серефин покачал головой.

– Магия работает по-другому. Существуют правила…

– Ох, ты говоришь прямо как он.

Услышав это, Серефин на мгновение замолчал, но, как и Малахия, потрясение быстро перешло в любопытство.

– Ты ощущаешь это? – спросил он.

Надя вздрогнула. Ох уж эти транавийцы и их разрушительное увлечение магией.

– Я всегда ощущаю это, – тихо сказала она. – Его, – понизив голос, уточнила она.

Серефин удивленно моргнул, но Париджахан, казалось, это встревожило. Надя перевела взгляд с нее на него и прижала палец к центру ладони.

– Но… случившееся сейчас не походило на его магию. И не знаю, что это было.

«Я не знаю, что со мной происходит».

– Меня больше тревожит, что ты постоянно ощущаешь присутствие Черного Стервятника.

Надя беспомощно пожала плечами.

– Я сделала то, что должна была. И теперь живу с последствиями.

– Значит ли это, что и он ощущает тебя?

Надя прикусила нижнюю губу, не в силах заставить себя признаться, что разговаривает с ним.

– Я не знаю, – наконец сказала она. – Но знаю, что он в курсе про нашу связь. Ему неизвестно, кто я такая, но он понимает, где я нахожусь.

Париджахан тихо вздохнула, а Серефин побледнел. Он вновь потер глаз, и Надя задумалась, не беспокоит ли он его. Она не раз видела, как он делает это.

– Что ж, – тихо произнес он. – Это многое меняет.

– Ты все еще считаешь, что нам необходимо вызволить Жанету из Соляных пещер? – холодно спросила Надя.

– У меня нет другого выбора, – ответил он, и в его голосе слышалась такая же беспомощность, какая охватила ее.

– Ну, может, тогда расскажешь мне, что произошло с тобой той ночью? Что на самом деле произошло, – уточнила Надя. Она не рассказала ему всей правды и не ожидала от него подобной вежливости в ответ, но вдруг это поможет понять, что же случилось. – Я знаю, что ты умер, Серефин. И это заметно по тебе.

– Думаю, сейчас не самое лучшее время для этого разговора.

– А когда будет лучшее?

Он вздохнул. Кацпер и Остия спустились в каюту, на удивление оказавшись далеко от своего короля. Ханна уже давно перебралась на корму, бормоча под нос: «Воспитанные леди так себя не ведут». Обведя взглядом корабль, Серефин сел на палубу и скрестил под собой ноги. Он разжал кулак, и кулон выскользнул из его ладони, тут же начав раскачиваться на веревке.

– Я даже не представляю, что со мной произошло, – выпалил он и вновь потер глаз, но в этот раз значительно сильнее.

Надя провела большим пальцем по резным граням кулона. Как Костя, ее проказливый, но набожный старый друг, нашел его? Почему он отдал кулон ей?

Когда она подняла взгляд на Серефина, то с ужасом увидела, как по его руке струится кровь. Схватив его за ладонь, она потянула ее к себе. Серефин тихо и протестующе застонал, и Надя попыталась успокоить его.

И тут же заметила, что радужка Серефина стала темно-синей, словно ночное небо, полностью захватив зрачок, и в ней виднелись звезды, постоянно меняющие свое положение. Белок стал малиновым, словно в один момент полопались все капилляры, а из уголка глаза вытекала кровь. Вдобавок к этому его венка под ее большим пальцем забилась быстрее.

Надя краем глаза заметила, как Париджахан побежала звать транавийцев, но они вряд ли смогли бы здесь чем-то помочь. Это состояние Серефина вызвала не магия и не дурной воздух Гражика.

– Надя? – позвал он.

Его голос звучал тихо и потерянно, как у маленького мальчика, оказавшегося в полном одиночестве в темном лесу. Мотыльки, всегда следовавшие за ним, сейчас напоминали белое беспокойное облако над его головой.

Надя тихо зашептала, стараясь успокоить его, а затем прижала пальцы к лицу под его глазом. В тот же момент кожа потемнела, словно покрылась синяками, и из пор начала сочиться кровь.

– Я не могу отгородиться от него, – сказал он, и в его голосе слышался страх. – Оно забрало контроль, и я больше не могу сопротивляться ему.

– Оно?

Серефин не ответил. Зрачок в его здоровом глазу стал просто огромным, а бледно-голубая радужка превратилась в тонкую полоску. На висках выступила испарина, дыхание участилось.

– Серефин, что за «оно»? – вновь спросила Надя, едва сдерживая охватившую ее панику.

Подбежавший к ним Кацпер закрыл больной глаз Серефина черной повязкой и едва успел подхватить его, когда тот потерял сознание и начал валиться набок. Кацпер выглядел таким напряженным, озабоченным и задумчивым, что у Нади сжалось сердце. Завязав повязку, он пригладил волосы Серефина и вытер кровь, начавшую сочиться из-под нее. В его прикосновениях сквозила такая нежность, что Надя почувствовала себя лишней.

– Что с ним происходит? – спросил Кацпер.

Но она лишь пожала плечами.

– Не знаю.

– Что ж, тебе лучше это выяснить и попытаться исправить, калязинка. Иначе славки не успеют до тебя добраться, потому что я убью тебя сам.

8
Серефин
Мелески

Своятов Захар Астахов: «Астахов слышал голоса леса… Одни твердят, что с ним говорил Вацлав… Другие – что нечто более древнее… Третьи – что он слышал голос лешего, который в итоге завладел его разумом и заманил в леса Тачилвника, чтобы полакомиться его костями».

Житие святых Васильева

Он узнал символ на Надином кулоне. Но неужели это калязинский бог завладел его глазом? Серефин считал, что боги – противники магии крови, – разве не из-за этого началась война? – но его видение больше напоминало то, чего можно достигнуть с помощью кровавых ритуалов.

Как только их корабль причалил и они отправились на поиски новых лошадей, Серефин вернул повязку Остии. Хоть и немного потрепанную. Надя осмотрела его глаз и сказала, что с ним все в порядке, но, судя по ее голосу и интонации, она даже не представляла, что с ним происходило.

Его пугало не столько видение, сколько охватившая его беспомощность. Он не мог закрыть глаза. Не мог вырваться из видения. И едва мог пошевелиться.

Если он ничего не предпримет, это состояние полностью захватит его. Вдобавок ко всему Серефин начал переживать, что странная связь Нади и Малахии поставит все под угрозу.

Живия пришла по собственному желанию, а значит, Малахия планировал узурпировать власть Серефина. Если не придумал что-то похуже. И к сожалению, Серефин не мог убить брата в Соляных пещерах… как бы ему этого ни хотелось.

Он не представлял, как убить Стервятника. Они умирали только при чрезвычайных обстоятельствах. А значит, ему придется создать их. Может, Voldah Gorovni и вернулись, но Серефин не мог просто отправиться к ордену калязинских охотников на Стервятников и спросить у них, как лучше убить монстра.

Они уже давно миновали самую ближайшую к Кьетри деревню, жители которой не побоялись обосноваться поблизости от окружавшей город темной магии. На земле не виднелось и травинки, а деревья зачахли, если и вовсе не погибли. И сейчас это место выглядело еще более мрачным из-за падающего хлопьями снега. Серефин привык путешествовать по морозу, но когда он сопровождает тебя так долго, то это становится невыносимо.

– Он знает, что я близко.

Серефин вздрогнул, услышав голос Нади, потому что так задумался, что не заметил, как она поравняла свою лошадь с его. Она все так же носила мундир, сейчас практически скрытый под теплым пальто. Ее голову прикрывал капюшон, а на меховом воротнике образовалась корка льда. И Надя без остановки крутила деревянные бусы четок на шее.

Серефин оглянулся через плечо и увидел, что остальные чуть отстали от них. Кацпер ехал со скучающим видом. Неунывающая, как и всегда, Остия болтала с Рашидом.

– Только ты? – уточнил Серефин, вновь повернувшись к Наде.

– Да. И он не знает, кто я такая.

– Как странно.

Надя поморщилась.

– Он не очень связно мыслит.

Серефин приподнял бровь.

– Ох, ты же тогда находился без сознания, – вспомнила Надя.

– Я знаю, что он сделал.

– Да, но это труднее понять, если не видел этого собственными глазами. Так каков твой план?

– Он должен признать мою власть, чего бы это ни…

Серефин замолчал, увидев выражение лица Нади. После чего вздохнул и еще сильнее натянул шапку на уши.

– Я же только что сказала тебе, что он плохо соображает. Так что вряд ли тебе что-то даст следование протоколу.

– Знаешь, мне бы очень хотелось всадить ему нож в сердце, вытащить из пещер Жанету и покончить с этим.

Надя вздрогнула.

– Это поможет исправить?.. – Она указала пальцем на его глаз.

– Я теряю разум, – застонал Серефин.

– Судя по всему, да, – задумчиво отозвалась Надя.

Он нахмурился, потому что надеялся, что она с ним не согласится. Но чего он ожидал от девушки, постоянно разговаривающей с богами? Глупец.

Перед глазами у Серефина вновь вспыхнул темный лес, а в нос ударил запах старых листьев и влажного мха. Он покачал головой, пытаясь развеять эту картину, пока она не превратилась в настоящую галлюцинацию.

– У тебя есть план получше?

– Я пойду одна.

– Мне казалось, ты вообще не хотела ехать, – прищурившись, произнес он.

Надя молча смотрела на бесплодное поле, усеянное мертвыми деревьями, по которому стелилась дорога в навье^[2] царство. На одной из ветвей сидел гриф, и Серефин не мог отделаться от ощущения, что он наблюдает за ними.

– Зачем нам всем спускаться туда, если там ждет смерть?

– Как благородно, – пробормотал Серефин.

– Я очень благородна.

– Так зачем это тебе, Надя?

– А разве нужна причина?

Он поднял голову и повернулся, чтобы взглянуть на нее. Ее глаза расширились.

– Так зачем? – Он выпрямился в седле.

– Н-не за чем, – ответила она. – Малахия нужен мне для кое-чего.

– Ты только что сказала мне, что он едва связно мыслит и что мой спуск в пещеры ни к чему не приведет.

– Я этого не говорила.

– Но подразумевала это. Может, нам пора начать доверять друг другу? – поинтересовался он. А услышав ее недоверчивый смешок, продолжил: – Хоть немного?

На Надином лице появилась маленькая улыбка.

– Так зачем нам нужен Малахия?

– Это очень сложно и связано с религией.

Лицо Серефина так сильно скривилось от отвращения, что она рассмеялась.

– Нет никакого «нам». Тебя же заботит лишь Жанета, которая поможет тебе вернуть свой трон.

– Ох, не говори так.

– Ты отдал ее Стервятникам, после чего не вспоминал несколько месяцев, и сейчас решил найти лишь потому, что она понадобилась тебе.

Серефин судорожно сглотнул, понимая, что с ее словами трудно поспорить.

– Транавийцы жестоки, – продолжила Надя.

Если он неправильно отреагирует на ее слова, она никогда не расскажет ему о своих планах. Так что Серефин подавил чувство безысходности, растущее внутри.

– Так что с этого? – спокойно ответил он. – Малахия – предатель, Надя. А ты формально наш враг, так что мне нужно знать, что ты задумала.

Несколько минут посопев от возмущения, Надя вздохнула.

– В Калязине есть место, где, как гласит легенда, обитают боги. Я отправлюсь туда. Перестань так на меня смотреть. Я знаю, чего добивается Малахия. Но то место окружено лесом, через который может пройти лишь тот, кто обладает божественными силами.

– Боги больше не разговаривают со мной, – продолжила она, увидев озадаченное выражение на лице Серефина. – Может, тебя эта новость и не обеспокоит, но это… – она указала на снег, припорошивший землю, – …нападение русалок, а также слухи о других странных происшествиях и ужасах, появившихся из глубин тьмы, где они спали долгое время… Что-то назревает, Серефин.

«Что-то пробуждается. Что-то голодное».

Серефин вздрогнул.

– Но это не означает, что я отпущу тебя, – сказал он.

– Меня не заботит, как ты относишься к богам. Но что-то витает в воздухе, и я намерена выяснить, что происходит и как это остановить. Тебе не обязательно ехать со мной. Я вытащу Жанету, чтобы ты вернул себе трон, и, возможно, тебе удастся остановить эту проклятую войну. И ты отпустишь меня. Мне нужно вернуться домой. Но у меня ничего не получится без Малахии.

– Так ты считаешь, что он обладает божественными силами?

– Я считаю его идиотом. Но ритуал, который провел твой отец, помог ему стать если не богом, то явно самым могущественным на земле. Так что я не сомневаюсь в силах Малахии. Он сможет провести меня туда, куда нужно.

– Ты уже сказала остальным? – проглотив ком в горле, выдавил он.

Надя покачала головой.

– Возможно, я погибну в пещерах.

Серефину не хотелось, чтобы она спускалась туда одна, но встречаться с братом – это слово все еще казалось ему странным, непривычным и вызывало неловкость своей правильностью – ему хотелось еще меньше. Он не собирался признаваться, как сильно желал позволить Наде самой разобраться с этой проблемой.

– Скажи хотя бы, что у тебя есть какой-то план.

– Мы разговаривали с ним. И я заметила в окружающей его тьме трещину.

– Это не очень похоже на план.

– Как будто твои планы были лучше. – Надя закатила глаза. – Что бы он ни сделал… Думаю, он ожидал чего-то большего.

– Серьезно?

Она рассмеялась, несказанно удивив Серефина. Он никогда раньше не слышал, чтобы она так смеялась. Не насмешливо, а легко и беззаботно.

– Да, он заполучил невероятную силу, но, если бы ее хватило, чтобы свергнуть богов, думаешь, мы бы уже не увидели этого?

«Нет, если богов не существует», – раздраженно подумал Серефин.

«Ох, не принимай желаемое за действительное», – прозвучал пронзительный голос у него в голове.

Серефин поднял руку, и большой темно-серый мотылек приземлился на его указательный палец, трепеща крыльями в лучах заходящего солнца.

– Думаешь, его еще можно спасти? – поинтересовался Серефин, понимая, что стоит все продумывать на долгий срок. Ведь в этом случае Малахию будет легче убить.

– Вряд ли. Но возможно, он вновь сможет связно мыслить.

– А если нет?

– Если нет… – Надя замолчала и посмотрела на грифа, который все еще наблюдал за ними. – Тогда Стервятники наконец добьются того, для чего изначально создавался их орден: уничтожат всех калязинских клириков.

– Мне казалось, ты хочешь, чтобы он сгнил.

– Да, – пылко ответила Надя. – Он заслуживает любого кошмара, в котором оказался, но он единственный, кто может довести меня до обители богов.

Несколько минут они ехали молча, пока лошади, одна за другой, не начали упираться ногами в землю, отказываясь идти. Серефин понимал их упрямство, потому что и сам не желал делать и шага, но все же принял решение продолжить путь пешком.

– Ты оставишь их здесь? – возмутился Рашид.

Они находились далеко от любых признаков жизни, и их окружали бесплодные, сухие поля.

– Я же не монстр, – сказал Серефин.

– Я бы поспорил.

Серефин не стал отвечать, а вместо этого разрезал бритвой предплечье и принялся листать книгу заклинаний. Вырвав одну из страниц, он размазал по ней свою кровь и сдул превратившееся в пепел заклинание на лошадей. После чего он обмакнул пальцы в кровь и, едва оставляя лишь маленькое пятнышко, дотронулся до бока каждой лошади.

– С ними ничего не случится. Они доберутся домой.

– Зря ты это сделал, – неодобрительно проворчал Кацпер. – Нужно было просто оставить их здесь.

– Так вот кто здесь чудовище! – воскликнул Рашид.

Кацпер в ответ лишь закатил глаза.

Серефин повернулся к Наде, которая смотрела на горизонт в направлении Соляных пещер. Ему не очень хотелось верить ей, ведь, если Надя не сможет вытащить Жанету, он потеряет гораздо больше, чем она. Калязинская девушка-клирик и король Транавии. Заклятые враги, ставшие вынужденными союзниками. Вот только их союз сейчас поддерживался лишь взаимным отчаянием.

Но все же Серефин собирался позволить ей поступить по-своему. Чтобы убить Стервятника, требуется много сил. А для убийства Малахии их потребуется еще больше. Но Серефин чувствовал, что, если у Нади все получится, разобраться с братом будет легче.

– Не заставляй меня пожалеть об этом, – предупредил он.

– Я уже жалею, – отозвалась она с задумчивой улыбкой.

2. Навь – в славянской мифологии так называлась темная сила, управляющая миром, сама смерть, царство мертвых.