Бесплодные поля в окружении тьмы казались жуткими, когда Надя тихо выбралась из лагеря. Как бы беспечно ни звучал ее голос во время разговора с Серефином, она никогда не продумывала, что будет делать. Ее вели лишь надежды и молитвы. И с каждым шагом она приближалась к своей смерти.

Ее встревожило, насколько непритязательным оказался вход в Соляные пещеры. По сравнению с вычурными дверьми собора в Гражике, это место казалось окруженным зловещей тишиной. Ничего не подозревающий путник мог бы случайно заглянуть в эту лачугу и оказаться посреди кошмара.

Как легко она могла оказаться посреди кошмара.

– Маленькая птичка решила рискнуть своим рассудком? – возникнув рядом, сказал Малахия.

Надя постаралась скрыть, насколько он напугал ее, но ей это не удалось. Она смотрела на дверь, украшенную резными символами, и кровавые отметины, видневшиеся на деревянных стенах.

– Я и не знала, что ты выбираешься из своих священных залов, – ответила она.

«Не смотри».

Он тихо фыркнул и прошел мимо нее. Надя опустила голову, не желая, чтобы он заглядывал ей в глаза.

– Следуй за мной, – произнес он.

Надя зашагала за ним, не поднимая головы и не отрывая взгляда от его покрытых кровью тяжелых черных крыльев, которые волочились по земле.

«Не смотри».

Подойдя к самым дверям, она помедлила. Темнота за порогом пугала до дрожи. Казалось, Наде предстоит шагнуть в навье царство. Предстоит последовать за ним туда, откуда она никогда не сможет выбраться.

– Ты далеко забралась.

Надя чуть не подпрыгнула, услышав голос у самого уха. Чья-то рука схватила ее за локоть и подтолкнула вперед, отчего мир тут же погрузился во тьму.

Живия.

– А где же король? Разве эта безумная затея была не его идеей?

В повисшей тишине Живия заправила выбившуюся прядь Надиных волос ей за ухо, слегка царапнув по щеке железными когтями. И, не дождавшись от Нади ответа, рассмеялась.

– Ох, ты здесь совсем по другому поводу, верно? Ты пришла из-за него.

Во дворце Стервятница вела себя совершенно по-другому. Может, именно в этом месте всплывали их самые темные помыслы, отчего они становились чудовищами, а не людьми?

– Дорогая, я так рада, что мне удалось достучаться до тебя, хоть это не закончится ничем хорошим. Но я с нетерпением жду того, что ты попытаешься сделать. Идем сюда. Здесь лестница. Нам предстоит долгий путь вниз.

Живия переплела свои пальцы с пальцами Нади и сжала их:

– Я не скажу ему, не скажу, – пробормотала она. – Он и так сбит с толку из-за тебя. Растерян. Так что я не скажу ему, что ты знаешь. Ты можешь попытаться, towy Kalyazi, но не думаю, что у тебя получится.

Стервятница тащила Надю вниз по ступеням.

И чем ниже они спускались, тем холоднее становился воздух. В какой-то момент Наде показалось, что это никогда не закончится. Что она останется запертой на этой лестнице, в темноте, до самой смерти. Она никогда бы не решилась спуститься вниз без Живии. Но ее злило, что приходится полагаться на Стервятницу.

На лестнице не встречалось ни одного светильника, поэтому Наде не удавалось ничего разглядеть. В воздухе стоял привкус железа и металла. Темнота давила. Казалось, кто-то двигался в глубине, но Надя и сама не понимала, действительно ли в лабиринтах переходов и в нишах прятались чудовища, не похожие на людей, с несколькими рядами зубов, или это разыгралось ее воображение.

А еще она не понимала, находился ли рядом Малахия – нет, не Малахия, Черный Стервятник, – или он бросил ее на произвол судьбы.

Вдалеке раздался чей-то крик, и Надя замерла на ступеньке, хватая ртом воздух. Он совсем не походил на человеческий, ну, за исключением нескольких ноток, словно все, кроме этих жалких крох, уже порвали ржавые гвозди.

Живия замерла, ожидая, пока Надя продолжит путь.

– Что это было? – просипела Надя.

– Не думаю, что ты действительно хочешь это знать, – ответила Живия с улыбкой в голосе.

Нет, не хотела. Надя не хотела этого знать.

Ее сердце колотилось невероятно быстро и подскочило к самому горлу, но, как бы она ни пыталась сглотнуть, у нее не получалось успокоиться. Ей не хватало воздуха в легких. Казалось, здесь вообще не было кислорода, и она просто задохнется, а стены сомкнутся вокруг нее. Живия замедлила шаг и придержала Надю, помогая ей протиснуться мимо грубо стесанных каменных стен, когда проход значительно расширился. Надя никогда не замечала раньше, что боится тесных пространств, но, пробираясь по этому проходу, не могла отделаться от мысли, что вскоре окажется в ловушке, а стены поглотят ее живьем.

Она постаралась сосредоточиться на себе. На руке Живии в своей. На дыхании. И не обращать внимания на остальное. Какими бы громкими и реальными ни казались крики.

Они продвигались вперед, пока проход не сменился огромным тронным залом. Еле чадящие факелы заливали помещение бледным светом. Стены покрывали написанные кровью символы, а на полу валялись кости, но, в отличие от собора, здесь не чувствовалось и намека на изящество. Скорее уж полная первобытность. И посреди этого нечистого места возвышался трон, вырезанный из костей, обшитый золотом и инкрустированный аметистами. Этот пугающий, но прекрасный символ власти, очень напоминающий тот, что стоял в соборе в Гражике, сверкал в мерцающем свете.

«Не смотри, не смотри, не смотри».

Но ее глаза сами отыскали Черного Стервятника.

Он восседал на троне в до боли знакомой позе: боком к спинке и закинув ногу на подлокотник. Черные вены виднелись под бледной кожей. Из тела торчали железные шипы, с которых капала кровь. Тяжелые черные крылья прижимались к другому подлокотнику. А сам Черный Стервятник лениво покусывал заостренный конец когтя сверкающими, острыми, как бритва, железными зубами.

Но не это показалось ей самым худшим. Не от этого ее желудок сжимался, а желчь подступала к горлу. Что-то виднелось за его образом, что-то, что Надя не смогла определить. Словно за то время, что Малахия прятался во тьме, он стал еще ужаснее, и это лишь подтверждалось расползающимися по его коже трещинами. Но, стоило ему пошевелиться, все менялось. Каждый раз, как только ей удавалось рассмотреть его, чудовищные черты менялись. Миг, и кажется, будто его глаза стекают к подбородку, но при этом продолжая моргать. Миг, и сквозь кожу на его щеке проступают острые зубы. Миг, и на лбу проступают бледные глаза с красным белком, совсем не напоминающие те черные, словно оникс, что запомнились ей. Постоянно изменяющийся и сумбурный кошмар.

Отчаяние затопило ее. Все оказалось гораздо хуже, чем Надя себе представляла.

Его глаза цвета оникса скользнули по ее лицу, но ей не хотелось встречаться с ним взглядом. Его чернильно-черные длинные волосы с золотыми бусинами спутались, и в них виднелись кусочки костей. Но хуже всего стало в тот самый момент, когда в его облике проскользнули черты его совершенно человеческого и мучительно прекрасного лица. И тогда ее хрупкая броня, которую она так старательно выстраивала вокруг себя, разлетелась на куски. Вот только тот до боли знакомый облик исчез в следующую же секунду.

И осталось лишь чудовище.

Улыбка медленно растянула его губы, обнажая железные зубы и острые клыки, пока он внимательно, но опасливо рассматривал ее.

Наде следовало что-то сделать.

– Ваше превосходительство, – поклонившись, произнесла она, – пусть перед вами всегда стелются реки крови.

Но не успела она выпрямиться после своего притворного почтения, как он оказался рядом с ней и, схватив за затылок, потянул голову назад.

– Теперь тебя легче убить, – задумчиво произнес он. – Когда ты здесь.

– Чем через связующую нас нить? Наверное, да. Но и мне легче сопротивляться, – заметила Надя.

Железные когти впились в кожу на ее голове. Это оказалось бы очень легко. Слегка сдавить, и она падет мертвой к его ногам. И Надю удивляло, почему мысль о собственной смерти показалась ей такой заманчивой.

– Вот только, – продолжила она с насмешкой в голосе, – это никак не утолит твое любопытство.

Черный Стервятник позволил ей выпрямиться и, переместив руку, поднял ее подбородок своим железным когтем. Надя уже и забыла, насколько он высокий.

– Ну, это мы еще посмотрим, пташка.

И в его переменчивых ужасающих чертах на мгновение проявился испуганный одинокий парень, который потерялся в этом хаосе и искал, что помогло бы ему спасти то, что от него осталось.

Трещина в броне.

Слабость, которую Надя могла бы использовать.

Как только Черный Стервятник отпустил ее, она тут же отступила на шаг. Склонив голову набок, он внимательно наблюдал за ней, словно хищник.

– Зачем ты пришла сюда? – спросил он.

– Несколько месяцев назад ты принял в ряды ордена одну славку, – сказала Надя. – Я хочу вернуть ее назад.

Живия с любопытством посмотрела на Черного Стервятника, словно не она подала идею прийти сюда. Надя не доверяла ей и удивлялась, почему Стервятница не сказала ему, кто она такая. Черный Стервятник слегка нахмурился и посмотрел на Живию. Что-то блеснуло в его глазах цвета оникса.

– Ох, та ошибка, ну конечно. Приведи ее, Живия. Только будь осторожна, она давно не видела света.

Ужас сковал душу Нади. Она плохо знала Жанету, но та относилась к ней довольно доброжелательно, когда Надя притворялась одной из претенденток на руку Серефина.

На самом деле она порадовалась, что Равалык закончился ничем. Сейчас, узнав Серефина получше, она не представляла себе худшей участи, чем выйти за него замуж. А ведь в то время Надя была на пути к победе.

– Зачем тебе моя Стервятница? – спросил он.

– Ты только что назвал ее «ошибкой», не похоже, что она тебе нужна, – ответила Надя.

Черный Стервятник вновь шагнул к ней и подцепил ногтем ее четки. На Надю нахлынули воспоминания об их первой встрече, перемешиваясь с изменившейся реальностью. Чересчур любопытный парень, стоящий в снегу. Чудовище во тьме, пытающееся разгадать загадку. Его глаза цвета оникса скользнули по бусинам, а брови слегка нахмурились.

– Ведьмовская магия и божественное благословение, – пробормотал он. – Ты так и не сказала мне, кто ты, towy dżimyka.

Слышать это прозвище без теплых ноток, с которыми его произносил Малахия, оказалось больнее, чем Наде хотелось бы признавать.

– И ты тоже. Полагаю, мы квиты, – парировала она.

Его лицо вновь изменилось.

– Калязинка.

– Да? А мне казалось, мой транавийский почти безупречен.

Надя прекрасно понимала, что это не так, но ее владение языком значительно улучшилось с тех пор, как он начал обучать ее.

– Очень смело с твоей стороны считать, что ты покинешь это место целой и невредимой. Или глупо. Мы на войне, маленькая калязинка.

Надя пожала плечами.

– Стервятники же не участвуют в военных действиях. Да и с кем тебе сражаться? Клириков больше нет.

– Есть один, – задумчиво произнес Черный Стервятник.

– Да, – тихо согласилась Надя. – Есть.

Он знал, кто она такая. Даже в этом рассеянном, с трудом мыслящем, лишенном души состоянии. Его разум пострадал, но не притупился.

– Ты убьешь меня?

Черный Стервятник задумался и нахмурился. Нет. Пока нет. Пока нет.

«Не стоит меня бояться, Надя, – говорил он и шепотом добавлял: – Пока нет». Надя с горечью вспомнила его слова. «А я проигнорировала его предупреждение».

Черный Стервятник шагнул ей за спину, вынуждая Надю напрячься. Сопровождающая его тьма проскользнула мимо нее, отчего страх забурлил в груди так сильно, что у Нади закружилась голова.

«Мне не следовало приходить сюда одной». Лишающий мыслей ужас пополз по ее спине.

– Так ты скажешь, как тебя зовут? – поинтересовался он.

– А ты назовешь мне свое имя?

Его тихий, скрипучий и неприятный смех разнесся по залу.

– У меня нет имени, – прошептал он, практически уткнувшись ей в лицо. – Я – нечто более значимое. Значимее, чем все остальное. Я – тьма, которой поклоняются, яд, рождаемый в сердцах людей, ересь, тьма.

– Что ж, это многое объясняет.

– Зачем ты пришла? – спросил он, овевая горячим дыханием ее ухо, а затем провел когтем по ее щеке. Прикосновение оказалось достаточно легким, чтобы не оставить после себя царапины от острого, словно бритва, железа. – Почему от тебя несет ведьмовской магией и святостью? Какую цель ты преследуешь? Неужели желаешь меня погубить? Что ты готова отдать, чтобы я не раздавил твои кости?

– Ох, почему ты не можешь задать вопрос, на который действительно хочешь знать ответ?

Она была всего лишь маленькой птичкой, а он – отвратительным Стервятником, который перемалывает кости в пыль и способен заглотить солнце. Черный Стервятник ожидал от нее страха, но ей не хотелось доставлять ему такого удовольствия.

Он повернул ее лицом к себе и опустил тяжелые руки ей на плечи. Наде пришлось опустить глаза, потому что она больше не могла смотреть на ужасные картины, отражающиеся на его лице.

– Магия принадлежит тебе? – спросил он.

Она убрала его правую руку со своего плеча, а затем перевернула ладонью вверх. И тут же нахмурилась. Его шрам оказался чистым. Не произнося ни слова, Надя стянула перчатку со своей руки и обнажила ладонь. Ее шрам почернел, темные вены заполнили ладонь, и одна из них уже начала виться вокруг ее безымянного пальца.

Почему его шрам оказался чистым, а ее – чернел?

Черный Стервятник озадаченно посмотрел на ее шрам. Сжав в кулак свою поврежденную руку, второй он, едва касаясь, провел по ее ладони.

– Магия не моя, – призналась Надя.

Он встретился с ней взглядом.

– Но ты же понимаешь, что это такое?

Надя предполагала, что это сила Велеса, но вдруг она ошибалась? Вдруг он знал что-то еще?

– Я не знаю, как ее разорвать.

Протянув руку, Надя дотронулась до кусочка кости, который выглядывал сквозь его темные, растрепанные и спутанные пряди волос. Она явно пересекла черту дозволенного, но он не отпрянул.

Наде предстояло ткнуть пальцем в трещину в его броне и расковырять ее. Она знала его имя, а еще как он сильно держался за него, но хватит ли этого? Он должен захотеть, чтобы это стало его якорем, должен захотеть быть Малахией Чеховичем.

Но для начала ей нужно дозваться до него, привлечь внимание парня и при этом добиться разрешения монстра забрать Жанету. Сейчас это казалось невыполнимой задачей.

Между ними повисло напряжение. Но Надю больше тревожил тот факт, что она не испытывала желания вытащить свой ворьен и воткнуть ему в сердце.

– А вот и она! – разрушая тишину, пропела Живия и втолкнула сгорбленную хрупкую девушку в тронный зал.

Надя втянула воздух сквозь стиснутые зубы, понимая, что момент разрушен. Черный Стервятник тут же отступил к своему трону. Живия резво вскочила на помост и устроилась у подножия трона.

– Что ты от нее хочешь? – спросила она, словно Серефин ничего ей не рассказывал.

Надя сердито посмотрела на нее, а Стервятница в ответ едва заметно покачала головой.

Вот только помогала она или нет?

Надя медленно приблизилась к скрючившейся Жанете. И ее ужаснуло то, что удалось разглядеть под завесой свисающих кудрей.

– Мне сказали, что она предательница, – заявил Черный Стервятник.

– Сказали? – переспросила Надя. – Ты же был там.

На лице Черного Стервятника отразились задумчивость и смущение, а Живия выразительно посмотрела на нее.

– Что? – В этом единственном слове слышались нотки потерянного во тьме, сбитого с толку парня, но его тут же и след простыл.

«Перестань». Ей не следовало разделять их. Все эти личины и есть Малахия.

Надя пожала плечами. Ему явно хотелось спросить у нее что-то еще, но вместо этого он откинулся на спинку трона и нахмурился от легкого недовольства.

– Жанета? – отвернувшись, прошептала Надя, но побоялась дотронуться до славки.

– Вряд ли она знает свое имя, – сказал Черный Стервятник. Он подпер подбородок рукой, чтобы понаблюдать за происходящим. – Как и осознает… реальность происходящего.

– Говори за себя, – пробормотала Надя.

Черный Стервятник изогнул бровь, а Живия прищурилась. Она вела себя слишком фамильярно.

Надя протянула руку и тут же вздрогнула, когда узловатые пальцы с зазубренными, обломанными ногтями сомкнулись на ее запястье, а занавес из волос скользнул в сторону.

– Ох, дорогая, что же они с тобой сделали? – прошептала она.

10
Серефин
Мелески

«Раздвиньте плоть, раздробите кости и посмотрите, что представляет собой бьющееся сердце существа, которое когда-то жило, а теперь уже нет. Велес – это хитрость. Велес – это терпение».

Записки Влодзимежа

Серефин уже давно понял, что, когда Остия выходит из себя, это чревато последствиями, поэтому старался избегать этого любой ценой. Но чем дольше они разбирались с Малахией, тем больше появлялось предпосылок для неизбежного.

– Что значит, ты позволил ей уйти? – спокойно спросила Остия.

– Мы ведь не можем отправиться на штурм Соляных пещер, верно? – отозвался он.

Когда, проснувшись, они обнаружили, что Надя сбежала, Серефин испытал невероятное облегчение. Он чувствовал, что еще не готов встретиться лицом к лицу с Жанетой, и радовался, что Надя взвалила это бремя на свои плечи.

– Зачем ты позволил ей уйти? Чтобы она вернула Жанету?

Серефин кивнул, и Остия сверкнула глазами.

– И все?

– Если она преследовала личные мотивы, то это ее дело. Может, пора перестать сомневаться в моих решениях?

Он обошел подругу и, подбросив дров в костер, принялся рыться в рюкзаке в поисках съестного. Аколийцы отправились поближе рассмотреть вход в пещеры и, наверное, попытаться взломать его.

Остия сжала кулаки.

– Как можно было рассматривать это всерьез, Серефин!

– А у тебя есть план получше? – рявкнул он.

– Надя отправилась за девушкой, которая убила тебя, хотя мы могли спокойно разобраться с делами и без Жанеты. Так что да! У меня есть план получше! Но ты никогда меня не слушаешь!

– А зачем мне прислушиваться к тому, кто лгал мне годами?

Остия широко открыла рот от удивления.

– Я никогда не лгала тебе, – холодно ответила она. – Ты никогда напрямую не спрашивал о нем.

Кацпер наблюдал за их спором с таким видом, словно опасался, что через пару мгновений они набросятся на него. Серефин, насколько он помнил, никогда так сильно не ругался с Остией. Но ему надоело, что все его решения подвергались сомнению, когда и так все рушилось прямо у него на глазах.

Неудивительно, что никто в Транавии не воспринимал его всерьез. Ведь на каждое его предложение возникало множество возражений. «Ты уверен, что хочешь придерживаться этого плана, Серефин?» «Разве нет другого способа справиться с этим, Серефин?» «Неужели ты не мог бы проявить чуть больше такта, Серефин?»

– Ты ведешь себя так, словно я обидела тебя. Хотя сам позволил нашему врагу отправиться за человеком, который убил тебя. Не верится, что приходится еще и объяснять это.

– Это не имеет значения, – отрезал Серефин. – Решение принято. Что сделано, то сделано.

– Неужели ты думаешь, что я не попытаюсь остановить тебя, когда ты принимаешь глупое решение, способное привести к твоей смерти?

– Кровь и кости, все решения, которые я принимаю, способны привести к моей смерти, Остия. И не только глупые. Все до единого. Стоит мне только что-то сказать, как тут же сыплются возражения.

Она нахмурилась.

– Вы оба так делаете, – добавил Серефин.

Кацпер выпрямился и бросил на него обиженный взгляд.

«Как ты можешь править, если даже твои помощники не считаются с тобой?» – прозвучал голос в его голове.

Серефину тут же захотелось выпить. Вот только голос говорил правду.

– Кровь и кости, вот почему все придворные считают меня слабаком и пьяницей, которого легко обвести вокруг пальца, да? Ведь, что бы я ни сказал, вы тут же подвергаете это сомнениям.

– Серефин… – начал Кацпер.

– А еще потому, что ты постоянно пьешь, – перебила Остия.

Серефин закрыл глаза, пытаясь совладать с гневом.

– Остия! – одернул ее Кацпер, отчаянно стараясь утихомирить разгорающийся скандал.

– Нам не следовало уезжать, – продолжила она. – Твоя мать не сможет противостоять Руминскому, и никто не поверит, что ты уехал, чтобы восстановить здоровье. Так уж совпало, что это еще одна тема для сплетен славок. И все до одного считают, что ты такой же сумасшедший, как твой отец. Вот только он знал, что делал, в отличие от тебя. Так что все с нетерпением ждут, когда ты падешь и…

– Замолчи, – процедил Серефин.

«Ждут, когда юный король падет. Когда его поглотит враг с запада. Голодное и жаждущее животное, готовое схватить его своими челюстями, чтобы все вновь вернулось к тому, как это было на протяжении целого столетия. Это произойдет снова, и снова, и снова. И ты ничего не сможешь с этим поделать».

– С какой стати? – спросила Остия. – Да и какой в этом смысл? Такими темпами нам не к чему будет возвращаться. А Черный Стервятник убьет тебя, потому что ты сам ему это позволишь.

«Ты действительно думаешь, что сможешь вырваться из моих сетей, дитя? Неужели ты настолько наивен?»

– Замолчи, – вновь повторил Серефин, и сам не зная, к кому обращался, Остии или голосу в голове, но слова прозвучали так напряженно и резко, что она не стала продолжать.

– Он мой брат, – через секунду выдавил Серефин.

Кацпер тихо вздохнул, а глаза Остии расширились от шока.

– Нет, – прошептала она. – Нет, он твой двоюродный брат.

Серефин покачал головой.

– Он совсем не похож на Сильвию или Льва, и ты это знаешь. Зато в нем очень много черт Кларисы.

Малахия был выше и стройнее Серефина, с более бледной кожей и резкими чертами лица. Но у них обоих оказались бледно-голубые глаза.

Остия медленно покачала головой.

– Это ничего не меняет, – произнесла она, но ее голос звучал напуганно.

– Ну, хоть в этом ты права, – согласился Серефин и шагнул к Остии, вынуждая ее отступить назад. – Да, сделанное им уже не изменить. Но меня не покидает мучительная мысль, смог бы я как-нибудь остановить его, если бы знал, как он провел последние восемь лет? – Остия поморщилась. – Давно ты знаешь?

Она резко втянула воздух, но ничего не ответила.

Случайная мысль возникла в его голове и не собиралась уходить. Серефин понимал, насколько она ужасна, и не собирался ее озвучивать, но слова сами сорвались с языка.

– Ты ревновала.

Остия неистово закачала головой, но ее тело напряглось, выдавая сокрушительную правду.

– Ты был моим единственным другом, – произнесла она тихим, наполненным эмоциями голосом. – После нападения… После… – Девушка подняла руку и потянулась к изуродованной шрамами глазнице.

Во время того нападения погибло много детей благородных кровей. Но Серефин и Остия уцелели. Никто не посмел бы осудить наследника престола, но на нее обрушилась обида тех, чьи дети не выжили.

– Я уже принял решение. И не потерплю, чтобы ты так со мной разговаривала, – медленно произнес он, все еще не осознавая, кому именно это говорит. – Если ты еще раз поставишь под сомнение мои слова, я отправлю тебя в бесконечное путешествие по линии фронта.

То ли дело было в металлических нотках, слышавшихся в его голосе, то ли в мертвой тишине, возникшей после его слов, то ли в самих словах, но в единственном глазу Остии появились слезы. Она сжала кулак, стараясь сдержать переполняющий ее гнев, и бросилась прочь.

Нервное молчание заполнило лагерь, пока Кацпер не испустил тяжкий вздох.

– Что бы ты ни собирался сказать, лучше сдержись, – остановил его Серефин.

Кацпер вскинул руки вверх, продолжая смотреть на то место, где до этого стояла Остия.

– Думаешь, стоит отпускать ее одну?

– Хочешь отправиться за ней? Да пожалуйста, – огрызнулся Серефин, вот только слова прозвучали более язвительно, чем ему хотелось.

Его кожа стала слишком горячей, а на висках выступила испарина. Он вновь начал рыться в рюкзаке, стараясь отыскать фляжку.

– Ты в порядке, Серефин? – поинтересовался Кацпер, наблюдая за ним и желая сменить тему.

– Перестань спрашивать меня об этом. – Серефин огляделся по сторонам, но Остия скрылась уже так далеко, ему не удалось разглядеть ее своими больными глазами. – И не надо указывать, что лучше для меня. Потому что твои советы мне тоже не нужны.

– Знаешь что? Я лучше отправлюсь за Остией. Не собираюсь становиться твоим мальчиком для битья. И мешать напиваться тоже не стану, ты ведь так этого хочешь.

Серефин молча опустился с фляжкой на землю и проводил Кацпера взглядом.

В лесу царила темнота. Густая и плотная листва не пропускала лунный свет, погрузив подлесок в полнейшую тьму. Между деревьями мелькнула тень, но тут же исчезла, не давая разглядеть ее как следует. Земля застонала, словно что-то древнее и огромное прорывалось из ее недр. Холодный ветер пробирал до костей, впиваясь ледяными клыками в кожу.

Серефин спросонок не понимал, как оказался в этом месте. Он даже не осознавал, где находится.

Обернувшись, он поискал глазами тропинку, по которой мог бы выбраться отсюда, но увидел лишь сухие листья на траве.

«Не ожидал, что у тебя так прекрасно получится находиться в двух местах одновременно».

Серефин резко обернулся, услышав знакомый голос. Высокий, мелодичный, как свирель. Рядом никого не оказалось, но он слышал чей-то голос.

– Что ты имеешь в виду? – спросил он вслух. По крайней мере, так ему показалось. Серефин вздрогнул.

«Именно то, что сказал. Ты здесь, но тебя здесь нет. Мне не очень хорошо здесь, но ты придешь ко мне со временем».

Серефину не понравилось, сколько уверенности прозвучало в этом голосе.

– Что тебе от меня нужно?

«Ох, твоя сила, твой статус, твой смышленый и хитрый разум. Царство божественного огромно и бесконечно, но именно смертные влияют на этот мир, именно смертные выполняют наши прихоти».

– Ты нуждаешься в нас? – спросил Серефин.

Его бесило, что приходилось признавать существование этого существа. Он был транавийцем. А они не признавали богов. Ведь именно им оказалось это существо? Каким-то богом?

– К сожалению, у меня есть свои проблемы, а в планах нет приезда… сюда. – Серефин замолчал, решив не добавлять «где бы это ни было».

«Как думаешь, сколько ты еще сможешь сопротивляться, мальчишка? Сколько еще продержишься, пока я буду грызть тебя по кусочкам?»

От тона в его голосе озноб пробирал до самой души. Серефин дотронулся до больного глаза. Опасения потерять контроль над своим глазом усилились, становясь все более реальными. Ему следовало как можно быстрее выбраться отсюда.

– Столько, сколько потребуется, – наконец сказал Серефин.

«Так давно, – произнес голос. – Так долго меня держали в тюрьме, созданной смертными священнослужителями. Этот мир стал местом, где моему виду приходится прятаться в тени и наблюдать, как вы строите стены и завесы, которые нарушают равновесие, просуществовавшее с незапамятных времен. Твое высокомерие бесценно. Ты думаешь, что можешь управлять звездами и изменять небеса. Глупец. Ты не можешь сбежать, не сможешь скрыться от меня».

Серефин прикрыл глаза. Если он перестанет видеть лес, то вновь окажется в реальности. Это происходило не по-настоящему. Он находился в лагере, возле гнезда Стервятников. Это какая-то уловка.

Он проснется и увидит, что Остия с Кацпером вернулись. И она перестанет цепляться к нему. Все вновь станет прекрасно. По-другому и быть не могло.

Серефин проснулся, хватая ртом воздух. И вдруг понял, что все еще находился в лесу.

Бесплатный фрагмент закончился. Хотите читать дальше?