Положив руку на косяк, женщина стояла в дверной арке, всматриваясь в чащу лесу, глазами стараясь отыскать Эсэя, который должен был вот-вот появиться. Кентавра уже не было около четырех часов – он ушел на освет (собрание кентавров, на котором принимаются важные решения), чтобы рассказать о том, что увидел. А увидел он не мало – хмари. Эта девочка стала настоящей трагедией или радостью для всего народа масу – всё зависит от того, с чьей стороны рассматривать. Нет секрета в том, что эльфы не любят хмари, и у них на это свои причины. Когда кентавры души не чают в них.

Но не это сейчас волновало Томису. Она думала о девушке, что лежала на больничной койке, и о судьбе, которая её ожидала. Она перевернула всю их жизнь, заставила вспомнить о том, что хмари всё ещё существуют, о том, что легенда о них вовсе не выдумана, заставила их раны вновь кровоточить, но в тоже время она принесла радость: многие уже отчаялись вновь повстречать ей подобных.

Где-то в чаще раздался хруст ветки, и нимфа мгновенно вышла из своих раздумий, бросая выжидающий взгляд на силуэт. Не выдержав мучительного ожидания, Томиса бросилась на встречу Эсэю. Он был напряжен, чуть горбил плечи, а его хмурый взгляд упирался в землю.

– Выглядишь устало, – подытожила она, оказавшись в паре шагов от него. – Как все прошло? – Она старалась держаться невозмутимо, но её голос дрогнул, выдавая волнение.

– Ты же знаешь, от решения кентавров мало что зависит, – устало подал голос Эсэй.

– Да. Но ещё я знаю то, что если вы проголосуете "против", то у неё нет шансов. Ей сотрут память и отправят домой, а ты знаешь, как ненадёжен этот способ: хмари может сойти с ума или не пережить возвращение через портал. Ей нужна как минимум неделя, чтобы восстановиться, – горячо проговорила Томиса, словно надеялась на то, что кентавр может решить все их проблемы.

Эсэй положил тяжелые ладони на хрупкие плечи нимфы и, посмотрев в глаза, произнёс:

– Не волнуйся: кентавры всегда верны своим убеждениям. Мы решили, что она и остальные должны знать о нашем мире, что давно пора вернуть утерянную дружбу.

Нимфа облегченно выдохнула. Она только сейчас заметила то, что всё это время прижимала сомкнутые ладони к груди, нервно теребя ворот платья. Опустив их по швам, она с надеждой посмотрела на друга. Она так давно мечтала о том дне, когда масу и хмари снова станут друзьями и будут жить в единстве и гармонии, но время неизбежно шло вперёд, позволяя этой надежде гаснуть. Но вот она вспыхнула с новой силой, разгораясь все ярче и ярче.

– Почему же так долго? Обычно освет проходит быстрее.

– Это было очень серьезное решение. Совещаясь, мы старались не забывать о троси и том, что с ними стало. Многие искренне верят в то, что хмари изменились: стали добрее, более отзывчивыми, сочувствующими. Но пытаться возродить дружбу после стольких лет – очень опасное решение. Освет мог бы затянуться еще на пару часов, если бы не прилетел пегас и не сообщил о том, что Ирэтериэль решила понаблюдать за Джулией на празднике Луны. А после все кланы должны отправить к ней своих правителей для принятия окончательного решения. – В голосе кентавра прозвучала надежда, он надеялся на то, что гостья оправдает их ожидания. Но в тоже время он боялся, что эльфы окажутся правы. Тогда их многовековой спор будет проигран, и никто больше никогда не увидит хмари, а портал будет закрыт на веки.

– Но вы уже приняли решение, – напомнила Томиса.

– Да, мы настроены решительно и верим в то, что всё пройдет хорошо.

– Значит, завтра ночью всё и решится, – тихим голосом проговорила нимфа, опустив голову.

– Почему ты до сих пор в обличье хмари? Боишься напугать её?

– Ты же видел, как она отреагировала на тебя. Я боюсь представить её реакцию, когда она увидит меня. Я знаю, если мы хотим, чтобы она справилась – она должна привыкнуть для начала к нам, но я немного побаиваюсь – мы же так долго этого ждали, – с воодушевлением, проговорила женщина, но её голос оттенял легкой грустью.

– Она справится, – уверено произнёс Эсэй. – Тем более, ты же сама сказала, что её заинтересовал наш мир и его жители, – напомнил кентавр Томисе.

– Да, я знаю, но сложно перестать волноваться – не каждый день подобное свершается. Кстати, что говорят на счёт Дориотина?

Эсэй тяжело выдохнул, сложив руки на груди, и заговорил с полной серьёзностью и осуждением в голосе.

– Достанется этому дракону, если докажут его вину. Он отпирается, говорит, что не заметил, как она пошла за ним. Но мало кто верит его словам: он хороший и опытный разведчик, не думаю, что эта была ошибка.

– Думаешь, он специально это сделал?

– Конечно. Все знают, что хмари не могут сами найти портал, необходимо, чтобы кто-нибудь из масу привел их к озеру. Такова сущность заклинания Ирэтериэль. Говорят, что Тирон обещал содрать с него чешую и сделать из нее броню для Гилея, – на лице Томисы мелькнула легкая улыбка, которая тут же исчезла, под строгим взглядом Эсэя. Кентавры не любили, когда смеялись над главой их ковена – Гилеем. Особенно, когда унизить их пытались эльфы. Между этими двумя кланами шла давняя борьба, и причиной тому были хмари. Одни хотели навсегда их вычеркнуть из своей жизни, другие же – крепко подружиться с ними. Поэтому они открыто презирали друг друга, но случалось это лишь при накаленных ситуациях, в другое же время, они скрипя зубами поддерживали мир, ибо такова была воля Ирэтериэль.

– Видимо ситуация слишком плоха, – заключила Томиса, думая о том, что сказал кентавр. Она прекрасно знала, что эльфа сложно вывести из себя, особенно их главу – Тирона. Но если таковое произошло – жди беды. Нимфе лишь оставалось надеяться, что жалость найдёт Дориотина, и ему простят этот проступок, ибо подобное по закону драконов карается смертью.

– Как там Джулия? Кажется, так её зовут?!

– Она оправляется. Сейчас её единственная угроза – возможное возвращение домой. Подобная магия очень опасна: порой даже драконы от неё гибнут, ты можешь представить, что она может сотворить с хмари? – Дриада с досадой покачала головой, после чего подняла свои прекрасные, наполненные решительностью очи на Эсэя. – Мы должны помочь ей. Джулия должна привыкнуть к нам, тогда всё получится. – В глазах нимфы пламя надежды разгорелось ещё больше. Она была переполнена решимостью и искала поддержку в своем друге. В ответ ей он лишь улыбнулся, давая понять, что сделает всё, что только сможет.

Глава 5. Поселение нимф

Много шума поднялось вокруг таинственной хмари по имени Джулия, она принесла непривычный беспорядок в Осхорию (мир масу), став главной темой всех разговоров и споров. Кто-то желал увидеть её, иные же хотели отправить её обратно, чтобы она навсегда забыла увиденное. И лишь сама Джулия не представляла, как сильно она изменила жизнь тех, в чьё существование она не верила.

В комнате витал лёгкий запах цветов: сладкий, манящий, а главное успокаивающий. Вдыхая его, можно было позабыть всё на свете, оставшись навсегда в его дурманящем плену, и лишь лёгкое щекотание на руке, заставило девушку открыть глаза.

– Звёздные слезы, – едва уловимо выдохнула девушка, рассматривая бабочку, что села на тыльную сторону её ладони, беззаботно хлопая своими крылышками. На лице Джулии появилась лёгкая улыбка, она неотрывно следила за насекомым, рассматривая его. Приглядевшись, она заметила, что в самом центре крыла ярко светится пятно, по форме напоминающее каплю, а его свечение равномерно распределяется по крылу, не покидая его пределов. Но ещё больше её поразило то, что свечение из бледно-голубого превратилось в изумрудное, став ярче. И вся её прежняя жизнь показалась такой далекой и нереальной, словно её и вовсе не было.

– Ты вовремя очнулась, – прозвучал уже знакомый мелодичный голос, что успокаивал с первой ноты. Джулия чувствовала в нём поддержку и была рада Томисе, но едва она посмотрела в её сторону, то обомлела перед увиденным. Она не узнавала свою знакомую: перед ней находилась существо, чьё тело оплетала лоза, которая была покрыта тонким слоем бледной кожи, настолько бледной, что была почти прозрачной. В промежутках между лозой виднелись участки кожи, что были похожи на человеческую, но по мере удаления к конечностям её становилось всё меньшее и меньше. Так запястья и ладони состояли из одной лозы, а пальцы были длинными и имели структуру коры. Волосы нимфы представляли собой тонкие и гибкие ветки дерева тёмно-коричневого цвета, на которых росли маленькие, яркие цветы, что не успели еще распуститься до конца. На лице Томисы было меньше всего лозы: она лишь маленькими кусочками заползала на скулы и подбородок, остальная часть состояла из кожи. И лишь глаза остались прежними – чисто-голубыми. На нимфе была надета зелённая юбка под цвет лозы, что имела разрез на бедре, а на поясе находился тонкий ремешок, состоящий из небольших кристаллов, что больше напоминал бусы. Топ был в цвет юбке с коричневым плетением и открывал живот, а на шее висел крупный амулет медного цвета, украшенный перьями, поддерживаемый множеством нитей. Амулет был настолько длинный, что почти закрывал собой топ. Томиса не могла не поразить своей внешностью Джулию, заставляя затаить дыхание от восхищения. И лишь голос нимфы заставил ее прийти в себя.

– Сегодня праздник Луны. Это самое величайшее событие в году в нашем мире, – продолжила Томиса, подходя к кровати. Её походка была легкой, как будто она была самым легким существом во всех мирах, и едва касалась земли. – В эту ночь эльфы предсказывают будущее на год вперёд. Считается, что только раз в году Луна приближается максимально близко к Земле, чтобы поведать нам тайны будущего: какой будет урожай, чего стоит опасаться, а про что стоит ненадолго позабыть. – На лице нимфы проскользнула лёгкая улыбка – она видела в глазах хмари разгорающийся интерес. – А ещё в эту ночь собираются все жители нашего мира, общаются друг с другом, делятся мудростью. Кентавры любят рассказывать легенды у костров, а наяды танцуют в лунном свете, призывая грядущий год к милосердию…

– А можно мне туда? – перебивая, спросила Джулия.

– Конечно, можно, – склонив голову на бок, ответила дриада. – Твои вещи были испорчены при падении – я принесла тебе новые. – Томиса указала на тумбочку, после чего покинула помещение, произнеся лишь:

– Я буду ждать тебя снаружи.

Хмари осторожно встала с кровати и, взяв одежду, стала одеваться. Гардероб был довольно скромен и состоял из легкого изумрудного платья прямого кроя на тонких бретельках, длина которого была чуть выше щиколоток. А талия подвязывалась тонким коричневым ремешком. Дополнением служило ожерелье из кристаллов, которое было очень похоже на поясок Томисы. Не задумываясь Джулия надела его, после чего она вышла на улицу.

И всё вокруг казалось более чем живым: трава, деревья, кусты. Всё вокруг имело чистый зелёный цвет, неопороченный и до боли волшебный. На небольших полянках росли разнообразные цветы, что имели разную форму и цвет. Но больше всего Джулию поразило то, что животные и насекомые вели себя абсолютно спокойно и не реагировали на проходящих мимо дриад, иные же и вовсе помогали нимфам.

– Пошли, я покажу тебе наше поселение, – протягивая руку, проговорила Томиса, заставляя своим чарующим голосом оторваться хмари от рассматривания местности. В ответ Джулия медленно протянула руку с некой опаской. Ей все еще казалось, что она находится в каком-то сне, и стоит ей сделать одно неосторожное движение, как наступит пробуждение. Она боялась этого, но ещё больше она боялась того, что всё окружающее её – реальность. Хмари пыталась найти ответ, судорожно рассматривая свою руку и руку Томисы, если это действительно была рука. И стоило ей поднять взгляд, как её глаза нашли чисто-голубые глаза дриады, что мгновенно отогнали все сомнения прочь, внушая доверие и спокойствие. И Джулия, повинуясь этому взгляду, протянула руку с едва заметной улыбкой.

Огромная роща с множеством деревьев, между которыми находились небольшие домики, что были оплетены различными растениями, из-за чего казалось, что их и вовсе не было. Аккуратные тропинки, поросшие небольшой травой. Местами можно было разглядеть различные норки или гнезда. На небольших полянках росли земляника, паслён, голубика и множество других ягод, которые осторожно собирали дриады в корзинки. Казалось, что каждая нимфа занята своим делом: кто-то собирал урожай, кто-то занимался с животными, приручая их и обучая. Всё это место говорило о единении с природой – вот таким было поселение дриад.

Всю дорогу Томиса рассказывала Джулии о том, как живет её народ, чем он занимается. Дриады оберегали природу, заботясь о том, чтобы все масу жили в гармонии с окружающим миром, поэтому они обладали даром единения – они могли чувствовать всё, что творится в душах других, что происходит с природой, и благодаря этому они могли лечить. Но они не творили магию, которой можно было исцелять. Их дар позволял им чувствовать боль других, а единение с природой помогало им найти те травы и растения, с помощью которых можно было лечить. И в этом нелёгком деле им помогали эльфы, чьи знания были поистине великими. Так же Томиса поведала хмари о том, что хобби дриад – музыка. Они любят петь и играть на различных инструментах, правда, танцевать они совсем не умеют – в этом преуспели наяды.

Джулия, словно заворожённая слушала Томису, разглядывая всё, что только можно было встретить на своем пути. Но с большим интересом она рассматривала дриад, которые значительно отличались друг от друга: лоза, которая оплетала все их тело, была различной ширины и цветов: у одних она была коричневая, у иных белая, у кого-то она и вовсе была нескольких цветов одновременно. А волосы были различны не только по цвету, но и по своей структуре: если у Томисы это были тонкие ветви, то у других это могли быть как трава, так огромный цветок, что больше походил на человеческую короткую стрижку.

Увлечённая разговорами, хмари и не заметила, как они с Томисой подошли к краю леса, откуда открывался вид на озеро, гладь которого была без единой ряби, а в его водах отражалось солнце, что медленно и несколько лениво катилось вниз, желая спрятаться от глаз любого, кто мог бы посмотреть на него. На берегу было несколько дриад и существа, которых Джулии довелось увидеть в первые. Масу, которых хмари видела в первый раз, были такого же роста, что и дриады – это было их единственное сходство.

– Это наяды – они нимфы, точно так же, как и мы, – произнесла Томиса, заметив удивлённый взгляд хмари.

И только когда Джулия вместе с дриадой подошли ближе к масу, она смогла их разглядеть. Их кожа была прозрачно-голубой с лёгким мерцанием, словно состояла из одной только воды. Стопы были чем-то похожи на человеческие: отличием служило то, что они были в несколько раз длиннее и шире, а между пальцами виднелись перепонки. На руках они тоже присутствовали, но были значительно больше за счёт длины хрящей, что служили им пальцами. Запястья казались настолько тонкими, что грозились сломаться под тяжестью любого предмета, вес которого превышал один килограмм, что было лишь иллюзией. По бокам, там, где должны были быть последние ребра, у наяд были жабры. Их руки оплетало что-то золотое, бравшее начало из плеч, на которых находились большие, витые ракушки, что больше напоминали погоны. Подобные плетения были и на спине, две тонких полосы шли вертикально по лопаткам, пока не сливались в одну широкую, спускаясь по позвоночнику, а от позвоночника они расходились по всей спине, больше напоминая рёбра, образуя плотный корсет вокруг талии. Грудь их прикрывали обломки ракушек, по структуре напоминающие чешую. Из одежды на наядах была только синяя юбка свободного кроя, украшенная ракушками.

Стоило только хмари подойти к нимфам, как разговор мгновенно прекратился, а наяды с осторожностью посмотрели на Джулию, лишь кивнув в знак приветствия, после чего поспешили вернуться в озеро, оставив рыбу и водоросли.

– Не обращай на них внимания, – с улыбкой проговорила дриада, с лёгким мурлыканьем, словно стараясь загладить вину. Её глаза были изумрудного цвета, в то время как лоза, что обвивала её тело, казалась рыжеватого оттенка, а её волосы тёмно-коричневого цвета были убраны в массивную шишку. – Они не очень-то дружелюбны – это свойственно озерному народу.

– Они нам передали продукты, чтобы мы приготовили их к празднику, – с улыбкой проговорила другая дриада, после чего нимфы, взяв часть продуктов, отправились обратно в поселение.

– Обратила внимание на золотые полосы на их теле? – спросила Томиса и, дождавшись кивка хмари, продолжила: – Это не украшения, как и раковины на плечах. У наяд скелет находится поверх тела – это он и был.

После короткого разговора, Томиса с Джулией взяли оставшиеся продукты и поспешили вернуться в поселение, чтобы помочь в подготовке к празднику.

Глава 6. Праздник Луны

И миновал тот час, когда солнце спряталось в пучине вод, позволив лишь слабому свечению звёзд и луны освещать землю. И это было самое прекрасное время суток, самое сокровенное, когда маски падают на пол, а тайны перестают существовать. Перед нами открывается совершенно другой мир, полный понимания, сострадания, а главное – в нём отсутствует ложь. Вот почему все масу верили Луне: они считали, что вечный спутник Земли связан с ней чем-то большим, чем земным притяжением, не мог лгать, в отличие от Солнца, которое, приблизившись к Земле, могло его уничтожить.

И, когда все приготовления были окончены, со всех уголков Осхории потянулись масу, чтобы стать единым народом и прислушаться к пророчеству, а заодно увидеть хмари, о которой так неустанно говорили все.

Самые разные существа собрались на поляне. Дриады играли на музыкальных инструментах: арфы, свирели, домбры, скрипки и ещё множество других, некоторые вовсе казались Джулии неизвестными. А наяды тем временем танцевали, заманивая в свой хоровод кентавров, которые не были заняты рассказыванием легенд у костров. Драконы с пегасами в шуточной форме спорили, кто из них летает выше и быстрее. Русалки расположились на каменном острове, с улыбкой наблюдая за происходящим и изредка обливая водой тех, кто подходил к берегу. Это забава казалась им безумно весёлой. И лишь эльфы оставались холодными на этом празднике, безучастно наблюдая за происходящим. Но их присутствие не могло испортить ту атмосферу, что царила кругом. Воздух окутывал своим теплом, согревая не только кожу, но и душу. А музыка, лившаяся со всех сторон, создавала ощущение волшебства. И погружённая в этот мир, Джулия ощущала себя частью всего этого, и её больше не пугали масу. Она задорно танцевала с наядами, помогая им утягивать кентавров в хороводы.

Девушка была настолько увлечена, что не заметила появление той, что не была похожа ни на одно существо Осхории. Но едва стоило белокурой красавице подать голос, как все моментально затихли, обращая свой взгляд к ней. Хватало только одного присутствия Ирэтериэль, чтобы проникнуться к ней добротой, пониманием, доверием – казалось, что она соткана только из светлых чувств и вряд ли смогла бы причинить боль кому-либо. Теперь Джулия понимала, почему Томиса говорила о Богине с таким восхищением и благовонием.

– Сегодня у нас великий день – праздник Луны. Ушедший год был щедрым на урожай, улов, и в этом только ваша заслуга, дети мои. – Глаза Богини бегали по лицам присутствующих, и она с почтением кивнула своему народу в знак благодарности. – В эту необычайную ночь, когда Луна приоткроет нам занавесу тайны на грядущий год – эльфы предскажут нам будущее, – начнётся новый год, полный забот, ответственности, а до тех пор – веселитесь, дети мои. Это ваш праздник. – На лице Ирэтериэль появилась мягкая, доброжелательная улыбка, а её полусогнутые руки были протянуты к её народу ладонями вверх. После этого жеста вновь зазвучала музыка, но в этот раз её сопровождали мелодичные голоса дриад, которые ещё больше уносили от реальности, заставляя забываться. И время словно растворилось, перестало существовать, наяды вновь кружились в танце с кентаврами, которые уже более охотно позволяли себя утягивать в хороводы. Спустя какое-то время к ним стали присоединяться и другие масу.

Джулия звонко смеялась, а улыбка не сходила с её лица. Она чувствовала себя частью происходящего, словно всё, что происходило вокруг, было её жизнью, и никогда не существовало мира, в котором не было масу. И, когда её ноги стали заплетаться от усталости, девушка отошла в сторонку, чтобы отдышаться. Она подошла к столу, на котором стояли различные угощения, но ей совсем не хотелось есть, она лишь налила себе соку, чтобы утолить жажду. Сделав глоток, девушка с лёгкой улыбкой стала наблюдать за происходящим.

– И средь веселья и дурмана – была здесь лишняя душа. – Джулия невольно содрогнулась от неожиданности, но не только это взбудоражило её покой: девушке не пришёлся по душе тон, с которым была произнесена эта фраза. Голос эльфа звучал холодно и несколько надменно, казалось, что каждое слово оплетено чем-то угнетающим, тянущим на дно бездны, что покрыта вечными льдами, где царствует одно отчаянье.

– Простите, – вопросительным тоном отозвалась хмари, в глубине души надеясь, что ей показалось, и незнакомец произнёс совсем иное.

– Вы ничем не отличаетесь… – не успел незнакомец закончить фразу, как его перебил непринуждённый голос Эсея.

– Моё почтение, Тирон. Уже успел познакомиться с Джулией? – Голос кентавра звучал непринужденно с лёгкой ноткой задора.

– Джулия, – растягивая имя, вторил эльф, словно пробуя его на вкус, после чего почтительно кивнул головой и удалился.

– Не обращай на него внимания, – дружелюбно приобняв хмари за плечи, произнёс Эсей. – Эльфы весьма заносчивы и разговаривают с тобой, как с ребёнком. – Голос кентавра звучал успокаивающе, но осадок, оставшийся после разговора, всё ещё терзал душу хмари.

– Он разговаривал со мной так, словно, моё присутствие здесь – ему не по душе. Почему? А другие? Я вижу их опасливые взгляды – они смотрят на меня, словно ожидая чего-то плохого.– Голос Джулии дрожал от волнения: если до этого момента она предполагала, что такая реакция масу вызвана тем, что они давно не видели людей, то сейчас она была уверена – это не так. – Расскажи, Эсей, – уже более мягким тоном попросила хмари, заглядывая в глаза кентавру. Но в его взгляде она видела нежелание делиться тайной, что была неведома лишь ей одной. Так они простояли минуту в полном молчании, сверля взглядом друг друга, пока Эсей обречённо не выдохнул, начиная свой рассказ с отступления:

– Прежде, чем я начну рассказывать – пойми: эта история не имеет никакого отношения к тебе, – сделав паузу, кентавр дождался, пока хмари кивнет в знак согласия, после чего продолжил повествовать: – Когда-то давным-давно хмари и масу жили вместе, объединённые одной идеей, целью – мы были единым народом, что жил в мире и согласии. – На лице Эсея мелькнула лёгкая улыбка, вызванная воспоминаниями. – Это было прекрасное время: мы, кентавры, учили хмари охотиться, осваивать разные ремёсла, эльфы делились с ними знаниями, дриады открывали тайны анистии…

– Тайны чего? – с недоумением поинтересовалась Джулия, перебивая кентавра.

– Умением исцелять, – пояснил Эсей, легко улыбаясь.

– У нас это называется медицина.

– Какое странное слово, – чуть нахмурив брови, произнёс кентавр. По его лицу было видно, что он прибывает в задумчивости, из которой его вывел насмешливый голос хмари.

– Это ты мне говоришь. – В ответ девушка получила лишь снисходительную улыбку.

– Случилось так, что один из хмари поднял протест. Он обвинял нашу мать в том, что масу ущемляют права его народа, что она лишает их свободы воли, и они здесь пленники. – Кентавр внимательно посмотрел на Джулию. – Эльф, с которым ты разговаривала, это Тирон – глава эльфов. В те времена у него была жена – Элиэль – она была одним из прекрасных существ Осхории. Добрая, внимательная, скромная. – Лицо Эсея исказила печаль вперемешку со скорбью. – Что уж скрывать?! Её любили многие. Да, и сами эльфы в те времена были не такими холодными, как сейчас. Но я немного отошёл от темы, – отдёргивая себя, произнёс кентавр. Его лицо больше не выражало скорбь – оно вновь стало спокойным и непринуждённым. – Элиэль была одной из первых, кто отправился поговорить с хмари – она желала понять, что их натолкнуло на такие мысли, и решить эту проблему раз и навсегда. Но проблема заключалась в том, что хмари уже были настроены на войну, и в знак своей решительности они убили всех, кто к ним пришёл, в том числе и Элиэль. Тирон не смог оправиться после утраты, хотя и не показывает это. Джулия, – в голосе Эсея скользнула печаль, – в той войне погибло много масу: кто-то потерял любимых, кто-то друзей. Далеко не все смогли простить это хмари.

– Это люди убили тех существ? – Джулия судорожно пыталась вспомнить, как их зовут. В её голове крутился голос Томисы, что рассказала ей легенду о светящихся бабочках, но она никак не могла вспомнить тех существ.

– Троси, – помог девушке кентавр. – После того, как их не стало, Ирэтериэль спрятала наш мир от хмари.

Джулия чувствовала себя неловко от разговора с Эсеем. После того, как она узнала правду, разговор с Тироном приобрёл совершенно другие краски. Девушка почувствовала себя не только нежеланным гостем, но и ненавистным. Она чувствовала свою вину перед всеми, хотя и не понимала в чём – ведь это так неправильно. Она не должна ощущать себя виноватой в том, что когда-то какой-то неизвестный ей человек поднял восстание, после которого погибло столько существ. Её взгляд устремился на веселящуюся толпу, что задорно кружилась в танце, легко посмеиваясь. Те, кто не танцевал, оживлённо вели беседы, яро жестикулируя конечностями, иногда заливаясь звонким смехом. С лиц собравшихся не сходили улыбки – они выглядели по-настоящему счастливыми, беззаботными. И в первый раз за всё это время Джулия ощутила себя чужой в этом мире, ей казалось, что она недостойна находиться здесь. Ей было стыдно за своих предков. Как? Как они могли убивать масу? Ведь они казались такими миролюбивыми, добрыми, приветливыми, дружелюбными, отчасти даже фантастическими (ибо таких светлых душ она не встречала раньше).

Глаза Джулии стали наполняться слезами. Она не хотела верить в эту жестокость.

– Прости, я…я, – заикаясь, замямлила хмари.

– Эй. – Голос Эсея звучал уповающее, даже несколько утешающе, когда его руки коснулись хрупких плеч Джулии. – Помнишь? Мы в самом начале разговора договорились, что эта история не имеет никакого отношения к тебе. – Его слова звучали убедительно, а пристальный взгляд внушал доверие. – Ты ни в чём не виновата. – После этих слов, кентавр обняли хмари лишь на пару мгновений, но этого времени хватило, чтобы придать больше уверенности самой Джулии. – А теперь улыбайся – настало время веселиться, – отпуская девушку, произнёс Эсей, едва заметно подмигнув, чем вызвал её улыбку.

Не прошло и пяти минут, как кентавр и хмари уже кружились в хороводе, в который их так охотно утянули наяды. И эта ночь вновь заиграла красками празднества, радуя землю светло-голубым сиянием Луны. А небо, что больше походило на чёрное полотно, было усыпано множеством звёзд, переливающихся, манящих – они словно вторили голосам наяд, исполняя танец, смысл которого был ведом только им. И казалось, что всё в эту ночь было забыто: и боль, и страдания, обиды, что, подобно облезлой кошке, драли душу в клочья. И, вот, когда уже все собрались на поляне, ожидая той секунды, что предскажет будущее на год вперёд, Джулия верила, что всё будет прекрасно. Какие могут быть беды, когда этот миг так восхитителен? И вся дальнейшая жизнь представлялась такой же.

Масу теснились друг к другу, почти все они улыбались, с надеждой устремляя свой взгляд к Луне. Когда небо стало приобретать желтоватый цвет, вокруг воцарилась тишина. Джулия и сама чувствовала, как невольно затаила дыхание. Всего пара секунд, и небо вновь стало непроницаемо чёрным, на нём больше не было видно звёзд, а сама Луна стала светиться ярко-голубым, медленно меняя свой цвет: сначала она окрасилась в бледно-жёлтый оттенок, из которого перешла в красный, а после и вовсе в пунцовый. И как только это произошло, со всех сторон послышались тяжёлые вздохи и неуверенные шепотки.

– Кровавая Луна… – Кровавая Луна, – всего два слова, которые Джулия смогла разобрать. Но в этих двух словах она слышит столько страха, что он невольно закрадывается ей в душу, заставляя сжаться и приготовиться к худшему. Она нервно оглядывается по сторонам и видит испуганные глаза масу: кто-то дрожащими руками обнимает рядом стоящих, словно пытаясь спасти от какой-то угрозы, одни нервно перешёптываются, другие же так и продолжают в ступоре смотреть на Луну, хотя та давно уже приобрела свой первоначальный вид.

– Идём. – Хмари с трудом разбирает сказанное Эсеем. Но она позволяет ему увести себя, послушно шагая рядом с ним. И столько вопросов хочется задать кентавру, но его взволнованное, несколько озабоченное выражение лица, заставляет её держать язык за зубами. Кажется, что сейчас не самые подходящие время и место.

Джулия и представить не могла, что всё это может значить, но, судя по реакции масу и тем чувствам, что успели заразить её душу, – ничего хорошо. Назревала какая-то буря. Буря, в которой нет места радости.

Бесплатный фрагмент закончился. Хотите читать дальше?