Хроники реального мира. Хранитель

Глава 4.

Наш военный совет начался всё-таки с обильного ужина. И, скажу честно, это был один самых приятных ужинов для меня за долгие-долгие годы. Не знаю, как для кого, но вкуснее умело приготовленной чорбы для меня нет ничего. И откуда Ольга могла это знать?! Ведьма! Вот ведь не борщ же собралась делать. А какие у неё вышли рыбные котлетки! А салатики какие-то, не понятно из чего намешанные?!

Думаю, не секрет, что два повара по одному рецепту всегда приготовят очень и очень отличающиеся по вкусу блюда. Мастер всегда вкладывает, как говорится, душу. Ну, не душу, разумеется – её в суп вложить нельзя, а вот свою энергетику – это бесспорный факт. Поэтому абсолютно разные вещи порой и получаются у разных людей, хотя и делались по одному и тому же рецепту и из одних и тех же продуктов. Не замечали? Вкус же приготовленных Ольгой вкусностей сказал мне о ней почти всё, что только можно узнать о человеке. И то, что она была Мастером в своем деле – тоже, но не это было самым главным, конечно. Я всё больше и больше безнадежно влюблялся, ибо то, что она сотворила, было самым настоящим волшебством!

Ольга чуть развернула свое кресло к камину и вытянула ноги, разместив их на низком пуфике. От зрелища пляшущего живого зелёного огня в камине её было не оторвать, а нас с Ори – от вида её великолепной фигурки. Одеваться, к счастью, ей так и не пришло в голову. В руке она держала бокал с коньяком, иногда делая из него маленькие глотки – тосты за знакомство, хозяина дома и нашу гостью уже отзвучали, и задала вопрос, который поставил нас в тупик: А что будет после того, как Эрих уничтожит этого … бгона? Придёт новый демон?

Мы с водяным озадаченно переглянулись. А вопрос-то был очень и очень интересным.

– Никогда не задумывался, если закон сохранения количества демонов в мире? – ответил я. Но что-то в этом есть… Такие сильные, как тойха, или бгон, толпами не появляются, это точно. Ты что по этому поводу думаешь, Ори? – спросил я водяного.

Было видно, что и водяной глубоко задумался.

А на меня нахлынули не очень приятные воспоминания. Сделав очень хороший глоток, я стал напевать:

Vor der Kaserne

Vor dem großen Tor

Stand eine Laterne

Und steht sie noch davor

So woll'n wir uns da wieder seh'n

Bei der Laterne wollen wir steh'n

|: Wie einst Lili Marleen. :|

Unsere beide Schatten

Sah'n wie einer aus

Daß wir so lieb uns hatten

Das sah man gleich daraus

Und alle Leute soll'n es seh'n

Wenn wir bei der Laterne steh'n

|: Wie einst Lili Marleen. :|

– Ори, а что это за народное творчество? – удивленно спросила Ольга.

– Красивая мелодия, – ответил водяной, – красивая песенка. 'Лили Марлен', её ещё в Первую Великую войну написали, если не ошибаюсь. Барону она очень нравится, эта песенка, хотя в последнюю большую войну его трижды и убивали.

– Меня тогда убивали четыре раза, – поправил я его. Я не всегда тебя находил, когда э… возвращался. Один раз это было зимой – ты спал. Маги безошибочно наводили на меня спецотряды для уничтожения. Они знали, с кем имели дело…

Допевать песенку я не стал. Вместо этого я предложил выпить в очередной раз – за погибель тойху, что мы и сделали.

– А стихи… я люблю стихи, Оль, – сказал я, – вот послушай:

У женщины

есть лишь одна одежда,

в которой прекрасна – всегда.

Это – когда её любят,

а она – обнажена!

– Ну вот! Это явно лучше! – рассмеялась Ольга. – А кто автор?

– А по гениальности сих строк разве не видно? – спросил я, скромно потупясь.

И водяной, и Ольга расхохотались.

– Да, вот такой он скромняга, наш барон, – прокомментировал водяной.

А потом, уже серьёзно, продолжил: ты вспомни начало двадцатого века, Эрих. В мире проявилось пять тойху. Четверо появились в Европе. И двоих из них так и не смогли уничтожить… Одного, точно знаю, убил ты.

– Поздно уже было, мой милый друг, поздно… Защита у них уже была такая, что у таких, как я, шансов почти не было. Меня просто тривиально вычисляли на очень большом расстоянии… И убивали. Я просто не мог подойти достаточно близко, чтобы хотя бы попытаться уничтожить тойху, а это не так просто сделать, уверяю тебя. Тут могли решить вопрос уже несколько иные силы, а они не вмешались. Я и не знал тогда, что в мире столько сильных магов осталось! Нам очень повезло, что большую часть из них в конце последней большой войны уничтожили – просто тривиально постреляли. Сами люди. Пуля в затылок – и всё. В самые последние дни той большой войны, в Берлине, эсесовцы расстреляли самых сильных тёмных магов этого мира. Колдуны ведь всё-таки просто люди, Ори. Ну – почти, большей частью, вернее, – я неопределенно повел рукой с бокалом в воздухе, – я не знаю, как это сформулировать точнее.

Коньяк всё-таки уже очень и очень хорошо во мне играл.

Ольга, задумчиво смотрящая на танец в камине зелёного огня, спросила: Я правильно поняла, что в одном месте и время сильных демонов много не бывает? Может быть, это закон для них?

– Ты это к чему? – заинтересовано спросил водяной.

– Я думаю, что не надо этого бгона убивать, – предложила Ольга. – Пока этот здесь, в банке и живой, может, новый в мир и не придёт? А этого держать впроголодь, но не убивать. И не опасен будет, и под присмотром.

– Женщина! – восхищенно воскликнул водяной. – Я бы никогда не додумался! Вот ведь насколько иногда полезно женское коварство! Как тебе идея, Эрих? – спросил он сразу.

– Мысль хорошая, – я согласно кивнул головой. – Но демона держать дома нельзя. Я не знаю, что и как далеко он может видеть. И с кем может разговаривать, и кого ещё сможет в дом привести. Я очень мало об этих способностях демонов знаю, но не сомневаюсь, что они есть. Я вот даже след ауры Ольги на стенах её кафе с улицы почувствовал…

– Так это ты! – воскликнул Ори. – А тут – желе какое-то! Мне так идея нашей гостьи нравиться!

– Мне тоже, – согласился я. – Но я предлагаю сделать лучше: мы его поместим, к примеру, в стальной термос с водой и одной рыбкой, или в бутылку из толстого стекла. И закопаем его потом где-нибудь на дне. Демон быстро поймет, что эта рыбка ему досталась навсегда. Он будет вынужден впасть в спячку, чтобы выжить, но пославшие его всегда будут знать, что демон жив – это я знаю точно. Сам себя убить он не сможет, а вот в спячке будет жить тысячелетия…

– Может, термос этот, из золота отольём? – предложил водяной. – А то сталь или стекло – это не серьезно, ненадолго.

– Стекло – да, – согласился я, – не очень надолго. Банка, или бутылка нужна из золота. Пробку залить свинцом, и всё! Ты сможешь сделать золотой сосуд, Ори?

– Никаких проблем!– заверил водяной, – я же золото не песком продаю, а слитками.

Всё необходимое для отливки у меня есть: и горн, и меха, и древесный уголь, и песок для форм.

Он явно обрадовался, когда решение оказалось найдено.

– Я эту урну потом закопаю где-нибудь на глубине – вот это будет могилой для демона навсегда! Если только вулкан какой-нибудь не проснётся и на поверхность эту бутыль не вытащит, – озабоченно сказал водяной.

– Может, в сказках о джиннах в кувшине из 1001 ночи есть и доля правды? – улыбнулась Ольга.

– Вулканов больше в этих местах не будет, – успокоил я водяного. – Ледник идёт – это да, но твой дом на месте останется, ничего с ним не случится. Не знаю, правда, останется ли город. Привык я к нему…

За столом повисла, казалось бы, звенящая тишина. Лишь едва слышно играла 'Зима' Вивальди.

Ольга сняла ножки с пуфика и села в кресле прямо, закинув ногу на ногу, и посмотрела на меня широко открытыми от удивления глазами.

И вопросительно взглянул водяной.

– Какой ледник, Эрих? – тихо спросила Ольга. – Когда?! И за что?

– Коньяк, – ответил я обречённым голосом. – Я думал об этом с Ори завтра отдельно поговорить. Для людей эти даты не страшны… Не хотелось как-то вечер портить плохими новостями…

– Ты хочешь сказать, что Ольге теперь уготован обычный человеческий век? – спросил водяной, и не думая скрывать явного сарказма. – Я вот почему-то уверен, что она ещё и меня переживёт. Теперь. Или я ничего не понимаю ни в тебе, ни в людях, мой милый летающий друг! Так когда?

– Коньяк, – вздохнул я. – Если я начал петь немецкие песенки и много болтать, то это – коньяк! И 'ни за что' – абсолютно естественные процессы. Ну – почти… Что-то можно исправить только в деталях, а так – это уже неизбежно.

– С коньяком понятно, так когда, барон? – спросила Ольга.

Одну ногу она подняла, согнув её в колене и прижав к груди. Зелёное пламя камина плясало в её огромных глазах – она была безумно прекрасной. Чуть подрагивал бокал в её руке.

Вздохнув, я сказал, когда.

Мои друзья потрясённо замолчали.

– Так скоро?! – ужаснулся водяной. – У меня такой прекрасный дом! Где я найду новый?! В спячку я ложиться не хочу!

Водяной был очень расстроен. Приключение с демоном по сравнению с такой новостью, действительно, не стоило почти ничего.

– А как же все эти крики в газетах про грядущее глобальное потепление? – спросила Ольга с усмешкой.

– В наших газетах всегда пишут только правду, – я пожал плечами, – привычка у них такая. Конечно, особенно много правды пишут перед выборами, но тут несколько иной случай. Пусть ждут потепления дальше эти учёные умники, ледники меряют, деньги с правительств вытряхивают… Протоколы подписывают… Сначала их смоет, счетоводов, а потом заморозит. Очень быстро.

С минуту мы молчали, пока я решил не сообщить моему другу водяному и хорошие новости: Ты не переживай, Ори. Тебе новую пещеру строят уже несколько десятков лет. На Средиземном море, неподалеку от моего дома. Земли там кругом принадлежат мне и только мне. Много фирм, фондов, но реальный хозяин у них один – это я. И по очереди несколько фирм вырубают в скале для меня 'хранилище', или 'убежище', каждая – только свою часть, не имея никакого представления о проекте в целом. Там даже больше места, чем здесь, у тебя в этой твоей пещере. И там проложен подземный ход в милю длиной от моего дома в соседнюю бухту с яхтенной стоянкой. У меня там уже почти маленький подземный город получился. Оно очень и очень пригодится, это убежище… Запасов у меня там какое-то немыслимое количество. Топливо, генераторы – всё, что угодно. И там и для тебя есть место, мой друг. Но ты ведь не любишь соленую воду, да? – спросил я водяного.

– Не люблю, – с грустью подтвердил водяной. – Но жить в ней могу. Но нужна будет и пресная вода. Пить морскую воду мне нельзя…

– Тебе там целый бассейн вырублен, с пресной водой, – успокоил его я. – Есть две артезианские скважины, снабжающие сейчас водой и мой дом из очень глубокого подземного озера. И даже налито маленькое подземное озерцо, как запас пресной воды… Я готовлюсь к грядущим переменам всерьёз, Ори.

– Спасибо, Эрих, – ответил водяной и задумчиво стал смотреть на пляшущие языки пламени в камине. – Ты второй раз спасаешь мне жизнь в этот свой визит…

– Ты – мой друг, Ори, – ответил я. – Если тебя не станет, то с кем я буду разговаривать? А потом ты вернёшься сюда, если захочешь. С этой твоей пещерой ничего не случится. И идёт не ледник в подлинном смысле – просто очень резко похолодает. Озеро летом не будет успевать оттаивать, а зимой будет промерзать почти до дна. И ненадолго всё это – столетия три, может – чуть дольше… Для нас это не очень большой срок.

– Так что вы решили делать с демоном? – вдруг спросила Ольга.

Новость о грядущем леднике её почему-то пока заинтересовала явно меньше.

Мы с водяным переглянулись.

– Последуем твоему совету, – за двоих ответил водяной. – Я запру демона живьём и навсегда. Надеюсь, это действительно поможет оттянуть приход следующего. Мы не будем пытаться его убить.

Ольга, встав со своего кресла, подошла ко мне и пристроилась у меня на коленях. – Расскажи о демонах, Эрих! Пожалуйста! И расскажи о ведьмах!

Водяной смотрел на нас с выражением легкой грусти.

Я лишь отрицательно покачал головой.

– Не сегодня, Оль, – вздохнул я. – Плохой из меня сейчас лектор, так как редко когда я напивался так старательно. Нам всё равно придётся рассказать тебе многое. Только чуть позже, хорошо?

– А ведь ты никогда не верил в случайности, Эрих, – сказал водяной. – Сколько тебя знаю, ты никогда в них не верил.

Я согласно кивнул головой.

– Так я в них и не верю, мой друг. Ничто не бывает случайно в этом мире, – согласно ответил я. – Раз случилось то, что случилось, то впереди нас ждут весёлые времена. Уж слишком много событий: встреча с Ольгой, этот демон, пришедший неизвестно откуда…

И тут боковым зрением я заметил тень – между моим креслом и камином мелькнуло что-то полупрозрачное и видимое явно лишь мне.

Почему-то духов мне гораздо легче видеть именно боковым зрением. Почему так происходит, я не знаю. Вот с демонами, паразитирующими на людях, у меня таких проблем нет – я их просто вижу, хотя и не очень обычным способом. Вы поверите в существование второго прозрачного века у человека?

А вот души ушедших – это было совсем и совсем другое. Для меня это были крайне редкие гости. Силы, которые оставили эти души на земле, или пустили их сюда хоть на время, и я – несоизмеримы.

Я всё-таки уже много выпил в тот вечер, а я давно заметил, что после изрядной дозы горячительного особое зрение у меня обострялось на порядок.

Но что было нужно этой душе здесь, в пещере водяного? Они и в мире людей гости крайне редкие. Я обнимал Ольгу, вдыхая чудный запас её волос, но краем глаза отлично видел, что тень ушедшего замерла у самого моего кресла и явно чего-то ждала.

Хмель у меня из головы выветрился мгновенно. Несколько раз в моей жизни души ушедших со мной говорили, и всегда это было очень и очень важно.

– Ори, проводи, пожалуйста, нашу гостью. Проверьте, как там огнёвки в гостиной? Покажи Ольге свой дом, библиотеку, у тебя же столько всего интересного! Проводи её, пожалуйста, – попросил я, выделив последнее слово, – и подождите меня, я подойду. У нас гости.

Водяной озабоченно глянул на меня, но задавать вопросы ему и в голову не пришло. Он понял, что я должен немедленно остаться один.

– Леди! – обратился он к Ольге. – Окажите мне честь – позвольте мне показать Вам мой дом! Мою библиотеку, мой музей, да и в вашу комнату надо заглянуть, как бы огнёвки жары не нагнали!

И, взяв Ольгу за руку, водяной увёл её за собой.

Последнее, что я услышал, был его вопрос: А какими древними языками Вы владеете? У меня есть несколько уникальных папирусов! Могу попереводить немного, если у Вас возникнут трудности. Вы узнаете удивительные вещи! Вы никогда не слышали о Баале?

Ответ Ольги я уже не услышал. Всё мое внимание занимала тень у моего кресла.

Глава 5.

Призрак стал чётче, наливаясь красками. И почему-то у меня заложило уши, как при взлете в самолёте. Теперь призрака можно было видеть и обычным для меня способом – обычный человек, разумеется, не заметил бы ничего.

Призрак стал полупрозрачным, но все детали фигуры стали видны абсолютно чётко. Теперь я видел, что передо мной стояла женщина средних лет в платье до пят, с длинными распущенными волосами, явно имеющая с Ольгой много общего в красивом породистом лице с классическим греческим носом. И дама смотрела на меня пристально и строго. Потом я увидел, как начали шевелиться её губы, и уши у меня заложило ещё больше, но я ничего так и не услышал.

– Я тебя не слышу, – сказал я.

То, что со мной пытались поговорить, было абсолютно ясно. Призрак замер, явно что-то обдумывая.

– А так? – прошептал вдруг у меня в голове едва слышимый шёпот.

Я лишь утвердительно кивнул головой. Но ощущение было очень странное, я как будто находился под водой на глубине в несколько футов. Давление на уши было на грани боли, и я не мог понять, на каком языке со мной говорили.

– Защити её, – прошептал голос. – Ты сильный. Ты очень сильный, ты сможешь. Я помогу.

Думал я не долго – ответ был очевиден, но всё-таки я уточнил: Защитить Ольгу?

– Да. Ольгу. Ты любишь, я вижу. Защити. Моя мать пришла с небес. Наша сила от неё. Ольга взяла себе всю силу нашего рода.

– Мне больно, – я прижал руки к ушам. – Говори тише. И от кого надо её защитить?

– Защити, – опять прошептал голос призрака у меня в голове. – Если ты справишься, я не встречу её долго. Очень долго. Я это вижу.

И я увидел улыбку, мелькнувшую по полупрозрачным губам.

– Защитить от кого, или от чего? – опять спросил я.

Я видел, как открывались полупрозрачные губы, но больше не смог услышать ни слова, только боль в ушах стала невыносимой.

И тут призрак растаял в воздухе, так и не ответив. Не смогла, или не захотела? И сразу ушла давящая боль в ушах.

Душа оказался чудовищной силы. Вот так проявиться в нашем мире? И суметь нас найти? Гораздо легче ей было бы придти к Ольге во сне… Но смогла бы правильно понять этот сон Ольга? Но нет – призрак пришёл ко мне, а это значило, что ей разрешили – это значило, что наши с Ольгой судьбы связаны навсегда и это уже предрешено – другого варианта Судьбы уже просто не может быть. Дух мог явиться не к родной крови для того, чтобы о чём-то предупредить, только если наши с Ольгой судьбы сплетены навсегда и в сферах, где официальной регистрацией браков не озадачиваются. В каждом департаменте есть свой жёсткий устав…

И я очень хорошо знал, что значила фраза 'моя мать пришла с небес', сказанная призраком – вот откуда чудовищная сила Ольги и её рода.

Мы – я, и такие, как я – ведь мы можем не только пить коньяк, но и тривиально иметь детей. Иногда так случается, но очень, очень редко. Обычная женщина никогда не сможет зачать от нас ребёнка.

Едва слышно звучала музыка, так же танцевал в камине живой огонь. Ощутимо шумело в голове и навалилось чувство дикой усталости. Мне опять предстоял бой. Самый настоящий. Но с кем и когда?

– Кто приходил? – спросил Ори, подошедший абсолютно бесшумно. – Я просто увидел, что ты закончил разговор.

– А где наша гостья? – в ответ спросил я.

– Делает вид, что спит. Ждёт тебя в спальне. У вас там тепло, будешь долго собираться, может, и в самом деле заснёт. Мы всё-таки довольно э… устали сегодня. Так кто приходил? – опять спросил водяной.

– Ты не поверишь, но это была душа какой-то из далёких прабабушек Ольги! Очень сильная! Просила защитить, но не успела сказать, от чего, или от кого. Вернее, я просто не смог всё расслышать, – ответил я.

– И пришла к тебе! – водяной был поражён. – Я же тебе сразу сказал, Эрих, что век Ольги теперь будет долгим – связаны вы, я сразу увидел.

– Ещё бы ты мне сказал, что мне теперь делать? – спросил я. – С кем воевать, от кого её защищать? Или вообще из твоей пещеры Ольгу больше не выпускать?

– Ты не слышишь? – спросил вдруг водяной, к чему-то прислушиваясь.

– Нет, – ответил я удивлённо.

Ничего кроме тихой музыки я не слышал. И чуть потрескивали поленья в камине.

– Моторка у моей пещеры, – ответил водяной. – Та же самая, что была днем, но на этот раз идёт очень тихо.

Водяной прислушивался, а я не отвлекал его вопросами.

– Прошла мимо пещеры и ушла дальше вдоль берега. Странно, – задумчиво сказал водяной.

С минуту он о чём-то раздумывал, а потом заявил: Я сейчас вернусь!

И направился к выходу из пещеры.

– Только не топи! – попросил его я.

– Людей топить я не собираюсь, успокойся, – ответил водяной. – Просто в озере столько топляка скопилось, что просто ужас! И почему бы не встретиться этой лодке и старому бревну? Надоела она мне.

Я же остался ждать водяного у камина. Налил себе коньяка, отрезал дольку лимона и обильно посыпал его сахаром и кофе. Потом, сделав очень хороший глоток, я отправил лимон в рот. Несмотря на сахар и кофе, меня передернуло. Редко когда я напивался так старательно, как в тот вечер, а надо было подумать, и о многом.

Призрак, призрак… Душа кого-то из далёких предков Ольги. Хотя, что значит 'далёких'? По покрою платья я безошибочно определил конец восемнадцатого века – времена моей молодости, а это и не такая уж и большая череда предков для любого современника. Но как она смогла меня найти, эта загадочная дама? Здесь, в пещере водяного? И почему у неё не получилось поговорить с Ольгой самой, без меня? Или она даже не пыталась? Или не смогла? Помешала та самая природная защита ведьм, которая не позволяет даже приблизиться к ним ни одному демону? Защита эта действует, как иммунитет к иной заразе у обычного человека.

Редко когда я видел что-то хорошее от ведьм. В последнюю большую войну тёмные ведьмы и маги защищали людей, захваченных тойху, яростно и очень действенно.

Тойху чёрная ведьма чует безошибочно, и ведьмы всегда ставили целью своей жизни служение им, хотя сами к демонам никогда никакого отношения и не имели – я столетиями не мог понять этой загадки. Но почему-то не бывает захваченных демонами рождённых по праву крови ни ведьм, ни колдунов. Просто не бывает. А вот людей, захваченных сильным демоном – вроде тойха, они чуют, как кот – миску с валерьянкой, и – служат им. Служат преданно. Почему? Я не знал. Как паразиты, пришельцы из совсем другого мира, могли не только захватывать души людей, но и побуждать преданно служить себе тех, в кого никогда не сможет войти ни один демон?

И ведь именно ведьмы из охраны тойху всегда безошибочно вычисляли меня на очень большом расстоянии, и именно из-за них меня столько раз убивали в последнюю большую войну. Сама ведьма в честном поединке со мной обречена – я просто почти мгновенно её сожгу, но вот человек, которому указали цель, может быть для меня очень опасен, ведь никто не отменял всего этого колюще – режуще – стреляющего оружия.

Впервые именно так и произошло в этом проклятом для меня Париже летом 1785 года, когда на меня со спины напали четыре наёмника – самые обычные люди, но, вне сомнения – профессионалы, ибо даже я, со своей не достижимой для обычного человека реакцией, тогда просто не успел ничего сделать. Если бы я тогда встретил их лицом к лицу и успел обнажить шпагу, у убийц бы не было никаких шансов.

Вот более двухсот лет прошло с того дня, а я всё никак не могу забыть того своего первого поражения, поражения, которое стало прологом много в моей дальнейшей жизни… С тех пор я всегда караю тех, кто бьют в спину. Чего бы это ни стоило – за любое время и за любые деньги.

Пятерых очень сильных чёрных ведьм я уничтожил в далёком восемнадцатом веке и за вещи абсолютно мерзкие, поверьте. Одну – уже в самом конце девятнадцатого века в Германии, но самую сильную из всех, что я когда-либо встречал – в Лондоне, поздней военной осенью 1941 года. А вот за последние шестнадцать лет – уже целых четырёх, и – в России… И это в век, который какие-то шутники называют просвещённым, и когда от космических кораблей, бороздящих земную орбиту, стало почти не видно звёзд. Закончились, значит, времена средневекового мракобесия и охоты на ведьм? Но ведьмы то никуда не делись.

Только вот такого количества различных сект я не видел никогда. И хоть кто-нибудь из этих сбрендивших людишек знает, кто в этот мир с их помощью может не пройти, разумеется, а лишь заглянуть, и что может при этом натворить? Хотя вот этого, я уверен, лучше не знать никому. Но, поверьте – не так просты порой древние ритуалы и очень опасны старые знания.

Официальная же наука во всём этом вообще никакого участия не принимает, всё чаще напоминая мне тех догадливых французских академиков восемнадцатого века с их отрицанием метеоритов, право слово. Так что вот так и получается, что и корабли космические к планетам летают, а мусора в головах только добавляется.

Но сила настоящей ведьмы – это в первую очередь не только сила слова, знаний и обрядов – нет! Настоящую силу может дать только древняя кровь! Любые заклинания и обряды без неё будут просто шарлатанством и глупостью. Встречал я на своём веку очень сильных и белых ведьм – великих целителей, сохранивших древние знания, и помогающих людям.

Помню одну, жившую не так и далеко от этих мест – от пещеры водяного, во времена, когда только взошла на престол Екатерина Великая…

Кто-нибудь из современных врачей поверит в возможность того, что тот же воспалённый аппендикс можно излечить без операции? Очистить, удалить весь гной и заставить ссохнуться в чистую плёночку – одним наложением рук и заговорами? Снять боль и воспаление наложением рук? И многое чего ещё? И в свои семьдесят пять лет выглядеть молодой прекрасной женщиной? И это в век, когда её сверстниц уже в сорок считали старушками? А вот один живой благодарный свидетель есть…

Ведьмы, ведьмы… И убивал ведь чёрных ведьм я страшно – сжигал живьём тем же огнём, которым уничтожал и демонов. В те же средние века, если честно, очень помогала католическая инквизиция. Дурости, конечно, она натворила в своё время много, но жгла и настоящих ведьм, о чём лично готов засвидетельствовать. Потом, после появления в Европе церковных реформаторов – протестантов, стало хуже – те, похоже, своей реальной целью поставили отправить на костёр всех красивых женщин, а не того, кого надо. Выносящие подобные решения 'святые отцы' обычно были всего лишь извращенцами при власти с патологическими наклонностями садиста, и никем более.

Сейчас те деятели очень мечтают некоторые свои ошибки исправить, и, поверьте, я знаю, о чём говорю, очень хорошо.

Так что дурости в прошлом было много, но никогда ещё не было в истории европейской цивилизации такого, что сейчас любой параноик, заявивший, что он, образно говоря, пупком с небесами разговаривает, может собирать сторонников и свободно проповедовать, собирая деньги и имущество этих самых своих сторонников. И никто не в силах этому чуду помешать!

Я, в не столь уж и давние времена, подобных чудаков вздергивал на ближайшей осине, не утруждая себя даже тенью сомнений. А сейчас времена настали такие, что вернее назвать их новыми тёмными временами. Украдешь миллиард – уедешь в Лондон, украдешь свинью у соседки – поедешь в тюрьму, а украдешь душу – только плати налоги!Ну почему современные типы государственного устройства приводят к власти только каких-то красиво болтающих шутов и никогда никого более? А душа, как думают эти деятели, не имеет и ни веса, ни цены. И вообще ничто, на что нельзя получить проценты, стоимости не имеет. Рано или поздно каждого из них ждёт столько сюрпризов! Ольга, Ольга… Ведьма невиданной силы, которая никогда и никому не принесла зла, хотя могла, при желании, спалить любой город за день… Или пока не знает, как и зачем? Ведьма, которую очень любит кот, домовой, и которую полюбил и я… Белая ведьма. Потенциально – великий врач, писатель, или учёный.

Такие люди приходят в мир очень и очень редко, оставляя свой след в истории на столетия. А Ольга – всего лишь хозяйка кафе?! Я же ничего о ней не знал! Пишет стихи? Или разрабатывает новую теорию гравитации? Или, наконец, расскажет людям, как можно заставить двигатели машин на улице начать работать на воде? А то как надоела эта вонь от этих бензиновых монстров! И она почему-то не удивилась, когда я назвал её ведьмой, представляя водяному.

Я прохаживался вдоль камина, иногда делая маленький глоточек коньяка, иногда – отрезая себе очередную дольку лимона. Если честно, мне уже очень хотелось спать, но я решил дождаться возвращения водяного. И вспоминал.

Последнюю ведьму я сжёг всего-то два года назад – это была очень представительная с виду дама, работавшая в одном очень и очень солидном государственном учреждении в одной из столиц. С виду – ничего неординарного в ней не было, но дважды в год она участвовала в таких шабашах, что и её средневековых товарок вырвало бы от отвращения. И ей даже удалось собрать вокруг себя группу почитателей, или мне вернее будет назвать этот сброд поклонниками? Ведьма действительно могла демонстрировать им то, что люди могли принять только за чудо, но вот передо мной она оказалась абсолютно беззащитна – подобные ей уже давно перестали быть для меня опасны – мои силы и опыт с годами только росли. Я сжёг её тогда одним взглядом – так же, как сжёг того демонёнка на таксисте. И сгорела она очень быстро и без дыма, но вот этот огонь всегда почему-то оставляет нетронутой одежду, как это не покажется странным.

И какой физик и когда сможет объяснить этот факт?

Остальным участникам тех сборищ повезло меньше – человек успевает осознать, что происходит, когда у него вдруг неожиданно останавливается сердце.

И тогда, сжигая ведьму, я в очередной раз искренне надеялся увидеть выходящего из её тела демона и, как всегда, у меня это не получилось. Нет, было принято считать, что чёрные ведьмы – это не одержимость бесами, и что виной всему не злой вселившийся в тело дух, а ведьма – это создание само по себе. С виду – человек, но с душой и энергетикой, ничего общего с человеком не имеющий.

А вот о белых ведьмах я знал крайне мало – уж очень они редки. Я читал, конечно, нескольких интересных исследований по этому вопросу, которые широкому зрителю не увидеть никогда, но ни одна из многочисленных выдвинутых теорий мне не показалась бесспорной.

До Ольги я и видел-то белых ведьм всего дважды в жизни. И, если об одной я навсегда сохраню благодарные воспоминания, то встреча со второй была очень и очень давно, мимолетна и в стране, которой давно уже нет на карте мира…

Я уже решил всё-таки отправиться в спальню, когда, наконец-то, появился водяной. Ори светился от удовольствия, как ученик, подложивший кнопку не любимой учительнице на стул.

– Каюк лодочке! – радостно сообщил он. – Они только развернулись в сторону города и разогнались, а тут огромнейшее бревно из воды как выскочит!

– И что? – поинтересовался я.

– Так перевернулись! – радостно сообщил водяной.

– А пассажиры? – спросил я, невольно улыбнувшись, уж очень у водяного вид был довольный.

– Так берег рядом, вода тёплая. Выбрались на берег, голубчики, я проследил. А как ругались, заслушаться можно! Но почему-то орали матом не на бревно, а на какого-то Петровича. Можно подумать, он их лодку утопил, а не бревно!

– Так лодку утопило бревно с Петровичем, Ори? – уточнил я.

– Эрих, ты иногда бываешь таким занудным! – возмутился водяной. – Всё тебя постоянно какие-то мелкие технические детали интересуют! Лодку ударило бревно? Бревно! Экологию надо блюсти моего озера, и ничего бы не случилось! А то шумит тут над головой мотором всякое и бензином воняет.

Я не мог не улыбнуться.

– Я тебя ждал. Всё, я иду спать, – сказал я.

И тут меня, наконец, что говорится, проняло. Нельзя всё-таки пить коньяк, как воду, и в таких количествах. Я опьянел вдруг и сразу, и до абсолютно неприличного состояния. Доза спиртного, принятая мной сегодня, всё-таки для человека была бы почти смертельной. Меня качнуло. И сразу появилось желание немедленно допеть одну красивую немецкую песенку:

Schon rief der Posten,

Sie bliesen Zapfenstreich