Охотник. Чужой

С артефактами связано множество странных историй, о которых не преминул рассказать мальчишка, захлебываясь от удовольствия и отмахиваясь от сестры, вставлявшей в рассказ ядовитые замечания. Судя по всему, артефакты со временем тоже видоизменились, и многие из них приобрели совершенно непонятные свойства. Не те, что изначально заложили в них изготовители. Кроме того, они могли расти и умирать, и по непроверенным рассказам – даже размножаться. Хотя как именно это происходило – и происходило ли на самом деле, – никто не знал. Слухи, да и только. Кайларская наука была уничтожена, зеланским ученым было не до боевых артефактов, разрушающих Кайлар. Своих проблем хватало. Кайларцы же заслужили то, что они получили.

Граберы из чистых мародеров превратились еще и в подобие неких бродячих самураев, ронинов, которые могли служить хозяину, а могли работать сами на себя. Это было неточное определение, но оно пришло в голову Олегу, когда тот слушал рассказ о таких граберах, каким он и являлся.

Среди всех граберов особо выделялись граберы-маги, обычно это были бывшие боевые маги, которых осталось не так много, но и не мало – несколько десятков человек. Они могли разряжать действующие артефакты, в отличие от простых граберов, собирающих только давно «остывшие», которые стоили в разы меньше, чем активные или только что разряженные.

Олег не запомнил, что именно могли делать артефакты и какие твари Мертвых городов на что годились, – информации и так было слишком много, чтобы он ее мог сразу переварить. Увы, тут мышечная память ему совсем не пригодилась. Подсознание отказывалось с ходу воспринять то, что он когда-то знал лучше всех в этом странном мире. Ведь «он» как раз и был тем самым магом-грабером, боевым магом, элитой «ронинов», бродячих мародеров истерзанного войной севера. Не Олег, нет! Тот, чье тело Олег сейчас занимал.

Кто платил за вещи из Мертвых городов? За артефакты и всякую пакость? Да все, кто в них разбирался, и все, у кого были деньги.

А еще – правительство новой, объединенной Империи, желавшей очистить свои земли от нечисти, захватившей как минимум двадцать процентов площади севера. Время войны закончилось, настало время строить. И очищать. Так всегда бывает – войны скоротечны, а Империи вечны – настолько, насколько вечен человеческий род.

Через час Олег и брат с сестрой договорились, что десять процентов от продажи артефактов из рюкзака поступят в кошель девушки и ее брата, а они обязуются сопровождать Олега до тех пор, пока ему уже не будет нужна их помощь. Кроме жалованья, Олег обеспечивал парочку кровом, питанием и защитой.

Они же ему обязаны давать советы, информировать о законах и правилах поведения в обществе, и самое главное – держать язык за зубами, чтобы ни один любопытный не мог прознать, что грабер Олег не помнит, кто он такой и как оказался в этом мире.

Люди очень не любят граберов, с которыми происходят странные вещи – например, если те вдруг начинают превращаться в существо с кабаньей головой.

Такое бывало не раз. Мертвые города – источник мутаций, так что удивляться тому не приходилось.

А вот опасаться определенно было нужно. Потому артефакты почти никогда не брали голыми руками – только в специальных перчатках. Если, конечно, артефакт не был деактивирован.

Олег не стал говорить, что он брал «Безумный котел» голыми руками, – зачем? Ничего не случилось. И, скорее всего, не случится. Он бы это почувствовал, точно.

Глава 2

Эту дорогу и дорогой-то назвать можно было только с большой натяжкой. Что-то вроде тропы. Рядом шла настоящая дорога – с булыжным мощением, но вот только идти по ней – одно наказание. Булыжники выкрошились, оставив после себя дупла, как если бы кто-то выдрал из челюсти больной зуб. В дуплах накопилась грязь, а после дождя завелась всяческая мелкая пакость – шевелящаяся, квакающая, шипящая.

Хуже того – близость Мертвого города заставляла опасаться животных и растений-мутантов, и если лягушачью слизь и вонь ужей еще можно было как-то пережить, то укус лягушки-мутанта валил наповал любого, у кого не было нужного противоядия. Час – и ты уже покойник, весело раскрашенный вскрывшимися красно-фиолетовыми гнойными бубонами.

По большому счету, это был даже не яд, а вирус, заносимый в тело жертвы с помощью слюны.

По крайней мере так объяснил Олегу Савах, мальчишка шустрый, всезнающий и, как оказалось, очень даже «подкованный» в вопросах граберства. Даже его сестра, которую звали, конечно, не Мама, а Севия, не могла похвастаться столь разносторонними знаниями в этой области. Вундеркинд, право слово!

Пока шли, Олег узнал невероятное количество информации, засевшей в нем, как топор в сыром чурбаке. Он узнал, что лекарское дело в Кайларе теперь под запретом, что лицензию лекаря можно получить только от Министерства Магии Зелана и что получить ее практически невозможно. Кайларец не может официально быть лекарем. А если же он начнет лечить неофициально и брать за это деньги – ему отрубят левую руку. А если он не одумается и все-таки продолжит заниматься этим запретным делом – казнят.

А еще выяснилось, что кайларской аристократии пришлось совсем уж кисло. Ее практически уничтожили. Многие крупные землевладельцы и промышленники лишились не только собственности, но и жизни. Их казнили. Сокровища древних родов переместились в имперскую казну, земли, рудники, заводы – под управление Империи. Народ Кайлара был низведен до уровня скота или рабов.

И, кстати сказать, указом Императора было возрождено и рабовладение. Все кайларцы, которые совершили значимые преступления или были заподозрены в таковых, продавались с аукциона.

Закон о рабстве был введен совсем недавно, всего несколько месяцев назад, но работа по нему шла уже полным ходом. На юг шли целые караваны рабов, охраняемые зеланскими гвардейцами. И это при том, что кайларцам теперь было запрещено владеть оружием более опасным, чем меч наподобие того, что покоился сейчас на спине Олега. С ножом тут было принято ходить даже женщинам. Мало ли для чего он сгодится – и лучины для розжига очага нащипать, и дичь, принесенную мужем, освежевать.

С дичью тоже беда, если у тебя нет лука или арбалета. Если только в силки ее ловить. Или тайно владеть тем же луком, рискуя лишиться руки или головы. Или отправиться в рабство – на всю оставшуюся жизнь.

Фактически это был самый настоящий геноцид – уничтожение жителей захваченных северных провинций.

Как отличали жителей севера? Каждый из здешних людей получал жетон – удостоверение личности, в котором указывалось его имя и происхождение. Впрочем, как и жители юга. Жетоны-удостоверения были введены много лет назад, еще в правление императора Номада, во времена Единой Империи. Достаточно лишь поднести жетон к специальному амулету, как тут же в воздухе появлялось изображение владельца и в воздухе всплывал текст. Амулет-жетон подпитывался от магической энергии, был практически неуничтожим, и его нельзя было подделать. По крайней мере так говорила официальная власть. Ходили слухи о том, что брайды – а именно так и назывались жетоны-удостоверения – кто-то подделывает, но и Севия, и Савах сходились на том, что это все россказни. При попытке изменить структуру жетона или поменять в нем информацию о владельце – жетон просто взрывается, убивая хозяина. Каждый жетон завязан на хозяина с помощью могущественной магии, основанной на крови владельца жетона – самой могучей магии, что есть в природе. Нет в мире ничего сильнее, чем магия крови.

Олег слушал рассказ своих проводников, и настроение падало с каждым километром, который он отмерил чужими длинными ногами. Своими – теперь – ногами. Куда он попал?! Что это за мир такой?! Помесь Третьего рейха и средневековой Англии! Кстати, сходство усугублялось еще тем, что как раз Англия (Британская империя) некогда отправляла в рабство своих подданных, ирландцев, превратив их в разумный скот.

У Олега имелся свой брайд, он висел у него на шее. Хорошо, что не потерял… Теперь по достижении десяти лет брайд получал каждый. Раньше брайды получали с пятнадцати лет. Раньше считалось, что люди входят в разум начиная с пятнадцати лет и что до тех пор считать взрослым подростка тринадцати-четырнадцати лет нельзя. Он не мог быть судим за взрослые преступления. Теперь – с десяти лет. «Почему не с пеленок?!» – раздраженно подумал Олег, слушая рассказ Саваха.

Они шли до поселения около двух с половиной часов. То селение, в которое пришли, походило на райцентр где-то в самой что ни на есть глубинке. Здания в основном одноэтажные (если не считать центра), улицы немощеные, и только тротуары деревянные – такие в России делают на севере в больших деревнях. Без него в распутицу будешь ходить по колено в грязи. Стоит начаться ливню – и дорогу перейти станет большой проблемой.

Все время, пока Олег со спутниками шел по центральной улице этого микрогородка, он вспоминал – где он уже такое видел?! Эти деревянные домишки, этот трактир, здание банка с толстыми решетками на окнах? Что-то ужасно знакомое, можно даже сказать – «родное»! То, что видел не раз, и то, что навязло в зубах, как шкурка от яблока.

Дикий Запад! Вот что это такое было! Типичный городок Дикого Запада!

Нет, тут не было шляп-стетсонов и обвешанных револьверами пастухов, вместо работы почему-то занимавшихся лишением друг друга здоровья и жизни в бессмысленных перестрелках. Дух Дикого Запада – вот что витало над городком!

Люди обустраивались заново, люди – осколки страшной войны. Ставили новые бревенчатые дома, открывали лавки и выживали – так, как только и могли выжить в этом злом для человека мире.

Не было револьверов – вместо них за спиной висели мечи.

Не было ковбоев – вместо них были граберы, одетые как на подбор в куртки-хамелеоны, обутые в высокие ботинки-сапоги. А так, если посмотреть сзади и не особо придираться – трудно отличить одного грабера от другого.

Олег не отличался мощным сложением или высоким ростом. Достаточно высокий, но не такой, чтобы торчать над толпой, плечистый, но не похожий на циркового силача – не выделялся из массы людей. Такой же, как и остальные искатели счастья, истово рассчитывающие найти в Мертвых городах свой жирный кусочек.

Со слов проводников, в последние месяцы правительственные агенты активизировали свою деятельность и скупали весь товар из Мертвых городов, не жадничая и не занижая цену. Поговаривали, что Император негласно издал указ об усилении деятельности по очистке Мертвых городов, и на эту работу выделены огромные деньги – миллионы золотых. Так что расценки на товар поднялись – в том числе и на вырезанные глаза и пальцы кабандов и другой человекообразной нечисти, обитающей в городах.

Если бы Олег забрал глаза двух кабандов, которых он убил, – мог бы стать богаче на пару золотых. Раньше эти глаза и пальцы стоили всего серебряный деран.

Отключенный простой артефакт – от одного до пяти золотых, теперь же они шли по пять-десять золотых, и цена эта взлетала все выше и выше.

В городе, он назывался Киран, открылись три дополнительных пункта приема артефактов и редкостей из Мертвых городов, и все – имперские. С единой ценой на каждый из товаров. Имелось три трактира и публичный дом, с которым конкурировали трактиры, имперский банк, городская управа и даже тюрьма.

В отличие от городков Дикого Запада, никакого шума, пьяных драк и скачущих по улицам придурковатых бандитов здесь не было. Сонный городишко, еще не придавленный полуденной жарой, деловито шагающий куда-то народ, запах жареного мяса, пряностей, конского навоза и дыма множества очагов.

Даже странно видеть такое сонное спокойствие в декорациях. А потом Олег подумал о том, что, скорее всего, так на Диком Западе и было – никаких тебе идиотов с револьверами, палящих направо и налево. Люди просто работали и жили, стараясь не мешать друг другу и получать от жизни как можно больше удовольствия. А то, что показывают в кино, – совсем не тот Дикий Запад. Фантазия бессовестных сценаристов – и не более.

Теперь нужно было решить, куда идти. Проводники настаивали в первую очередь на посещении лавки скупщика – им не терпелось узнать, сколько же золотых причитается на их счет, но Олег решил по-другому: обойти гостиницы, в которых предположительно мог жить его носитель, и попробовать выяснить – кто он и откуда взялся. Ребятам пояснил, что в первую очередь хочет максимально вспомнить свою личность, а уж после этого заняться продажей артефактов. Никуда не денутся – не протухнут!

Только выяснять придется в высшей степени осторожно. Нельзя насторожить людей и дать заподозрить себя в странном поведении. Как говорили проводники – все это может закончиться очень плохо.

Три гостиницы. Три возможности узнать о себе. В какой мог остановиться носитель Олега? Судя по всему – он человек не нищий. Хорошая, довольно-таки дорогая снаряга, хороший меч (на порядок лучший, чем меч Севии).

Одновременно с этим – в рюкзаке простая еда, без всяких там изысков. Никаких украшений – если не считать украшением серебряный брайд. Обычно брайды делались из меди. Серебряный, а тем более золотой – не такое уж и частое явление. То есть человек этот среднего достатка, небогатый, но и не бедный. Остается узнать, какая гостиница подходит для людей среднего достатка, туда и пойти. Носитель Олега – явно бывший военный, а не богатый купец (если такие в Кайларе еще остались).

Когда Олег спросил своих нечаянных проводников, куда направить стопы в поисках гостиницы для людей среднего достатка, его тут же сориентировали на «Серебряный свисток», гостиницу, в которой останавливаются заезжие купцы. В дорогой гостинице все больше зеланцы, в дешевой – всякая шушера, так что приличный человек, не имеющий лишних денег, – только в «Свисток».

И опять – дежавю! Нет, можно, конечно, списать узнавание на то, что все гостиницы объективно должны быть похожи друг на друга, что-то вроде типового проекта во всех мирах, – большой зал, заставленный тяжелыми столами и стульями, две лестницы на второй этаж, где находятся комнаты постояльцев, а еще – комнаты, в которых девушки принимают своих клиентов.

Кухня, из которой слышен звон кастрюль, крики поваров, стук ножей и доносится восхитительный запах съестного! Такой восхитительный, что рот просто переполняется слюной. Да и немудрено, когда уже сутки (а может, и больше?!) питаешься только сухой лепешкой да деревянным мясом.

В принципе, Олег мог есть что угодно – студент всеяден, как крыса, но если есть возможность отведать сочный, хорошо прожаренный кусок свежего мяса – так почему нужно отказываться от такой возможности?! А к этому мясу картошечки пюре да горячего чайку со свежей сладкой булочкой… или с клубничным пирогом… м-м-м… если Олег сейчас хорошенько не поест – он точно кого-нибудь убьет!

Ребята посмеялись, но Севия, отсмеявшись, напустила на себя вселенскую строгость и заявила – пусть Олег и не думает в пределах города применять боевую магию! Это строжайше запрещено. Исключением является только защита своей жизни. И то – если во время применения боевого заклинания кто-нибудь погибнет (А погибнет точно! Огнешары не разбирают, кого бить!) – его строго накажут, вплоть до смертной казни. Или рабства.

– Если смогут взять! – ответствовал Олег, и парочка проводников озабоченно переглянулись, явно недовольные легкомыслием своего нанимателя. А Севия будто ненароком предложила переложить часть артефактов в свой мешок – для облегчения ноши Олега. Уж больно, мол, раздувается его рюкзак, привлекает внимание! Пусть в нем останется только «Безумный котел», а все остальное можно спокойно раскидать по мешкам брата и сестры.

Замечательное предложение, которое Олег тут же отверг с широкой кривой ухмылкой, подумав о том, что эта парочка не так проста, как ему показалось вначале.

Управляющий гостиницей (а может, хозяин?) располагался в углу, за стойкой – сидел в кресле и с видом шпиона разглядывал посетителей таверны. Их было немного – пятеро мужиков в углу зала неторопливо ели, пили, что-то вполголоса обсуждали, наклонив друг к другу головы, да парочка – мужчина и женщина в запыленной дорожной одежде сидели друг напротив друга возле окна. Женщина с каким-то тоскливым выражением лица смотрела, как жадно ест ее спутник, бросая по сторонам настороженные взгляды. Ни социальный статус, ни занятия этих мужчин и парочки Олег с первого взгляда определить не смог.

– Господин Семиг! – Трактирщик удивленно поднял брови, выпрямился в кресле и укоризненно покачал головой. – Я уж думал, не увижу вас больше! Вы все-таки сходили в Мертвый город? Нет-нет, это ваше дело, но… вас тут спрашивали. От Хагена! Я обещал ему сообщить, как только вас увижу, но я ведь не обещал не говорить, что вас ищут! А комнату вашу я сохранил! Да! Как обещал! И деньги сохранил! Все, до медяка! Ну… кроме тех, что положено мне за хранение! Пойдемте, я сейчас выдам. Расписку мою не забыли?

Честно сказать, никакой расписки у Олега не было, хотя… какой-то цилиндрик с бумажкой был! Маленький такой тубус. Олег ночью тубус открыл, повертел в руках и… забыл о нем. Когда из-за камней лезут мерзкие щупальца – до бумажек ли?!

Олег скинул рюкзак, положив его на стойку, медленно достал из кармашка «тубус», повертел его в руках…

– Ага! Сохранили! – Трактирщик протянул руку, и Олег вложил в нее бумажку, попытавшись предварительно рассмотреть, что же на ней написано. Но так ничего и не рассмотрел – какие-то закорючки да оттиск. Трактирщик вскочил и, махнув рукой приглашающим жестом, побежал через залу, туда, где в углу виднелась дверь, возле которой стоял здоровенный охранник со свернутым набок приплюснутым носом.

Олега охранник осмотрел цепким, внимательным взглядом, но раз хозяин не сделал никаких указаний – охранник не сказал ни слова и даже не шевельнулся, продолжая подпирать стену, будто каменная статуя эпического воителя.

Выглядел охранник очень внушительно – безрукавка с нашитыми на груди стальными кольцами, металлические наручи, наплечники, на голове шлем без верха, с крест-накрест уложенными стальными полосами.

На поясе – меч, дубинка темного дерева, окованная стальными полосами, небольшая дубинка, обшитая кожей, с явными следами постоянного использования. Из одежды – кожаные штаны с нашитыми на коленях стальными чашками, и поножи – небольшие, но прекрасно закрывающие голень. Само собой – ботинки тоже боевые, со стальными носами, и Олег ничуть бы не удивился, если бы оказалось, что в подошвах таких «каров» спрятаны выскакивающие клинки. Судя по всему, уровень этой цивилизации вполне допускал существование такого оружия скрытого ношения. Несложно – всего лишь пружина и защелка, удерживающая пружину.

Впрочем, может, и не догадались такое придумать. Ведь такую вещь, как стремена, совершившие революцию в воинском деле, – тоже не сразу придумали! Ездили на лошадях без стремян и даже без седла – попробуй-ка, повоюй таким способом. Быстро слетишь со спины после первого же взмаха мечом!

За дверью был еще один охранник, практически копия первого, но только сидит, подпирает спиной решетку, перегораживающую комнату на две половины. Банк, да и только!

Кстати, Олег так и не понял, зачем его носителю было держать деньги у трактирщика, когда в селении имеется отделение банка? Но после первых же слов трактирщика все понял.

– Не зря вы, господин Семиг, обратились ко мне, а не в этот паршивый зеланский банк! Они совсем обнаглели! Ну разве можно брать десять процентов?! Это же настоящий грабеж! Безобразие! А у меня всего три процента! Всего-навсего три! А безопасность – гораздо выше! Вдруг завтра Зелан решит, что все вклады кайларцев должны быть обнулены?! И что тогда делать?! Лишитесь всего, нажитого нелегким трудом!

– А много там у меня, напомните, уважаемый… – Олег сделал паузу, и трактирщик не удивился:

– Загаль Мастаг, господин Семиг! Я понимаю – вы недавно у нас, не успели еще запомнить имена! Только что приехали – и сразу в поход! Кстати – удачно сходили? Как дела?

– Нормально дела… – уклончиво ответил Олег, и трактирщик слегка смутился:

– Простите за любопытство, просто я хотел узнать – все будете забирать или оставите? И куда вложите ваши деньги? Ну-у… которые получите за ваш товар.

– Сколько у меня денег? – терпеливо переспросил Олег, которого начал раздражать словоохотливый трактирщик. Тот, видимо, почувствовал неудовольствие клиента и быстро проговорил:

– Двадцать три золотых зеланских карана, тридцать шесть серебряных деранов, ну и с десятка два медяков. Это уже за вычетом моей доли за хранение! Я бы не советовал вам ходить с такой суммой – возьмите часть, а остальное пусть лежит! И тяжело, и неудобно, и можно потерять!

Олег не представлял – сколько это, золотой каран, или деран, что можно на них купить, сколько можно прожить, питаясь нормальной едой. Но чувствовал, что золотая монета – это довольно-таки много. Помнил, как Савах с придыханием говорил про несколько сотен золотых. Похоже, что, с его точки зрения, это была просто огромная сумма.

– Все серебро возьму и пять золотых! – принял решение Олег, и трактирщик расцвел в улыбке:

– Правильно! Конечно, цены поднялись после того, как Зелан… хм-м… как Империя подняла цены на артефакты, сюда хлынула масса народу, желающего обогатиться, но пяти золотых вам хватит не меньше чем на месяц – если не шиковать, конечно. Кстати, а что за ребята с вами? Учеников взяли?

– Слуги… и ученики, – не задумываясь, бросил Олег, мучительно соображая – может, взять еще денег? Или действительно подождать, пока не продаст артефакты? Потом придется снова нести деньги сюда, и этот выжига снова возьмет процент! Кстати сказать – удивительно, что вместо того, чтобы ему, Олегу, платить проценты, этот негодник берет процент с вкладчика! И как такое может быть?

И тут же ответил сам себе – за работу по охране вклада. Чтобы платить вкладчику проценты, банк (или ростовщик) должен эти деньги ссудить. Но если он не ссуживает – так с чего будет платить проценты? Охрана денег чего-то да стоит. Помещение, мордовороты у дверей, печати. Не забалуешь! Все шаги подданных Империи просчитаны!

Уже когда трактирщик выписывал расписку на оставшиеся деньги, Олег не выдержал и поинтересовался:

– А что же вы не спросили у меня брайд? А если я не тот, за кого себя выдаю? Двойник?

Трактирщик ухмыльнулся, потом внимательно посмотрел на Олега, нахмурился:

– У меня отличная память на лица. Если я кого-то видел хотя бы раз – больше уже никогда не забуду. Профессиональное. Я потомственный трактирщик. И отец мой, и дед, и прадед, и прапрадед были трактирщиками, а тот трактирщик, который не может запомнить лица посетителя, в конце концов разоряется напрочь. Ведь если ты не можешь запомнить лицо – ты не встретишь гостя по имени, не скажешь ему добрых слов – а он, обиженный, может к тебе больше и не прийти. А нужно еще запомнить и тех, кто нечестно играет в кости, или в карты, тех, кто ворует из карманов, тех, кто устраивает скандалы, драки, мешая отдыхать нормальным людям. И вообще – всех нежелательных, присутствие которых в трактире не только неприятно, но и опасно. Вот так! Потому если бы вы хоть чуточку отличались от настоящего Сергара Семига – я бы никогда не позволил вам забрать его деньги, заверяю вас!

Вот оно! Сергар Семиг! Вот какое имя носителя!

– Но если вы настаиваете – можете пройти процедуру опознания. Это недолго, и это было бы правильно. Верно, не стоит полагаться на память – деньги есть деньги! И они любят уважительное к себе обращение. Давайте сюда ваш брайд!

Олег снял с себя цепочку (тоже серебряную), протянул жетон трактирщику. Тот не глядя схватил брайд, ткнул в стоящий на столе прямоугольник (отлитый то ли из бронзы, то ли из меди), и над столом всплыло изображение лица Олега. Нет, не Олега – Сергара Семига!

Интересно было наблюдать за собой со стороны. Жесткое лицо мужчины лет тридцати пяти или даже сорока, глубоко посаженные глаза, короткая стрижка. Ни намека на улыбку, скорее наоборот – уголки губ чуть опущены вниз, и кажется, что Сергар сейчас то ли ударит, то ли наколдует боевое заклинание.

«Жесткий тип!» – подумал Олег, и, будто откликаясь на его слова, трактирщик вполголоса попросил:

– Я понимаю, что это ваше дело, но… вынужден вас просить все ваши разногласия с Хагеном вынести за пределы таверны. Ремонт нынче обходится дорого, так что…

– Да я не собирался ни с кем разбираться, – пожал плечами Олег, но брошенный взгляд трактирщика будто ответил: «Ты-то, может быть, и не собираешься, но вот с тобой собираются точно!»

Олег терпеть не мог разборок и драк. Кем он был? Обычным врачом! А до того – обычным студентом! Какие разборки?! Какие драки?! Ему бы тихо-мирно сидеть да вправлять кости, зашивать раны, лечить всякую там гадость, какая бывает у больных в этом мире.

С его-то знаниями настоящего дипломированного врача – он бы тут развернулся! Он бы тут всех за пояс заткнул!

Кстати, а что они там говорили о лекаре-маге? Олег тогда пропустил это мимо ушей, а теперь – вспомнил. Что могут эти самые лекари-маги? Нужно будет покопаться в деле поподробней. И еще – ведь кто-то дает лицензию на врачебную деятельность! Сколько она стоит и как ее получить?!

Сделав себе зарубки на памяти, Олег отправился в зал таверны и подоспел как раз к тому моменту, когда на стол поставили все, что заказала парочка проводников. И густую, пахнущую специями похлебку, и пироги, мясные и сладкие, и запотевший кувшин (судя по запаху – слабое пиво), и чайник, из носика которого расходился аромат то ли компота, то ли чего-то, похожего на чай. Тут же чашки с медом и вареньем, горячий хлеб и две розовые, довольные физиономии, облизывающие губы в предвкушении славного пира.

Нужно отдать должное этой парочке – без присутствия «хозяина» они есть не начинали. И только когда Олег уселся за стол и зачерпнул ложку варева из глубокой миски, набросились на еду, поглощая ее с жадностью давно не кормленных охотничьих собак.

Впрочем, они ели очень аккуратно, хотя и быстро. Дули на огненно-горячее содержимое ложки, не брызгая по сторонам, не чавкали, не вытирали нос кулаком и не разговаривали во время еды, чтобы не заплевывать собеседника. Все, как и полагается детям из хорошей семьи.

Когда с похлебкой и пирогами было покончено и троица перешла к напиткам, Олег вдруг спросил, отхлебывая ледяного пива и пристально следя за лицом осоловелой от съеденного Севии:

– Так из какой семьи аристократов вы оба? Кто ваши родители?

Мальчишка застыл, вытаращив глаза, а девушка сразу выпрямилась, будто проглотила кол, и побелела:

– О чем ты говоришь?! Я не понимаю тебя!

– Хватит дурака из меня делать! – Олег представил, как выглядит Семиг, и вперился тяжелым взглядом чужих глаз в невинные глазки девицы. Это должно было произвести впечатление.

– Еще раз – кто вы и откуда взялись?! Отвечайте честно, иначе наша сделка расторгается!

Жестоко, да. Ребята только что нацелились пожить за чужой счет, денег заработать, и тут такое! Но как им можно доверять, если они врут? Что они ему сказали? Что из села, что крестьяне, что родители погибли на войне, и они пошли искать счастья! Так кому втираете?! Это снаряжение стоит столько, что крестьянским детям и не снилось! Откуда у них эти деньги?

Олег с самых первых слов понял, что эта парочка не та, за кого себя выдает. Это же ясно как божий день! Речь правильная, никакого расшаркивания перед незнакомцем. То есть они изначально считают, что стоят на ступеньку выше любого из тех, кто им может повстречаться на дороге! И уж точно выше какого-то там грабера!

– Ладно, давайте закончим обед, а потом пойдем ко мне в комнату. Там вы все и расскажете.

Молчание. Мальчишка отодвинул недоеденный кусок пирога, девушка застыла, держась за кружку, но Олег не обращал внимания на столь явные признаки неодобрения его поведения. Честно сказать, ему было смешно. Его не оставляло ощущение какой-то нереальности происходящего! Вот сейчас он проснется, откроет глаза, и… давным-давно не беленный потолок в затхлой комнате лежачего больного, шум автомобилей за окном, позвякивание ложечки на кухне – мама пьет чай. И ничего ЭТОГО, ничего – будто из сказки, о которой он даже не смел мечтать!

И вот эта парочка – мальчишка с живыми, острыми глазками, аферюга и скандалист, девчонка, которая за мальчишку готова порвать всех на тряпочки. Кто они? Откуда взялись? Если это сон, а все сны – отражения событий, произошедших в реальности, – кто стал прототипом этой девчонки? Уж точно не та… предательница! Имя которой он не хочет вспоминать.

И кто стал прототипом мальчишки? У Олега не было в жизни прототипа, похожего на этого мальчугана! Если только в детстве… но где то детство? Оно давным-давно покрылось пылью времени.

ЭТА жизнь кажется реальной – она яркая, живая, настоящая!

А та, где он, больной инвалид, катался в коляске по постылой квартире, – это дурной сон. Не было той жизни! Не было!

Вот только мама… она-то была! Ее забыть невозможно. Ведь это же мама!

Поели молча, недоеденными остались пироги, недопитым пиво. Олегу пришлось попросить отнести еду в его номер. А еще он спросил, где может помыться и постирать одежду. Подавальщица удивленно подняла брови и ответила, кивнув в сторону двери возле входа:

– Как обычно, мойня. Вода давно нагрета – один деран, и мойтесь сколько угодно. Если хотите дополнительных услуг – девушки есть – и помоют, и помассируют. Не пожалеете! Всего за три дерана за одну девушку в час, и можете делать с ней все, что угодно!

Подавальщица соблазнительно улыбнулась, и Олег с некоторым содроганием увидел, что у нее не хватает двух передних зубов, а те, что есть, – желто-черные. М-да, похоже, что тут не слышали о зубной щетке.

Пока подавальщица говорила, Олег смотрел на своих провожатых, но они и бровью не повели. Как будто каждый день слышали, как мужчине предлагают веселых девиц. Впрочем, а что такого? Тут совсем другое время и другой мир! Для них это, вероятно, в порядке вещей.

Быстро подумал – стоит ли отнести свой рюкзак в комнату на то время, пока моется, и решил – нет, не стоит. Попрут, и что потом делать? Судя по всему – денег он в этот раз заработал очень неплохо. Решено – с собой!

Кинул серебряную монету подавальщице, которая выдала кусочек мыла, пахнущего свежераспиленной древесиной, и относительно чистое полотенце, и прошел за дверь.

Ничего необычного – общественная баня. Мужская. Почему-то Олег вначале подумал, что баня будет общей. В старину ведь были общие бани. Вроде как были. Однако тут ничего подобного. Кабинки, вдоль стен широкие скамьи, на полу – деревянная решетка, через которую стекает вода. Сама вода подается из двух здоровенных медных кранов: один с горячей водой, другой с холодной.