Восьмерки судьбы

Они прошлись по набережной, на которой сегодня было тихо, потому что в среду мало кто шатался без дела, а тем более ходил на свидания.

Гуляли молча, любуясь на набережную, реку, что утекала, забирая с собой время, кажущееся сейчас особенно тягучим.

Перед Соней встал выбор: либо самой развлекать себя разговорами, либо заняться вопросами к Игорю, либо попросить прощения за недоразумение в виде подстроенного свидания и уйти.

Восьмеркина выбрала третье и решила, что пора заканчивать неудавшийся спектакль по устройству своей личной жизни, и уже собралась открыто и по-комсомольски озвучить это Игорю, как тот остановил ее движением руки, вслушиваясь в окружающее пространство.

Восьмеркина опешила. Еще никто и никогда не останавливал ее в состоянии душевного порыва, но у Игоря было такое странное выражение лица, что она решила тоже прислушаться.

Парень смотрел вниз, на берег реки, где разыгрывался какой-то скандал с собакой: та нещадно лаяла на своего хозяина. Мужчина насильно пытался затолкать волосатого черного монстра (Софья вспомнила: кажется, они назывались «водолазы») в воду, но чудище сопротивлялось.

Игорь, обернувшись на девушку, тихо сказал:

– Извини, Соня, пожалуйста, я на минуточку, – и бросился к лестнице, ведущей вниз.

За это время хозяин-таки успел спихнуть пса с набережной, и тот, зря что назывался водолазом, стал идти ко дну, так как к его шее был привязан груз. Лай становился реже и слышался, лишь когда пес всплывал-таки на поверхность.

– Что вы делаете? – только и спросил Игорь, сверкнув глазами, а потом быстро снял пиджак и ботинки и ринулся в воду.

– Не хочет плавать! Боится воды! Тунеядка… – кричал мужчина уже в спину спасателю. – Вы не имеете права! Это моя собака…

Восьмеркина подбежала, когда Игорь уже спасал собаку, скидывая груз с волосатой шеи. Хозяин, завидев свидетеля, точнее, очень даже симпатичную свидетельницу, стал громко возмущаться на вмешательство в обучение его собственности.

– Вы живете в стране, где собственность принадлежит рабочим и крестьянам. А также флора, фауна и все природные ископаемые, – строго сказала Соня, со все большей тревогой поглядывая на акт спасения, где под воду стал уходить Игорь, все больше и больше захлебываясь водой.

Понимая, что спасатель из ухажера оказался сомнительный, как известный сапожник без сапог, Восьмеркина, скинув легкое летнее платье, профессиональным махом мастера спорта по гребле на байдарках и каноэ бросилась в воду, на ходу помогая псу окончательно сбросить смертоносный груз и вытаскивая утопающего кавалера, уходящего на дно, которое оказалось на весьма большой глубине.

Трехкратной чемпионке городских заплывов не составило труда поднять со дна благородного однокурсника с помощью Софилорен, так звали псину, спасательницу-водолаза, которая боялась воды, но в этот трогательный момент забыла про страх.

Игорь, не успев прийти в себя, еще с полным ртом воды, которая также застилала глаза, лилась из ушей, струями стекала с мятой рубашки и брюк, тут же поведал страшную историю из детства, как его собака, точная копия Софилорен, была застрелена нерадивым охотником.

– А была она замечательная! Сколько пользы принесла родителям! Да что там родителям, всей деревне! Лютик ее звали… – все лепетал и лепетал Игорь, ошарашенно уставясь на свою спасительницу, которая тоже находилась под впечатлением от эмоциональных переживаний еще недавнего сухаря, из которого фашисты на допросе б не вытащили ни слова, а тут такие страсти по поводу обычной собаки.

– Игорь, очень хорошо, – подбодрила Восьмеркина, укладывая парня опять горизонтально, – полежи чуток, сейчас я позову на помощь.

Игорь все не унимался: благодарил, пытался встать и поговорить с водолазом, разобраться с живодером. За него это сделала Вечная.

Соня, забыв про платье, валявшееся у ног, всем своим божественным телом, натренированным байдарками и каноэ, словно советский танк Т-34, пошла на обидчика, который тоже залепетал, как Игорь, но уже про совершенно другие сказки.

– Была б я мужчиной, товарищ живодер, то дала бы вам в морду, – возмущенно бросила Соня, и ее восьмерки вздыбились чуть ли не до подбородка.

Живодер почему-то подумал, что хоть Вечная и не мужчина, но ударить все-таки может, поэтому закрыл лицо руками, ожидая расправы.

Удар последовал, но только не со стороны Сони, а сбоку, от подбежавшего Славика Пирогова, который прогуливался с Риммой Геннадьевной как бы случайно по набережной в этот хороший вечерок.

– Бей его, Славик! Скво – секретарь, ей нельзя! Ее попрут! А тебе можно! Ах, гад! К стенке таких раньше приставляли! На девушку руку поднять! – Пирогова стала бить кулаками несчастного живодера, и хотя ей мешал живот, а также рост, тем не менее, парень решил бежать, чтоб остаться живым.

– Сдать партбилет. Сдать документы! – преградила путь Соня своими восьмерками, на которые, словно мухи на мед, стали слетаться разные товарищи, завидев переполох внизу на набережной.

– Вас ждет товарищеский суд, товарищ Гречкин. И собаку мы конфискуем, как свидетеля преступления против человечности, – наконец дала пройти Соня, на ходу одевая платье.

Толпу попросили разойтись, и в этот момент подъехала скорая помощь, чтоб отвезти Игоря и Соню в больницу. Чета Пироговых вызвалась сохранить свидетеля преступления и жертву в одной мохнатой морде для суда.

– Игорь, а ты плавать умеешь? – чтоб поддержать разговор, спрашивала Соня, когда их быстрехонько везли в больницу.

Если честно, то нет. Я думал, там мелко, и моего роста хватит спасти псину, – тушевался спаситель и жертва спасения.

– Расскажи еще про Лютика, – попросила Восьмеркина, убирая налипшие волосы с пылающего лба бледного Игоря. Медсестра, измерив температуру, сделала больному успокоительный укол, проговорив:

– Какой у вас благородный жених! Просто настоящий мужчина! Всем бы таких кавалеров!

Игорь, будто не слыша комплименты, глядя лишь на Восьмеркину, которая тоже не могла отвести взгляд от Сухаря, поведал замечательную историю про дружбу человека и собаки.

Отец Игоря нашел щенка в городе на вокзале, когда ездил по делам, и подарил черный косматый комок шерсти счастливому сыну в надежде, что пес поможет мальчику перебороть страх воды. Но маленький Игорек, безоговорочно доверяя жизнь своему новому другу, лишь цеплялся за шерсть водолаза, так и не научившись плавать самостоятельно. Собака стала лучшим другом и помощником Игорю на долгие годы, но ее по несчастному случаю застрелили на охоте, приняв за медведя.