Читать книгу: «Вирфы», страница 20
– Никак, господин.
– Если я уведу всех, кого успею, а останутся лишь люди, ты их потравишь?
– Да.
– Отлично. Хотя, погоди! У нас же дети в подвале. Как же я их проведу мимо этой резни? Нет, этот вариант отпадает. Как ещё ты можешь нам помочь?
– Могу драться за вас, повелитель!
Рафур выругался. Он рассчитывал, что магия у Карлуфа куда более интересная.
– Ну хоть не мешаешь больше, и на том спасибо, – вздохнул вирф. – От тебя вреда куда больше, чем пользы. Будь так любезен, убей себя. Пожалуйста.
– Слушаюсь, господин, – поклонился Карлуф и направился к столу. Он взял свой любимый кинжал для добычи крови, используемой при колдовстве, и заколол себя. Хлынувшая кровь окутала сверкающие топазы на резной деревянной рукояти. Маг тяжело вздохнул, упал на пол и расстался с жизнью.
Рафур нащупал в кармане стальные браслеты.
– Всего три осталось, – пожаловался он Тиме. – Маловато.
Он подошёл к телу мага и приподнял его руку. Застёжка пропала и снять браслет не представлялось возможным.
– Как думаешь, если ему руку отрубить, браслет не превратится обратно в изначальный?
Тима помотал головой.
– Надо попробовать. Кто ж их знает, нимлиярцев этих? Может, браслет должен быть всегда готов застегнуться на очередном рабе?
Вирф резким движением выхватил меч из ножен и отрубил Карлуфу кисть. Сняв браслет и стерев с него кровь, он какое-то время покрутил его в руках и понял, что браслет не раскроется.
– Бесполезная железяка, – поморщился вожак и бросил браслет в сторону убитого мага. – Ищем Клауриса! – решил он и надел маску.
Лис выскочил из комнаты и быстро помчался между воинами, ловко уворачиваясь от ног и мечей, так как туман почти рассеялся. Убитых вирфов не было, почти все потери несли люди, ибо все крылатые обладали слишком явным преимуществом. Помимо возможности летать, вирфы обладали молниеносной реакцией, зорги – пылающими плетьми, издалека выбивающими мечи из рук людей, а юрлуги наводили леденящий ужас, и даже подходить к ним было страшно – они жутко визжали, разрывали людей когтями, впивались в шею длинными зубами и отгрызали куски плоти, заливаясь кровью. В их глазах при этом читалось истинное наслаждение. Рафур пытался найти Клариуса, но вдруг чуткие лисьи уши уловили истошные вирфийские крики боли.
Мягкие лапы быстро домчали Рафура до нужного места. От увиденного лис оторопел и застыл на месте с открытой пастью. Чейдуин не рубил головы, не вспарывал животы, не пытался пронзать сердца. Он вступал в схватку играючи и изворачивался так, чтобы оказаться у врага за спиной, и отрубал крылья. Люди толпой закрывали короля и не давали достать его стрелами, а король между тем ввязывался в бой с первым попавшимся пернатым. Его магический меч обладал такой силой, что разрубал массивные кости, словно опускаясь в мягкое масло. Рядом с Чейдуином лежал Веор, директор школы Элгорд, крича от боли и безуспешно пытаясь подняться на ноги. По его спине ручьями стекала кровь, а рядом на полу лежали отрубленные крылья цвета древесного мха. От действий короля пострадало так же ещё двое вирфов – крыльев лишились Райна и молодой парень, помощник Валегорта по кухне.
Оскалившись, лис рванул к королю, прорываясь между воинами, чтобы вцепиться ему в горло, но едва он успел прыгнуть, чьи-то руки с силой откинули его, и он ударился о стену. Лис поднялся на ноги, тряся головой и пытаясь понять, что произошло.
– Он разрубит тебя пополам, безумец! – послышался голос Харго.
Рафур обернулся и снял маску.
– Я бы выгрыз ему кадык! – вспыхнул Рафур. – Как ты посмел меня останавливать?
– Я лишь хочу защитить тебя.
– Защищайте свою свободу! – злился вожак. – Или ждите, пока он перебьёт всех по очереди.
– Эй, лисёнок! – позвал Чейдуин. – Я готов остановить это всё и отпустить вас. Сразимся один на один?
– Нашёл идиота, – усмехнулся Рафур.
– Я думал, тебе хватит смелости.
– Ты думал, мне хватит глупости. Но на дешёвые провокации я не ведусь. Мы просто перебьём всех, кто защищает тебя. И тебя убьём.
– Ну что ж. Попробуй! Я перебью вас всех по одному! И в песнях люди веками будут воспевать, как Чейдуин Чёрный лишил крыльев пернатый народ. Ведь это хуже смерти для вас, не так ли? Пусть здесь умрут все по одному, пусть замок потонет в крови, но это будет моя великая победа! Это будет славный бой, лисёнок. Смотри, как твой народ умирает. Этот меч – лучший во всех мирах. Ничего не может быть острее!
Чейдуин хотел добавить ещё пару величественных героических фраз, но в глазах вдруг потемнело, тело ослабло, и он упал без сознания.
Рафур самодовольно улыбнулся.
– Острее самого лучшего меча может быть только мой ум, – весело сказал он. – И зубки моего полоза.
Тима соскочил с тела Чейдуина и быстро пополз к хозяину.
– Змея! – завопили люди. – Вы убили его! Убили нашего короля!
– Пока нет, – ответил Рафур. – Укус того же полоза может вернуть его к жизни. У вас есть пара минут, не больше. Сложите оружие! И мы договоримся мирно. Не то умрёт король, а затем и вы все. Вы в явном проигрыше. Сами видите. Но я даю шанс остановить льющуюся кровь. Пожалейте свои семьи.
Люди, осторожно переглядываясь, принялись опускать мечи и луки на пол. Но были среди них и те, кто не согласился с всеобщим решением сдаться.
– Проклятые птицы! – воскликнул молодой воин замка. – Пусть умрёт хоть всё живое, но я не сдамся! Моя честь дороже. Я буду биться до конца!
Харго быстро натянул стрелу и убил смутьяна прежде, чем тот успел занести над кем-либо меч.
Глава 24. Волшебная кровь.
Пока половина вирфов держала людей под прицелом стрел, другая бросилась к раненым. Тима останавливал кровь, но раненые вирфы были слишком слабы. Велирейн быстро достал из сумки целебные снадобья и принялся колдовать над спинами с обрубленными крыльями. Чейдуина крепко связали, и Тима укусил его повторно, чтобы привести в чувства.
– Убей меня! – плакал Веор, пока Велирейн залечивал его раны. – Лучше просто убей меня! Мне не жить без крыльев.
– Ещё чего удумал! Школу без директора оставить?
– Вот ты им и станешь. Ты достоин. А я без крыльев на что гожусь? Ни на что. Даже со школы до дома долететь не смогу.
– Мало у нас что ли старшеклассников крепких? Уж помогут добираться-то.
– Обузой быть предлагаешь любимым ученикам?
– Ну что за глупости, дружище? – нахмурился Велирэйн. – Главное – мы вернули себе свободу. А с потерями придётся справиться. Мы все тебя очень любим, ты ведь знаешь. Крепись. Всё наладится.
– Да какой уже смысл в такой свободе? – горько вздохнул Веор и заплакал пуще прежнего, закрывая лицо волосами.
Рафур судорожно бегал от сородича к сородичу и пытался выяснить, где брат. Не добившись ответа, он обратился к людям:
– Вирф с серебряными крыльями и серебряными косами! Где он? Кто его видел? Отвечайте! Иначе я всех здесь перебью!
– Тот колдун? – вздрогнул один из воинов. – Мы заперли его в комнате Хальена, да приютят его боги в своих чертогах.
– Мой брат жив?
– Да жив, конечно! Что ему сделается, если он стрелы из тела вырывает, а раны исчезают бесследно?!
– Проведите меня к нему.
Воины исполнили приказ и открыли двери в покои Хальена. Клаурис тут же бросился на шею брату.
– Наконец, ты пришёл! – сказал он со слезами. – Я знал, что ты меня отыщешь. Ты не ранен?
– Нет, со мной полный порядок. Ты как?
– Я в норме. Что произошло?
– Произошла победа, – подмигнул Рафур. – Как и ожидалось.
Братья вышли к остальным столпившимся в коридоре. Клаурис, потирая глаза от шока, осторожно переступал мимо тел убитых, задевая дребезжащие хрустальные пластины.
– Сколько погибших! – восклицал он. – Да за что же всё это? Ведь ни мы, ни люди, ни все остальные не виновны в том, что приходится здесь умирать.
– Виновный выжил. Валяется связанный. Любая самая мучительная смерть на твоё усмотрение, братец. Накажем его, как полагается.
– Не нужно больше смертей, прошу тебя. Посмотри на это. Куда ж ещё больше?
– Одно насекомое прихлопнем – и смертей больше не будет. Их просто больше никто не потребует. Скорее всего.
– А из нашей стаи много погибших? – тревожно спросил Клаурис, когда они подходили к столпившимся вирфам.
– Не знаю пока. Вроде ни одного.
– Один как минимум! – из толпы вышел Харго.
Братья подошли к вирфам, которых лечил преподаватель медицины и увидели, как над юным парнем с окровавленной спиной плакали Велирэйн и Валегорт, а рядом лежали срубленные жёлто-оранжевые крылья.
– Он был мне как сын! – плакал школьный повар. – Я растил его с тех пор, как ему исполнилось тринадцать. Когда ж он успел так провиниться, что с ним так жестоко обошлись?
Азур долго оглядывал трупы убитых зоргов.
– Бедняги, – вздохнул он. – Бились бы на нашей стороне – остались бы в живых. Жаль, они не такие везучие, как я.
Рафур фыркнул:
– Не бывает везучих и невезучих. Есть те, кто мозгом пользуется, а есть тупицы.
Чейдуин сидел связанным у стены и молча смотрел в пол. Рафур долго стоял перед ним, ожидая услышать хоть что-то, но, не дождавшись, начал сам.
– Какой смертью хочешь умереть?
– Любой, – прошептал король. – Чем больнее, тем лучше. Я заслужил.
– Подумайте, какие мы благородные, – фыркнул Рафур. – Ну что ж, раз уж ты так хочешь… Будет тебе больнее.
Он развернулся и ушёл, отдав приказ следить за королём.
Юрлуги искали убитых и оказывали помощь раненым. Преподаватель боевых навыков, господин Рэнуэл, пал в бою, защищая учеников. Он принял на себя основной удар людей, пытавшихся перебить школьников. Мать Рэнуэла заботливо стирала кровь с его лица, приговаривая, как гордится сыном, и что совсем скоро они встретятся, ведь ей уже довольно много лет. Она не плакала, ибо уже заранее была уверена в том, что сын не переживёт этот день, ведь он будет грудью стоять за всех, кого в силах защитить, и отдаст жизнь за родную стаю. Уйти из этого мира так, как ушёл Рэнуэл – величайшая честь. И не только для вирфов. Дочь Рэнуэла так же была готова к этой потере, но пока не знала о его смерти, ведь все дети сейчас прятались от резни вместе с Ёкой.
В коридор вбежала запыхавшаяся Вела и, отыскав глазами Клауриса, бросилась ему на шею.
– Хвала богам, с тобой всё в порядке! Я так волновалась!
– Спасибо, – засмущался Клаурис.
– Да я не тебе! Снимай плащ! Живо!
Клаурис, смутившись ещё сильнее, покорно протянул плащ девушке, и та сразу же замоталась в него и надела капюшон.
– Я в порядке, милая! – отрапортовал Януэ. – Война окончена. Больше никто не пострадает.
– Больше я тебя никому не отдам! Хоть десять войн! Ты не смеешь меня оставлять! Ни вирфы, ни хийти не заберут тебя у меня.
– Я и сам не дамся. Пусть только попробуют. Я буду молчать и стану бесполезным для всех остальных, кроме тебя.
Рафур вернулся к Чейдуину, ведя Дрего на верёвке, как на поводке. Король от негодования попытался вскочить, но сделать это ему не удалось – верёвки на теле были завязаны слишком туго.
– Что ты себе позволяешь?! – взревел Чейдуин. – Он тебе не собака!
– А, по-моему, ему идёт. Красивое украшение для шеи. Лучше любых медальонов.
– Дрего! – попытался вразумить друга король. – Как ты позволил надеть на себя поводок? Я бы лучше умер! Что же ты молчишь? Ответь мне!
Но Дрего молчал.
– К сожалению, придётся мне тебя порадовать, – вздохнул Рафур. – Твой друг действительно очень храбр и в здравом уме не позволил бы себе пресмыкаться. Так же, как и любой из вирфов. А вот браслетики своё дело делают.
– Мерзавец!
– Я? – изумился Рафур. – Разве я всё это начал? Это по твоей милости Райна совершила убийство. Без браслета ты бы её не заставил. Вот, значит, и ты примешь смерть от руки своего обожаемого воина. Крыльев у тебя нет, поэтому он отрубит тебе руки.
– А что потом? Ты убьёшь его?
– Я подумаю. Пока побудет моей комнатной собачкой.
– Лучше убей!
– Это твоё последнее желание перед смертью?
– Да.
– Ну что ж. Это святое.
Недолго думая, Рафур вынул меч из ножен и заколол пленника.
– Нет! Нет! – забился в истерике Чейдуин и завыл от горя.
– Сначала да, потом нет, – поморщился Рафур. – Сам не знаешь, чего хочешь.
– Убей уже меня и покончим с этим!
– Погоди, – расплылся в довольной улыбке вирф. – Сначала ты посмотришь, как я убью твоего сына. Я принесу его сюда, к твоим ногам. Попинаю немного, отрежу ему всякое лишнее, а потом перережу глотку. А Ёку ты тоже любишь, верно? Это племянница, очевидно?
– Не трогай их! Не трогай! – взвыл Чейдуин. – Ведь я не убил ни одного ребёнка.
– А парнишка, которому ты отрубил крылья? А юный воин с мраморными крыльями, которого закололи снежные призраки по твоему приказу? Он ещё даже школу не окончил. Он был моим другом.
– Ты что, серьёзно убьёшь ребёнка? Заканчивай этот спектакль. Просто убей меня, и покончим с этим.
– Не веришь? – Раф расплылся в довольной гордой ухмылке. – Думаешь, я прощу тебе смерть моих друзей? И обойдусь одним Дрего? Даже не надейся. Я сейчас принесу тебе твоего выродка, сам убедишься в том, что терпение и жалость вирфов имеет границы.
– Этого нельзя делать! – вмешалась Илиэн. – Мальчик умрёт сразу, как только покинет стены комнаты. Его жизнь спасает лишь оникс.
– То есть, Чейдуину в рыло я кину уже дохлого ребёнка? Какая досада. Никакого веселья. Ну, хотя бы так!
Рафур перешагнул через тело Дрего и намеревался пойти в покои маленького Асберта, но Клаурис схватил его за руку, умоляя не лишать мальчика жизни.
– Он ни в чем не виноват, Рафур! Он просто маленький ребёнок. Не убивай его, прошу!
– А в чем был повинен Ювестиан? Объясни мне!
– Рафур! – вмешалась Лива. – Я согласна с Клаурисом. Довольно смертей. Ничего уже не вернуть. Я не хочу, чтобы за моего мужа ты мстил таким образом.
– Да плевать мне, что ты хочешь! – взорвался Рафур. – Прости, как бы я ни уважал твоё мнение, но он был моим лучшим другом. Моей защитой и опорой. И я в праве наказать того, кто отнял его у меня. Не у тебя одной потеря. Я мщу не за твоего мужа, а за своего лучшего друга!
– Я согласен с Рафуром! – возразил Милистас матери. – Я хочу, чтобы Чейдуин поплатился за смерть моего отца. Мальчик всё равно не жилец. Он не проснётся. Он при смерти. Убей его, Раф. А затем и короля. И разойдёмся. Я не хочу больше находиться здесь.
– Двое против одного, – холодно бросил вожак и направился в покои умирающего Асберта. Он впорхнул на балкон с большим черным ониксом в двери и тихонько прошёл внутрь. Мальчик спал, но выглядел, как покойник: слабое дыхание и бледное, без кровинки, лицо говорили о его скорой смерти. Рафур тихонько присел рядом и коснулся щеки Асберта. Она была холодной, но после прикосновения вирфа покрылась едва заметным румянцем. Рядом с кроватью лежали книги со сказками, которые читали ему каждый день Чейдуин и Дрего.
– Ну и что мне с тобой делать? – вздохнул вирф. – Не убивать же. Папку твоего наказать хочется, да тебя больно жалко. Но ты ведь всё равно скоро умрёшь. Ладно, живи, сколько сможешь. Если это можно назвать жизнью.
Рафур вышел на балкон один и быстро спустился, приземлившись рядом с Чейдуином.
– Я решил не убивать твоего выродка, – сообщил он, наблюдая искреннее выражение облегчения на лице короля. – Но я принёс тебе его ухо. Я подумал, ему уже незачем, а тебе будет приятно.
Все присутствующие синхронно ахнули. Чейдуин похолодел, увидев сжатый кулак вирфа, сквозь пальцы которого просачивалась кровь. Из груди связанного короля вырвался рёв обезумевшего льва, и ярость помогла ему вскочить на ноги. Он дёрнулся в сторону Рафура, но вирф сильным ударом по лицу оттолкнул его, и король упал.
– Мыши по замку бродят, – объяснил Рафур и швырнул в Чейдуина заколотого кинжалом грызуна. – Кота завести надо обязательно. В любом нормальном доме должен жить кот.
Из толпы людей послышался взрыв негодования.
– Тебе мало просто победы? – вышел вперёд молодой воин. – К чему ещё и издеваться?
– А ты смелый, – покосился Рафур. – Ты мне нравишься. Поэтому умрёшь не сейчас, а после Чейдуина.
– Я готов умереть за своего короля, когда угодно! И тебя убить мне труда не составит! Пусть мой король перед смертью порадуется!
Рафур натянул тетиву и пустил стрелу в храброго воина. Но человек перед смертью успел дунуть в длинную трубку, из которой вылетел отравленный дротик и вонзился в шею вирфа. Рафур не успел ничего сделать, даже вынуть дротик из тела. Он выронил лук, потянул руку к дротику и рухнул на пол. Вирфы в страхе бросились к раненому вожаку. Тима впрыснул целебный яд, но это не помогло. Свои силы попробовал и полоз Велирэйна, но его укус так же не принёс результата. Рафур протянул руку к Клариусу, пытаясь что-то сказать, неслышно шевеля губами.
– Да что же это такое?! – взвыл Клаурис. – Тима, сделай что-нибудь! Почему твой яд не помогает?
Тима дрожал, заливаясь слезами, вытирая мокрые глаза о рану хозяина.
Велирэйн повертел дротик в руках и вынес вердикт:
– Зелье заколдовано. Полозу с ним не справиться. Яд Вилли и Тимы ослабит действие, но не спасёт.
– Пожалуйста, не умирай, – рыдал Клаурис над братом. – Как же я без тебя?
Вдруг он почувствовал, как кто-то настойчиво тянет его за рукав. Маленькая Ёка забрала дротик у Велирэйна и сообщила:
– Я знаю, что делать! Мы успеем его спасти! Скорее летим! Донеси меня до нужного места.
Клаурис подорвался, как ужаленный, подхватил Ёку на руки и спросил, куда лететь. Девочка поведала о комнате на втором этаже. Каждый взмах крыла казался юному вирфу вечностью. Больше всего на свете он боялся не успеть застать Рафа живым.
– Вон та комната с чёрной дверью! – указала Ёка. – Там живёт дядя Карлуф. Он это зелье создавал, и он умеет возвращать к жизни отравленных эти ядом. Он поможет!
– Отлично! – возликовал Клаурис. – А он точно согласится?
– Конечно! Он меня любит и ни в чём не отказывает.
Клаурис вихрем влетел в комнату. От увиденной картины он потерял дар речи. Так и стоял с открытым ртом, не в силах ничего сказать. Девочка взвизгнула и метнулась к мёртвому магу, но Клаурис крепко держал её.
– Пусти! Пусти! – кричала Ёка. – Дядя Карлуф! Да как же так! Кто мог совершить такое зверство? Ещё и руку отсекли!
Клаурис заметил, что на груди мага лежит окровавленный стальной браслет, и понял, что Рафур сам закрыл дверь к своему спасению.
– Без мага совсем никак? – наконец спросил вирф.
– Только он знал, как победить действие этого яда.
Сердце Клауриса защемило с такой силой, что тело скрутило от боли, и он уронил девочку.
– Что с тобой? – испугалась Ёка. – Сердце? Срочно к лекарям!
Клаурис ничего не ответил, лишь болезненно вздохнул, чувствуя во рту солёный привкус слёз, стекавших с прекрасных голубых глаз. Сжав зубы от боли, он подхватил девочку на руки и помчался к брату. Боль в сердце становилась всё сильнее и в итоге стала настолько нестерпимой, что он не смог даже нормально приземлиться на ноги, а упал рядом с телом брата, как подкошенный.
– Мне очень жаль, – положил ему руку на плечо Велирэйн. – Мы все любили его.
– Нет, нет, нет, – шептал Клаурис, склонившись над Рафуром. – Вернись ко мне! Пожалуйста, вернись! Я ведь даже попрощаться не успел! Ну зачем ты убил мага? Он ведь мог спасти тебя!
– А папа рассказывал, – вспомнила Ёка, – что в течение пяти минут после смерти человека ещё можно вернуть. Наверное, с вирфами так же?
– Если б мы знали, как, – вздохнул Велирэйн. – Даже моих знаний в медицине не хватит на его спасение.
– Я попробую, – сказала девочка, теребя шнурок на шее, на котором висел маленький хрустальный сосуд с розовой жидкостью. – Папа достал это зелье для меня. Полжизни копил на него. Это из Нимлияра. Оно помогает выжить при самой страшной травме.
Она открутила крышечку и поднесла сосуд к губам Рафура.
– Постой! – схватила её за руку Вела. – Он уже мёртв! А это зелье – твоя новая жизнь. Ты сольёшь её впустую.
– Нет, не в пустую, – улыбнулась девочка. – Даже попыткой можно гордится.
Розовая жидкость, едва коснувшись губ вирфа, засверкала и буквально впиталась в кожу, разгоняясь по всему телу. Щёки вожака мгновенно порозовели, и он открыл глаза. Несмотря на частое лицезрение и применение магии большинством присутствующих, случившееся всё равно было расценено, как величайшее чудо.
– Ты спасла мне жизнь, – обнял Рафур девочку. – Практически свою отдала. Я ничем не заслужил подобной жертвы, но поверь – я никогда её не забуду. Я твой должник до конца своих дней.
– Это ж не ради долга, – улыбнулась Ёка. – Что душа велит, то я и делаю.
У Клауриса от радости сердце защемило пуще прежнего, и Велирэйну пришлось долго колдовать над парнишкой, чтобы ему стало легче. Когда всех раненых залатали, всеобщее внимание снова обратилось к Чейдуину.
– Ты убил моего друга, – обратился Чейдуин к Рафу. – Кто же теперь отрубит мне руки? Сам замараешься?
Рафур натянул стрелу и ответил:
– Слишком долго ждать, пока ты истечёшь кровью. Надоел ты мне. Сдохни уже поскорее.
Из толпы вирфов с диким криком выбежала Илиэн и принялась упрашивать вожака пощадить короля.
– Умоляю тебя, не убивай его! – просила она, заливаясь слезами. – У него горе. Его безумство можно понять!
– О каком горе ты всё время твердишь? – рассердился Рафур, ослабив тетиву. – Хотя, погоди! Не рассказывай. Мне не интересно.
Он снова натянул лук и выстрелил в короля. Илиэн поняла это намерение за долю секунды и успела закрыть Чейдуина своим телом. Стрела вонзилась ей прямо в живот.
– Дура ненормальная! – бросился к ней Рафур, выронив лук. – Ты что натворила?
Илиэн выла от боли и ничего не могла ответить. Велирэйн без лишних вопросов тут же принялся заговаривать стрелу, а Вилли помогал остановить кровь.
– Ты даже связанный умудряешься убивать! – в ярости набросился Рафур на Чейдуина и ударил его сапогом в Челюсть. Губы короля лопнули, залив кровью мужественный подбородок. Рафур обнажил меч, чтобы снести врагу голову, но на этот раз на защиту короля встал Клаурис.
– Отвалите от меня! – злился Рафур. – Издеваетесь?! Оглянитесь вокруг! Это всё из-за него! Вся эта кровь! Все эти смерти и загубленные жизни!
– Но, если ты сейчас его убьёшь, а потом выслушаешь Илиэн, может быть будешь жалеть о своём поступке.
– Вот как совершу, тогда и пожалею!
Перепалку братьев прервал преподаватель медицины истошным криком:
– О нет! Не помогает! Слишком глубокая рана! Стрела пропорола внутренние органы. А Вилли с Тимой весь яд потратили на тебя. Как и Ёка – свой эликсир.
– Должно же быть какое-то зелье! – растерянно обратился вожак к Велирэйну, осторожно присев рядом с Илиэн и вглядываясь в её побелевшее лицо. – Снадобье, мазь, что угодно!
– Увы. Я учитель, а не колдун. Был бы здесь Зуртагаст, он бы помог.
– Зуртагаста убили бы первым.
Девушка теряла силы, дышать становилось всё труднее, от озноба на бледной коже выступили мурашки.
– Помогите! – взвыл Рафур, обращаясь ко всем присутствующим. – Хоть кто-то! Файксир! Сделай что-нибудь!
– Я только в музыкальной магии силён, – вздохнул парень, – а в медицине не очень. Да и не владеют вирфы такой сильной магией. Ну, флейту заговорить, огонь разжечь, но справиться с такой глубокой раной пернатому народу не по силам.
Велирэйн поливал рану Илиэн заговорённым эликсиром, чтобы она не убила девушку слишком быстро, но силы лекарства не хватало.
– Что ты молчишь? – рявкнул на Чейдуина Рафур. – Предложи хоть что-то! Из-за тебя она умирает!
– Воскреси моего мага, – невнятно прошептал король разбитыми губами.
Илиэн уже чувствовала, как душа рвётся в Вальхаллу, она забыла и про войну, и про кровь, и про всё плохое. Она видела лишь синие розы вокруг своего уютного домика и слышала смех детей, которым она ставила кукольные спектакли.
Ёка грустно разглядывала пустой флакончик из-под розового целебного зелья, извиняясь перед остальными, что больше нет ни капли.
– А если… – мелькнуло вдруг в голове у Клауриса. – Что, если я…
Он взял у Илиэн её любимый короткий клинок, которым она подрезала розовые кусты и прислушался к её дыханию.
– Ты чего это удумал? – испуганно взглянул Рафур.
– У меня ведь целебная кровь. Что, если она поможет?
С болезненным стоном он проткнул себе ладонь и направил струйку крови на рану девушки. Воины короля, которым посчастливилось наблюдать, как Клаурис вырывает из себя стрелы, боязливо поглядывали на происходящее, пятясь назад.
Рана Илиэн мгновенно затянулась, но кровь с руки Клауриса, к всеобщему удивлению, продолжала капать на девушку, хотя клинок из кисти он уже вынул. Илиэн, наконец, вдохнула полной грудью и открыла глаза. Краурис ахнул, увидев их изменившийся цвет – синие глаза прекрасной брюнетки оказались голубыми. Хотя, брюнеткой её уже сложно было назвать – волосы Илиэн окрасились в мерцающее серебро. Синие перья прямо на глазах изумлённой публики сменили цвет на серебряный.
– Что с твоими глазами? – первое, что сорвалось с уст чудом спасённой вирфийки.
– С моими? – испугался Клаурис.
Он обернулся к толпе, чтобы попросить зеркало, но ему и без него всё стало предельно ясно, когда боковым зрением он уловил тусклый бледный цвет своих крыльев. Косы, некогда отливавшие серебром, так же потускнели и истончились.
– Я снова уродец, да? – грустно вздохнул Клаурис, изобразив кривую улыбку.
– Ну что ты?! – подошёл к нему Милистас и легонько похлопал по плечу. – Ты вполне себе симпатичный малый. Как и прежде. Если хочешь, я и себе волосы отрежу. Я ведь должен был получить наказание, помнишь?
– И будешь ходить с женской причёской?
– А что такого?
– Вот именно! – встряла Альерта. – Что позорного в сходстве с девушкой? Как будто быть девочкой – это что-то плохое. Надоели эти дурацкие правила, лишённые всякой логики. Лично я буду отращивать волосы. Кому от этого плохо?
– А я подстригусь, пожалуй, – так же решил поддержать Клауриса Рафур.
Илиэн рассказала сородичам о том, из-за чего король ополчился на пернатый народ, и слёзно просила враждующие стороны заключить перемирие.
– Хорошо, – задумалась Лива, – допустим, Чейдуина вынудили на месть родительские чувства. Но называть его хорошим – это уже слишком!
– Вспомни о нас! – воскликнул Азур. – Король убил наших отцов и сделал из младенцев армию рабов. Это, по-твоему, человечность и доброта?
– Я ваши жизни спас, вообще-то, – обиженно буркнул Чейдуин, по-детски надув разбитые губы.
– Спас? – ахнул Азур. – Хорошенькое спасение! Не продолжай делать из меня идиота. У тебя не получилось. Мы не безмозглые овцы. Мы всё поняли.
– Да погоди ты! – прикрикнула на него Илиэн. – Пусть король объяснит, что имеет ввиду под спасением жизней. Мы ведь пытаемся во всём разобраться.
– Ну хорошо, – нахмурился зорг. – Я очень внимательно слушаю.
– Зорги живут за счёт добычи горного хрусталя, добытого слезами скал, – начал Чейдуин. – И эти слёзы, эти мучения – тяжкий грех, давящий на плечи.
– Вот удивил! – усмехнулся Рафур. – А мы ведь без тебя и не догадались, что издеваться над волшебной горой – это не есть вершина доброты.
– Ты хочешь сказать, – осведомился Азур, – что избавил нас от будущего греха? Что убивать свободный народ куда менее грешно, чем доводить до слёз гору? Раф, позволь, я сам его шлёпну!
– Дайте договорить, – нахмурился Чейдуин, сплёвывая кровь. – Грех я имею ввиду в буквальном смысле. Зорги несут наказание за свои действия. Почти все они умирают в молодом возрасте, не дожив и до тридцати. Это плата за хрусталь. И почти все их дети рождаются с пороком сердца и умирают, не дотянув до года. Потому зорги с ранней юности и плодятся, как кошки. Чтобы хоть кто-то из детей выжил, дабы продолжить род и не кануть в небытие. Я выбрал мужчин, которым оставалось жить совсем недолго. С их согласия, разумеется. И взял их сыновей, что рождены с пороком сердца. И вдохнул души младенцев в тела отцов. Души невинны и не успели причинить боли скалам, а потому в этих телах вы проживёте до старости, если не погибнете от клинка или стрелы. С больным сердцем вы бы умерли, даже не успев сказать своё первое «мама».
Зорги замялись и не нашли, что ответить, лишь растерянно переглядывались друг с другом.
– Вот видите, друзья! – воскликнула Илиэн. – Я же вам говорила! Король не настолько злой, как мы думали.
– И что ты предлагаешь? – укоризненно взглянул на неё вожак. – Всё ему простить? Потому что у бедняжки сыночек в спячку впал из-за одного старого маразматика, пускающего слюни на ониксы?
– Я был ослеплён местью, – тихо ответил Чейдуин.
– Я не с тобой разговариваю! – рявкнул Рафур. – Сиди и помалкивай! Будешь говорить, когда слово дадут.
– Да как вы с королём разговариваете?! – ахнули в толпе.
Воины замка воспринимали унижение своего короля, как личное оскорбление, потому не всем удавалось сохранять самообладание.
– Мне он не король, – холодно ответил Рафур. – И вашим королём тоже скоро быть перестанет. Выберите себе другого, подружелюбней. Чтобы мы вас в последствии не убили по его милости. А этого закопайте.
– Мы не выбираем королей, – ответил один из воинов. – Мы не в птичьей стае. У людей титул передаётся по наследству. А сын короля тоже скоро умрёт.
– Так меняйте правила. Кто вам мешает? Лидером должен быть достойный. Выбирайте его сами. Посмотрите, кому вы служите! Тиран и глупец, по собственной прихоти заставляющий вас убивать невинных. А вы подчиняетесь только потому, что так уж у людей заведено. А своими мозгами подумать – никак? Возьмите пример с нас. Мы сами выбираем вожака. Тогда, когда это нужно нам. Вожак – слуга народа, а не наоборот. Он выражает всеобщие интересы и делает так, чтобы всем жилось максимально хорошо. Вы подстраиваетесь под короля и ползаете под ним, как черви. А нужно летать.
– Тебе легко говорить. У тебя есть крылья.
– Дело в разуме. И без крыльев можно летать, а с крыльями – пресмыкаться.
Люди замялись и ничего не отвечали. Рафур, не дождавшись ответа, продолжил:
– Позовите нас в гости на коронацию нового короля. Того, кого выберет народ. Либо посовещайтесь между собой и назначьте правителя. Ведь кто-то в любом случае должен им стать после смерти Чейдуина. Тем более, что его единственный сын не приходит в сознание. И пусть воцарится мир. Настолько, насколько он возможен.
– А сейчас что?
– Заключим перемирие.
– А как же ныне действующий король?
– Лично я предлагаю эту падаль убить.
– Нет! – воскликнула Илиэн и упала перед вожаком на колени. – Умоляю! Заклинаю тебя всеми богами! Сохрани ему жизнь.
– Ты совсем чокнулась? – нахмурился Рафур. – Встань немедленно! Почему мы должны простить ему гибель наших собратьев? Объясни.
Слаунир с полным ярости взглядом подлетел и поднял девушку на ноги.
– Скажи уже это! – зарычал он. – Говори!
– Я люблю его, – призналась она, наконец.
На минуту в замке воцарилась полная тишина. Илиэн переводила взгляд с одного сородича на другого, ожидая увидеть осуждающие глаза, но кроме сочувствующих вздохов никакой реакции не наблюдала. Лишь Слаунир злобно пыхтел. Она долго не решалась обратить взор к возлюбленному, но он окликнул её сам.
