Читать книгу: «Вирфы», страница 21
– Зачем ты сказала это? – прошептал Чейдуин. – Ещё минуту назад мне было нечего терять, и я сам желал смерти.
Илиэн обернулась. На щеках Чейдуина блестели слёзы. Она присела рядом с ним, легонько стирая слезы с его лица, и спросила:
– Выходит, и я тебе дорога?
– Да. Я люблю тебя.
Рафур отнёсся к признанию Чейдуина крайне скептически:
– Да он тебе сейчас с три короба наплетёт, лишь бы свою шкуру спасти. Лишь бы мы его пожалели. Бедненький влюблённый романтик!
Циничные рассуждения вожака прервала Ёка, сообщившая, что Чейдуину стоит поверить, потому что она слышала его разговор с Дрего о любви короля к некогда синекрылой вирфийке. Раф, как всегда, перешёл на язвительные замечания, поскольку полагал, что девочка делает всё, чтобы спасти драгоценного дядюшку Чейдуина. Однако совесть взяла-таки над ним верх: он помнил о спасении собственной жизни и о том, что обязан этим маленькой Ёке. Всё его нутро кипело от жажды мести за Ювестиана и остальных товарищей, но взять на себя решение о судьбе Чейдуина он уже не имел никакого морального права. Немного поразмыслив, он обратился ко всем присутствующим:
– Итак, народ, давайте решать, что делать дальше.
– Мир вам, свободный народ, – раскланялись люди. – Мы обещаем больше не причинять вам зла. В благодарность за снисхождение и понимание. Мы обратимся к жителям Далниура и выберем правителя, коего пожелает видеть народ.
– А с тобой что делать? – осведомился Рафур, с презрением взирая на ненавистного врага.
– Я уйду из замка, – ответил Чейдуин, – и поселюсь там, где пожелает моя любимая. Я обещаю никогда не причинять вам зла.
– Нашёл дурака – обещаниям твоим верить, – усмехнулся вирфийский вожак. Он достал из кармана стальной браслет и застегнул его на запястье Чейдуина. – Камень всегда будет у меня. Затеешь что-то недоброе против нас – сильно пожалеешь!
Путы Чейдуина были сорваны, и он вздохнул с облегчением.
– Благодарю тебя, – поклонилась вожаку Илиэн.
Рафур протянул ей руку для рукопожатия. Илиэн протянула руку в ответ и услышала лязг застёжки – вожак и на её руку надел стальной браслет.
– Вы оба теперь под моим контролем, – объяснил вожак. – Собери вещи и свои любимые синие розочки, и пошла прочь из стаи! Чтобы духу твоего на горе больше не было!
– Рафур! – ахнул Клаурис. – Ты что, серьёзно?
В ответ Рафур лишь молча указал на сидящую у стены окровавленную Райну, рядом с которой лежали её крылья, срубленные лично Чейдуином.
– Вот, за кого заступается Илиэн, – объяснил Рафур. – Вот, кто для неё хороший.
– Ненавижу! – всхлипывала Райна. – Предательница! Чтоб ноги твоей больше в стае не было!
– Хорошо, я уйду, – согласилась Илиэн. – Только попрощаюсь с детьми, для которых я ставила спектакли.
– Нужно их привести! – решил Клаурис. – Они ведь не знают, что всё закончилось хорошо. Сидят, наверное, и дрожат от страха.
– Тут слишком много крови и смерти, – вздрогнула Ёка. – Лучше я проведу их другим путём.
– А где все дети? – осведомился Чейдуин.
– В теплице, – ответила Ёка. – Там безопасно и красиво. Играют и собирают цветочки.
Тень ужаса промелькнула на лице бывшего короля. Ноги его подкосились, и он едва не потерял сознание.
– Флокрасы! – взвыл он. – Мои флокрасы! Последние!
Он помчался в теплицу со всех ног. Вирфы полетели за ним. Взору Чейдуина предстало то, чего он боялся больше всего на свете. Вестником смерти сына являлось полное отсутствие растущих волшебных цветов. Дети сорвали все цветы, чтобы составить из них букетики и сплести венки. Последняя надежда на пробуждение Асберта только что умерла в предсмертных конвульсиях. Ноги Чейдуина подкосились, он упал на колени и зарыдал.
– Зачем вы сорвали их? – плакал он. – Вы убили его! Убили моего сына! И ради чего? Ради веночков?
– Но они красивые, – испуганно пропищала маленькая дочка Райны и протянула венок, сплетённый из нежных голубых цветочков, мягко поблёскивающих в свете волшебных ламп.
– Они никогда так не светились, – поразился Чейдуин, заметив, что от венка исходит удивительное свечение.
Илиэн взглянула на возлюбленного и спросила:
– Может быть, это оно? Отвары не помогли, другие ухищрения с цветами – тоже. А сплести венок взрослому человеку на ум не приходит. Лишь дитя способно мыслями творить волшебство в его изначальном виде, чистом, как утренняя роса.
Умершая минуту назад надежда восстала из мёртвых, словно её напоили волшебным эликсиром, что дала Ёка вирфийскому вожаку. Чейдуин принял из рук девочки сияющий венок и поднялся в комнату сына вместе с Илиэн и Ёкой. Едва голубые лепестки коснулись головы спящего мальчика, щёки его запылали здоровым румянцем, и на третьем вдохе он распахнул прекрасные серые глаза.
Радости Чейдуина не было предела. Он долго плакал, обнимая Асберта, а мальчик всё никак не мог взять в толк, что происходит вокруг и неужели он проспал почти год. Чейдуин сообщил сыну, что была война и они вынуждены покинуть замок и сложить все полномочия правителей Далниурского королевства. Ребёнка эта новость лишь обрадовала – большой замок ему никогда не нравился. О смерти матери мальчику пока не сообщали и тем более не поведали о том, что у него теперь новая мама. Сказали лишь, что мама сейчас далеко, и увидятся они ещё нескоро. Илиэн и Чейдуин решили подождать подходящего момента. Свой бревенчатый домик на вершине горы Илиэн отдала Райне, чтобы та могла в любое время гулять и ходить на ярмарку, а не сидеть дома в заперти, как ранее в доме советов.
Воины замка выделили для вирфов и юрлугов лошадей с повозками, чтобы доставить раненых и погибших к Северному хребту. Рафур и Клаурис, уставшие, вышли на на улицу подышать свежим воздухом.
На ступеньках лежал бездыханный Веор. Рядом с его правой рукой лежала ещё дымившаяся трубка, а в левой был зажат опустошённый сосуд из-под быстродействующего яда.
Глава 25. Йоль.
В конце декабря, когда подошло время праздновать Йоль, все некогда воевавшие плечом к плечу с вирфами собрались на горе Элгорд. Юрлуги, зорги и вёрлунги – всем хватило места за новогодним столом. На праздник зорги также взяли некоторых людей, с которыми подружились, пока несли королевскую службу. Ёка тоже присутствовала на празднике, как и Айла с супругом и Оркисом. Детям неимоверно хотелось помочь украсить Энихир, и вирфы с радостью носили их на руках, пока маленькие ручки вешали на ветки разноцветные блестящие шары.
Погода выдалась великолепная: безветренная и тёплая, а снежок лишь радовал. Территорию школьной столовой пришлось расширить во много раз, дабы всем гостям было комфортно. Чтобы праздничный стол не засыпало снегом, вирфы установили над столами навесы из праздничной ткани, что привезли с собой ещё накануне вёрлунги, которые, кстати, поделились многими волшебными кулинарными секретами с Валегортом.
Готовить и накрывать на стол помогали все, включая детей. От праздничных салатов, пирогов, конфет, мандаринов и напитков ломились столы. Ёка с Оркисом пришли в неописуемый восторг от пирожных в форме оленьих мордочек, которые школьный повар делал под чутким руководством кондитеров из Ларавика. Но больше всего людей поразил вирфийский бал с танцами в полёте. Вирфы танцуют в воздухе, словно кружащиеся снежинки. Буйство красок мелькавших над горой крыльев напоминало новогоднюю ёлку. Лир и Файксир заколдовали флейты и волынки так, чтобы те играли сами собой. Оставив зачарованные инструменты, они пригласили на танец двух девушек, но вскоре братья, увлёкшись танцем и потеряв друг друга из виду, почувствовали гнетущую тоску и необъяснимый страх. Под предлогом внезапно накатившей жажды Файксир оставил прекрасную спутницу и полетел искать брата, который, как оказалось, в это время сам его искал. Воссоединившись, они полетели к столу, а девушки недовольно хмыкнули и решили танцевать вдвоём, провозгласив всех парней мира эгоистами и обманщиками. Музыку братьев нахваливали все. Гордый Лир во всеуслышание рассуждал:
– Даже самое интересное общение не заменит музыки. Лишь она даёт возможность поговорить с собственной душой.
За столом Ёка и Оркис всё время сидели рядом с Клаурисом и Рафуром, который накануне коротко постригся, дабы поддержать брата, с которого осыпались все некогда волшебные косички. Некоторые вирфы даже последовали его примеру.
– Возьмите меня к себе жить! – уговаривала она парней. – Вы ведь можете!
– Но тебе будет плохо здесь без крыльев, – возразил Рафур.
– А хрустальные? Сделайте мне хрустальные! Дядя Чейдуин сказал, что любой маг, даже начинающий, может справиться с волшебными далниурскими пауками.
– Ну допустим, мага мы найдём. В Ларавике есть толковые. Но как же Чейдуин? Разве ты не хочешь жить с ним? Ты ведь его племянница?
– Нет. Я дочь одного из его воинов. Дядя Чейдуин меня пожалел, когда мои родители умерли, и оставил жить в замке. Спасибо, что не убил его. Ты очень хороший! Вы оба. Я хочу жить с вами. Вырасти такой же благородной, как вы. Знаете, когда убили моего отца, я очень хотела убить того, кто это сделал. И сейчас хочу, но уже не так. Это вы на меня так хорошо влияние.
– Ну что ж, – призадумался Клаурис, – это будет замечательно, если наша стая пополнится такой доброй девочкой. Да ещё и с таким красивым именем.
– Вообще-то, – засмущалась Ёка, – это не моё настоящее имя. Так меня называет дядя Чейдуин. Ёка на древнем нимлиярском наречии означает цветочек. А зовут меня Рейкьяной. Что с тобой, Раф? Ты так побледнел! Не заболел ли часом?
Вожак от шока едва не лишился чувств. Он был уверен, что в этой жизни его уже ничем не удивить, но сейчас в сознании случился настоящий переворот. Просчитать все последствия своих поступков бывает крайне сложно. И благие намерения порой оборачиваются болью для тех, кого любишь. Вожак не мог даже посмотреть в глаза девочки. Вспомнив, что есть неоконченное дело, он поспешно ретировался. Клаурис побежал его утешать и уверять, что со временем всё разрешится и Ёка обязательно его простит. Девочка за столом рассказывала вирфам и юрлугом, какими замечательными были её родители, а папа так вообще волшебник – добыл для неё возвращающее к жизни зелье и даже после смерти присылает ей письма через волшебных голубей.
Дети ветров из Льосгарда так же за столом ели и пили наравне со всеми.
– Это так прекрасно, что все примирились! – восторгался мужчина-ветер. – Такая редкость в истории наших миров. Прямо, как в добрых детских сказках!
– А вы знаете интересные сказки? – спросил мальчик, сидевший рядом.
– Знаем, – ответила женщина-ветер. – Как тебя зовут?
– Оркис, очень приятно с вами познакомиться. Тётя Айла часто рассказывает мне сказки. Я люблю сказки.
Айла улыбнулась и ласково погладила мальчика по голове. Её муж, хоть и появлялся дома редко, тоже успел полюбить приёмного сынишку.
– Рассказать тебе сказку, Оркис? – улыбнулась дочь ветров.
– Конечно!
Дети за столами радостно затаили дыхание. Им тоже хотелось послушать сказки из другого мира. Дети ветров рассказали благодарным слушателям две свои любимые сказки. В «Виноградной империи» рассказывалось о нескольких деревнях с шикарными виноградниками, которые всё время соперничали друг с другом и спорили, чей сорт винограда вкуснее. И как-то раз хозяева виноградников и все жители деревень собрались вместе и устроили конкурс. Приехали судьи из большого города, чтобы решить, из чьего винограда самый вкусный сок. Долго они спорили, да всё никак выбрать не могли. А дети смешали каждого сока по чуть-чуть в один графин, и судьи, увидав это, решили попробовать. И этот сок оказался самым вкусным из всех. С тех пор жители деревень примирились и стали работать вместе. Они советовались, помогали друг другу и продавали свои соки по всему миру.
А в сказке «Пряничный домик» рассказывалось о том, как однажды король собрал лучших кондитеров и велел каждому сделать самый волшебный пряничный домик. В награду победителям он пообещал мешок золота. Все участники трудились день и ночь, применяя все мыслимые магические ухищрения. У кого-то из домика выплывали призрачные фигурки и начинали танцевать, чей-то домик порхал в воздухе, чей-то – бегал по столу. Зрители были в восторге, но какой домик волшебнее – никак не могли определиться. И уже под завершение турнира кондитеров приехали из дальней деревни два парня. «Слыхали мы, – говорят, – что сюда сегодня приезжают угостить короля и народ пряниками. Мы вот испекли для всех. Угощайтесь.» Вот только юные кондитеры не знали, что в пряничные домики по заданию должна была вкладываться магия, ведь домики должны быть волшебными. Их домик был испечён без магии, но всё равно занял первое место. Ведь ребята испекли самый большой домик, и не для того, чтобы победить, а для того, чтобы угостить всех и каждого. Ибо бескорыстная доброта и щедрость – истинное волшебство, ни с какой магией не сравнимое. И лишь объединив народ всеобщей радостью можно познать всю благодать вселенной.
Восторженные овации повлекли за собой новые тосты. Рафур, стараясь не попадаться на глаза Ёке, пошёл к дальним столам у изгороди с жёлтыми розами, цветущими так же красиво, что и летом. Припорошённые снегом, они были ещё прекрасней. Клаурис остановил брата, взяв за руку.
– Послушай, – улыбнулся он, – ничего нельзя предугадать на сто шагов вперёд. Не сделай ты то, что сделал – всё было бы куда хуже. Возможно, не было бы ни примирения, ни этого пира. Нас бы просто выследили и поубивали. Не кори себя так. Я уверен, всё будет хорошо. Мы все сделали то возможное, что смогли. Да, уберегли не всех, но зато сколько друзей приобрели. Сколько народов познакомили друг с другом и объединили! Ненависть Чейдуина помогла спасти жизни многим и многим зоргам! Люди научились сами выбирать себе королей…
– Представляешь, какая там резня у них теперь начнётся за трон! – понял вдруг Рафур и расхохотался. – Надеюсь, нас это не зацепит. Только если Чейдуин решит вернуть себе трон. Тогда я его прихлопну. Илиэн не будет королевой. Пусть даже не мечтает.
– Ну вот. Хоть что-то тебя приободрило, – улыбнулся Клаурис. – Хотя бы мысли о новых схватках заставляют тебя радоваться.
– Только вот ты сам не кажешься очень весёлым, – заметил Рафур. – Что не так?
– Не хочу, чтобы этот день заканчивался. Для всех будущее видится самым радужным, но не для меня. Ты стал зависеть от этой маски. Постоянно убегаешь в лес и носишься там в лисьем обличии. Видимо, если однажды загрыз кого-то насмерть своими зубами, а не убил стрелой или мечом, другая охота уже не удовлетворяет, да? Я вижу, как тебе хочется разгрызть горло Чейдуину. Знаю, что ты не можешь смириться со смертью Ювестиана. Зовёшь его каждую ночь. Ты разговариваешь во сне. Ты знаешь об этом? В конце концов, ты устанешь себя контролировать, загрызёшь Чейдуина и уйдёшь жить в леса, забыв, кто ты. Или погибнешь. Или решишь найти Зуртагаста и убить. В любом случае, ты бросишь меня. Я знаю. Я просто знаю это.
– Но ведь ты со мной рядом и делаешь меня лучше. Вспомни, какой сволочью я был до тебя! – рассмеялся вожак. – Я стараюсь меняться. Тем более ради брата. К тому же, я ни за что не пропущу турнир по полётам. Так что предлагаю отставить дурное настроение и поздравить ещё кое-кого.
Каурису мгновенно полегчало. Он вдруг понял, как сильно устал от всех назойливых мыслей, и как хочется просто танцевать, есть вкусности и веселиться. Рафур так же решил, что пора бы уже и самому отдохнуть душой и телом, но сначала нужно вспомнить обо всех, кого забыли поздравить.
Братья направились к родителям Эстиуса, которые рассказывали Альерте о своём знакомстве.
– Мы были предназначены друг другу, – рассказывал Ноил. – Я в это верю.
Альерта махнула рукой, смущённо покосившись на Азура, и сказала:
– А я вот не хочу найти того, кто мне предназначен. Я мечтаю быть с тем, с кем хочу я, а не с тем, кого за меня кто-то выбрал.
– Обязательно будешь, – улыбнулся Рафур. – Я заберу у тебя собеседников ненадолго, позволь.
– Это куда же? – поинтересовалась жена Ноила.
– Утром мы с Клаурисом навещали любимую женщину вашего сына. Она интересовалась вами. Думаю, ей будет приятно, если вы придёте её поздравить и сказать несколько приятных слов.
– Вот же дурень! – стукнул себя по лбу Ноил. – Как же я сам не сообразил! Конечно, полетели к озеру!
Он подхватил жену за руку и помчался вслед за вожаком, а Клаурис остался с лучшей подругой продолжать отмечать праздник.
Воды Фрадграса сковало толстым прозрачным льдом, от чего озеро приобрело какое-то особое обаяние. Пушистые ели в снегу цеплялись лапами за крылья, пока вирфы пробирались к любимому месту обитания озёрных дев. Сегодня ни одна из них не вышла встречать гостей.
– Они что, лёд пробить не могут? – улыбнулся Ноил. – Как же нам увидеть Гирвин? Ох, а ведь мы без подарка!
– В следующий раз занесёте, – успокоил вожак. – Пойдёмте.
Он утянул их на большое расстояние от берега. Лёд припорошило снегом, потому идти было не скользко.
–Наши шаги скажут ей обо всём не хуже озёрных сестричек, – объяснил Рафур.
Вскоре вирфы услышали чарующее пение и затаили дыхание. Сквозь пелену кружащих снежинок они увидели большую жёлтую кувшинку, плавно скользящую по льду.
Ноил, взяв жену под руку, двинулся навстречу кувшинке. Подойдя ближе, они заметили, что в кувшинке сидят две прозрачные фигуры, и силуэт одной из них они узнали бы из миллиона похожих. Словно бьющий из-под земли гейзер, фигура взмыла вверх на больших водяных крыльях и приземлилась рядом с вирфами, обрызгав обоих мелкими каплями ледяной воды.
– Мама! Папа! – голос Эстиуса был таким же задорным, как при жизни в стае. Он обнял обоих родителей прозрачными, но тёплыми руками.
– Это всё правда? – плакала мать парня. – Ты мне не снишься?
– Я здесь, мама. Теперь я часть озера и часть моей возлюбленной. И мы можем видеться хоть каждый день.
Гирвин вышла из кувшинки, поклонившись гостям.
– Когда играем свадьбу? – улыбнулся подошедший Рафур.
– Свадьбу? – удивилась Гирвин. – Настоящую свадьбу? Как во всех нормальных семьях?
Её прозрачные щёки запылали румянцем, а глаза сделались ещё более юными и наивными.
– Вот такой ты мне больше нравишься! – порадовался Раф за счастливую владычицу озера. – Свадьбу сыграем обязательно. Назначайте дату. Прилетят все!
Он поклонился счастливой семье и побрёл по льду в лес.
– Ну что, Тима, полетели на праздник? По нам, наверное, уже скучают. Скучает наша новая семья. И как мы жили без неё раньше?
Тима пополз по рукаву хозяина, преданно лизнул его в нос, а затем вернулся на любимое тёплое запястье. А музыка на горе становилась всё веселее и громче. В коробках, привезённых людьми, дожидались своего звёздного часа разноцветные фейерверки. И всё сегодня было прекрасным. И останется таким, а то и больше вырастет, если не забывать это прекрасное поливать.
