Это вторая книга о военной операции на Украине. Авторы знают войну не понаслышке. За плечами Геннадия Алёхина и Сергея Бережного горячие точки постсоветского пространства, Северный Кавказ, Сирия. С первых дней начала спецоперации на Украине в качестве специальных корреспондентов фронтового агентства «АННА-НЬЮС» они выезжают в зону боевых действий, активно включились в информационное сопровождение спецоперации. Такие поездки на фронт позволяют по горячим следам вести фронтовые дневники, анализировать ход событий, ощутить, прочувствовать дыхание войны.

С Алёхиным подружился и породнился в Чечне, в вагоне бронепоезда, который курсировал из Грозного в Гудермес и обратно. От вагона до штаба идти было недалеко, всего метров триста, но передвигаться приходилось по такой грязище, что у некоторых с ног сваливалась обувь и они продолжали свой путь босиком. В штабном кунге мне довелось встретиться с командующим группировкой войск генералом Трошевым, его полки и дивизии русской армии громили полчища бандитов и террористов в горах. Втроем мы сели в вертолет и пролетели над склонами гор, покрытыми не опавшими за зиму, ржавыми дубами, и на вершине горы спустились на площадку, где находился штаб операции. Вокруг были ущелья, горы и снова ущелья и горы. Генерал из командирского кунга командовал операцией: в ущелье, где предположительно находился Басаев, сначала посылал штурмовики, которые бомбили склоны горы, затем вертолеты, наносившие свои воздушные разящие удары, потом шел спецназ, процеживая ущелья.

Перед отъездом из Ханкалы по моей просьбе Алёхин снова выпросил у командующего вертолет. Геннадий Николаевич улыбнулся и уже серьезно произнес: «Смотри, Алёхин, за писателя отвечаешь головой», – и снова улыбнулся. Геннадий Алёхин в то время отвечал за работу всей журналистской братии на войне, фактически был правой рукой Трошева в решении информационной составляющей антитеррористической операции, они понимали друг друга с полуслова.

Вертолет летел вдоль Сунжи, по холодной реке все еще плавали нерастаявшие льдины, а вдоль берега валялись ворохи каких-то лохмотьев, разбитые повозки, одеяла, матрасы, рухлядь – все, что осталось от басаевских частей, разгромленных пулеметами. Алехин то и дело делал пометки в своем блокноте. Затем эти наблюдения лягут в основу его книги о Чеченской войне, написанной ярким, твердым, жестким слогом.

С Сергеем Бережным познакомились в Сирии, где он работал со своим боевым товарищем Маратом Мусиным, основателем фронтового информационного агентства. Мы приехали в Дамаск в разгар войны, потому что хотели понять катастрофическую реальность, увидеть черную воронку в центре Сирии, готовую затянуть в себя не только Ближний Восток, но и весь прочий мир. Мы приехали сюда и потому, что здесь, в Сирии, реализуется внешняя политика России. И в этом конфликте, все более напоминающем глобальный, Россия выбрала в союзницы Сирию, президент Путин выбрал союзником президента Башара Асада. И сирийская война, как бы для многих это ни казалось странным, детонирует в самый центр российской жизни. Так в тридцать шестом году испанская война была предтечей Второй мировой, так в тридцать седьмом году осажденный Мадрид напоминал осажденный Дамаск.

Что мы видели в Сирии? Бои в стотысячном пригороде Дамаска Дарайя, по которому мы неслись в боевой машине пехоты среди минных разрывов и щелканья снайперов. И город, когда-то цветущий и восхитительный, смотрел на нас дырами обугленных окон, иссеченными фасадами. Мы не нашли в нем ни одного уцелевшего жилья, ни одного живого обитателя, только угли, разбитые зеркала, вспоротые одеяла, раздавленные гусеницами мотоциклы и велосипеды. И оставленные боевиками настенные граффити: «Башар Асад, ты умрешь. Сначала Сирия, потом – Россия». У одной из таких разрисованных стен я поменялся нательным крестом с православным солдатом. И теперь ношу его нательный крест, молюсь, чтобы моего брата во Христе пощадили пуля и мина. Бережной затем описал эти события в своей книге – ярко, образно, глубинно. Не случайно ему, одному из немногих российских журналистов, была вручена премия за правдивое освещение тех событий.

Теперь запылал конфликт на Украине. Я думаю, что, когда осядет пепел сожженных городов на Украине, когда танковая колея зарастет пшеницей, мы вернемся к нашим семьям, в наши гарнизоны, на наши службы, «когда считать мы станем раны, товарищей считать», как говорится в «Бородине» Лермонтова, тогда нас ждут огромные труды, колоссальные труды, за которые мы опять возьмемся, потому что Россия, каждый раз вставая из пепла, проходя через узкости, через игольные вот эти ушки истории, она опять создавала себя в великих трудах, в великом напряжении, великом радении. И нам предстоят здесь, в России, огромные труды. Нам предстоит великое русское очищение, освобождение себя от всех накипей, всех скверн, от всех заблуждений, от всей слабости, которая накопилась в нас за эти вот тридцать лет.

Происходит воспроизведение утраченных цивилизационных контуров. Это историческое возмездие. Произошла гигантская встряска: все, что казалось неподвижным, имело стабильность, название и контур, теперь поднялось, летит к небу. И оно очень скоро упадет, создастся абсолютно другой контекст, другой орнамент. Мы будем жить в другой реальности. Сегодня мы переживаем величайшую драму. Стравить украинцев с русскими – блестящая операция Запада, грандиозная акция, о которой мечтал еще Бжезинский. Эта драма началась с того, что Украину в 1991 году по-живому отрезали от России. Никакой необходимости в этом не было. У нас были единая экономика, история, были единые семьи. Оправдывались тем, что хотели удобнее организовать управление. Это все брехня – было совершено гигантское преступление, и совершено сознательно. Это решение американских мегастратегов. А теперь мы видим два окровавленных народа. Нас «утешали», что «супруги-де добровольно и мирно разошлись», но такой «развод» стал войной в Приднестровье, двумя чеченскими войнами, резней в Киргизии, грузинской войной, Крымом и восстанием в Донбассе.

В этой книге собраны очерки, зарисовки, аналитические и публицистические заметки о наших солдатах и офицерах, которые решают сложнейшие задачи на поле боя. О волонтерах и мирных жителях на линии боевого соприкосновения. Один из разделов книги посвящен оружию и боевой технике, от раритетного до модернизированного и современного, используемого на линии огня с двух сторон. Ведь Украина, чего скрывать, является настоящим испытательным полигоном. Это не гибридная война, а самая настоящая, с использованием всех возможностей военного потенциала, захватом территорий, разрушением городов и сел, с убитыми, ранеными, искалеченными, десятками и сотнями тысяч бегущих от войны.

Геннадий Алёхин и Сергей Бережной пытаются найти ответы на многие вопросы. Авторы честно пишут о том, как в нашем обществе восприняли события на Украине. Не все однозначно, причем как простые люди, так и представители малого и среднего бизнеса. На их плечи легла немалая помощь нашей армии. Главные герои книги – люди, от простого солдата и молодого лейтенанта, до убеленного сединами генерала или контрактника-добровольца, недавно разменявшего шестой десяток. Они – настоящие герои нашего времени, благодаря им Россия выдержит тяжелейшие испытания.

Среди унылого карканья, среди шелестов распада и тления начинают звучать новая музыка, новое литературное направление, новый духовный поиск. Художника волнуют тайны русской истории. Загадочная природа государства российского, которое то взлетает до звезд, то обрушивается в мрачную пропасть. Природа русского страдания, русского героизма и жертвенности, природа русской победы. В чем смысл существования России? В чем историческая задача русского народа? Что делает русских мессианским народом? Что есть русское чудо и русская святость? Почему такую цену платит Россия для искупления греха, не ею самой совершенного? Это направление включает в себя историков, богомыслов, философов и, конечно, художников литераторов, поэтов и песнопевцев. Начинается новая огромная работа, в которой народившееся государство обретает свой смысл и свое оправдание.

То и дело слышишь, что в нашем народе поселился зверь. Да попросту этот зверь, эта тьма, которая пришла в народ, больше не побеждается светом. Светом, который добывается волшебным, божественным русским языком. И борьба с тьмой, с падением, со смрадом духовным возможна прежде всего через язык, через литературу.

Исчезла русская деревня, которая на протяжении столетий была неиссякаемым кладезем русского языка, постоянно генерировала русский язык. В деревне рождались поразительные слова, образы, языковые культуры, песни, сказы. Каждая деревня имела свою устную литературу. Деревня исчезла и больше не в состоянии обогащать язык. Почти исчезла рафинированная интеллигенция. Та дворянская, а потом и разночинная интеллигенция, которая владела языком и наполняла им свои гостиные, съезды, балы, свои переписки, эпистолы, свое общение. Та интеллигенция исчезла, и через нее перестали восполняться языковые формы, языковые сущности.

Но осталась литература. И сегодня русская литература – единственный источник, через который восполняется язык. Поэтому угасание самой литературы, уход литературы на периферию жизни, отчуждение ее от народа, от читателя пагубно. Писатели – языкотворцы. Писатели творят язык. Они сберегают прежние формы, они создают новые и вбрасывают язык в общество, в сферу публичного общения. Несмотря ни на что, литература продолжает создавать эти формы.

Книги – творцы идеологии. И сегодня, хотя литература отодвинута на периферию, власть отринула ее от себя и писатели предоставлены сами себе, все равно литература творит идеологии. Их творят не чиновники в министерствах культуры. Не политологи, собираясь за круглыми столами. Не губернаторы на своих госсоветах. Эти идеологии создаются писателями на страницах книг. И сегодня эти идеологии проступают сквозь литературный процесс, мы присутствуем при схватке идеологий.

Существует либеральная идеология, которая продуцирует, модифицирует и отстаивает либеральный проект, наполняя им умы соотечественников. Существует государственно-патриотическая идеология, которая рождается в текстах государственников-патриотов, идеология, говорящая о великой судьбе русского государства, русского народа, о русском мессианстве, о русской тайне, о неизбежной русской победе. Идет схватка этих литератур, схватка идеологий. И государству не безразлично, чем кончится эта схватка. Если одолеет литература либерального проекта, то сегодняшним государственным тенденциям в России придется худо – эта идеология овладеет умами просвещенных и образованных граждан России.

Идеология же народно-патриотическая, идеология державного представления о России и русской судьбе, она будет питать тенденции сегодняшнего Кремля. Облагораживать их и давать этим тенденциям живые, сочные формы. Геннадий Алёхин и Сергей Бережной являются представителями именно такого направления в литературе.

Сейчас, увы, я не в состоянии двигаться вслед за нашими войсками на линии фронта. И моя погоня за историей – я гнался за ней на протяжении всей моей жизни, – она кончилась. История как бы оторвалась от меня. И она стала уходить вперед. Я только отсюда, из Москвы, от своих книг, бумаг, компьютера смотрю ей вслед, молю сберечь жизни нашим солдатам, сберечь их силы, их волю. И думаю о том, что вот эта сегодняшняя спецоперация, которая превратилась в систему фронтов, она является выражением этой глубинной победности, выражением того же глубинного кода, который присутствует в русской истории, русском человеке русском солдате.

И я убежден, что сейчас на полях сражения украинских, рождается не просто новая русская армия, не просто создаются новые методики ведения боевых действий – там рождаются новые полководцы, там рождаются новые герои. Такие же восхитительные и такие же светоносные, как генерал Карбышев, как Матросов, как Космодемьянская. Поэтому все, что сейчас происходит на Украине, – это сотворение новой русской истории, которая является просто русской историей. Вековечной русской историей. Вот такие мысли, такие переживания меня постоянно охватывают, когда я просыпаюсь среди ночи или смотрю на карту боевых действий с этими красными линиями, слышу особую акустику этих донецких названий, таких как Каховка, или Макеевка, или Горловка. Или Волноваха. Эти имена, они входят в сознание, даже в подсознание. И я только об одном мечтаю – что, может, мне выпадет удача, и я опять окажусь среди моих соплеменников, среди моих офицеров, среди моих солдат и еще раз вдохну запах этого праведного боя.

Прекрасная была песня в самом конце войны – это гимн авиаторов: «Там, где пехота не пройдет и бронепоезд не промчится, тяжелый танк не проползет, там пролетит стальная птица». А последний куплет такой был: «Пропеллер громче песню пой! Крылья! За вечный мир, в последний бой летит стальная эскадрилья!» Сразу после этого японская война, корейская война, вьетнамская война. Все горячие точки, на которых был, африканские, латиноамериканские, две чеченских войны, Карабах, Приднестровье. И вечный бой – покой нам только снится. Я бы хотел, конечно, посмотреть на такого блаженного человека; я так представляю, у него должны быть такие большие детские голубые глаза, чуть-чуть влажные, наполненные такими апрельскими слезами влажными, и он должен говорить, что это последняя война, мы наконец избавляемся от войны. Я бы просто этого человека, если он искренен, я бы просто поцеловал бы его в лоб своим поцелуем старческим и отправил бы куда-нибудь за подснежниками за первыми. Россия будет сражаться за самою себя вечно. Потому что вот этот русский код победный – он ненавистен аду, и ад не оставит Россию никогда. И мы будем вечно с ним сражаться. На разных дистанциях, на разном подлетном времени.

Александр ПРОХАНОВ, писатель, публицист

Геннадий Алехин

Часть первая
Хроника событий

27 июля

Пять месяцев боев

Наступил шестой месяц специальной военной операции. Основные боевые действия сейчас происходят на трех направлениях, с разной степенью интенсивности. Харьковское, Донбасс и южное направление. Исходя из озвученных задач первого этапа спецоперации, здесь будет решаться судьба юго-востока Украины, а также, на мой взгляд, ключевой вопрос по денацификации и демилитаризации. Еще весной Российской армии удалось довольно быстро взять под контроль Херсонскую область, большую часть Запорожской, почти всю Луганскую, треть Харьковской и весь юг Донецкой областей. Образовалась огромная дуга от Херсона до Харькова. При этом было стремительное продвижение в районе Киева, Чернигова, Сум. А к середине марта передовые батальонно-тактические группы (БТГ) уже проводили разведку боем в глубине Николаевской области и уже вплотную подходили к Одесской. А в акватории Черного моря в готовности к высадке был десант с боевых кораблей.

Тем не менее пришлось выводить войска на юго-восточное направление. Удержание коммуникаций на линии фронта, протяженностью порядка трех тысяч километров (на первом этапе) требовало огромных сил и средств. По затратам значительно больше, чем на активные боевые действия. Во-первых, учитывая тот факт, что основные силы ВСУ и националистических формирований сосредоточились на Донбассе, задача была в основном решена. Это подтвердили в Минобороны РФ, озвучивая предварительные итоги первого этапа спецоперации. И отход наших войск с северной части Украины – никакое не бегство и уж тем более не поражение, как до сих пор пытаются представить оголтелые пропагандисты «незалежной» и некоторые наши диванные патриоты. Как показали дальнейшие события, план Генштаба ВС РФ оказался верным. То, что сегодня союзные войска выполняют сложные боевые задачи исходя из оперативно-тактической обстановки, а не политической конъюнктуры, можно смело занести в актив.

Смею предположить, что у нашего руководства перед началом операции было несколько планов действий (А, Б, В, не важно, сколько) для «забегания» вперед. Прощупать основательно противника не только с военной, но и политической стороны. И как отреагирует НАТО во главе с США. Как говорится, противник и его западные кураторы «выложили карты на стол». Не стану повторяться в том, что Украина стала просто разменной монетой в противостоянии Запада и России в большой геополитической игре. Но многое будет решаться на поле боя, что, собственно, происходит на юге-востоке Украины.

После пяти месяцев боев союзники, пусть медленно, но методично, а главное, с минимальными потерями проламывают оборонительные рубежи ВСУ и с разных направлений продвигаются к линии Славянск – Краматорск, где, по мнению многих аналитиков и военных экспертов, произойдет решающая битва за Донбасс. Естественно, в российском Генштабе уже давно разработан дальнейший план действий и на каком из трех направлений будет нанесен главный удар, а может, одновременно на двух?! Этими планами и замыслами никто не делится, даже частично. Совершенно справедливо, на мой взгляд.

Зато украинские власти «про битву за Херсон» говорят уже третий месяц. И западная пресса твердит об этом без перерыва. Обстрелы мостов и некоторых других коммуникаций уже подаются не иначе как перелом в войне. Но никаких активных наступательных действий украинская армия на этом направлении пока не предпринимает. Конечно, широко разрекламированная пиаровская кампания имеет, на мой взгляд, скрытые замыслы. В первую очередь у натовских кураторов. Не случайно в последние дни немногочисленная авиация ВСУ совершает разведывательные вылеты в районе Изюма и Барвенково. Там регулярно сбиваются и беспилотники противника. Нельзя исключить и возможные попытки ВСУ контратаковать (не путать с наступлением), в этом районе. Другое дело – хватит ли сил и средств у противника для решительных действий. Даже авторитетные западные аналитики и эксперты понимают, что подразделения и части ВСУ находятся в плачевном состоянии, несут огромные потери. На Донбасскую дугу отправляются неподготовленные бойцы из числа теробороны, даже новые образцы вооружения, спешно перебрасываемые в зону боев, не помогают. Офис Зеленского упорно замалчивает катастрофическое положение на фронте и общее число потерь, опасаясь общественного взрыва и паники среди военных и гражданского населения. Поэтому в ходу только победные реляции о «перемогах» на том или ином участке фронта. Совершенно бездоказательные, смешные и нелепые.

Вне всякого сомнения, специальная военная операция проходит в сложных и специфических условиях, где отрабатываются и внедряются различные тактики ведения боевых действий, где применяются образцы техники и вооружения, новые технологии. Где приходится воевать не только на открытой местности, но и в скученных районах городской агломерации. Где на первый план выходят высокий профессионализм, умение действовать в нестандартной обстановке.

Несмотря на кажущуюся непредсказуемость и скрытность, уход от накатанных шаблонов и схем оперативно-тактического характера, мало кто сомневается в том, что группировка противника потерпит поражение. А что дальше? Операция будет продолжена. Рискну предположить, направление дальнейших действий союзных войск будут определяться не только чисто военными соображениями, а в большей степени политическими и социальными. Денацификация в широком смысле этого слова может означать не только устранение неонацистских вооруженных формирований и самой этой идеологии. Это и защита того русскоязычного населения и исторических районов Новороссии и Малороссии. Защита русской культуры, русской идентичности на Украине как таковой.

Искреннее желание жителей освобожденных районов Украины о проведении референдумов – лишнее тому подтверждение.

11 августа

Меняем тактику или…

В медийном пространстве многие эксперты, аналитики в той или иной степени затрагивают тему дальнейших событий на Украине. Имеются в виду сроки завершения спецоперации, этапы ее проведения и т. д. Делают предварительные выводы, оценки, высказывают прогнозы. Дело важное, волнующее если не всех, то, уж точно, абсолютное большинство жителей страны. Делать прогнозы – вещь неблагодарная, но попытаться разобраться в том, что происходит на фронте, какова обстановка на данный момент и каковы перспективы дальнейших действий союзных войск по выполнению стоящих боевых задач, на мой взгляд, стоит. Имея за плечами какой-то опыт участия в локальных военных конфликтах, а также информационном сопровождении спецопераций, позволю высказать некоторые соображения.

Тактика действий союзных войск за почти шесть месяцев боев напоминает, как бы ни парадоксально может показаться, боевые действия времен Первой мировой войны, пусть и отчасти. Если сто лет назад проламывали окопы с колючей проволокой, доты и дзоты, то теперь – крупные бетонированные сооружения, заранее укрепленные опорные пункты и укрепрайоны. Эти оборонительные рубежи и заслоны приходится прогрызать и проламывать. И тогда, и сейчас на первый план выходят артиллерийские дуэли. Плюс контрбатарейная борьба, работа батальонно-тактических групп, нанесение ракетных ударов наземного и морского базирования, широкое применение фронтовой авиации и ударных боевых вертолетов. Военная наука шагнула вперед с космической скоростью.

Такая тактика оказалась верной на данном этапе. Да, пусть медленно, не так быстро, как хотелось, но кольцо вокруг Донбасса сужается. Но остаются харьковское и южное направления с довольно широкой и растянутой протяженностью. Совсем не исключая возможности изменения тактики ведения боевых действий. Речь идет о возвращении к классическим схемам ведения войны – глубоким прорывам, охватам, плотному окружению больших агломераций. Опять же учитывая характер местности (степь на сотни километров, большие реки и водоемы). Один Днепр чего стоит. Крупные города Харьков, Днепропетровск, Одесса. А освобожденные территории, где проживают миллионы людей? Сложные, специфические условия. Я бы сказал прямо – сложнейшие, со своими проблемами, которые уже решаются в ходе спецоперации.

Позволю осторожно предположить, исходя из ситуации, складывающейся на данный момент, что будет дальше.

Первое. Напрашивается удар с юга в обход Харькова. Два ключевых крупных узла – Изюм и Снегиревка в направлении Херсона. В районе Изюма сосредоточена группировка наших войск. Это не секрет и для ВСУ, и для их кураторов в НАТО. Другое дело – им неизвестно, куда будут наступать войска. А наш Генштаб своими планами, естественно, не делится. Можно ударить на север в обход Харькова. Можно начать активное наступление на Барвенково – Синельниково. Или в обход Славянска – Краматорска. При наличии выгодного плацдарма, а таковым является Изюм, можно наступать в разных направлениях.

Второе. Снегиревка. Этот населенный пункт был взят нашими войсками в первые дни спецоперации. Весомый плацдарм в оперативно-тактическом отношении. Отсечение противника от моря. Создание мощного, мобильного ударного кулака для наступления на северное направление, выход на границу с Приднестровской республикой. Или ударить в направлении Запорожья по линии Днепра и соединиться с группировкой, которая может наступать с Барвенково. Другими словами, возможностей для маневров и разных тактических решений много. Как будут происходить события – никто не знает. Это и бесит Киев и командование ВСУ. Они лихорадочно перебрасывают боеспособные части из одного района в другой, оголяя тем самым участки прорыва для наших войск. А степень дезинформации просто зашкаливает.

Помнится, несколько месяцев назад, выступая на коллегии Министерства обороны, С. Шойгу недвусмысленно дал понять, что в ходе других этапов спецоперации войска применят новые тактические приемы и схемы. На мой взгляд, сам ход боевых действий, характер и конфигурация линии фронта, направления и районы наступательных действий союзных войск позволяют с уверенностью судить о том, что возможности для прорывов линии фронта в разных направлениях велики. Чего не скажешь о противнике. Не случайно главком ВСУ генерал Залужный, хорошо понимая плачевную ситуацию и расклад сил и средств явно не в пользу украинской армии, настоятельно просит Зеленского дать команду на отход по линии Днепра. Словом, в ближайший месяц на Донбасской дуге можно ожидать активных наступательных действий нашей армии.

18 августа

Закрыл своим телом противника

Об этом эпизоде вскользь поведал телеканал «Известия». А меня он тронул до глубины души. Через день после информационного сообщения мне на почту пришло короткое письмо от моего товарища, офицера запаса Валерия Костромина. Он родился в Донбассе, но большую часть жизни прожил на Белгородчине. Привожу его полностью, без купюр: «Его звали Миша. Ему было 27 лет. Он был из города Южноукраинска на территории Николаевской области.

Сухие строчки телевизионного репортажа, казенный стиль. Как там у Окуджавы: «…горит и кружится планета». И что есть маленький простой человек в этом водовороте глобальных событий? Песчинка мироздания и в то же время целая вселенная чувств, понятий, смыслов. Как говорили древние, макромир в микромире.

Молодому человеку Мише судьба не оставила выбора. Призыв в ВСУ и война против русских, в случае отказа тюрьма – это минимум, могли и пристрелить на месте, благо фронт рядом, спишут. Попал в самое пекло – район Песок в период штурма. Судьба улыбнулась, он выжил под артобстрелом. Потом судьба улыбнулась еще раз, он попал в плен и по разговорам бойцов ДНР понял, что прессовать его не будут, он местный и после короткой проверки его отпустят домой. И вот после этого судьба жестко задала вопрос: кто ты? Начался артобстрел, и появилась реальная возможность погибнуть всем, в том числе ему. Рядом враги, пусть добрые, пусть местные, но враги, так испокон веков работает опознаватель «свой – чужой». Заройся, спрячься, подумай о себе. Миша прикрыл молодого ополченца, получил тяжелые ранения и скончался. Он прикрыл своего врага, он положил душу свою за того, кто мог его убить. Его учили ненавидеть, а он выбрал любовь. Маленький поступок маленького человека и огромный укор всему человечеству. Планета продолжает крутиться и гореть, из числа живых ушел человек, который, по сути, еще не жил, но миру явлен пример русского характера в который уже раз. Враги наши, глупые и наивные, неужели вы не понимаете, что для того чтобы уничтожить Россию, надо убить последнего русского, а это невозможно. Как сказал великий имперский хохол, «…даже если от нас останется один хутор, то из него возродится русская земля». Безвестный Миша. Царствие тебе небесное, ты встал в ряд со многими, и многие не смогли встать в ряд с тобой, выбрав иудину судьбу. А Россия… Россия – ледокол. Она шла и будет идти при князьях, при царях, при коммунистах, при демократах, при инопланетянах, она вечна, потому что у нее есть такие вот парни…» Вот такая история, глубинная, на мой взгляд, знаковая.

Приведу еще одну выдержку из письма, которое, по сути, заставляет задуматься о том, что нас всех ждет впереди. Его написал сегодня внук великого советского актера Николая Олялина, создавшего в кинообраз советского солдата, который остался в памяти миллионов капитаном-артиллеристом в легендарной киноэпопее «Освобождение».

«Дорогие мои российские журналисты. Сейчас я сижу за газоблоковыми стенами и тревожно прислушиваюсь к любому гулу. Смотрю новости о том, как ваши солдаты на тяжелой бронетехнике въезжают в мою страну для окончательного решения украинского вопроса. И с целью того, чтобы меня – русскоязычного – защитить от хер пойми чего.

Что я точно знаю, что ваш психотический рейх уже давным-давно застолбил свое место рядом с гитлеровским во всей мировой истории. Ваши каналы будут изучать как пример информационного терроризма и подавления воли населения новейшими методами. Дети во дворе, когда будут играть в войну, будут говорить «давай ты за русских», потому что никто даже во время игры не будет хотеть вас изображать (уже слышал подобное собственными ушами от играющих возле бомбоубежища детей). Ваша техника, размалеванная якобы устрашающими символами из «Игры в кальмара», будет взрываться на множестве экранов иксбоксов и плейстейшенов в синглплеерных кампаниях (с рейтрейсингом!). И в целом фильмов наснимают – о-го-го! А вот Николаи Олялины будущего будут играть украинских пацанов, которые с «джэвелинами» посреди чиста поля разделывают вашу нефтяную орду, гомерически хохоча на камеру смартфона»…

Вот итог того, с чем мы столкнулись, пересекая государственную границу на рассвете 24 февраля 2022 года. Это не нагнетание страстей и ужасов, это суровая правда, которую предпочитали не замечать даже у нас. Уже сейчас на фоне специальной военной операции очевидным становится факт, что ожесточенные бои разворачиваются не между армиями двух государств, а между людьми. Как сказал предстоятель Украинской православной церкви митрополит Онуфрий в своем обращении к пастве, «вышли из одной Днепровской купели». При этом блаженнейший архипастырь призвал молиться о победе «нашего войска» и благословил украинскую армию на защиту Украины, фактически призвав к братоубийственной войне. Правда состояла и в том, что этот кромешный ад происходил на фоне воодушевленного порыва тысяч, если не миллионов, людей не просто отделиться от всего русского, но и уничтожать своих единокровных братьев.

Скажем прямо, что такой реакции мало кто ожидал, в том числе в руководстве страны. Не станем перечислять все факторы и причины, которые привели два братских народа к противостоянию. Это произошло не вчера, не за последние восемь лет, а значительно раньше, после развала СССР. Не станем повторяться и искать виновных. Косвенно, где-то субъективно, мы пытаемся ответить на эти вопросы сейчас. Война, как на рентгене, высвечивает человека, причем по разные стороны баррикад. А есть еще люди, их миллионы, которые проживают по обе стороны государственной границы, но многих объединяют родственные узы, товарищеские отношения, одна школа, институт, один окоп в горячих точках. Чего только Афганистан стоит.

В то же время уровень не просто недоверия, а ненависти уже порядком зашкаливает, скажем прямо. Немудрено, если тебе двадцать четыре часа в сутки по «зомбоящику» (особенно в этом преуспели украинские пропагандисты) показывают в большинстве своем фейковые и смонтированные сюжеты с вырезанными на груди надписями, изнасилованными женщинами, повешенными и искалеченными людьми. В российских СМИ это рассказывают об украинских националистах. В украинских – о российских солдатах. И пока сильные мира сего делят сферы влияния, более «слабые», вооружившись – одни патриотизмом, другие национализмом, – режут друг друга. Многие из них не настолько глупы, чтобы не понимать, кому все это нужно, – и все равно режут. А многие не понимают и опять же режут – соседей, друзей, собратьев… Почему? Мягко скажем, самый непростой вопрос. Позволю привести только несколько фактов, неоспоримых. Еще до событий 2014 года новый учебный год в украинских школах на западе и юго-востоке начинался с «урока мужества», может, это называлось по-другому, спорить не берусь. Только в Ивано-Франковске, Львове в пример ставили Бандеру и вояк УПА, а в Донецке и Луганске – подвиг молодогвардейцев в годы Великой Отечественной. Выросло целое поколение украинских школьников, студентов с совершенно разными представлениями о своей истории, своих предках.