Читать книгу: «Акива и Рахель. История великой любви», страница 3

* Талмуд, трактат Йома, 9б.

заклятый враг, которого звали Бар Камца*. Он послал слугу

с приглашением к своему другу Камце, но посыльный пере-

путал адрес и доставил приглашение Бар Камце. Бар Камца не

понял, в чем дело, и еще раз переспросил посыльного, ему ли

это приглашение, и посыльный подтвердил.

Решив, что враг желает помириться с ним, Бар Камца, ни-

чего не подозревая, надел дорогие одежды и пришел на пир

в дом врага. Он занял место среди гостей, как вдруг хозяин

дома его увидел и закричал:

– Что ты тут делаешь, как ты смеешь являться в мой дом

без приглашения?

Бар Камца понял, что посыльный ошибся, и произнес:

– Я заплачу за свою порцию, только не позорь меня перед

гостями, среди них много уважаемых людей Иерусалима. Как

я буду смотреть им в глаза?

Хозяин ответил ему отказом. Тогда Бар Камца предложил

оплатить половину всех расходов, но хозяин дома снова не

согласился.

– Я готов заплатить за всех! – вскричал Бар Камца. —

Только не выставляй меня из дома на глазах у людей!

Но и тогда хозяин дома ответил отказом и настоял, чтобы

непрошеный гость покинул его дом. Разгневанный Бар Камца

вынужден был уйти с позором.

– Что же, гости, наблюдая за происходящим, сидели и мол-

чали? – спросил Акива.

– Да, среди них было много уважаемых людей и мудрецов,

но они предпочли не вступать в конфликт. И тогда Бар Кам-

ца решил отомстить и хозяину пира, и его гостям, которые не

вступились за него. Он пришел к императору и сообщил ему,

* История о Камце и Бар Камце приводится в Вавилонском Талмуде, в трак-

татe Гитин.

что евреи готовят восстание против Римской империи. В до-

казательство своих слов он попросил правителя отправить

в Храм тельца для жертвоприношения. В дороге Бар Камца на-

нес тельцу небольшое увечье, зная о том, что, по законам Торы,

животные с таким изъяном не годятся для жертвоприношения.

Во время обсуждения раввины долго спорили, можно ли

приносить этого тельца в жертву. Многие понимали, чем гро-

зит отказ принести жертву римлян, но тем не менее они отка-

зали римскому императору. Император был в ярости и послал

в Иудею армию. Римские войска вторглись в Иерусалим, со-

жгли Храм и разрушили город.

– Даже и не поймешь, кто прав, а кто виноват, – задумал-

ся Акива. – Богач, который устраивал пир и поступил с го-

стем неподобающе? Или мудрецы, которые видели ссору, но

промолчали? Или Бар Камца, который из-за личной обиды на-

вел гнев на свой народ?

– Да, это сложный случай. Но это, наверное, косвенная при-

чина произошедшего, она четко отображает то отношение людей

к друг другу, которое царило в Иерусалиме. Теперь мы остались

без Храма, многих жителей Иерусалима римляне увели в плен,

и мой отец очень волнуется за будущее нашего города и народа.

Он утверждает, что без сильного лидера нас не будут восприни-

мать всерьез и римляне поработят нас, – сказала Рахель.

– Разве мало мудрых раввинов, которые могут стать лиде-

рами? – засомневался Акива.

– Наш народ сложно объединить. Большая часть раввинов

является лидерами только у горстки своих учеников, но в глазах

других они себя опорочили, и поэтому нет одной мощной силы.

Акива, знаешь, о чем я часто думаю с тех пор, как познако-

милась с тобой? Не знаю, почему, но у меня такое внутреннее

ощущение, что если бы ты был грамотным, то смог бы стать

лидером. Ты бы смог всех объединить! – призналась Рахель.

– Рахель, о чем ты говоришь? Если такие уважаемые люди не

могут объединить народ, что смогу сделать я, простой пастух?

– Слова Рахель прозвучали для Акивы как гром с ясного неба.

– Многие из них больше заняты собой, чем нуждами об-

щины. Акива, я видела, как ты заботлив с овцами, у тебя до-

брое сердце, и думаю, из тебя получился бы отличный лидер,

способный объединить вокруг себя много людей. Почему ты

не хочешь научиться грамоте и Торе? – убеждала Рахель.

– Рахель, разве ты забыла, мне тридцать пять лет, мне позд-

но учиться, – не соглашался Акива.

– Еще не поздно, – убеждала девушка. – Если ты будешь

много и усердно заниматься, то слова Торы смогут проник-

нуть в твое сердце.

– Рахель, и денег у меня нет, чтобы бросить работу и пой-

ти учиться. Благодарю тебя за теплые слова, обо мне еще ни-

кто так высоко не отзывался, – грустно сказал Акива.

– Мне пора идти, но знай, Акива, что учиться никогда не

поздно. Мудрецы говорят, что мы должны учиться всегда, до

самой старости.

Они давно попрощались, но Акива продолжал думать о Ра-

хель и о словах, сказанных ею в его адрес.

Ежедневно Рахель приходила к реке, и они подолгу обща-

лись и очень подружились. Акива еще никогда не был таким

счастливым: он мог общаться с самой милой и самой лучшей

девушкой!

Акива и в этот шаббат направился в дом старого Шэтии,

чтобы провести праздничный день с ним и его супругой.

В доме Шэтии позвякивала посуда, это госпожа Охелия

убирала со стола после шаббатной трапезы. Шэтия, встрево-

женный молчанием Акивы, спросил:

– Почему ты такой молчаливый сегодня, Акива? Что слу-

чилось?

Акива не ответил.

– Акива, мои глаза еще не обманывают меня. Расскажи же,

что случилось.

– Я расскажу, только выслушай меня, господин, и не сер-

дись. Мы с Рахель очень сблизились в последнее время. Мы

видимся практически каждый день и подолгу беседуем. Ска-

жи, есть ли у меня хоть крупица надежды стать мужем Рахель,

дочери Кальбы Савуа?

– Не послушался ты моего совета, не держался от нее по-

дальше, – грустно произнес Шэтия. – Теперь жди беды. Аки-

ва, прошу как старший, забудь о ней, пока не поздно. Так будет

лучше для тебя и для нее. Найди другую женщину, достойную

тебя, и создай семью, зачем ты мучаешь и себя, и молодую де-

вушку? Возможно, ты ошибаешься и принял ее беседы за осо-

бое внимание.

– Господин Шэтия, я уверен, это нечто большее, чем про-

сто беседа. За всю мою жизнь со мной еще никогда такого не

случалось. Я не могу забыть о ней ни на минуту, я везде ищу

ее, в каждом звуке пытаюсь услышать ее голос, – объяснял

Акива.

– Кальба Савуа выгонит тебя из имения тотчас, как узнает

о твоих чувствах, и ты снова будешь скитаться по Иудее в по-

исках заработка, – увещевал подопечного Шэтия.

– Пусть, мне ничего не страшно. Я хочу быть с ней вме-

сте, и пусть он выгонит меня, я не могу без нее жить, – твер-

дил свое Акива.

«Разговоры бесполезны», – подумал господин Шэтия и тя-

жело вздохнул.

– Господин Шэтия, ты думаешь, я не понимаю, что она для

меня несбыточная мечта и мы никогда не сможем быть вме-

сте? Я все прекрасно понимаю, я даже не вижу дна той пропа-

сти, которая разделяет нас. Я знаю, что шанс быть нам вместе

один на миллион. Да, шанс один на миллион, но он все-таки

есть, – продолжал Акива.

– Раз ты все сам прекрасно понимаешь, то зачем продол-

жаешь видеться с ней?

– Я пытался прислушаться к твоему совету, но ничего не

могу с собой поделать, это сильнее меня. Я не могу описать,

что она для меня значит. Я никогда раньше ничего подобно-

го не испытывал, до встречи с ней я ненавидел эту жизнь и

все на свете. Пускай у нас ничего не получится, но я мечтаю

только об одном – чтобы это длилось как можно дольше, так

как даже за минуту, проведенную с ней, я готов отдать свою

жизнь. Я прожил серую жизнь, но теперь мне будет хоть что

вспомнить перед смертью, будет хоть какое-то светлое воспо-

минание в моей жизни, – грустно произнес Акива.

Шэтии стало жаль Акиву, он видел любовь и уважение, ко-

торое пастух испытывал к Рахель, и, немного подумав, произ-

нес:

– Акива, я вижу, что ты уже все для себя решил и никаки-

ми уговорами тебя не остановить, но я прошу тебя, обдумай

все еще раз.

– Я уже все обдумал и все решил. Если она предначертана

мне судьбой, то мы будем вместе.

– Рахель очень хорошая девушка, может, она и в самом

деле согласится стать твоей женой и вы проживете достойную

жизнь. Знай, Акива, в жизни многое зависит от жены. Если ря-

дом с тобой будет мудрая женщина, которая сможет вызвать

твое уважение, то и ты будешь стараться стать лучше, чтобы

не огорчать ее.

– Благодарю за добрые слова, уважаемый Шэтия. Мне они

сейчас необходимы.

– Ох, Акива, не забывай, – вслух сокрушался Шэ-

тия, – ты почти вдвое старше ее и вы совсем разные люди,

разного положения и достатка, подобная связь часто заканчи-

вается трагично.

– Выходит, что простой человек, как я, не достоин быть

счастливым и Рахель не может стать женой бедного пастуха?

– Глаза Акивы блестели. – Но я хочу попытаться: если она

моя судьба, то мы будем вместе. А если нет, то я так и проживу

остаток моей жизни в одиночестве, – уныло закончил Акива.

– Акива, Акива, – тяжело вздохнул Шэтия. – Видимо, уже

ничего не поделаешь, я с самого начала пытался отговорить и

всячески запугивал тебя, чтобы ты оставил эту затею. Вижу, на-

мерения твои серьезны, и я уважаю их.

Господин Шэтия помолчал и затем уверенно произнес:

– Если бы я был на твоем месте и мне нравилась девушка,

знаешь, что бы я сделал? Я бы не стал слушать такого старика,

как я, а пошел бы и поговорил с ее отцом.

– Я с тобой согласен, но мне очень страшно, страшно потерять

Рахель. Ты же понимаешь, уважаемый Шэтия, если Кальба Савуа

не даст согласия, то мы с Рахель больше не сможем видеться.

– Я могу сам пойти поговорить с Кальбой Савуа, пусть

даже испортятся наши с ним отношения, – предложил старик.

– Нет, это самое главное в моей жизни дело я должен сде-

лать сам, – твердо отказался от помощи Акива.

* * *

Акива вернулся в имение Кальбы Савуа и приступил к своим

обязанностям. Ранним утром он пригнал овец к реке и стал

ждать прихода Рахель. Он оборачивался на каждый шорох, но

Рахель все не было. Уже темнело. Акива в надежде увидеть

любимую захотел задержаться у реки дольше обычного. Но,

прождав еще некоторое время, решил вернуться обратно и по-

гнал скот в загон.

В столовой ужинали рабочие, но Акива направился в свою

комнату. Зажег свечу и лег. Его мысли были заняты только Ра-

хель, и они напрочь вытеснили из его головы мысли о еде. Он

не чувствовал никаких признаков голода, несмотря на то что

не ел с самого утра. Он задавал себе только один вопрос: по-

чему Рахель сегодня не пришла, – но не мог найти однознач-

ного ответа. Акива старательно отгонял от себя грустные мыс-

ли и мечтал только о новой встрече с ней. В его мечтах они,

взявшись за руки, прогуливались вдоль реки, беседуя на раз-

ные темы. И когда солнце начинало свой путь назад, они, уса-

живаясь на высоком камне, наблюдали за прекрасным закатом.

В его фантазиях они молча смотрели, как солнце плавно уто-

пает в реке, а облака медленно движутся вдаль. Вокруг стояла

упоительная тишина, и только шум листвы и пение птиц из-

редка нарушали ее.

Стук в дверь прервал мечты Акивы. Он медленно встал,

чтобы открыть. В дверях стоял Эзра.

– Мир тебе, Акива, почему ты не пришел ужинать? – спро-

сил управляющий.

– Я немного устал и решил отдохнуть, – ответил пастух,

несколько удивленный приходом Эзры.

– Я обеспокоился, не заболел ли ты, и принес тебе ужин.

Поешь, – и Эзра протянул работнику тарелку.

Акива поблагодарил за заботу и поставил поданную тарел-

ку с едой на стол.

Эзра ушел. Акива, не притронувшись к ужину, снова при-

лег, продолжая думать о Рахель и мечтать о новой встрече. Он

хотел заснуть поскорее, чтобы наступил новый день, который

обязательно принесет ему встречу с любимой Рахель.

Но и на следующий день надежды не оправдались, и Акива

вернулся к себе, так и не повидав Рахель. Он метался по комна-

те, не находя себе места, перебирая в голове разные варианты

происходящего. Так и не сомкнув глаз до самого утра, пастух

вышел из комнаты и пошел к загону.

Гремел гром, и небо было затянуто темными тучами. С са-

мого утра лил проливной дождь. Но, несмотря на это, Аки-

ва снова вывел стадо к реке и с нетерпением ждал появления

Рахель. Прождав несколько часов и поняв, что дождь толь-

ко набирает силу и от раскатов грома стадо может разбежать-

ся в разные стороны, Акива был вынужден загнать овец в за-

гон раньше обычного и возвратиться в свое жилище. Ужин

и в этот раз не прельстил Акиву. Мысли сменяли одна дру-

гую, становясь грустнее и грустнее. «Неужели я потерял ее, и

она будет принадлежать другому? – думал Акива, и скупые

слезы готовы были заблестеть росинками на его ресницах. —

Если я ее больше не увижу, то не смогу жить».

Акива отгонял от себя навязчивые мысли о расставании с Ра-

хель. «Она не пришла на пастбище, как приходила раньше, мо-

жет, причиной всему этот непрекращающийся дождь», – уте-

шал он себя.

«Да, точно! Сегодня из-за дождя мне пришлось и овец

загнать пораньше», – подумал Акива и немного успокоился.

«Вдруг Рахель все же решила прийти, несмотря на ненаст-

ную погоду? – посетила Акиву мысль. – Она ждет меня там,

а я, дурак, сижу здесь, в тепле. Немедленно побегу к реке, Ра-

хель, наверное, вся промокла и замерзла».

Акива, ничего не накинув, как был – в тонкой рубашке и

холщовых штанах – выбежал из комнаты и ринулся к реке.

На улице было темно, и проливной дождь хлестал Акиву по

лицу. Он бежал по мокрой, скользкой дороге, падал, но вста-

вал и продолжал бежать. Его одежда испачкалась в грязи, но

он не обращал на это внимания и торопился к реке… Подбе-

жав к беседке и не встретив там Рахель, Акива понял, что ее

сегодня здесь не было, и почувствовал горькое разочарование.

Акива предположил самое для него страшное: Рахель уже от-

ветила согласием на предложение одного из учеников ешив, и

они уже вместе празднуют это событие. Грустные мысли ов-

ладевали им все с большей силой. Он был на грани отчаяния,

мысль, что она уже принадлежит другому и он ее больше не

увидит, разбивала его сердце.

Он мок под дождем, но долго не сводил взгляда с пустую-

щей беседки в призрачной надежде, что Рахель вот-вот поя-

вится. Он ждал и не терял надежды, но, осознав, что Рахель

не придет, впал в безумное отчаяние, и слезы соленым ручьем

потекли по его щекам. Непрекращающийся дождь смывал их

с лица взрослого мужчины, но они лились с еще большей силой.

Акива, который в последний раз плакал в раннем детстве, ниче-

го не мог с собой поделать. Слезы текли все сильнее и сильнее.

– Ты что плачешь? – упав коленями в грязь и подняв руки

к небу, обратился Акива к дождю. – Ты же не любишь, как я. Ты

даже не представляешь, какая она девушка и что такое прожить

день, не видя ее. Сколько дурных мыслей посещают мою глупую

голову, и я ничего не могу с этим поделать. Почему мы не виде-

лись сегодня? Может, из-за тебя она сегодня не пришла? Может,

ты всему виной? Почему ты льешь и льешь? Почему ты хочешь

нас разлучить? Разве ты не видишь, как я страдаю, разве ты не

понимаешь, что я умру без нее? Она – это все, что есть у меня

в этой жизни, она моя последняя надежда обрести счастье.

Акива сделал несколько глубоких вдохов и снова заговорил:

– Дождь, ты когда-то сделал мне самый большой подарок

в жизни – подарил встречу с Рахель. Ты и в тот незабвенный

день лил не переставая, и мы с Рахель встретились в беседке,

которая сейчас передо мной. Этот день был самым счастливым

в моей жизни, но теперь ты разлучил нас… До встречи с Рахель

я жил как слепец, который ничего не видит и не знает радостей

этого мира. Но после встречи с ней я прозрел. Я наконец-то

понял, что жизнь бывает и прекрасной, понял, что существует

такой человек, ради которого я готов расстаться с этой жизнью.

Теперь ты снова хочешь лишить меня зрения? Зачем ты пока-

зал мне свет, а теперь хочешь ослепить меня? Лучше бы я на-

всегда остался слепым и никогда не видел ее.

Знаешь, если человек с детства лишен зрения и не имеет

никакого представления о видимом мире, ему легче жить. Но

если когда-то он имел зрение и мог любоваться всеми краска-

ми мира, но потом ослеп, то ему нестерпимо больно.

Акива затих и, припоминая голос Рахель, пробормотал:

– Она называла меня по имени, и из ее уст оно звучало

сладкой музыкой. А теперь по твоей вине я не только не слы-

шу ее, даже не вижу…

Набрав в легкие как можно больше воздуха, Акива, несмо-

тря на сильный дождь, устремил взгляд в небо и крикнул изо

всех сил:

– Дооооооождь! Как я тебя ненавижу! И весь мир ненави-

жу! – Акива криком разрывал себе грудь, но дождь заглушал

его слова. – Разве мне совсем отказано в праве быть счастли-

вым? Разве я виноват в том, что беден и должен зарабатывать

себе на жизнь тяжелым трудом? Я понял, ты плачешь из-за

того, что мы оба раньше были одиноки и несчастны, но теперь

у меня есть Рахель, моя Рахель, и я самый счастливый чело-

век на свете. Ты мне просто завидуешь, тебя никто не любит,

как только ты появляешься, люди скрываются от тебя в своих

домах, а меня наконец-то кто-то полюбил, и тебе не удастся

все испортить! Знаю, ты тоже думаешь, что я простой пастух

и принял ее вежливые беседы за внимание к себе, а сострада-

ние – за любовь. Да, может, оно и так, может, я все выдумал.

Но я больше не могу ждать и терпеть неизвестность, я сей-

час же пойду к Кальбе Савуа и поговорю с ним, и будь что бу-

дет. Может быть, он поймет меня и согласится отдать за меня

Рахель, а если нет – я готов расстаться с жизнью… Мне не

нужен мир без нее.

Акива поднялся и как был – в грязном одеянии – реши-

тельно направился к дому Кальбы Савуа. Он вытирал слезы

рукой и мысленно складывал слова, которые скажет отцу Ра-

хель. Слезы не переставали течь по его щекам, и он смахивал

их облепленной глиной ладонью. «Откуда они берутся, про-

клятые слезы, я же с самого детства не плакал, – думал Аки-

ва, – наверное, после встречи с Рахель моя душа отогрелась

и в ней проснулось все, что спало так много лет».

Подойдя к дому, пастух увидел, как преклонных лет слуга

запирал двери дома на ночь. Акива обратился к нему с прось-

бой провести его в дом для встречи с Кальбой Савуа. Слуга,

увидев Акиву в таком неприглядном виде, попытался выяс-

нить, что произошло, но Акива настаивал, чтобы тот провел

его в дом. Рахель, чьи окна выходили во двор, услышала спор

двух мужчин и выглянула в окно.

Она увидела, что старый слуга не пускал Акиву в дом. Ра-

хель быстро оделась и спустилась вниз.

– Что случилось? – обратилась она к слуге.

– Пастух Акива хочет говорить с твоим отцом, госпожа.

Я ему говорю, что сейчас неподходящее время и Кальба Савуа

отдыхает, – объяснил растерянный слуга.

– Иди в дом, я сама с ним поговорю, – приказала Рахель.

Рахель подошла к измазанному грязью и дрожащему от хо-

лода Акиве. Вода стекала с его одежд, а из глаз все еще текли

слезы, но это уже были слезы счастья, а не печали.

– Акива, – Рахель с тревогой взглянула в его лицо, – что

произошло? Почему ты хочешь видеть моего отца, тебя кто-

то обидел?

– Нет, – смиренно ответил Акива, низко опустив голову,

чтобы Рахель не видела его слез.

– Ты весь промок, ты же заболеешь… Подожди, я принесу

тебе теплые вещи, – произнесла Рахель.

Акива, не обращая внимания на слова девушки, задал са-

мый главный для него вопрос:

– Рахель, мы не виделись три дня, и я очень волновался,

думал, что с тобой что-то случилось. Почему ты не пришла

к реке, я тебя чем-то обидел?

– О чем ты говоришь, Акива! Чем ты можешь меня оби-

деть? Я уезжала из Иерусалима с отцом.

– Куда вы ездили?

Рахель, обеспокоенная видом Акивы, не ответила на его во-

прос, но сказала:

– Подожди здесь, я сейчас принесу тебе одежду, попить и

поесть.

– Мне ничего не нужно, – строго проговорил Акива. —

Ответь мне, куда вы ездили? Твой отец взял тебя с собой, что-

бы познакомить с будущим мужем? Он уже договорился и

о вашей свадьбе?

– Акива, о какой свадьбе ты говоришь? Мы с отцом по при-

глашению раби Йоханана бен Закая ездили в город Явне, что-

бы принять участие в торжествах по случаю обрезания* но-

ворожденного сына одного из раввинов, и вернулись только

сегодня вечером. Мне не хотелось ехать в Явне, но отец насто-

ял, чтобы я сопровождала его в этой поездке.

– Обрезание только повод, он взял тебя, чтобы поскорее

выдать замуж! – крикнул Акива.

– Зачем ты так говоришь о моем отце? – Рахель испуган-

но отпрянула от Акивы. – Ты его совсем не знаешь. Если ты

будешь говорить о нем в таком тоне, мы больше не увидимся.

* Обрезание (на ивр. – Брит мила), обряд, который, согласно традициям иуде-

ев, символизирует завет, договор между Б-гом и народом Израиля.

Рахель хотела уйти.

– Прости меня, не уходи, Рахель. – Акива осознал, что по-

зволил себе лишнее. – У меня выдались очень тяжелые дни.

Я бы никогда не пришел сюда, зная, что с тобой все в поряд-

ке. Я все это время думал, что ты заболела и тебе нужна по-

мощь. Мне важно знать, что ты в полном здравии и не нужда-

ешься в моей помощи.

– Акива, если ты сейчас же не переоденешься, то помощь

понадобится тебе. И мне тоже, если отец узнает, что я в позд-

ний час не в комнате, – улыбнулась Рахель.

Акива счастливо рассмеялся:

– Теперь, когда я знаю, что у тебя все в порядке, я пойду

к себе!

– Ты уходишь не попрощавшись, – весело произнесла

Рахель.

– Я боюсь, что если попрощаюсь с тобой, то больше не

увижу никогда, – уже серьезно сказал Акива.

«И я не хочу с тобой прощаться», – мысленно сказала Рахель.

Пожелав Акиве спокойной ночи, Рахель направилась в дом.

– Я завтра буду целый день у реки, если сможешь, прихо-

ди, – сказал ей вдогонку Акива и направился к своему жилищу.

* * *

– Мир тебе, Акива! У меня много дел, но я пришла узнать,

как ты себя чувствуешь, и пожелать тебе хорошего дня!

– Благодарю тебя, Рахель! Как видишь, я здоров. Расскажи

о твоей поездке в Явне, – попросил Акива.

– На обрезание приехало много уважаемых людей, прак-

тически со всей Иудеи, и было очень весело. Раввины расска-

зывали интересные жизненные и философские истории. На

следующий после обряда день мы с отцом посетили ешиву.

Я была удивлена, что в ешиве обучают так много людей, всех

возрастов. Они целыми днями молятся и изучают Тору.

– Я тоже хочу начать изучать Тору, – прервал рассказ де-

вушки Акива, – Рахель, я много думал о твоих словах, ска-

занных в защиту учебы, и пришел к выводу, что ты права.

– Это замечательно. Тебе нужно обязательно пойти учить-

ся, – Рахель так обрадовалась, что захлопала в ладоши.

Акива продолжил:

– Раньше я считал, что у людей в моем нынешнем возрас-

те все лучшее уже в прошлом и они просто доживают оста-

ток своих лет. Но после встречи с тобой все в моей жизни из-

менилось – я словно очнулся после долгого сна, по-другому

стал смотреть на мир. Мне открылись вещи, на которые я не

обращал внимания раньше. Я понял, что мы можем многому

научиться у всего, что нас окружает. Посмотри, пожалуйста,

на тот большой камень в реке.

Рахель бросила взгляд на груду камней, схожую с неболь-

шой пирамидой.

– На какой из них? – переспросила девушка.

– Вон на тот, с глубоким отверстием, видишь? – указывая

посохом на большой камень, уточнил Акива.

Убедившись в том, что Рахель устремила взгляд в правиль-

ном направлении, Акива вновь заговорил:

– Знаешь, Рахель, я никак не мог понять, откуда в огромном

камне появилось отверстие. Я начал внимательно наблюдать

за камнем и понял, что причина этому – капающие на него

капли воды. Какой же урок я извлек для себя из увиденного?

Рахель слушала, затаив дыхание.

– Как капли воды, – тем временем говорил Акива, – па-

дая одна за другой, день за днем, смогли пробить отверстие

в большом камне, так и слова Торы смогут проникнуть в мое

сердце.

Акива бросил внимательный взгляд на собеседницу, ища

у нее поддержки.

– Ты прав, Акива, у тебя получится, главное – на-

чать, – горячо поддержала Рахель.

– Если я в этой жизни научусь чему-то, то знай, Рахель,

это благодаря тебе. – Слезы радости и умиления готовы были

брызнуть из глаз Акивы.

– Рано тебе меня благодарить, – лучезарно улыбнулась

Рахель и, посмотрев на клонившееся за горизонт солнце, до-

бавила: – Прости, но мне нужно возвращаться обратно.

– Останься еще немного, – взмолился Акива.

– Нет, Акива, мне пора, отец будет волноваться. Я пришла

на минутку, чтобы поприветствовать тебя.

– Прими мою благодарность, Рахель, за все, за то, что при-

шла. У меня очень однообразная жизнь: каждый день я про-

сыпаюсь чуть свет, съедаю кусок хлеба, выгоняю овец, смо-

трю, чтобы они паслись в хорошем месте, вечером загоняю их

обратно и иду спать. И только встречи с тобой украшают мое

жалкое существование.

Рахель молча слушала Акиву, а он говорил быстро, как буд-

то боялся, что Рахель уйдет, не услышав самого важного.

– В те дни, когда ты не приходила, мне было очень страш-

но, я не мог найти себе места. Я думал, что потерял тебя, и не

хотел больше жить.

– У меня много обязанностей по дому, и днем не всегда по-

лучается выбираться. – Рахель сделала успокаивающий жест

в сторону Акивы. – В дни, когда у нас гости, я сижу с ними

до самого вечера.

– Если бы ты могла каждый день приходить хоть на мину-

ту! – воскликнул Акива. – Рахель, не знаю, что со мной про-

исходит, ничего подобного я раньше не испытывал и никогда

никому не говорил таких слов.

Акива внезапно замолчал, обмякнув. Ему было трудно при-

знаваться в собственной слабости, но душа требовала откро-

вений, и он продолжил:

– Рахель, я очень одинокий человек, который до встречи

с тобой ненавидел свою жизнь. Мне много не нужно, и в моем

положении смешно на что-то рассчитывать, но если бы я толь-

ко мог видеть тебя, слышать тебя или просто молча смотреть

на тебя, то в мире не нашлось бы человека счастливее и бога-

че. Я бы все богатства мира отдал, чтобы хоть иногда видеть

тебя. Рахель, когда ты рядом, я забываю обо всем на свете.

Перед сном Рахель долго думала о словах, сказанных Аки-

вой, а еще больше – о его желании пойти учиться грамоте и

Торе. Она с каждым разом все больше убеждалась, что никог-

да не встречала такого необычного человека, как Акива, кото-

рый, несмотря на свою безграмотность, не был похож на дру-

гих. В глазах молодой неискушенной девушки он рисовался

мужественным, добрым и мудрым человеком.

Акива тоже думал о беседе с Рахель и незаметно заснул.

С рассветом он поторопился вывести скот к реке и с нетерпе-

нием ожидал новой встречи с любимой.

* * *

Рахель спешила к реке.

– Мир тебе, Акива! Я очень торопилась, но думала, что

уже не застану тебя здесь. У нас сегодня было много гостей,

но, как только появилась возможность, я направилась к реке.

– Мир и тебе, Рахель! – Сердце Акивы радостно заби-

лось. – Я хотел уйти, но решил подождать еще немного в на-

дежде, что ты придешь. Я мечтал, чтобы ты пришла. Я знал,

что ты придешь. Всю ночь я не мог уснуть, размышляя о на-

шем разговоре.

– Я тоже долго думала о твоих словах. Ты мог бы повто-

рить их? – Рахель немного смутилась, но с нетерпением ожи-

дала ответа.

– Да, Рахель. Я никогда не встречал такую девушку, как

ты. – В словах Акивы не было ни доли сомнения. – Я готов

на все, чтобы видеть тебя хоть иногда.

– Ты бы смог провести с такой девушкой, как я, всю жизнь?

– решительно спросила Рахель.

Акива опустил голову.

– Ответь, смог бы? – потребовала Рахель.

Рахель ждала, но у Акивы не было ответа, он пребывал

в замешательстве. Размышляя о перспективах получения со-

гласия Кальбы Савуа на замужество Рахель, Акива загрустил.

– Мысль о том, что я простой пастух, а ты дочь богато-

го и важного человека, не дает мне покоя, – признался нако-

нец Акива.

– Деньги для меня не главное, ответь, хотел бы ты стать

моим мужем и провести со мной всю жизнь? – снова задала

главный вопрос Рахель.

Акива снова опустил голову и загрустил, затем тяжело

вздохнул и сказал:

– Рахель, я даже и думать об этом не смею. Для меня ви-

деть тебя, слышать твой голос – это уже верх мечтаний. Если

бы ты только знала, что ты значишь для меня. Когда ты ря-

дом, я забываю о том, что я бедный пастух, который не умеет

писать и читать. Я чувствую себя самым богатым человеком

на свете. Когда ты рядом, у меня вырастают крылья и я парю

над землей, как орел.

Рахель слушала Акиву не перебивая.

– Я начал благодарить Вс-вышнего перед сном, как ты

меня научила, и прошу о здоровье для тебя. – Акива так и

стоял с опущенной головой: разговор для него был тяжелым.

– Я просыпаюсь утром и снова благодарю Вс-вышнего за

то, что я проснулся, и прошу только одного – чтобы я смог

увидеть тебя. Благодаря тебе я меняюсь, становлюсь лучше.

Я очень тебя люблю, но не могу забыть, что я простой пастух,

а ты дочь важного и богатого человека.

– Акива, я выйду за тебя замуж, но при одном условии, —

вдруг уверенно сказала Рахель.

Акива был ошеломлен. Он не мог поверить в свое счастье.

– Рахель, если ты согласишься стать моей женой, я куплю

тебе самое дорогое кольцо! – Акиве хотелось сделать для Рахель

что-нибудь необыкновенное. – Да, я возьму ссуду у ростовщика и

готов годами расплачиваться с ним, лишь бы купить тебе лучшее

украшение. Я на все готов, ты будешь самой красивой невестой.

Рахель громко рассмеялась:

– Ты возьмешь деньги у ростовщика для того, чтобы ку-

пить мне украшение? Но мне не нужны украшения, у меня их

достаточно.

– Конечно, как же я не догадался! – хлопнул себя по лбу

Акива. – У нас же нет дома, нам нужен дом – тебе, мне и

нашим будущим детям. Я возьму деньги у ростовщика и по-

строю для нас приличный дом, где мы сможем жить и растить

наших детей. А потом я буду работать днем и ночью и верну

все взятые у ростовщика деньги. Если прикажешь, я готов ра-

ботать у твоего отца семь лет без единой монеты, как когда-то

Яаков работал за свою Рахель. Лишь бы мы были вместе.

– Акива, выслушай меня. Мне ничего этого не нужно. —

Девушка стала серьезной. – Если ты хочешь, чтобы я стала

твоей женой, выполни только одно условие! После свадьбы

ты должен пойти изучать Тору.

– Изучать Тору?! Рахель, это самое простое, что ты могла

попросить. Это и есть твое условие? – радостно переспро-

сил Акива.

– Да, но ты в точности выполнишь его, ты бросишь пасти

скот, рубить дрова и собирать хворост и будешь только учить-

ся, – твердила Рахель. – Я уверена, что из тебя получит-

ся хороший раввин. Если бы я смогла отправить тебя учить-

ся! – с сожалением покачала головой любимая Акивы. – Ты

так заботлив со своим стадом! Мне думается, ты мог бы стать

достойным главой общины, и тогда люди со всей Иудеи при-

ходили бы учиться у тебя. Я буду тебе помогать во всех тво-

их делах.

– Я очень хочу учиться, поверь мне, – ответил Аки-

ва, – но выйдет ли что-нибудь из нашей затеи? Твой отец ни-

когда не согласится выдать тебя замуж за простого пастуха.

Самые лучшие женихи Иерусалима желают взять тебя в жены.

– Я понимаю, осуществить задуманное будет непросто, но

я что-нибудь придумаю, – уверенно пообещала Рахель.

– Господин Шэтия может поговорить с твоим отцом

о нас, – предложил Акива.

– Не стоит. Я сама поговорю с отцом, но, если я пойду

на этот шаг, я должна быть уверена, что ты изменишь свою