Еврейские сказки и легенды

Орлиный дворец

К востоку от Страны Восходящего Солнца жил король, который проводил все свои дни и половину ночей в удовольствиях. Его королевство находилось на краю света, согласно знаниям тех времен, и почти полностью было окружено морем. Казалось, никого не волновало, что находится за барьером из скал, отделявшим землю от остального мира. Если уж на то пошло, никто, казалось, ни о чем особо не беспокоился в этом королевстве.

Большинство людей последовали примеру короля и вели праздную, беззаботную жизнь, не задумываясь о будущем. Король считал задачу управления своими подданными большой помехой; он не хотел беспокоиться о предложениях, касающихся благосостояния людей, и документы, которые ему приносили на подпись его советники, никогда не читались.

– Не беспокойте меня, – было его обычным замечанием. – Вы мои советники и государственные служащие. Разбирайтесь с делами так, как считаете нужным.

И он отправлялся на свою любимую охоту, которая была его любимым занятием.

Земля была плодородной, и никому никогда не приходило в голову, что плохая погода может когда-нибудь повлиять на урожай и вызвать нехватку зерна. Люди не принимали никаких мер предосторожности, чтобы заложить запасы пшеницы, и поэтому, когда однажды летом было очень мало дождей и поля были выжжены, последовавшая зима была отмечена страданиями. Королевство столкнулось с голодом, и народу это не понравилось. Они не знали, что делать, и когда они обратились к королю, он не смог им помочь. Действительно, он не мог понять, в чем заключалась трудность. Он принял это очень легко.

– Я могучий охотник, – сказал он. – Я всегда могу убить достаточно зверей, чтобы обеспечить достаточный запас пищи.

Но засуха иссушила траву и деревья, а нехватка такой пищи значительно сократила поголовье животных. Король обнаружил, что в лесах нет оленей и птиц. Тем не менее он не мог осознать серьезность ситуации, и то, что он считал чрезвычайно яркой идеей, поразило его.

– Я буду исследовать неизвестную территорию за барьером скалистых холмов, – сказал он. – Несомненно, там я найду землю изобилия. И, по крайней мере, – добавил он, – это будет приятное приключение с хорошей охотой.

Поэтому была организована большая экспедиция, и король со своими спутниками-охотниками отправился на поиски тропы через скалы. Это было совсем нетрудно, и на третий день среди скал и вершин, образующих вершину барьера, был обнаружен проход, и король увидел землю за ним.

Земля казалась огромной и прекрасной, простирающейся так далеко, насколько хватало глаз, в лесу огромных деревьев. Осторожно охотники спустились по другую сторону каменного барьера и вошли в неизвестную страну.

Земля казалась необитаемой. Не было также никаких признаков какого-либо зверя или птицы. Ни один звук не нарушал тишины леса, не было видно никаких следов. Насколько охотники могли понять, ни одна нога никогда раньше не ступала в эти края. Даже природа, казалось, пребывала в покое. Все деревья были старыми, их стволы имели причудливые формы, листья были желтыми и сухими, как будто рост прекратился давным-давно.

В целом марш по лесу был довольно жутким, и охотники двигались гуськом, что добавляло красок странному впечатлению. Новизна, однако, понравилась королю, и он продолжал свой путь в течение четырех дней.

Затем лес резко оборвался, и исследователи вышли на обширную открытую равнину, пустыню, по которой текла широкая река. Далеко за ним возвышалась гора, увенчанная скалами правильной формы. Во всяком случае, они казались скалами, но расстояние было слишком велико, чтобы кто-либо мог говорить с уверенностью.

– Вода, – сказал визирь, – это признак жизни.

Поэтому король решил продолжить путь до горы. В реке был обнаружен брод, и, оказавшись на другом берегу, можно было разглядеть скалы, венчающие гору. Они выглядели слишком правильными, чтобы быть простыми скалами, и, подойдя ближе, король был уверен, что на вершине горы должно быть огромное здание. Когда они подошли совсем близко, в этом не было никаких сомнений. На вершине стоял то ли город, то ли дворец, и было решено совершить восхождение на следующий день.

Ночью не было слышно ни звука, но, к всеобщему удивлению, утром была замечена отчетливая тропинка, ведущая в гору. Она так заросла сорняками, мхом и редкими лианами, что было очевидно, что ей давно не пользовались. Соответственно, подъем был трудным, но на полпути наверх проявились первые признаки жизни, замеченные с начала экспедиции.

Это был орел. Внезапно он слетел с вершины горы и закружил над охотниками, крича, но не делая попыток напасть.

Наконец вершина была достигнута. Это было плоское плато огромной площади, почти полностью оно было занято огромным зданием с массивными стенами и огромными башнями.

– Это дворец великого монарха, – сказал король.

Но никакого входа видно не было. Остаток дня прошел в блужданиях по округе, но нигде не было видно ни двери, ни окна, ни проема. Было решено предпринять более серьезные усилия на следующее утро, чтобы проникнуть внутрь.

Однако это казалось еще большей загадкой, чем что-либо. Наконец один из самых отважных из отряда обнаружил орлиное гнездо на одной из самых маленьких башен, и с большим трудом он поймал птицу и принес ее королю. Его величество велел одному из своих мудрецов, Муфлогу, знающему птичьи языки, поговорить с орлом. Он так и сделал.

Резким каркающим голосом орел ответил, – я всего лишь молодая птица, мне всего семь столетий. Я ничего не знаю. На башне выше той, на которой я живу, находится гнездо моего отца. Возможно, он сможет помочь вам.

Больше он ничего не сказал. Единственное, что оставалось сделать, – это подняться на более высокую башню и расспросить орла-отца. Это было сделано, и птица ответила:

– На башне еще выше живет мой отец, а на еще более высокой башне – мой дед, которому две тысячи лет. Он может что-то знать. Я ничего не знаю.

После значительных трудностей была достигнута самая верхняя башня, и почтенная птица была найдена. Он, казалось, спал и был разбужен только после долгих уговоров. Затем он настороженно оглядел охотников.

– Дайте мне подумать, дайте мне подумать, – медленно пробормотал он. – Я действительно слышал, когда я был крошечным орлиным птенцом, но много лет назад, это было давно, очень давно, что мой прадед сказал, что его прадед сказал ему, что он слышал, что давным-давно, намного дольше, чем живем мы, что в этом дворце жил король; что он умер и оставил его орлам; и что в течение многих, многих, многих тысяч лет дверь была покрыта пылью, принесенной ветрами.

– Где дверь? – Спросил Муфлог.

Это была загадка, на которую древняя птица не могла ответить с готовностью. Он думал, думал и заснул, и его приходилось будить, пока, наконец, он не вспомнил.

– Когда утром светит солнце, – прохрипел он, – его первый луч падает на дверь.

Затем, утомленный всеми своими мыслями и разговорами, он снова заснул.

В ту ночь никому не было отдыха. Все смотрели, когда первый луч восходящего солнца коснется дворца. Когда это произошло, место было тщательно отмечено. Но никакой двери видно не было. Поэтому были начаты раскопки, и через много часов было найдено отверстие.

Через это отверстие был сделан вход во дворец. Какое это было чудесное и таинственное место, заросшее вековыми сорняками! Спутанные массы ползучих растений лежали повсюду над тем, что когда-то было аккуратно ухоженными дорожками, и почти полностью скрывали нижние здания. В расщелинах стен проросли корни и своим ростом раздвинули камни. Все это было ужасной сценой запустения. Людям короля пришлось с трудом пробираться при помощи мечей через заросли сорняков к центральному зданию, и когда они сделали это, то подошли к двери, на которой была глубоко вырезана надпись в дереве. Язык был неизвестен всем, кроме Муфлога, который расшифровал его следующим образом:

"Мы, Обитатели этого Дворца, много лет жили в комфорте и роскоши. Потом пришел Голод. Мы не готовились к нему. Мы в изобилии накапливали драгоценности, но не Зерно. Мы перемалывали жемчуг и рубины в мелкую муку, но не могли испечь Хлеба. Поэтому мы умираем, завещая этот Дворец орлам, которые пожрут наши тела и построят свои гнезда на наших башнях."

Страшная воцарилась тишина, когда Муфлог прочитал эти странные слова, и король побледнел. Это предупреждение из мертвого прошлого делало приключение далеко не приятным. Некоторые из участников похода предложили немедленно отказаться от экспедиции и поскорее вернуться домой. Теперь они боялись скрытых опасностей. Но король оставался непреклонен.

– Я должен расследовать это до конца, – сказал он твердым голосом. – Те, кого охватывает страх, могут вернуться. Я пойду дальше, если понадобится, один.

Ободренные этими словами, охотники решили остаться с королем. Один из них начал колотить в дверь, но королю хотелось сохранить надпись, и после того, как еще раз срезали сорняки, было видно, что ключ торчит в замочной скважине. Отпереть дверь, однако, было нелегкой задачей, так как за века накопилась ржавчина. Когда, наконец, это было сделано, дверь тяжело заскрипела на петлях, и из сырого коридора, который открылся, донесся затхлый запах.

Исследователи шли по щиколотку в пыли по лабиринту комнат, пока не пришли в большой центральный зал со статуями. Они были так художественно вылеплены, что казались живыми в своих позах, и на мгновение все затаили дыхание. В этом зале не было пыли, и Муфлог указал, что это была герметичная камера. Очевидно, она была специально разработана для сохранения статуй.

– Это, должно быть, изображения королей, – сказал король, и, прочитав надписи, Муфлог сказал, что это так.

В дальнем конце зала, на пьедестале выше остальных, стояла статуя, больше остальных. В дополнение к названию на постаменте была надпись. Муфлог прочел его в благоговейной тишине:

"Я последний из королей, да, последний из людей, и своими собственными руками я завершил эту работу. Я правил тысячью городов, ездил на тысяче коней и получил почтение тысячи вассальных князей; но когда пришел Голод, я был бессилен. Вы, кто может прочитать это, обратите внимание на судьбу, которая постигла эту землю. Примите только одно слово совета от последнего из смертных: приготовьте себе еду, пока длится дневной свет."

Слова обрывались, все остальное было неразборчиво.

– Довольно, – крикнул король, и его голос не был ровным. – Это действительно была хорошая охота. В своем безумии и погоне за удовольствиями я узнал то, чего не смог увидеть сам. Давайте вернемся и будем действовать по совету этого короля, который встретил конец, который, несомненно, будет нашим, если мы забудем его предупреждение.

Глядя на равнину, которую они пересекли, королю казалось, что он видит процветающие города и улыбающиеся плодородные поля. В воображении он видел караваны, груженные товарами, пересекающие долину. Затем, когда последовали более мрачные мысли, облако, казалось, опустилось на всю землю. Города рушились и исчезали, орлы налетали и завладевали тем, что человек не сумел оценить и удержать; и после орлов пыль веков медленно оседала, накапливаясь год за годом, пока все не покрылось и не осталась видна только пустыня.

Немедленно король и его охотники направились обратно в страну к востоку от Восходящего Солнца. В общем, они отсутствовали сорок дней, когда снова пересекли каменный барьер. Их радостно встретили.

– Что вы принесли? – Спросили жители. – Через некоторое время мы будем голодать.

– Вы не умрете с голоду, – сказал король. – Я принес мудрость из Дворца Орлов. Из судьбы и страданий других я извлек урок – свой долг.

Он сразу же приступил к работе по организации надлежащего распределения продовольствия и к обработке земли. Он больше не тратил времени на глупые удовольствия, и в свое время земля к востоку от Восходящего Солнца наслаждалась счастьем и процветанием и даже основала плодородные колонии на равнине, над которой возвышался Дворец Орлов.

Великан наводнения

Как раз перед тем, как мир утонул, все животные собрались перед Ковчегом, и отец Ной тщательно осмотрел их.

– Все вы, кто ляжет, войдете и будете спасены от потопа, который вот-вот уничтожит мир, – сказал он. – Вы, стоящие, не можете войти.

Затем различные существа начали маршировать вперед в Ковчег. Отец Ной внимательно наблюдал за ними. Он казался встревоженным.

– Интересно, – сказал он себе, – как я получу единорога и как я помещу его в Ковчег.

– Я могу принести тебе единорога, отец Ной, – услышал он громовой голосом и, обернувшись, увидел великана, Ога. – Но ты должен согласиться спасти и меня от потопа.

– Убирайся, – крикнул Ной. – Ты демон, а не человеческое существо. Я не могу иметь с тобой никаких дел.

– Пожалей меня, – заскулил великан. – Посмотри, как уменьшается мое тело. Когда-то я был таким высоким, что мог пить воду из облаков и жарить рыбу на солнце. Я не боюсь, что я утону, но боюсь, что вся еда будет уничтожена, и что я умру от голода.

Ной, однако, только улыбнулся, но он снова стал серьезным, когда Ог привел единорога. Тот был размером с гору, хотя великан сказал, что это самый маленький, которого он смог найти. Единорог лег перед Ковчегом, и Ной понял по этому действию, что он должен спасти его. Некоторое время он ломал голову, что делать, но, наконец, его осенила блестящая идея. Он привязал огромного зверя к Ковчегу веревкой, прикрепленной к его рогу, чтобы он мог плыть рядом и получать еду.

Ог уселся на ближайшей горе и стал смотреть, как льет дождь. Все быстрее и быстрее вода обрушивалась потоками, пока реки не вышли из берегов и вода не начала быстро подниматься на суше и сметать все на своем пути. Отец Ной мрачно стоял перед дверью Ковчега, пока вода не достигла его шеи. Затем это увлекло его внутрь. Дверь с грохотом закрылась, и Ковчег галантно поднялся на потоке и начал двигаться вперед. Единорог шел рядом, и когда он проходил мимо Ога, великан запрыгнул ему на спину.

– Видишь, отец Ной, – воскликнул он с громким смешком, – тебе все-таки придется спасти меня. Я заберу всю еду, которую ты положишь в окно для единорога.

Ной понял, что бесполезно спорить с Огом, который действительно мог потопить Ковчег своей огромной силой.

– Я заключу с тобой сделку, – крикнул он из окна. – Я накормлю тебя, но ты должен пообещать быть слугой моим потомкам.

Ог был очень голоден, поэтому принял условия и съел свой первый завтрак.

Дождь продолжал лить огромными потоками, закрывавшими дневной свет. Однако внутри Ковчега было ярко и весело, потому что Ной собрал самые драгоценные камни земли и использовал их для окон. Их сияние освещало все три этажа Ковчега. Некоторые животные доставляли беспокойство, и Ной совсем не спал. У льва был сильный приступ лихорадки. В углу все это время спала птица. Это был феникс.

– Проснись, – сказал однажды Ной. – Сейчас время кормления.

– Спасибо, – ответила птица. – Я видел, что ты был занят, отец Ной, поэтому я не стал беспокоить тебя.

– Ты хорошая птица, – сказал растроганный Ной, – поэтому ты никогда не умрешь.

Однажды дождь прекратился, тучи разошлись, и снова ярко засияло солнце. Как странно выглядел мир! Это было похоже на бескрайний океан. Нигде не было видно ничего, кроме воды, и только одна или две из самых высоких горных вершин выглядывали над потоком. Весь мир утонул, и Ной со слезами на глазах смотрел на пустынную сцену из одного из окон. Ог, весело скакавший на единороге позади Ковчега, был вполне счастлив.

– Ха-ха! – Радостно смеялся он. – Теперь я смогу есть и пить столько, сколько захочу, и меня никогда не будут беспокоить эти крошечные маленькие существа, смертные.

– Не будь так уверен, – сказал Ной. – Эти крошечные смертные станут твоими хозяевами и переживут тебя и всю расу великанов и демонов.

Гиганту не нравилась эта перспектива. Он знал, что все, что пророчествовал Ной, сбудется, и ему было так грустно, что он два дня ничего не ел и начал уменьшаться и худеть. Он становился все более и более несчастным по мере того, как день ото дня вода спадала и начали появляться горы. Наконец Ковчег остановился на горе Арарат, и долгое путешествие Ога подошло к концу.

– Я скоро покину тебя, отец Ной, – сказал он. – Я буду бродить по миру, чтобы посмотреть, что от него осталось.

– Ты не можешь уйти, пока я не позволю тебе, – сказал Ной. – Неужели ты так скоро забыл о нашем договоре? Ты должен быть моим слугой. У меня есть для тебя работа.

Великаны не любят работать, а Ог, который был отцом всех великанов, был особенно ленив. Он заботился только о том, чтобы поесть и поспать, но он знал, что находится во власти Ноя, и пролил горькие слезы, когда снова увидел землю.

– Остановись, – скомандовал Ной. – Ты хочешь еще раз утопить мир в своих больших слезах?

Итак, Ог сидел на горе и раскачивался из стороны в сторону, тихо плача про себя. Он наблюдал, как животные покидали Ковчег, и ему приходилось выполнять всю тяжелую работу, когда дети Ноя строили дома. Каждый день он жаловался, что уменьшается до размеров смертных, потому что Ной сказал, что еды не слишком много.

Однажды Ной сказал ему, – пойдем со мной, Ог. Я собираюсь объехать весь мир. Мне велено сажать фрукты и цветы, чтобы сделать землю красивой. Мне нужна твоя помощь.

Много дней они скитались по всей земле, и Ог был вынужден нести тяжелый мешок с семенами. Последнее, что посадил Ной, была виноградная лоза.

– Что это еда или питье? – Спросил Ог.

– И то и другое, – ответил Ной. – Его можно есть, или из его сока сделать вино, – и, посадив его, он благословил виноград. – Будь, – сказал он, – растением, приятным глазу, приноси плоды, которые будут пищей для голодных и целебным напитком для жаждущих и больных.

Ог хмыкнул.

– Я принесу жертву этому чудесному плоду, – сказал он. – Могу ли я не сделать этого теперь, когда наши труды закончены?

Ной согласился, и великан привел овцу, льва, свинью и обезьяну. Сначала он зарезал овцу, потом льва.

– Когда человек отведает всего несколько капель вина, – сказал он, – он будет безобиден, как овца. Когда он возьмет еще немного, он будет силен, как лев.

Затем Ог начал танцевать вокруг растения и убил свинью и обезьяну. Ной был очень удивлен.

– Я даю твоим потомкам два дополнительных благословения, – сказал Ог, посмеиваясь.

Он катался по земле снова и снова в великом ликовании, а затем сказал:

– Когда человек выпьет слишком много вина, тогда он станет зверем, подобным свинье, и если тогда он все еще будет продолжать пить, он будет вести себя глупо, как обезьяна.

И вот почему по сей день слишком много вина делает человека глупым.

Сам Ог часто пил слишком много, и много лет спустя, когда он был слугой патриарха Авраама, последний ругал его до тех пор, пока тот не испугался так, что у него выпал зуб. Из этого зуба Авраам сделал себе стул из слоновой кости. Впоследствии Ог стал царем Васана, но он забыл о своем договоре с Ноем и вместо того, чтобы помочь израильтянам получить Ханаан, он выступил против них.

– Я убью их всех одним ударом, – заявил он.

Напрягая всю свою огромную силу, он вырвал с корнем гору и, подняв ее высоко над головой, приготовился обрушить ее на лагерь израильтян и сокрушить его.

Но произошла удивительная вещь. Гора была полна кузнечиков и муравьев, которые проделали в ней миллионы крошечных дырочек. Когда король Ог поднял огромную массу, она рассыпалась у него в руках, упала ему на голову и обвилась вокруг шеи, как ошейник. Он попытался стащить ее, но его зубы запутались в массе. Пока он плясал от ярости и боли, к нему подошел Моисей, вождь израильтян.

Моисей был крошечным человечком по сравнению с Огом. Он был всего в десять локтей ростом и носил с собой меч такой же длины. С огромным усилием он подпрыгнул на десять локтей в воздух и, подняв меч, сумел ударить великана по лодыжке и смертельно ранить его.

Так, по прошествии многих лет, погиб ужасный великан потопа за то, что нарушил свое слово, данное Отцу Ною.

Принцесса-фея из Эргетса

I

В большом и прекрасном городе, стоявшем у моря, умирал старик. Его звали Мар Шалмон, и он был самым богатым человеком в стране. Обложенный подушками на богато украшенной кровати в роскошной комнате, он со слезами на глазах смотрел через открытое окно на заходящее солнце. Подобно огненному шару, он опускался все ниже и ниже, пока, казалось, почти не остановился на спокойных водах за пределами гавани. Внезапно Мар Шалмон встрепенулся.

– Где мой сын, Бар Шалмон? – Спросил он слабым голосом, и его дрожащая рука скользнула по шелковому покрывалу кровати, как будто искала что-то.

– Я здесь, отец, – ответил его сын, стоявший рядом с кроватью. Его глаза были влажны от слез, но голос звучал ровно.

– Сын мой, – медленно и с некоторым трудом произнес старик, – я собираюсь покинуть этот мир. Моя душа улетит из этого хрупкого тела, когда солнце скроется за горизонтом. Я прожил долго и накопил огромное богатство, которое скоро будет твоим. Используй его хорошо, как я учил тебя, ибо ты, сын мой, человек ученый, как и подобает нашей благородной еврейской вере. Я должен попросить тебя пообещать мне одну вещь.

Необычная толпа демонов всех форм и размеров ворвалась в синагогу с угрожающими жестами.

– Я сделаю это, отец мой, – всхлипывая, ответил Бар Шалмон.

– Нет, не плачь, сын мой, – сказал старик. – Мой день закончился; моя жизнь не была потрачена зря. Я избавил тебя от боли, которая была моей в первые дни, когда, будучи торговцем, я сколотил свое состояние. Море, которое скоро поглотит солнце, сейчас спокойно. Но остерегайся его, сын мой, ибо оно коварно. Обещай мне, нет, поклянись мне, что никогда не пересекешь его, уплывая в чужие земли.

Бар Шалмон положил свои руки на руки своего отца.

– Торжественно клянусь, – сказал он прерывающимся голосом, – исполнить твое желание – никогда не путешествовать по морю, но остаться здесь, на родной земле. Это клятва перед тобой, отец мой.

– Это клятва перед небом, – сказал старик. – Храни ее, храни, и небеса благословят тебя. Помни! Видишь, солнце садится.

Мар Шалмон откинулся на подушки и больше не говорил. Бар Шалмон стоял, глядя в окно, пока солнце не скрылось, а затем, тихо всхлипывая, покинул комнату смерти.

Весь город заплакал, когда стало известно об этой печальной новости, ибо Мар Шалмон был человеком большого милосердия, и почти все жители последовали за его останками на кладбище. Затем Бар Шалмон, его сын, занял почетное место своего отца в городе, и в нем тоже бедные и нуждающиеся нашли друга, чей кошелек всегда был открыт и чей совет всегда был мудр.

Так прошли годы.

Однажды в гавань города прибыл странный корабль из далекой страны. Его капитан говорил на неизвестном языке, и послали за Бар Шалмоном, человеком глубоких знаний. Он один в городе мог понимать язык капитана. К своему удивлению, он узнал, что груз судна предназначался Мару Шалмону, его отцу.

– Я сын Мар Шалмона, – сказал он. – Мой отец умер, и все свое имущество он оставил мне.

– Тогда, воистину, ты самый счастливый смертный и самый богатый на земле, – ответил капитан. – Мой добрый корабль наполнен огромным количеством драгоценных камней и прочими сокровищами. И знай, о самый любимый сын Мар Шалмона, этот груз – лишь малая часть богатства, которое принадлежит тебе в стране за морем.

– Странно, – удивленно сказал Бар Шалмон. – Мой отец ничего не говорил мне об этом. Я знал, что в молодости он торговал с далекими землями, но ничего не говорил о тамошних владениях. И, более того, он предупредил меня, чтобы я никогда не покидал этот берег.

Капитан выглядел озадаченным.

– Я этого не понимаю, – сказал он. – Я всего лишь выполняю приказ моего отца. Он был слугой твоего отца и долгие годы ждал возвращения Мар Шалмона, чтобы тот забрал свои богатства. На смертном одре он заставил меня поклясться, что я буду искать его хозяина или его сына, и я это сделал.

Он предъявил документы, и не могло быть никаких сомнений в том, что огромное богатство, упомянутое в них, принадлежало теперь Бар Шалмону.

– Теперь ты мой хозяин, – сказал капитан, – и должен вернуться со мной в страну за морем, чтобы потребовать свое наследство. Через год будет уже слишком поздно, ибо по законам страны оно будет конфисковано.

– Я не могу вернуться с тобой, – сказал Бар Шалмон. – Я дал обет перед небом никогда не путешествовать по морю.

Капитан рассмеялся.

– По правде говоря, я не понимаю тебя, как мой отец не понимал твоего, – ответил он. – Мой отец имел обыкновение говорить, что Мар Шалмон был странным и, возможно, не владел собой, чтобы пренебрегать своим богатством и сокровищами.

Сердитым жестом Бар Шалмон остановил капитана, но тот был сильно встревожен. Теперь он вспомнил, что его отец часто загадочно говорил о чужих землях, и действительно задался вопросом, мог ли Мар Шалмон быть в здравом уме, чтобы не выдать ни слова о своих богатствах за границей. В течение нескольких дней он обсуждал этот вопрос с капитаном, который, наконец, убедил его отправиться в путешествие.

– Не бойся своей клятвы, – сказал капитан. – По правде говоря, твой достойный отец, должно быть, лишился рассудка, не сообщив тебе о своем полном имуществе, а клятва, данная неразумному человеку, не является обязательной. Таков закон на нашей земле.

– Таков он и здесь, – ответил Бар Шалмон, и с этим замечанием его последние сомнения исчезли.

Он нежно попрощался со своей женой, своим ребенком и своими друзьями и отплыл на странном корабле в страну за морем.

Три дня все шло хорошо, но на четвертый корабль попал в штиль, и паруса лениво хлопали по мачтам. Морякам не оставалось ничего другого, как лежать на палубе и ждать легкого ветерка, и Бар Шалмон воспользовался случаем, чтобы угостить их.

Внезапно, в разгар пиршества, они почувствовали, что корабль начал двигаться. Ветра не было, но судно двигалось очень быстро. Сам капитан бросился к штурвалу. К своей тревоге, он обнаружил, что судно вышло из-под контроля.

– Корабль заколдован, – воскликнул он. – Нет ни ветра, ни течения, и все же нас несет вперед, как будто нас гонит перед бурей. Мы погибнем.

Паника охватила моряков, и Бар Шалмон не смог их успокоить.

– Кто-то на борту принес нам несчастье, – сказал боцман, многозначительно глядя на Бар Шалмона. – Нам придется выбросить его за борт.

Его товарищи согласились и бросились к Бару Шалмону.

Однако как раз в этот момент вахтенный на носу взволнованно крикнул:

– Земля впереди!

Корабль все еще отказывался слушаться руля и сел на песчаной отмели. Он задрожал от носа до кормы, но не распался. Скал не было видно, виднелся только пустынный участок пустынной земли с кое-где одинокими деревьями.

– Кажется, мы не получили никаких повреждений, – сказал капитан, оправившись от своего первого изумления, – но как мы снова окажемся на плаву, я не знаю. Эта земля довольно странна для меня.

Он не мог найти ее ни на одной из своих карт, и моряки стояли, мрачно глядя на таинственный берег.

– Не лучше ли нам исследовать землю? – Сказал Бар Шалмон.

– Нет, нет, – взволнованно воскликнул боцман. – Видите, о берег не бьются буруны. Это не человеческая земля. Это царство демонов. Мы пропали, если не выбросим за борт того, кто навлек на нас это несчастье.

Бар Шалмон сказал:

– Я высажусь и дам пятьдесят серебряных крон всем, кто высадится со мной.

Однако ни один из матросов не пошевелился, даже когда он предложил пятьдесят золотых крон, и, наконец, Бар Шалмон сказал, что высадится один, хотя капитан настоятельно советовал ему этого не делать.

Бар Шалмон легко спрыгнул на берег, и в этот момент корабль сильно затрясло.

– Что я говорил? – Крикнул боцман. – Бар Шалмон – это тот, кто принес нам это несчастье. Теперь мы снова спустим корабль на воду.

Но корабль все еще оставался прочно закрепленным на песке. Бар Шалмон подошел к дереву и взобрался на него. Через несколько мгновений он вернулся, держа в руке веточку.

– Земля простирается на многие мили точно такая же, как вы видите ее здесь, – крикнул он капитану. – Нет никаких признаков человека или жилья.

Он приготовился снова подняться на борт судна, но матросы не позволили ему. Боцман стоял на носу и угрожал ему мечом. Бар Шалмон поднял ветку, чтобы отразить удар, и ударил по кораблю, который снова задрожал от кормы до кормы.

– Разве это не доказательство того, что судно заколдовано? – Закричали матросы, и когда капитан строго приказал им помнить, что Бар Шалмон был их хозяином, они тоже пригрозили ему.

Бар Шалмон, позабавленный страхами людей, снова ударил прутиком по кораблю. Тот снова задрожал. В третий раз он поднял веточку.

– Если корабль заколдован, – сказал он, – что-то произойдет после третьего удара.

Со свистом ударила ветка, и третий удар пришелся по носу судна. Что-то действительно произошло. Корабль почти выпрыгнул из песка, и прежде чем Бар Шалмон успел осознать, что произошло, он быстро унесся прочь.

– Вернись, вернись, – закричал он и увидел, как капитан борется со штурвалом. Но судно отказывалось слушаться, и Бар Шалмон видел, как оно становилось все меньше и меньше и, наконец, исчезло. Он был один на необитаемой пустынной земле.

– Какое жалкое положение для самого богатого человека в мире, – сказал он себе и в следующее мгновение понял, что действительно находится в опасности.

Ужасный рев заставил его оглянуться. К своему ужасу, он увидел льва, направлявшегося к нему. С быстротой вспышки Шалмон подбежал к дереву и поспешно вскарабкался на ветви. Лев яростно бросился на ствол дерева, но в данный момент Бар Шалмон был в безопасности. Однако наступала ночь, и лев присел на корточки у подножия дерева, очевидно, намереваясь дождаться его. Всю ночь лев оставался там, время от времени рыча, и Бар Шалмон вцепился в одну из верхних ветвей, боясь заснуть, чтобы не упасть и не быть съеденным. Когда наступило утро, пришла новая опасность. Огромный орел облетел вокруг дерева и бросился на него своим жестоким клювом. Затем огромная птица уселась на самую толстую ветку, и Бар Шалмон осторожно двинулся вперед с ножом, который он вытащил из-за пояса. Он подкрался сзади к птице, но когда приблизился, она расправила свои большие крылья, и Бар Шалмон, чтобы его не снесло с дерева, выронил нож и вцепился в птичьи перья. И тут же, к его ужасу, птица слетела с дерева. Бар Шалмон изо всех сил вцепился в его спину.

Все выше и выше взлетал орел, пока деревья внизу не стали похожи на простые точки на земле. Быстро пролетел орел над бесконечными милями пустыни, пока у Бар Шалмона не закружилась голова. Он был слаб от голода и боялся, что не сможет удержать свою хватку. Весь день птица летела без отдыха, через остров и море. Не было видно ни домов, ни кораблей, ни людей. Однако ближе к ночи Бар Шалмон, к своей великой радости, увидел огни города, окруженного деревьями, и, когда орел приблизился, он смело спрыгнул на землю. Сломя голову он бросился вниз. Казалось, он падал уже несколько часов. Наконец он налетел на дерево. Ветви ломались под тяжестью и силой его падающего тела, а он продолжал падать вниз. Ветви разорвали его одежду в клочья и оставили синяки на теле, но они предотвратили его ужасное падение, и когда, наконец, он достиг земли, он не сильно пострадал.