Принц Аревмута

ОТ АВТОРА

Написание этой книги стало для меня удивительным и интересным путешествием, продолжавшимся более восемнадцати месяцев.

Часы, проведенные в изучении древних манускриптов и поисках исторических фактов об этом мире, были неотъемлемой частью этого процесса. Однако мой труд не был бы осуществлён без непрерывной и вдохновляющей поддержки моей семьи.

Хочу выразить особую благодарность Валерию Смирнову-Шумилову, главному редактору, который всегда требовал от меня продолжения рукописи и постоянно напоминал о важности дальнейшей работы. Без его поддержки и руководства книга не получила бы того вида, который имеет сегодня.

Однако больше всего я хочу выразить благодарность моему отцу и моему сыну. Черты их характеров, их дела и поступки во многом послужили для меня вдохновением для перенесения их на героев моей книги. Именно поэтому главный персонаж «Принца Аревмута» и носит имя Дорик. Им, моим любимым людям, я и посвящаю свой труд.

Надеюсь, что эта книга станет для вас таким же вдохновляющим и увлекательным путешествием, каким было её написание для меня.

1. УПУЩЕННАЯ ДОБЫЧА

Убивать тех, кто ещё не жил, – удел слабых.

Принц Дорик Аревмутский

Еле слышный шелест листвы, трепетавшей на ветках дикого дуба, казалось, был громче стука сердца и дыхания человека, прятавшегося в зелёных кустах кизила у подножия огромного ствола. Левая рука мужчины, одетого в сливавшуюся с листвой зелёную кожаную куртку и такие же кожаные коричневые штаны, крепко сжимала основание тисового лука. Правая же рука медленно натягивала тетиву. Казалось, ещё мгновение, и тетива, не выдержав напряжения, лопнет.

Лучник почти не дышал, всё его внимание было приковано к одной живой цели. Локтях в пятидесяти от стрелка крупная пятнистая лань поднимала голову. Глаза животного были устремлены в сторону человека, ноздри лани раздувались, уши трепетали, словно она что-то почуяла, – возможно, почувствовала на себе взгляд охотника, а может, до неё донёсся запах чужака или она услышала его дыхание.

Через несколько томительных мгновений, показавшихся лучнику вечностью, лань отвернула голову. Она так и не заметила в густых кустах неподвижно стоящую фигуру с луком. Зато убедившись в своей безопасности, животное медленно побрело на другую сторону поляны, рассчитывая подкрепиться росшей там свежей весенней травой и корнями дикой моркови.

Лучник оттопырил мизинец правой кисти – признак того, что ещё миг, и стрела, нацеленная в сердце великолепного животного, сорвётся с тетивы. И в этот момент чья-то рука мягко опустилась на плечо стрелка.

– Опусти лук, – прямо в ухо охотнику прошептал знакомый тихий голос.

– Но…

– Никаких «но», опусти лук, – повторил уверенно голос.

Лучник подчинился. Перечить он не посмел.

– Уходим, мы снова напали на след более крупной добычи, – так же тихо добавил подошедший напарник охотника, по-видимому, его командир, и, подхватив под локоть своего товарища, увлёк его обратно за густо поросший деревьями холм, из-за которого они недавно пришли.

Следуя за своим быстрым спутником, несостоявшийся убийца лани всё же невольно проговорил:

– Дорик, объясни, что происходит? Я бы достал эту лань своей стрелой. Почему ты помешал?

Дорик Нанаскела, младший принц Западного королевства Аревмут, обернулся, и охотник увидел, как сдвинулись брови на молодом, загорелом до бронзового оттенка лице его друга. Взгляд тёмно-карих глаз пронизывал лучника насквозь:

– Убивать тех, кто ещё не жил, – удел слабых. Эта лань была беременна и, судя по всему, от бремени разрешится уже совсем скоро. Неужели ты не заметил? А отбирать две жизни – это слишком для нас. Вот так, Ортанел!

– Как ты узнал?.. – опешил охотник, которого, как мы теперь знаем, звали Ортанелом.

– А ты бы присмотрелся сам: у неё был большой раздутый живот, её задние ноги были растопырены сильнее, чем обычно, она медленно двигалась, но самое главное – эта лань даже не заметила тебя! – и Дорик с улыбкой приобнял своего друга.

– Клянусь богами Зеленогорья, ты прав! – только и выдохнул Ортанел, с удивлением оглядываясь на принца.

Одетый в такую же походную одежду, как и все охотники королевства, только побогаче: зелёную кожаную куртку, под которой пряталась коричневая конопляная рубаха, кожаные чёрные штаны и короткие охотничьи сапожки, Дорик, тем не менее, выделялся среди них, и не только тем, что его одеяние отличалось более дорогим покроем. В каждом его движении, в каждом жесте, в тоне его властного голоса угадывались манеры высшей аристократии Аревмута и привычка повелевать, внушённая ему с детства.

Дружески кивнув Ортанелу, Дорик повернулся и снова зашагал в сторону их небольшого охотничьего лагеря.

Шли они недолго – не более половины лиги. Больше никто из них не проронил ни слова…

Охотничий лагерь представлял собой небольшой грот у скалистого холма, который словно одинокий столб возвышался над взявшим его в плен королевским лесом.

В дальнем углу грота, самом тёмном и сухом, на расстеленных на полу медвежьих шкурах отдыхали двое охотников. Еще двое играли в кости рядом с разожжённым в самом центре пещеры небольшим костром. Они негромко переговаривались между собой, изредка обмениваясь весёлыми шутками.

Последний находившийся в маленькой пещере охотник – молодой человек с тонкими чертами лица и светлыми волосами, осторожно перебирал длинными пальцами серебряные струны маленькой лютни, напевая старую аревмутовскую песенку об охотничьей удаче.

Когда Дорик и Ортанел вошли в каменное укрытие, музыкант, отложив лютню, проворно поднялся. Играющие в кости вскочили на ноги. Оба лежащих проснулись и тоже приподнялись.

– Принц…

Все находившиеся в гроте склонили головы. А потом пять пар внимательных глаз уставились на вошедших.

– И что? Вы нашли следы этого оленя? – грубоватый голос охотника Арчи пронёсся под сводом пещеры. Самый большой и нескладный из спутников Дорика, не отличавшийся большим умом, но с могучими плечами и огромными руками, напоминавший небольшого медведя, преданно смотрел на принца.

– Я же говорил: не спешите – спугнёте его, – вмешался охотник Наннос, вечно чем-то недовольный, отчего и заслуживший прозвище «Ворчун», с которой к нему и обращались вместо имени. – А вы, как бараны, – заметил он окружающим, – понеслись за зверем. Вот и добегались. Теперь можно забыть об охоте. Если бы принц и Ортанел знали, в какую сторону ушёл олень, они уже бы сказали. А так…

– Помолчи, Ворчун. И ты, Арчи. Дайте сказать принцу, – прервал его Агвес, стройный молодой человек с аристократическими повадками. Его настоящее имя было Агвесоторемик, но близкие все звали его сокращённо «Агвес». Несмотря на молодость, он казался среди всех друзей Дорика самым разумным. – Чем обрадует нас светлейший принц? – он улыбнулся. – Дорик, Ортанел, у вас есть хорошие новости?

– Конечно, они пришли с хорошими новостями, – улыбнулся Лигилин – музыкант с лютней, прославившийся среди всех охотников не только как один из лучших менестрелей королевства, но и как один из лучших его стрелков из лука. – Разве с нашим принцем может быть иначе?

Дорик ответил ему своей улыбкой:

– Благодарю, Лигилин. Ты не ошибся – у нас хорошие новости. Оказывается, олень был не один. Он с парой. И вот пока мой друг Ортанел выслеживал беременную самку оленя, ошибочно пойдя по другому следу, мне удалось выйти на следы того, кого мы преследовали. Следы совсем свежие. Наша главная добыча недалеко. Если поторопимся, скорее всего, сможем нагнать её уже к вечеру. Так что мы не зря преследуем уже несколько дней этого оленя.

– Как сказать, – опять недовольно заметил Ворчун. – Будем и дальше носиться по лесу в поисках королевского оленя? Не гнались бы за этой призрачной надеждой, так набили бы себе за эти три дня разной дичи, пусть и поменьше размером, зато наверняка, и сейчас бы в овальном зале королевского дворца уже мясо жарили. А так – преследуем непонятно кого.

– Как это кого? – возмутился Раток, ещё один охотник, которого все знали под прозвищем «Молот», потому что он был сыном королевского кузнеца и одновременно являлся близким другом принца. – Мы преследуем огромного оленя, судя по следам – это очень крупный зверь. Представьте, если по весу он окажется как раз тем самым, кто нам нужен? Если он будет огромнее предыдущих трофеев? Это же как раз цель нашей охоты! И если мы достанем и убьём этого громадного оленя, королевская охота закончится. А мы прославимся. Все будут говорить о нас. Поднимать за нас эль! И нас запишут в Ровелианскую книгу славы! – закончил он бодрым голосом и с горделивым видом. – И, прежде всего, запишут нашего принца, – и он слегка поклонился Дорику.

– Пора выдвигаться, – коротко бросил почему-то хмурившийся Ортанел, бывший на охоте помощником принца.

– Четверть часа на сборы, – добавил Дорик.

Хлопнув Ортанела по плечу и, не сказав больше ни слова, он вышел из грота.

Принцу, единственному из всех, не надо было собираться. Всё, что нужно было для охоты, уже было при нём. Небольшой охотничий топор на широкой перевязи висел у него по правую сторону, большой охотничий нож был прикреплён к поясу слева. Обвисший кожаный мешок, пристёгнутый ремнями к спине, судя по всему, был пуст.

Оказавшись на свежем воздухе под кронами деревьев, Дорик не стал терять времени, но, опёршись на серую скалу грота, достал из сумки точильный камень и приступил к заточке своего и так уже заострённого до бритвенной кромки изогнутого лезвия топора.

Вскоре все семеро охотников покинули пещеру и лёгким бегом устремились по следу королевского оленя туда, куда указал им Дорик. Несмотря на все различия в своём положении, в этот момент в лесу, идя тесной группой плечом к плечу, они казались друг другу почти братьями. Да, наверное, они и были ими сейчас, потому что каждый отвечал за другого. И ошибка одного стала бы ошибкой для всех. И точно такая же общая должна была бы явиться для них и победа.

2. ЗАПАХ СВЕЖЕЙ ТРАВЫ

Если дела пойдут плохо,

тогда прилетит белая стрела.

Лигилин, менестрель Аревмута

Шесть человек полукругом двигались по узкой тропе на запад на расстоянии трети полёта выпущенной стрелы друг от друга. В центре полукруга зияла брешь. Эту позицию должен был занимать принц Дорик. Но он покинул свою команду около получаса назад, уйдя вперёд и предупредив, что все охотники должны действовать согласно ранее оговоренному плану – загнать добычу, окружить и ранить оленя, и если получится – взять его живым, накинув специальную охотничью сеть.

У каждого из легко бегущих по следу охотников в руках был лук, но стрелы оставались в колчанах за спиной. Лигилин закинул свою лютню за плечи и бежал вместе со всеми, не отставая. Добыча медленно настигалась. Несколько раз охотникам удавалось даже разглядеть преследуемого ими оленя. Он был рыжего, почти золотого цвета, что придавало ему воистину вид короля леса. Высота благородного животного в холке достигала, по-видимому, не менее четырёх с половиной локтей, а длина – почти шести. Голову «королевского» оленя венчала корона из двух огромных трёхлоктевых рогов с большим количеством наростов.

Охотники приостановились за кустами, любуясь величественным зверем.

– Какой огромный! – чуть присвистнув, не удержался от восклицания Молот.

И хотя он попытался произнести это шёпотом, все вздрогнули.

– Тсс… ты его спугнёшь! – Ворчун приложил указательный палец к губам.

– Молчите! – прошипел Ортанел, остававшийся за старшего.

…В один момент олень оказался в середине замыкающегося охотничьего кольца. Но когда зверь уже был на расстоянии полёта стрелы, какой-то шум за спинами охотников взбудоражил его, и он, развернувшись, что есть силы понёсся прочь от подстерегавшей его засады.

Вслед ему одна за другой понеслись стрелы. Лишь две или три из них слегка оцарапали животного. Олень стремительно уходил прочь как от обстрела, так и от взоров преследующих его охотников. Они закричали в отчаянии, видя, что добыча уходит.

– Говорил же – надо было брать собак и лошадей! – тяжело дыша, громко, почти выплёвывая слова, высказался Ворчун. – Так нет же – это не по обычаю! Не полагается, надо быть со зверем «на равных»! Вот вам и благородная королевская охота! Сами бегаем, как собаки, а толку? Упустили! – и он грубо выругался.

Внезапно перед ним появился Арчи. Огромный, потный, с широкими плечами, густой бородой и длинными спутанными волосами, он сам походил на какого-то неведомого дикого зверя. Лицо его горело от гнева.

– Ещё слово – сам станешь нашим трофеем. Повешу твою шкуру на камин и буду рассказывать, как перепутал воина с плачущей оленихой!

– Лучше догони настоящий трофей, охотник! – Ворчун обежал друга и бросился вперёд.

Пыхтя, Арчи последовал за ним. Ему, более сильному, но и грузному, явно не доставало скорости догнать соперника и выполнить обещание – «содрать шкуру».

Теперь они бежали за оленем, уже почти не скрываясь. Местность не позволяла им продвигаться широким строем, и в какой-то момент все шестеро загонщиков оказались рядом друг с другом. Низина, по которой они бежали, справа от тропы была болотистой, а лес слева – настолько густым, что они загонщики могли двигаться только по узкой полосе.

Огромному оленю, который был намного больше преследователей, тоже приходилось продираться через деревья и колючие кусты, но он упрямо шёл вперёд, проламывая себе путь.

Выйдя на большую поляну, охотники остановились. Олень уходил. Он уже был на самом конце поляны и явно собирался затеряться в лесной чаще, которая впереди становилась ещё гуще. Преследователей охватило отчаяние. Надежда добыть самый желанный в Западном королевстве охотничий трофей угасала…

И тут на пути уходящей добычи появилась человеческая фигура с топором в руке.

– Дорик! – воскликнул Агвес.

– Принц! – все в изумлении замерли, а потом, не сговариваясь, что есть силы бросились на помощь своему предводителю.

…Судорожно сжимая в руках заточенный топор, принц Дорик смотрел в глаза надвигающейся смерти. Он ждал, когда дикое животное приблизится на расстояние броска его топора. Бесчисленное количество раз он оттачивал бросок любимого оружия именно для такого случая. Сердце рвалось из груди, он принц тяжело дышал от многочасового бега, ему было и страшно и весело, – ведь именно для такого вот момента он готовился всю жизнь. Час испытания королевской охотой настал. И молодой охотник верил в свои силы…

Олень нёсся на него, не останавливаясь. Дорик замахнулся правой рукой с топором, левой рукой обозначая цель. Движения его были уверенны и точны. И когда настал, как ему показалось, момент, принц выпустил из рук оружие. Все силы, что у него были, он вложил в свой бросок. У него не было права на ошибку…

Но он ошибся. Топор с хрустом вонзился в грудную клетку животного. Чуть левее от сердца. Олень споткнулся, заваливаясь на передние ноги, но не упал. Было слышно, как животное пытается вдохнуть воздух. Ему это удавалось с трудом. Раненый зверь повернул голову и взглянул на своего врага.

Взгляды принца и оленя встретились. Лишь один из них мог выжить в предстоящей схватке. Олень поднялся на ноги и, покачиваясь, двинулся на противника. Он явно не собирался сдаваться.

Словно в отдалении принц услышал голоса друзей.

– Дорик, беги! – закричал Агвес.

– Беги! – подхватили Ворчун, Арчи, Ортанел и Молот.

Они бежали на помощь своему другу и предводителю с другого конца поляны, но безнадёжно – не успевали.

Дорик вытащил из ножен длинный охотничий нож и принял боевую стойку – наклонился чуть вперёд, согнув колени и выставив оружие прямо перед собой. Кровь стучала в голове, глаза застилал туман. Казалось, он слышит лай собак, топот копыт, крики друзей и… голос брата. Принц смотрел в глаза надвигающегося на него оленя и пятился назад, стараясь не споткнуться о корни деревьев и камни, что мешались под ногами. Он принял чуть вправо в самый последний момент и размахнулся, целясь ножом прямо в сердце животного.

Потом был сильный удар в грудь. В глазах потемнело. Падая, Дорик увидел заваливающегося на левый бок оленя и белую стрелу, торчащую в его голове. Уже отстранённо, как будто его вовсе не касалось происходящее, принц подумал: откуда взялась эта стрела, если друзья только подбегали к нему сзади и никого рядом с ним не было?

Лёжа на земле, раненый Дорик ещё почувствовал, как его подхватывают и поднимают руки друзей, чтобы переложить на расстеленный у большого камня плащ, Ему ещё удалось повернуть голову и взглянуть на свой трофей – громадную оленью тушу, распластавшуюся неподалеку. Он успел подивиться, какая она огромная, и счастливо улыбнулся…

Запахло свежей травой. Стало тепло и спокойно. А потом ушёл и страх… Последнее, что подумал Дорик, прежде чем окончательно потерять сознание, это то, что он почему-то не заметил в голове лежащего оленя белой стрелы. Ведь она точно была. Но куда стрела могла деться, принц уже не успел додумать. Сознание поглотила тьма…

3. ОБЕЩАНИЕ КОРОЛЯ

Принцесса – не вещь,

которую можно обменять на шкуру животного.

Принцесса Аулана Аревельская

Этот день приёмный зал королевского дворца Амалута – главной резиденции Венсина, владыки Восточного королевства Аревел, был заполнен радостными голосами пирующих, звоном кубков и взрывами весёлого смеха. Помещение ярко освещалось бесчисленным количеством свечей на стенах и на гигантских канделябрах, свисавших с потолка. От большого количества собравшихся на пиру людей в дорогих разноцветных одеждах рябило в лазах. Было душно, в воздухе витал аромат пряностей, тушёной дичи и свежеиспечённого хлеба, и аромат винных паров смешивался с кислым запахом пота. Кое-где по углам поблескивали огоньки курительных трубок – придворные, не стесняясь, переводили знаменитое на все Пять королевств сантеринское курительное зелье, лучшее на всём Ровелианском материке.

Перед главным столом, стоявшим на возвышении в самой глубине зала, прямо на каменных ступенях, ведущих к королевском трону, расположился игравший на флейте музыкант. Звуки его инструмента были едва слышны на фоне общего гула в зале и доходили до ушей разве что только сидящих за королевским столом. Впрочем, музыкант и не старался играть для всех – музыка предназначалась прежде всего для короля и сидевшей рядом с ним молодой девушки.

Король королевства Аревел Отод Венсин восседал на высоком троне с резной спинкой с изображением скачущих единорогов, и по его толстым розовым щекам стекали тонкие струйки пота. Густая тёмная борода с проседью блестела от пролитого вина. Пот и вино мокрыми пятнами увлажняли дорогую шёлковую розовую рубаху короля, плотно обтягивающую пышный живот хозяина.

Сам король единственный на пиру, казалось, не разделял общего веселья. Он хмурился, и его лицо временами перекашивала кривая усмешка. Придворные делали вид, что не замечают дурного настроения венценосца, и весело переговаривались между собой. Поэтому, когда Венсин внезапно громко и без какой-либо причины рассмеялся, зал сразу притих. И даже музыкант-миннезингер прекратил играть на флейте и с опаской уставился на своего повелителя.

Смех стих так же внезапно, как и начался.

Тут же из глубины пиршественного зала послышался восторженный выкрик:

– За его величество короля Отода Венсина!

И этот крик – «За короля!» – сразу же подхватили все присутствующие. Целый лес рук поднял вверх множество наполненных вином кубков.

Видя такое единодушие, Венсин не мог не улыбнуться, и, в свою очередь, тоже поднял над головой большой, украшенный драгоценностями, золотой кубок:

– За его величество короля! – и вновь рассмеялся.

Королевский смех был так заразителен, что на этот раз охватил весь зал. Смеялись сидевшие за пиршественными столами знатные люди королевства, отставившие в сторону свои курительные трубки, и их жёны. Смеялись, только несколько тише, разносившие по столам королевские яства слуги. Смеялись виночерпии, разливавшие по кубкам гостей дорогие вина. И даже собаки из дворцовой псарни, разлёгшиеся по углам пиршественной залы, сейчас вскочили и, свесив свои мокрые языки почти до пола, тоже, казалось, улыбались, недоумённо поводя глазами на веселящихся гостей.

И только один человек во всём королевском зале не смеялся и не выказывал показного веселья – девушка, сидевшая по правую руку от короля. Каштановые волосы красавицы были собраны в тугой слегка приподнятый хвост. Несмотря на жару, девушка была одета в тонкую кожаную куртку цвета кураги, под которой виднелась изящной работы красная льняная рубаха, с вышитым на ней золотыми нитями бегущим быком. Кожаные светло-коричневые штаны в тон куртки и такие же мягкие кожаные полусапожки скрывал деревянный стол, за которым она восседала, надменно посматривая на пирующих. Надо сказать, что и многие гости в зале временами бросали пристальные взоры на красавицу, некоторые при этом неодобрительно покачивали головами. Нравы королевства не позволяли благородным девушкам появляться в подобном костюме в повседневной жизни, разве что на охоте, и даже если ты единственная племянница короля, это не вызывало одобрения. Но так уж получилось, что любимую племянницу Отода Венсина так часто видели в охотничьем наряде, в том числе и на королевских приёмах, не говоря уже о пирах, что со временем эта мода перекинулась и на других благородных дам Аревела. Они также начали появляться на приёмах в охотничьих костюмах, и такая ситуация не нравилась многим из знати. Поэтому на племянницу короля и её костюм сейчас поглядывали с явным неодобрением. Она же отвечала смотревшим на неё надменным взглядом без улыбки.

Похоже, принцессе претил этот звучавший в поддержку короля, словно на соревновании, смех – то ли искренний, то ли фальшивый, то ли настоящий, то ли наигранный.

Постепенно смех стал утихать. Гости смотрели на короля, ожидая его слова. Венсин отёр со своего лица выступившие от смеха слёзы и одновременно – пот, стекавший со лба. И уже приготовился продолжить приветственную речь, как в этот момент от правого бокового входа пиршественного зала к нему торопливо подступил человек. Он был одет в короткую кольчугу, зелёный подкольчужник и чёрные кожаные браки – воинские штаны. Это был сурового вида мужчина средних лет с рассекавшим лоб старым шрамом. Придерживая рукой висевший на левом бедре короткий прямой меч с лунообразной гардой (на что имела право только личная гвардия короля, всем остальным на пиру не дозволялось носить оружие), воин, чуть пригнувшись, что-то торопливо зашептал на ухо королю. И с каждым словом гранд-телохранителя лицо короля Венсина вытягивалось ещё больше, а цвет кожи обретал всё более землистый оттенок.

Выслушав телохранителя, король мрачно кивнул ему и, показав рукой на стол, предложил присоединиться к пирующим. Но воин с лёгким поклоном отказался от приглашения и так же торопливо покинул зал, молчаливо скрывшись за дверным проёмом, но уже в другой стороне зала.

На лице короля играли желваки. Он встал с трона, и взор его был хмур.

Сурово окинув взглядом притихший зал, Венсин поднял вверх правую руку с кубком, полным тёмно-красного вина, и заговорил едким желчным тоном:

– Мои верные подданные! Жители Аревела и всех окрестных земель! – В зале воцарилась мёртвая тишина. – Вы знаете, для чего мы собрались на этот пир. Сегодня прошёл последний день королевской охоты – обычая, освящённого нашими предками. На протяжении веков лучшие охотники, самые смелые воины и молодые люди, которые достигли подходящего возраста, когда приходило положенное время, выходили на эту охоту – истинно достойное занятие для настоящих мужчин. И в течение двух седьмиц участвовали в загоне королевского зверя. Как вы знаете, такой обычай одинаков для всех пяти королевств Срединного Нагорья, – и для нас, и для наших соседей, королевств Аревмута, Корофида, Дирна и даже для дальних земель горного Маретана. Разве что коневоды-лигилийцы, жители Дравуина, горцы Дормиона и дикие пикты не придерживаются наших древних правил. Но остальные свято чтут этот обычай, при том, что наш Аревел, наши охотники и наши охотничьи трофеи всегда были примером для соседей. Да, их леса не так богаты, как леса нашего королевства. Но вековые традиции никто не отменял! Давным-давно, когда наши земли были едины, и на всех их правил один властитель – величайший Инвуд-прародитель, был начат Ровелианский манускрипт. Тогда в этой книге описывались все главные трофеи великой королевской охоты. Но со временем в Ровелианскую книгу Побед стала оставаться только одна охотничья запись – о главном трофее великой охоты… – здесь Венсин выдержал долгую паузу, – королевском олене. Великом олене, обитающем в наших лесах. Только он казался достойным попасть на страницы этой книги. Но все знают, что не всякий добытый на охоте трофей достоин быть запечатлённым в строчках Ровелианского манускрипта. Для этого каждый вновь убитый олень должен быть крупнее предыдущего, чтобы удостоиться чести быть занесённым на пергаментные страницы книги. Книги, которой уже более четырёхсот лет. И знаете что… – король слегка потёр горло и прокашлялся, после чего сделал небольшой глоток из кубка. – И знаете что, богам было угодно, чтобы сто десять лет последняя страница Ровелианской книги не переписывалась. Сто десять лет! Эта книга, считающаяся для всех королевств Срединного Нагорья символом силы, отваги и выдержки, а также символом богатства и плодородия, весь этот долгий век хранилась в наших землях, хранилась в этом дворце, а теперь… – Венсин вновь сделал паузу, чтобы, казалось, сдержать клокотавшую в нём ярость. – А теперь мы будем вынуждены передать книгу Ровелиана нашим соперникам в Аревмуте. Ибо по итогам нынешней королевской охоты именно за ними отныне будет числиться последний великий трофей – самый большой олень за последние сто десять лет!

По залу пробежали ропот и движение, большинство находящейся тут аревельской знати почувствовали себя униженными. Почти все присутствующие принимали участие в сегодняшней или прошлогодних охотах. Каждый из сидевших здесь мужчин считал себя сильным охотником, крепким воином и достойным мужем. А слова короля прямо обвиняли их в том, что они никудышные охотники и воины.

И Венсин подтвердил их мысли своим жестом. Поднеся кубок ко рту, он молча в несколько глотков осушил его, а потом, подняв высоко над головой, что есть силы швырнул его в центр зала прямо между рядами длинных столов, за которыми расселись его подданные. Звон металлическим эхом отразился от каменных стен.

– Это вино я пью не за вас, знатные люди Аревела! Вы не достойны, чтобы за вас осушать победный кубок королевской охоты! Я пью, чтобы забыть горечь поражения! Вы, аревельцы, опозорили меня! Моё имя и моё правление! Никчёмные лодыри… Опозорили, потому что я вынужден теперь отдать Ровелианскую книгу в Аревмут! Сколько времени манускрипт пробудет у аревмутцев? Годину? Пять лет? Десять? Сто? Это после того, как книга больше ста лет находилась у нас?! – Венсин в бешенстве схватил со стола с деревянной тарелки большую баранью ногу и швырнул её вслед за кубком на каменный пол. – Я не могу нарушить древний обычай, но мне нужно её вернуть! Вернуть Ровелианскую книгу! Обратно в наше королевство! Вам это ясно?! – и король обвёл всё пространство зала гневным взглядом.

Подданные Венсина молча сидели за столами, опустив головы и не смея поднять на своего разгневанного владыку глаза. Никто не решался произнести ни слова.

– Королевская охота окончена, дядя, – племянница короля, сидевшая рядом с ним и без улыбки выслушавшая всю гневную речь Венсина, была единственной, кто осмелился нарушить тишину. – Уже ничего нельзя сделать. По крайней мере, в этом году – точно.

Король резко повернулся к племяннице и посмотрел на неё воспалёнными глазами.

– Аулана, моя дорогая племянница! – губы его скривились в саркастической усмешке. – Дочь моего незабвенного брата Ратона, дочь моей десницы, – Венсин с очевидным злорадством протянул последнее слово, – завидная и лучшая невеста нашего королевства, хорошо, что ты напомнила о себе. Прошу тебя – выйди и встань перед нашим столом.

Аулана несколько мгновений с недоумением изучала загоревшееся странным выражением лицо дяди. Потом, не говоря ни слова, вышла из-за стола и уверенно встала на середину залы лицом к королю и спиной к пирующим.

– Аулана, ты смотришь не в ту сторону, повернись к нашим подданным, да-да! – к этим балбесам, которые так хотят оценить твою красоту, дорогая моя! – недовольно произнёс король.

Его голос эхом прокатился по всем уголкам зала, и раздражение, прозвучавшее нём, заставило опять замереть всех начинавших уже перешёптываться между собой присутствующих.

– Ну что скажете, достойные мужи Аревела? – продолжал король. – Многие из вас участвовали в нынешней королевской охоте, но, насколько я понял, самый большой трофей в этом сезоне достался моей племяннице? Так? Что там у ней было, напомните? – и Венсин вытянул вперёд руку с растопыренными пальцами.

– Олень с тремя отростками на рогах! – негромко выкрикнул кто-то из-за дальнего угла стола.

– Встань, когда говоришь с королем! – рявкнул Венсин, сжимая в кулак вытянутую ладонь.

Из-за стола поднялся молодой человек двадцати пяти – двадцати восьми лет. Король прищурился: ну, конечно же, – Краспар! Сын старшего хранителя лесов Гаронда, одного из лордов, входившего в Высший совет королевства. Краспар, который уже давно, с самого детства, пытавшийся добиться сердца его племянницы.

– Краспар, знакомый голос! Хорошо, что напомнил о трофее. Но забыл встать, когда обращаешься к своему повелителю? – насмешливо переспросил король. – Отец не учил тебя манерам?

Молодой человек молчал, не зная, что ответить. Только пот крупными каплями проступил на его лбу.

– Нечего сказать? Садись, Краспар, – король махнул рукой. – Ну, так я скажу вам всем следующее! Объявляю вам мои подданные: что тот из вас, кто вернёт Ровелианскую книгу, которую мы вынуждены отдать сегодня по древнему обычаю нашим соседям, – тот вернёт статус процветания, силы и плодородия нашему королевству. Это будет великий подвиг. И тому человеку, кто это сделает, достанется не только вечная слава на страницах Ровелианского манускрипта, но и моя дорогая племянница. А вместе с ней и все её регалии. Слово короля!

В зале послышался общих вздох, среди присутствующих волной прошло движение. Люди переглядывались и пожимали плечами. То, о чём заявил Венсин, означало главное. У короля не было детей. Его родовая линия прерывалась на племяннице. А значит, получившему её руку после смерти Венсина доставалось всё королевство.

И в этот момент в зале прозвучал голос самой Ауланы, нервный и чуть подрагивающий от злости: