– Ага, чистой воды повезло, – согласился капитан, в очередной раз поддернув оседающего, что эскимо на солнце, венесуэльца. – И, каким-то чудесным образом Лях за рулем в «неотложке».

– Бывают в жизни и счастливые случайности. Вперемежку с пакостями, – философски вздохнул Кайда, попутно выискивая потенциальную угрозу по периметру. Обошлось. Публика, понятное дело, на сирену с мигалками зыркала, но не больше. Эка невидаль. Народ дисциплинированно пропускал желтый фургон с крестами на борту, спеша по своим делам-надобностям. Пара-тройка зевак было тормознулась, но не узрев экстрим, расползлась.

Двери открылись, только «Скорая» замерла напротив троицы. Санитары, косая сажень в плечах, шустро выдернули носилки-каталку и, профессионально подхватив, уложили джинсового. Тот уже начал оживать. Мишкин в униформе доктора (длиннополая куртка, шапочка, брюки) жестами в перемешку с короткими репликами, распоряжаясь эвакуацией, мимоходом сунул болезному малюхотный тампон под нос, отправив в нирвану. Мигель и Чупа-Чупс, в образе санитаров, в один приём запихнули каталку в салон. Медицинская бригада с завидной быстротой расселась по местам и, вращая проблесковыми маяками, «неотложка» выскочила на avenida Universidad. Рявкнула сирена и «карета» мастерски вклинилась в поток. А, водитель? Ну, что водитель. Прям копия старшего лейтенанта Варшавина, что ничегошеньки не доказывает. У каждого, знаете ли, где-то бродит некий «клон», а то и не один. Драйвер «просидел на попе ровно», крепенько придерживаясь правила из народной мудрости: «каждый сверчок знай свой шесток».

– Вижу очухался, – удовлетворённо улыбнулся подполковник и, включив софиты, заботливо поправил подушку лежащему. – Поговорим или …?

– Да, ты знаешь кто …, – начал было ксёндз, обмахнув языком сухие губы. Александр равнодушно разглядывал говорящего. Тот извергал с пеной у рта, насылая всяческие угрозы и напасти. Спустя три минуты подполковнику словесный понос прискучил и он зевнул на все тридцать два. Венесуэлец даже поперхнулся на полуслове.

– Всё? – вкрадчиво поинтересовался Кайда, максимально вольготно устроившись на откидном стуле, закрепленном прямо у изголовья каталки. «Тинэйджер» отвернул голову в другую сторону, но уперевшись взглядом в Носорога, закрыл глаза. Капитан с непринужденным видом выковыривал штык-ножом грязь из-под ногтей:

– Вот и ладушки. Оратор, мля! Не зря рядом с Гуайдо трешься, нахватался. Да и правильно. Сгодиться в старости. Тамадой процювать или там диктором в аэропорту бубнить. К примеру. Если доживешь, опять же.

– Алексис, – Александр вдруг перескочил с английского на хохдойч, не вслух отметив, как дернулись веки ксёндза. – Так, тебе милашка Марта кличет? Сладкая девочка, спору нет. Но, сейчас не о ней, хотя …

– Вы кто? – венесуэлец твердо посмотрел в лицо подполковника, куда-то ниже глаз.

– «А, это хорошо», – мысленно потер ладони Кайда. – Лёд тронулся, как говаривал Ося Бендер, а он в психологии клиента разбирался. Ну, и мы не пальцем …».

– Мы то? – он ощерился, разглядывая Алексиса зло и брезгливо, как ту гадину, что надо размазать подошвой. – Патологоанатомы. Вскрываем трупняк на предмет изучения, как докатился до жизни такой.

– Или тебе, голуба, ближе термин финансовый аудит? – Еремеев схватил указательный палец правой руки «джинсового» и придавил сустав штык-ножом. Лезвие, всё по-взрослому. Неглубокий порез сразу наполнился кровью. – Чикну враз. Чем будешь из ноздри соплю выковыривать?

– Ладно, слюнявая лирика закончилась. Начинается скучная проза, – подполковник отдернул шторку, отделяющую водительскую часть «неотложки». Морозов, склонившись над открытым, на манер книжки лэптопом, связанным кабелем с планшетом. По экрану iPad статусного католика, бегала стрелка “mouse”, то открывая, то сворачивая файлы. Андрей, перескакивая глазами с монитора ноута на яблочный девайс, буркнул на английском:

– В процессе, но пароль к приложению “Banco Banfanb” не помещал бы. Ускорило б.

– Гут. Сейчас спросим пациента, – Александр, вернув шторку на место, подмигнул капитану. Тот отложил нож и потянулся к капельнице, стойка которой Эйфелевой башней торчала рядышком. – Обожаю комфорт. Всё у медиков под рукой: и инъекции на выбор, и жгуты из резины, и тампоны ватные, и скальпели с пилами для костей. Режь по живому – не хочу.

Алексис с тревогой наблюдал за манипуляциями Носорога:

– На понт берёте? Только троньте, сразу заору благим матом.

– Заорет он, – фыркнул Кайда, с ненавистью уставясь на ксёндза. – Кто ж даст, лошадь ты Пржевальского. В пасть забью полкило ваты, а напарник ширнет амитал-натрий. Помычишь чуток, зато потом заголосишь канарейкой на час-полтора. А, ласты склеишь – не повезло считай. Однако, коллега – ещё тот живодер, свинтить на небеса по-легкому не даст. Выдоить инфу до донышка.

– Зуб даю, вывернешься, что вонючий носок старого бомжа. На изнанку, – Николай без суете втянул из ампулы без маркировки прозрачную жидкость в шприц и улыбнулся что тот вурдалак. – Приступим, любезнейший, one-way ticket.

– Погоди, погодите! – тинэйджера проняло по-настоящему. Он даже попытался сесть на каталке. Куда там. Ремни из синтетического волокна штука наикрепчайшая. Но жилы на шеи вздулись. – Вы ведь, немцы? Из БНД, так? У вас гамбургский диалект. Я учился там …

– Не, монголы. Прямиком с Улан-Батора на оленях примчались, – капитан старательно закатывал рукав джинсовой рубахи. – Расслабься, а то садану мимо вены, визгу будет.

– Немцы, – Алексис убежденно покрутил головой, продолжая напирать. – Вы же в НАТО. Я агент ЦРУ США.

– Ну, ты и дятел? – восхитился подполковник и натурально расхохотался. – Тупоголовый уникум. В НАТО все янки под козырек берут и строем ходят? Хорошо в дебилах быть.

Венесуэлец часто-часто заморгал, даже перестал пытаться выдернуть руку у Еремеева. Чем он тут же воспользовался: моментально намотал резиновый жгут на бицепс скисшему «тинэйджеру».

– Пароль доступа к счётам в “Banco Banfanb”! – жестко схватив и вывернув мочку уха упрямцу, рявкнул Александр, обрызгав слюной физиономию ксёндза.

– Командир! – отползла шторка и показалась голова Андрея. – Усё в порядке. Денежку со его счетов перевёл куда надо. Клиент скорее жив чем …?

– А, чего ему? Этому борову, такая доза, что слону дробина, – Носорог полулежал на продавленном диванчике, вытянув ноги в проход. – Спит себе сном праведника. Даже щеки порозовели. Завидки берут.

В салоне мертвецкая иллюминация уже не горела, что вернуло подобие уюта. Стойка капельницы покачивались в такт движения; из открытого термоса, словно из кувшина старика Хоттабыча, выползал ароматный дымок кофе, а стопка бутербродов с ветчиной и сыром, что томилась на откидном столике, только дополняла картину домашности. Алексис так и полеживал стреноженным по рукам и ногам. Судя по умиротворенной мине, венесуэлец пребывал в неком подобии нирваны.

– Кренделя будить? – капитан, лающе зевнув, потянулся к горке сэндвичей.

– Пусть его, – подполковник пытался уместиться на широком, но всё-таки, стуле. – Главный разговор впереди, сие прелюдия, не более.

Александр, поддерживая Мари под локоток, весело болтал, не отрывая влюбленных глаз от девушки. Роль, конечно, приятная, не в пример прошлым. Они с видом завсегдатаев пересекли холл, пройдя мимо двух охранников. Те, держа фасон, павлинами прогуливались вдоль входной группы из витражного стекла. Они было дернулись в сторону парочки, но Кайда с Мари не удостоили взглядом, продолжая болтать. Костюмы и манера держаться явно смутило стражей порядка ультрасовременной высотки, где на шестнадцатом этаже трудился в поте лица, а может и не лица, Алексис. Вчерашняя встреча завершилась полным хэппи-эндом для сторон. Ксёндз вернулся караулить мощи святого Франциска. Сон пошёл на пользу, и он особо не жеманясь кололся по полной. На прощанье подполковник плюхнул совковую лопату дёгтя, буркнув, что денежки Гуайдо и компании они перевели в другие банки. Так, на всякий случай. Прикол в том, счета зарегистрированы на Алексиса и его шаловливую подружку. В какие банки ушли гроши, уточнять не стал. К чему лишние знание, особенно те, что добавляют печаль. Тинэйджер огорчился по серьезному, но назвать «убитым горем» язык не поворачивался. Когда гость отдалился, Морозов, не изменяя привычке, прокомментировал:

– Спрыгнуть размечтался, фантазёр.

Лифт, взлетев на шестнадцатый, минорно вздохнул, открывая двери. Александр, прочно держа в голове план этажа, двигался узким, что пенал школяра, коридором. Мари не отставала, мурлыкая под нос некогда популярный шлягер французского шансонье.

– Шарль Азнавур, – с ноткой ностальгии вздохнул Кайда, подходя к двери у которой по вертикали крупно были выведены четыре цифры: «1622». Мотнув девушке головой, чтобы держалась сзади, он уверенно постучал, мысленно отметив внешнюю хлипкость. Через минуту недовольный голос ксёндза поинтересовался, кого принесло. На испанском, ясное дело. Подполковник, по привычке отступив в сторону, дабы не словить пулю, взбреди в голову венесуэльца стрелять через дверь, по-хозяйски рявкнул, что свои и открывай быстрей. На немецком, разнообразия для. За дверью затихли. Пауза затягивалась, и он уже примерился, куда сподручнее влепить ногой для ускорения процесса. Не пришлось. Дверная ручка дрогнула и пошла вниз. Следом и дверь приоткрылась на пару-тройку дюймов. Никелированный обрез ствола “Taurus” виднелся в образовавшейся щели.

– Чего надо? – в взвинченном голосе Алексиса тревоги звучало больше, чем злости.

– Шёл мимо, дай думаю, повидаю старого приятеля, – Кайда хоть и переместился, но позиция позволяла в любой миг уйти с линии огня. – Не дури, я по делу. Нашему общему и выгодному для тебя, кстати.

Глава 6. «Когда мы были на войне …»

– С тебя бутылка! – таинственно сообщил он и неожиданно озорно подмигнул девушке. – Обзавелась работодателем, прости Господи. Никудышным, если по чесноку, но всё-таки.

– Как-то грустно ты об этом говоришь, – Мари первой вышла из лифта. – Переживаешь?

– Ревную, – шепотом откликнулся Александр, нажимая кнопку первого этажа. – Будь осмотрительна. Гнида ещё та. Сейчас, конечно, само почтение. Крыша фанерой вспорхнет, да и понесет буйну головушку в неадекват. Причем, как практика показывает, хрен предугадаешь в какую степь. Могет героем прикинуться, но могет и девять граммов в башку закатить.

– Так оно, – неопределенно заметила Мари и лифт, остановившись на первом этаже, традиционно вздохнул-выдохнул, открывая двери. Они в тем же манером, что и пришли, покинули аквариумный холл высотки.

На этот раз он решил изменить маршрут и попросил Мишкина проехать мимо посольства США.

– Да, без проблем, – Валентин дисциплинированно перестроился в левый ряд и прибавил скорость, но в пределах правил. – Любопытствуешь или по казенной надобности?

– Любопытствую, – Кайда разглядывал пейзаж за окном. Восьмиместный “Peugeot traveller”, шелестя шинами по глянцу асфальта, катил фешенебельным пригородом. Двухэтажные дома в классическом стиле с изумрудными лужайками; параллелепипеды из стекла и металла в стили хай-тек; внешне простенькие, но по словам знающих, весьма недешевые, деревянные одноэтажки из редких пород прятались за подстриженными под «шары» кустарниками и ветвистыми кронами плодовых деревьев. – Болтают, янки отгрохали комплекс в стиле дворца Амина?

– Ты про «Тадж-бек»?

– Ага. Несколько лет назад довелось побывать в тех беспокойных краях. Афганцы пытаются восстановить дворец. Чисто в туристическом плане.

– А, мне не довелось. В «Вышке», оно конечно, «Шторм-333» штудировали вдоль и поперек, – Валентин включил «поворотник» и плавно перестроился в крайний левый. –Планы этажей, фото комплекса до и после штурма, но в живую …

– В живую – это другой коленкор, – согласился подполковник и посмотрел вперед и вправо. – Вон, та богадельня на холме чем-то напоминает «Тадж-бек».

– Эта, как ты выразился богадельня, и есть Храм на холме, – расхохотался полковник и окончательно сбросил скорость «француза». – American Embassy.

– Тьфу, ты, – мотнул головой Кайда. – Бинокль есть?

– А, как же. Аккурат перед тобой. На полку перчаточного ящика загляни.

– Перчаточный ящик, – проворчал Александр, шаря по полке рукой. – Нет, чтобы по-нашенски: бардачок. Интеллигенция, мля.

Полковник докуривал сигарету редкими затяжками и щурился на солнце, что в беспардонной манере выглядывало из-под крыши посольства. Объединенный штаб тактических групп военной разведки и СВР вольготно расположился в цокольном этаже консульского корпуса. Оперативники, работавшие в «поле», называли дислокацию «терем-теремок», вполне уместно. Как известно из классики: он не низок, не высоко. Да, и с дверьми-окнами напряженка. В цоколе окон не было совсем, а в единственный вход начинался в неком кабинете, что в конце коридора первого этажа. На двери красовалась заляпая сажей табличка. Надпись «бойлерная» вроде бы тайн не скрывала, но и только.

Кайда вышел во внутренний двор посольства и тут же же двинул к “Peugeot traveller”.

– Чего физия уксусная? – Валентин покрутил головой по сторонам, выискивая урну. Не найдя украдкой, что восьмиклассник, разжал пальцы. «Бычок» скользнул вниз и бесшумно упал на асфальт. Полковник непринужденно растер окурок подошвой. – Пропарили слегка… в бойлерной.

Александр несколько раз покрутил головой, разминая мышцы шеи:

– Да, уж … Поехали. Дорогой покалякаем. В курсе, что … мероприятие сообща проводить?

– В курсе, – Мишкин растянул губы в улыбке. – Надо – сделаем. В нашем бизнесе самоотвод не предусмотрен.

– Это точно. Не возражаешь, если в салоне прокачусь? – подполковник подошёл к боковой двери минивэна. – В самом деле морда горит, а там попрохладнее всяко-разно. Тонировка на стеклах, кондишен и вообще.

– Да, бога ради. Таксовать не в первой.

«Такое впечатление, смесь запаха рыбы и подгнивших водорослей короедом вгрызлась в доски палубу, в пропитала такелаж. Баркас и есть сама вонь. Да, что баркас, она везде. Даже от океана, что от разделочного цеха рыбокомбината, тянет, – мысли ползли медленно, что трамвай в гору. Александр, уперевшись спиной в фальшборт, смотрел, как неугомонные барашки волн играют в вечные салочки. – «Бзик это, ваше благородие. Ну, посуди сам: океан до небес, небо без краёв и вонь планктона? Абсурд, батенька, мда. Застоялся, что коняга в стойле».

– But I didn't think about anything

But I didn't think about anything

I only smoked a tube

With bitter Turkish tobacco, – с бака доносился под гитарный перезвон голос Морозова.

– Командир! – Носорог с черной косынкой на могучей шеи подошёл вразвалочку. – Из бухты вышли. Открываем симпозиум или …?

– Открываем, – вздохнул подполковник, с сожалением отрываясь от созерцания волн. – Чего уж там. Свистать всех наверх.

– И, Мигеля?

– Куда ж мы без Кубы?

– С превеликим удовольствием, – на борт баркаса наскочила волна, оросив Николая пригоршней соленых брызг. Тот даже глазом не моргнул. – Свистать всех наверх! Салажня становись по левому борту, господ старослужащих просим на правую. Марш-марш!

– Отставить построение! – Кайда вставил ступни в резиновые сланцы и двинулся в тень от рубки. – Мы же не милитаристы какие-то, а натуральный мирняк, типа. Скинулись по грошику по морю-океану прошвырнуться. Мигель, добрейшей души человек, отважный мореход сжалился над нищебродами. Кстати, месье Андрэ, вы что там музицировали? Что-то знакомое до слез.

– Герр учитель! – часто-часто заморгал Чупа-Чупс, изобразив школярское послушание на лице. – Песенка гусара, только лишь.

– Когда мы были на войне. Там каждый думал о своей любимой или о жене …

– Точно! – Александр передвинул раскладной стул поглубже в тень. – Сидайте, хлопчики поближе.

– Намечается профсоюзное собрание ликеро-водочного завода? – Капа попытался повторить интонацию Жванецкого.

– Почти, – дождавшись, когда офицеры, используя подручные предметы, разместились полукругом, подполковник продолжил. – Предстоит нетривиальная операция против главного супостата.

– Тю, – Лях, на восточный манер, сидевший прямо на тиковых досках палубы, разочаровано присвистнул. – Подумаешь, янки. Плавали, знаем.

– Для молодых и горячих разжевываю пожиже, – Кайда недовольно сдвинул брови к переносице. – Работать предстоит на территории противника.

– В Штатах? – прищурился Шопен, оседлавший верхом бухту каната, что домашним пуфиком, покоилась у борта.

– Да. Виргинские острова хоть формально считаются неинкорпорированной территорией США, но суть дела не меняет. Со всеми вытекающими.

– В архипелаге несколько островов. Где конкретно? – поёрзал на пластиковой табуретке Еремеев.

– Санта-Крус.

– Райское местечко. Как-то в глянцевом журнале фотки попадались, – протянул Чупа-Чупс. – Пляжи, пальмы, креолки, яхты. Даже крепость имеется.

– Ну, положим, на крепость нам наплевать, – пожевал губами подполковник. – А, вот, яхты, бухты и аэропорт …

– Я размечтался, крепостец штурманем, – улыбнулся Капелев, в позе йоги давя пятую точку рядышком с Ляхом.

– Считай угадал. Прямо сейчас и рванем. Мигель баркас подведет правым бортом и дунем гороховой шрапнелью по развалинам крепости. Её, старушку, ещё во времена пиратов слепили, развалиться вдоль и поперек после первого залпа, – подмигнул Кайда кубинцу. – Потом десант. С пальбой, свистом. Про «ура» не забудем. Повеселим провинцию.

Офицеры переглянулись, пряча улыбки.

– Флотских завсегда тянет на эпатаж, – с видом доктора по душевным болезням грустно констатировал Носорог, глядя на Капу. Тут уж все захохотали не таясь.

– А, отчасти старшой-то угадал. Штурм возможен. Не ветхозаветные бастионы, конечно, но полицейское управление на шпагу взять.

– Прикольно! – опешил Морозов. – А, на кой нам сдались копы?

Остров выскочил, что помойный кот из-за контейнера общественной помойки. Только что бирюзой отливал океан, радуя глаз и умиляя души, ан нет. Вот она, полоска суши, словно Бог обронил походя, а подбирать поленился или недосуг.

Кайда, ухмыльнувшись собственным мыслям, отвернулся от аквариумного стекла иллюминатора. Самолет, усмиряя турбины, плавно сползал, протыкая вату облаков. Пассажиры, в предвкушении скорой посадки, оживились. Морозов и тот взял паузу в попытке безнадежного флирта с бортпроводницей. Хотя, пардон, в здешних широтах нет таковых, кругом стюардессы да стюарды.

Зной ошпарил, едва они оказались на стальной площадке трапа. Воздух вибрировал над взлетно-посадочной полосой, ломая очертание самолетов; диспетчерская вышка чудилась пизанской башней, а в недальнем заливе Маннинга контуры кораблей растеклись безобразными кляксами.

– Марево, – сквозь зубы выдохнул Чупа-Чупс, когда Александр, обогнал его, торопясь в здание аэропорта. Внутри кондиционеры трудились с азартом папы Карло, когда тот выстрагивал из полена будущее чадо. Так прокомментировал блаженную прохладу Андрей, будоража соседний писсуар могучей струей лимонного цвета. В ватерклозете других нуждающихся не имелось, и подполковник, занятый аналогичной процедурой, поинтересовался, каким пойлом угощали на борту, дабы получить столь колоритный оттенок на выходе. На английском, само собой. Морозов, продемонстрировав все тридцать два, захохотал, разгоняя эхо.

– Сворачивай пискоструй и догоняй, – еле слышно буркнул Кайда, на баскетбольный манер закидывая скомканную салфетку в мусорную корзину. –Труба зовёт!

Они сидели на нагретых камнях, толи прихотью природы, а скорее по капризу таинственных дизайнеров от ландшафта, сложенных хаотичным амфитеатром, заняв половину двора крепости. От былых бастионов осталось пара изъеденных кариесом времен башен, кусок стены, обвитый диким виноградом, да мощенный булыжником плац. Кстати, на смотровой площадке ближней башенки, бдил Чупа-Чупс, прикидываясь будто млеет от вечной игры океана. В каком-то смысле так и было, однако прагматизм порой присутствует и в том, о чем не подумаешь.

– Пойду на шухере постаю, – пять минут назад скучным тоном сообщил он, едва Мишкин возник в распахнутых воротах полуразрушенной фортификации.

– Ага, – Александр вверх пихнул пальцем козырек бейсболки. – Пробздитесь, юноша. А, то всё кабинет, кабинет.

– Всё-таки «мертвый сезон» в нашем деле штука полезная, – со своего места Кайда просматривал цитадель полностью. – Туристический штиль, благодать. Любую наружку за версту видать, что блоху на коленке. А, направленные микрофоны шум прибоя и бриз подавят надежнее любой РЭБ.

– Зависаем тут, как три тополя на Плющихе, – кисло ухмыльнулся полковник. – Ладно, если за педиков примут, а если бдительная старушня копам стуканет?

– Не, лучше в «голубых» пусть числят, – рассмеялся Александр. – Чем в шпиёнах. Хотя … Эх, на какие только жертвы за ради службы не пойдешь.

– Теперь о жертвах. Возможных. Не наврал, однако, Алексис, – Валентин смешно задергал носом и, часто заморгав, чихнул. Мощно так. Выходные отверстия прикрыть успел. Не накрахмаленным платочком с вензелем, но широкой ладонью пахаря-одиночки. – Здание полицейского управления в два этажа плюс подвал и нам, как поётся в одном шлягере, туда и дорога.

– Сведения точные?

– Сам проверял, – увидев вопрос в глазах, Мишкин ухмыльнулся. – Разведка боем. Пил виски из горла в общественном месте. Расположился на скамеечке аккурат напротив околотка. Ну, чтоб наверняка. Замели и, как полагается, впаяли трое суток работ.

– Ты у нас нынче с каким аусвайсом процуешь?

– Парагвайский картон, – полковник вздернул подбородок и, гордо расправив плечи, рассмеялся. – Original! Мигель лично у барыг в Асунсьон покупал. Содрали пару косарей «зелени».

– Везёт же людям, – с фальшивой завистью поцокал языком Кайда. – По Южной Америке шлындают, что по Мытишинскому рынку.

– Не прибедняйтесь сударь! Краем уха слышал какими тропами ваши пилигримы хаживают. Короче, каземат только в одной половину цоколя, вторая – хранилище. Охрана отдельная – два не выболевших облома. Про решетки-датчики говорить не буду, стандарт. Сменяются каждые четыре часа. Броники, штурмовые винтовки, пистоли.

– US Army?

– Не похоже, скорее полицейский спецназ. Твой корволант в полном составе?

– Ага, сняли пяток апартаментов прямо в Фредерикстед, – через паузу откликнулся Александр, явно о чём-то размышляя.

– Не жирновато пяток? Или … гуляй рванина?

– Да, какой там … Гольный практицизм. Народная мудрость: «Больше двух не собираться».

– Господин офицер! – размазывая сопли в перемешку с кровью, что бойко капали из носа, блажил Чупа-Чупс. – Он первым начал. Прилип со своим «Ливерпулем», что пипифакс к мокрой жопе. Самый крутой клуб, порвет вашу «Барсу», как Бобик тряпку …

– А, что не так? – гаркнул Носорог, на натуральной британской мове, воздев руки, перехваченные наручниками, словно молиться собрался. – Да, мои «красные» пять раз Лигу чемпионов выиграли! Восемнадцатикратный чемпион Англии. Да, …

– Засунь своих «красных» в анус! – включился Капелев, до того смиренно гревший пятой точкой стальную скамейку. Никелированные красавицы, прикрученные к каменном полу, выстроились вдоль стен холла полицейского управления. Высокая стойка, за которой дежурный не пряча мину смертной скуки на физиономии, взирал на перепалку задержанных и свидетелей (без свидетелей даже посещение общественной уборной редко обходиться), перегораживала вход на второй и цокольный этажи.

– «Юнайтед» сплошь педики! И, играют соответственно.

– Что! – задохнулся Еремеев, багровея лицом. Он отпихнул высокого копа. Тот, барином возвышался рядом. Не дать, не взять, хозяина если не всей тутошней Тмутаракань, то как минимум городка Кривопупинск с окрестностями. Не ожидавший такой наглости, блюститель порядка опешил, чем и воспользовался Николай, рванув к обидчику. Кайда с Ляхом шарахнулись к стенке, что соответствовало роли законопослушных свидетелей, под личиной которых удалось проникнуть в стены полицейского участка. Свара завертелась на всю Ивановскую. Число участников множилось, что мух в жаркий полдень на известном предмете. Дежурный коп, храбро кинувшись на помощь товарищу, даже успел вытащить дубинку из петли на поясном ремне. И, только. Словив резкий пинок в причинное место, полностью утратил интерес к баталии. Плюхнулся, накаченной по методикам фитнеса, попой на каменный пол и, баюкая ладонями ушибленный орган, по щенячьи поскуливал. Оторопь у хозяина Тмутаракань давно улетучилась. Он, демонстрируя навыки боксера, отбивался вполне успешно от наседавших Чупа-Чупс и Ляха. Носорогу для прощания с наручниками потребовалась пару минут. Скинув оковы, капитан джентльменом прикидываться не стал. Скользнув за спину фаната Майкла Джерарда Тайсона, задней подсечкой подбил ноги вульгарным, но эффективным приемом. Нокаут от Ляха не застал себя долго ждать.

– Носорог, Чупа-Чупс, Лях! – на языке родных осин скомандовал подполковник, скидывая с плеч спортивный рюкзак, на вид тощий. – В темпе зачистить второй этаж. Жмуров направо и налево не валить без меры, но и без мушкетерства.