Читать книгу: «На окраине неба»

Шрифт:

ISBN 978-5-0051-1943-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

На окраине неба

Федоров Игорь Николаевич. Родился в 1970 году в городе Канаш, в Чувашии. В настоящий момент живу там же. Бо́льшую часть жизни связан с образованием. В 1997 году окончил университет по специальности «Историк», с 1994 года работал в школе, потом в колледже. С 2003 в системе высшего образования. Прошел практически все ступени: от учителя до заместителя директора филиала института.

С поэзией отношения были довольно сложными. Первые стихи написал в 3 классе. Потом до окончания школы практически ничего не писал, за исключением, пожалуй, поздравительных стихов и пародий. Юношеский всплеск интереса к стихам возник во время учебы в университете. Тогда же были первые попытки писать что-то серьезное в прозе.

Вдумчивое и более осознанное отношение к поэзии стало формироваться уже в зрелом возрасте. Поэтому поэзия из простого увлечения стала превращаться в образ мышления и жизни. Не скажу, что постоянно мыслю стихами, но чаще бывает легче выразить мысли именно в стихотворной форме. Бороться с этим сложно, поэтому, чтобы стихи были доступны и понятны читателю, стараюсь изучать «матчасть». Профессиональная деятельность – тоже своего рода увлечение, кроме того, знание истории позволяет расширить тематику стихов и прозы. Поэтические конкурсы – не самоцель, а скорее, попытка взглянуть на свое творчество глазами критиков, читателей и профессиональных литераторов. Они помогают иногда спуститься с вершины и переосмыслить свои «достижения».

Петербургские встречи

Мечты

Город спал. Одинокие плыли прохожие,

Но не спал озорной и хмельной от любви этой май.

Соловьи. Их услышав, дома будто ожили.

Прозвенел, приглашая, и утренний первый трамвай.

Шла она босиком по поребрикам. Весело

Ей рассказывал ветер о странствиях и кораблях,

Вдоль по улице свечи каштаны развесили,

Поболтать приглашала Нева, возбужденно бурля.

– Ты о чём? – Промелькнули далёкие образы,

А она засмеялась, с рекою и ветром на ты.

– Я мечтаю, мечты для меня словно компасы.

И кивнули согласно поднятые руки-мосты.

– Мне сейчас на Фонтанке, представьте, у Чижика,

Подарили цветы и ещё подарили весну,

Чуть смешной, застеснялся, он – солнечно-рыженький,

Ну и как же теперь, подскажите, вот как мне заснуть?

Город спал. И дома замечтались, и улицы,

И девчонка с букетом цветов и туфлями в руках.

Утро Питера тоже мечтало не хмуриться,

А мечты улетели, их ангел собрал в облаках.

2017

Бродский

Депрессивный Бродский,

Томик на подушке.

Фото, вид неброский,

Мятая подружка.

Вечер в стиле ретро

Был вчера намечен,

Рифмы километры,

Поцелуи в плечи.

Ты смеялась громко

В тот закат весенний,

Крыш блестели кромки,

Под вино – Есенин.

Канул шар за крыши,

Нож в бифштекс был во́ткнут,

Юбка чуть повыше,

А под Блока – водка.

Край чулка и пальцы,

Маяковский вспышкой,

Руки в парном танце.

Страсть пошла с одышкой.

Звезды, шепот: ниже.

Вечер рифмой соткан.

Месяц спины лижет.

Снова Блок и водка.

Утро и бессилье

От любви, от плотской

Хватит ретро-стиля.

Питер. Двушка. Бродский.

2017

У «Бродячей собаки»

У «Бродячей собаки» толпа,
Пьяный смех поглотил туман,
Ночь калекою снова слепа,
И незрячие ждут дома.

Кто-то с криком: «Давай-ка ко мне!»
– В номера, – другой, – в номера,
Ночь слепа, и покоя ей нет,
И рассвету не умирать.

Бесшабашны слова и легки,
Рифмы с хохотом стекла бьют,
Рождены так, не в муках, стихи,
Под чарльстон и шипучий брют.

– Эй, извозчик, вези-ка скорей!
У «собаки» уставшей свист.
Мимо окон, аптек, фонарей,
Что ни личность – то скандалист.

Недовольные чайки кричат,
Ночь оглохла от каблуков,
От похмелья горячий чай
И осколки ночных стихов.

2017

Mon amour

Mon amour, без тебя тоскливо,
В письмах часто сквозит печаль,
Мне хотелось бы быть счастливой,
Ты… я знаю, не отвечай.

Мне февраль не дает покоя,
Что-то вьюжит, сквозит в душе,
Платье модного нынче кроя,
А как будто бы – неглиже.

Наши девочки стали старше,
Mon ami, обо всем пиши,
Мне тревожно, всё марши, марши,
Ты застрял где-то там, в глуши.

Над Невой не летают птицы,
Сон приснился плохой вчера,
Черный ворон над всей столицей,
Вместо неба – одна дыра.

Ворон жертву как будто ищет,
Люди в черном чеканят шаг,
И огромное пепелище,
Стало трудно совсем дышать.

Лед раскрошен, кругом провалы,
Сгинул старец в купели дней,
Только ворону мало, мало,
А рассвета всё нет и нет.

Mon amour, протяни мне руку,
У иконки горит свеча,
Нам судьба принесла разлуку,
Ты… я знаю, не отвечай.

2017

Простая история

Это длинная история,
Не на пару, точно, слов,
Шиль углом, а там – «Астория»,
Всё как будто бы из снов.
Он шагал домой. Нечаянно
Был убит он парой глаз.
Встреча. Вроде бы, случайная,
Так судьба свести смогла.
В белом платье и в горошину
Та смеялась от души:
– Гостья я твоя, не прошена,
Расставаться не спеши.
Две косички, взгляд внимательный,
Только солнце там внутри.
– Будешь в Летнем обязательно,
На свиданье ровно в три.
Бум. Рассыпались горошины.
Летний. Страха пелена.
Так, ещё одна не прошена.
Не пришел он в три. Война.
Гимнастерка. Не сутулиться!
Маршем. Мост. Вокзал. Перрон.
Так и встретились на улице.
– Буду в три! – лишь крикнул он.
Гимнастерка. Пятна ржавые.
Медсестра. В глазах – печаль.
Шепчет только: «Я не жалуюсь».
Крест – солдаты на плечах.
Черной смертью. Он с матросами.
Ленты с якорем в зубах.
Пули-дуры злыми осами
Норовят поймать. Труба…
Снег казался морем ласковым,
А на дне – её глаза.
Солнца нет. Прохладно. Пасмурно.
– Буду в три, – успел сказать.
Отгремели вёсны грозами.
Шла домой. В висках – пропал.
Сердце сковано морозами.
Летний. Шумная толпа.
Бум. Рассыпались горошины
Поцелуй. Не говори.
– Жив. Люблю. И помню прошлое:
как сказала, ровно в три.

«Летний сад, деревья в инее…»

Летний сад, деревья в инее.
На пороге Новый год.
Снега нет, и небо синее,
Где-то тучка далеко.
В белом платье и в горошину,
Сверху драп – ну, самый шик.
Тротуары припорошены.
Полдень. Женщина спешит.
И горох навстречу катится.
Смех девичий – дубль два.
Под пальто в горошек платьице,
Года три. Катюшей звать.
Папа сзади. В темном кителе,
Офицерская шинель.
Дочь. Счастливые родители.
Полдень смехом в тишине.
– В три поедем за игрушками.
Слово папы – да, закон.
А потом гулять с подружками.
В девять – ванна, сказка, сон.
Елку выбрали, красавица,
Завтра будут наряжать.
Кате звезды больше нравятся.
– Только ты не уезжай!
Дочь на руки. Эх, горошина!
– Вся в тебя, – шепнул отец.
– В детстве, да, картинка прошлого,
Всё, уснула, наконец.
Чай по чашкам. Счастье щурится.
Руки вместе. Хорошо.
Вся семья. И белым – улица.
Сыплет счастья порошок.

2017

Босой декабрь

Босой декабрь шагал по Ленинграду,
Был город мрачен, путник – неуклюж.
Дышалось будто в нижнем круге ада,
Луна тонула в ртутном блеске луж.
И декабрю шагал тогда навстречу
Неузнанный прохожими поэт.
Аптека. Ночь. Фонарь. Кричащий вечер.
По Блоку. Тьма. Свидетелей здесь нет.
Декабрь курил и кашлял. Было плохо.
И шла за ним косая, не спросясь.
Погасли рты уставших вусмерть окон.
Декабрь и дождь. Нелепейшая связь.
Курил поэт. Курил и кашлял тоже.
Он писем не писал ни декабрю,
Ни тем, кто после смерти резал кожу,
Стихи пытаясь выцепить из рук.
Босой декабрь шагал. А в Ленинграде
Был мертв поэт, не кашлял, не курил.
У декабря он ночью был украден.
Проспект. Исаакий. Гаснут фонари…

2018

По воде – водой

По воде – водой. Сердца стук.
Лужи. Отче наш. Амен! И
Осень как всегда на посту.
Ты меня не ждешь. Каменный.

Не часы, а дни. Поводы
Не придти совсем. Голосом
В трубку не молчишь. Проводы
Нелюбви. А жизнь – полосы.

Тишина. Стекло. Тысячу
«не люблю» свяжу спицами.
Говорю: не мой ты сейчас.
Улечу в февраль птицею.

Августин во снах. Делится:
Мудрость льёт и так – разное.
А проснусь: не жизнь – мельница.
Собираю вновь паззлы я.

По воде – водой. Город мой.
По стеклу дожди. Осенью.
Я жива, – пишу коротко.
А любовь, она – озимью.

2019

Утреннее

Дымкой серой неба крыша,
Где-то ниже – лужи, дождь.
Сердце – камнем. Нет, не дышишь.
Ничего совсем не ждешь.

Кофе стынет. Белой пенкой
Разрисована печаль.
Подгоревшей парой гренки.
Улыбнуться. Не кричать.

Старый Питер ждет трамваев.
Ты – пешком, недалеко.
Хмурясь, спросишь: так бывает?
Не ответит черный кот,

Выходя из подворотни.
Обойдешь, не поплевав.
Встанешь вдруг за поворотом
И забудешь все слова

Потому что солнце вышло,
И, смеясь, спешит трамвай.
Предлагает бабка вишню.
Улыбаешься: давай!

Вдоль домов. Теплеет камень.
Сумрак временный прошел.
Машешь городу руками:
Я вернулся. Хорошо!

2018

Питер. Ночное

Распутать ночь. В клубок на три четвертых
Смотать луну, за хвостик привязав,
Урочный час успения. Для мертвых
Пора теперь. Откройте им глаза.

Чуть за полночь. Уже намокли крыши,
Черны коты и больше не кричат.
Молчит луна. Да, мертвые не дышат.
Улыбка их – безумия печать.

Не тени по забвению. Не слышно
По питерским колодцам босиком
Они идут. Да, так же всё не дышат.
Гуляют. До рассвета далеко.

Вот тот – в косоворотке, без гармошки
Собаку гладит – ласковая тень.
Шуршит Нева, гранит стирая в крошку
И оставляя знаки на плите.

Другой отстал. Очки-велосипеды
От времени с налетом. Город спал.
А он хотел побегать. Просто, в кедах.
Тянулся к окнам, стоя на носках.

Навстречу третий. Шаг и чаще, чаще.
Рука чесала место живота.
Трамвай прошел. Не тенью, настоящим.
Он весел был, и так захохотал

Что был разбужен старый, добрый Питер.
И время мертвых кануло в Неву,
Оставив на граните: не проспите!
Вернемся, даже если не зовут.

2018

Петербургская осень

Смех утонул в потоке грязной лжи.
В руках письмо – надорвано начало,
И что-то там тебе душа кричала,
А ты шептала: «главное, что жив».

Там, за окном, наброском Петербург,
Средь серых крыш снуют в тумане птицы,
Дождлива осень во второй столице,
И люди – всё бегут, бегут, бегут…

А ты стоишь и чертишь на окне
Квадрат и круг. Отдельно, нет, не вместе,
И знаешь: никаких не будет «если»,
Не будет «да», а будет только «нет».

А город жил, эскизно, не спеша,
Осенние размазывая краски,
Он ненавидел грим и эти маски,
Тебя он слушал молча, не дыша.

Смех утонул, и эхо, подустав,
В окно скатилось, чтобы раствориться,
Но вдруг вернулось с криком: ты же птица!
Начни сегодня с чистого листа!

Твой силуэт художник набросал,
Когда в окно напротив взгляд свой бросил,
По Петербургу шла босая осень,
А ты, смеясь, летела в небесах.

2018