Кристина больше не придет

Инна Балтийская

* * *

Пролог

– Мне сказали, что вы лучшая няня в нашем городе, – весело прозвучал в трубке приятный мужской голос. – Я решил, что только вам могу доверить на вечер своих сорванцов.

15-летняя блондиночка Кристина Кукина зарделась и включила громкую связь.

– А кто вы, откуда меня знаете?

– Я живу неподалеку, а про вас слухом земля полнится. Говорят, к любым детям подход найдете. Посидите с моими малышами завтра вечером, могу я на вас рассчитывать?

Мать Кристины вырвала мобильный из рук дочери:

– Вы где живете?

– Правобережная, дом 13. Это частный сектор, – мужской голос говорил все так же приветливо, не реагируя на явную агрессию в голосе. – Меня зовут Виктор Иванович, мне нужна на вечер няня для моих погодков, они еще дошколята. Вы не волнуйтесь, я местный, вашу Аннушку-Огневушку прекрасно знаю.

Татьяна выдохнула с облегчением. Аннушка годами терроризировала подъезд, устраивая поджоги в лифте, и вошла в местный фольклор, но ее популярность явно не достигла всероссийских размеров. Значит, позвонивший и правда был из местных.

– Да пусть Кристина в школе поспрашивает, – не унимался звонивший. – Виктора Сиднева многие знают. Я же с вашего района, 2-ю школу закончил.

Татьяна молча вернула трубку дочери, та что-то промяукала в трубку.

– Кристина, так сможете завтра посидеть у меня с семи вечера и… ну, часов до 10-ти, к примеру? Может, чуть позже?

Девочка вопросительно посмотрела на мать. Та протянула было руку за трубкой, но тут в комнату с ревом вбежала Верочка, младшая Кристинына сестренка:

– Мааааа… я не понимаю задачку! Мне неуд завтра поставят!

Татьяна обняла младшую, и сердито бросила в сторону трубки:

– А как девочка ночью домой доберется?

– Так я за ней сам на машине заеду, и вечером домой отвезу! – раздалось оттуда. – Не волнуйтесь, заплачу хорошо, три тысячи за час, я ж понимаю, детский труд ценить надо!

Татьяна лишь криво усмехнулась и ушла на кухню, делать с младшей дочерью домашнее задание. Ей не на кого было переложить воспитание детей – отец Кристины и Веры давно сгинул где-то на просторах страны, и у матери, днем работающей на заводском конвейере, а по вечерам намывающей чужие подъезды, не хватало денег даже на красивую одежду для подрастающих дочерей. Поэтому целыми днями девочки были предоставлены сами себе, поэтому же мать и не возражала против подработки старшей, деньги за посиделки с чужими детьми были далеко не лишними. Правда, до сих пор Кристина сидела по вечерам только с детьми хороших знакомых семьи, и возвращалась домой строго к 21.00, на другое время мать не соглашалась. Но у людей кризис, многие перешли на удаленку, и все меньше просьб посидеть с детьми. А деньги-то нужны не меньше, чем год назад.

Сделав дочкину математику, Татьяна уныло прибирала крошечную кухоньку с убитой почти в хлам мебелью и думала о том, что ее дочерям не на кого рассчитывать в жизни. Хотя, Кристина растет красивой – яркая блондинка, прелестное округлое личико с еще по-детски припухлыми щечками, фигуристая, свеженькая. Авось, сможет подцепить богатого мужичка, а там, глядишь, все и наладится. Отчасти из-за этих мыслей она и поощряла подработку дочки. В семьях, которые могут себе позволить оплатить няню на несколько часов, пока взрослые развлекаются в кино или театрах, явно водятся деньги, и неплохие. Там и надо кавалеров ловить.

От этих мыслей ее отвлекло негромкое пение из комнаты дочерей. Она встрепенулась, поглядела на настенные часы и пошла в детскую. Уже почти полночь, девочкам завтра в школу, но они все не спали. Младшая лихорадочно писала что-то в тетрадке, а старшая уже легла в постель, но наводила марафет и что-то напевала. Татьяна подошла к кровати, посмотрела на оживленной личико дочери и лишь сказала:

– Только ты завтра обязательно поспрашивай в школе, знает ли кто этого Сиднева. Если не знает, никуда не поедешь, ясно?

– Я спрошу, мамочка, – покладисто согласилась Кристина, закручивая красивые белокурые локоны на большие бигуди. – Не волнуйся, я уже взрослая. Все понимаю.

Мама грустно окинула взглядом ладную фигурку дочери с бюстом, с трудом помещающимся в тесной прошлогодней пижамке. Да, девочка растет… но как жаль, что ей приходится так рано взрослеть. Ей бы в куклы еще поиграть, а не возиться за деньги с чужими детьми. Но увы… никогда у них не было денег на красивых кукол… Ну что же, когда-нибудь и на их улице опрокинется грузовик с игрушками. Надо в это только верить.

Глава 1

Я лениво потянулась в постели, не понимая, почему солнце бьет в глаза. Понемногу сон отступал, и я с тоской взглянула на окно с настежь распахнутыми занавесками. Октябрьское солнце, обычно такое скупое на ласки, этим утром настойчиво лезло в комнату. Плотно запахнутые шторки прекратили бы этот беспредел, но Олесе они категорически не нравились. С самого утра она тут же освобождала окно от ткани, мешающей ей наслаждаться новым днем. А то, что я предпочла бы в выходные подольше поспать, она считала глупым капризом.

Я вылезла из кровати, отметив, что койка Олеси пуста, а скомканное одеяло живописно спадает на пол, накинула висящий на краю кровати халатик и поплелась на кухню. Подружка была уже там. В нос ударил упоительный запах кофе, которым удалось насладиться, плотно зажмурив глаза. Я знала, что, распахнув их, я упрусь взглядом в неаппетитные коричневые подтеки на плите и брызги на выщербленном сером полу. Увы, подружка любила варить кофе в маленькой блестящей турке, против которой любимый напиток исправно протестовал, регулярно выбегая наружу.

– Эй, соня, садись кофе пить! – звонкий голос Олеси прогнал ненужные мысли. – Я тебе уже сварила, вон чашка стоит!

Я с некоторой опаской уселась на хлипкий одноногий табурет возле покрытого пластиковой скатертью круглого столика. Мебель в съемной квартире явно была рассчитана на каких-то бестелесных созданий, весящих меньше любого самого задрипанного кота. Но зато квартира находилась не так далеко от центра города, на втором этаже, и просили за нее недорого. Я все порывалась купить в нее другую мебель, но тут Олеся была категорически против – еще не хватало зря деньги тратить!

Прикрыв глаза, чтобы не видеть протертую серую скатерку и отстающие от стен обои, я крошечными глотками пила кофе, придумывая все новые аргументы за покупку хотя бы удобных стульев вместо колченогих табуретов. Но умные мысли спросонья обходили мою голову стороной, а Олеся тем временем что-то весело щебетала, мешая сосредоточиться. Наконец, ее слова привлекли мое внимание:

– Я вообще-то на красавцев никогда не рассчитывала. Деньги есть у толстых папиков, а плечистый красавец ведь точно на халяву захочет, верно?

– Не знаю, – я аккуратно поставила чашку на стол. – А что за красавец?

Подруга крутанулась вокруг своей оси, и торжественно провозгласила:

– Да вот в фейсбуке один нарисовался. Пишет, в восторге от моей неземной красоты, но не решается на встречу. Уверен, что у такой красотки слишком много поклонников, ему не светит. Тем более, я ж знаменитость!

Я невольно улыбнулась. Белокурая Олеся лицом и правда напоминала фарфоровую куколку, но ее ладная фигурка с широкими бедрами и высокой грудью плохо вписывалась в современные стандарты, и нравилась в основном мужчинам в возрасте наших отцов. Впрочем, подружку это не смущало. Внимание солидных мужчин обеспечило ей, нищей девочке из небольшого села, место ведущей на местном телевидении. Правда, она всего лишь озвучивала прогноз погоды, но и это, по ее меркам, было огромной удачей. Себя она считала настоящей звездой, и я быстро бросила все попытки подколоть ее на сей счет. На самые безобидные шутки она обижалась так, что я побоялась разрыва нашей многолетней, с самого детского садика, дружбы.

– Да ты хоть покажи поклонника, фотка есть?

Олеся достала айфон, пощелкала пальцами и показала мне страницу в фейсбуке, откуда широко улыбался симпатичный блондин лет тридцати. Его лицо показалось мне смутно знакомым, но вспомнить, где мы могли пересечься, я так и не смогла.

Но его широкая улыбка и искорки в светлых глаза и впрямь цепляли. Я с завистью поглядела на подругу:

– Он считает, что ему не светит? Кто ж за тобой ухаживает, по его мнению? Брэд Питт?

Олеся задорно тряхнула локонами, плотнее запахнула на груди короткий цветастый халатик и пропела:

– А может кто и покруче? Вообще, Ларка, хорош завидовать, лучше ценный совет дай. Мне идти завтра с ним в ресторан?

– В какой?

– Да сказал, что еще даже не думал на эту тему, мой ответ ждет. Вдруг такая красавица занята, или не захочет, чего ж он будет ресторан зря заказывать?

– Ну сходи, чего спрашиваешь? – настроение, и без того паршивое с утра, резко упало.

Завидовала ли я подруге? Ну, если честно, то да. По сравнению с Олесей я всегда выглядела серым утенком, хотя, если объективно, была вполне себе ничего. В зеркале я видела вполне привлекательную худенькую девушку, разве что рост подкачал. Правда, подруга тоже была невысокой, но рядом с ней, ослепительной блондинкой, моя внешность полностью тускнела. Она вообще была такой яркой, громкой, фигуристой, ее казалось так много, что по сравнению с ней большинство девушек выглядели бестелесными призраками.

Но с завистью к подружкиной привлекательности я уже научилась справляться. Сильнее терзал страх, что Олеся влюбится и захочет жить вместе с парнем, а мне рядом места уже не найдется. Но мне не по карману одной снимать даже эту жалкую добитую однушку. Куда мне тогда податься? Я не хочу бросать универ, на который вся моя надежда. А в институтскую общагу очередь на год вперед. И где же мне кантоваться этот год, под мостом через городской канал?

Ох, да что это я? С самого детства мне говорили, что я слишком тревожусь из-за разных пустяков. Замученная работой мама, приходя поздно вечером домой, выслушивала мои сбивчивые рассказы про странных дядек, ошивающихся возле нашего дома, и, чуть не плача, просила:

– Ларочка, да не обращай ты на них внимания! Они тогда тоже тебя не тронут!

Но мне в любом чужом человеке чудилась угроза, а уж если ко мне направлялся незнакомец, охватывала настоящая паника. Олеся же была совершенно бесстрашной. Когда в младших классах мы подружились, мне тоже стало намного спокойнее. Она провожала меня до дома, и даже мило беседовала с разными алкашами, бродящими возле винного ларька по соседству. Заходила в гости, и до самого вечера мы болтали, в красках представляя, как уедем из скучного поселка в большой город, найдем интересную работу, прославимся, а там, глядишь, и в Москву переберемся. Олеся в своих силах не сомневалась, а я лишь делала вид, что верю в наши блестящие планы.

Приступы паники у меня стали намного реже, зато появились приступы зависти к ее спокойствию и вере в лучшее. Все детство я мечтала не о Москве, не о славе, а лишь о том, чтобы перестать, наконец, тревожиться из-за пустяков, и получать от жизни лишь светлую, незамутненную радость. Закончив школу, я решила выучиться на психолога, разобраться со своей постоянной тревогой и перестать постоянно прятаться за спину подруги. Но пока что я отучилась лишь первый курс, и без ее поддержки в чужом городе мне просто не выжить.

Усилием воли я отогнала грустные воспоминания. Я ведь хочу справиться с вечной тревогой, так что мне мешает начать прямо сейчас? Если подруга детства будет счастлива, остальное значения не имеет. Разберемся с жильем, на кухне какое-то время посплю, ежели что…

– Ты чего такая квелая? Пошли гулять, вон, за неделю впервые солнышко показалось! – звонкий олесин голос сверлом ввинчивался в мозг. – Давай-давай, соня, одеваться, раз-два!

Допив уже остывший кофе, я вползла обратно в комнату и только тут вспомнила, что забыла позавтракать. Но возвращаться на кухню уже было поздно – Олеся влетела следом за мной, сбросила халатик и уже натягивала на пышные бедра рваные узкие джинсы, пыхтя и чертыхаясь. Ладно, и мне нефиг обжираться, надо бы похудеть, а то скоро тоже в джинсы не влезу, грустно подумала я и тоже начала одеваться.

В молчании мы вышли из дома остановились возле подъезда. Октябрьское солнце поманило нас, залив светом убогую квартирку, но надежды на осеннее тепло не сбылись, и порывы холодного, по-зимнему колючего ветра сбивали с ног, прижимая нас к стене. Тонкие китайские плащи не грели, и я уже развернулась было обратно, но Олеся поймала меня за рукав и потянула куда-то вбок:

– Ларка, не кисни, ну не будем же мы всю субботу дома сидеть! Пошли на Променад!

Я кисло посмотрела на раскрасневшееся от ветра фарфоровое личико подруги, и нехотя кивнула. Согнувшись в три погибели и держась друг за друга, чтобы не улететь куда-нибудь в Канзас, мы поплелись к каналу, чтобы померзнуть, гордо вышагивая по узкой выложенной сиреневой плиткой набережной, гордо именуемой Променадом.

Несмотря на выходной, набережная вдоль канала была пуста. Даже обычных мамочек с колясками вблизи не наблюдалось. Все прятались по домам от пронизывающего ветра, с кустов вдоль канала на наших глазах срывало последние тускло-рыжие листья, и лишь мы в своих цветных плащах оживляли унылый пейзаж.

Олеся все пыталась мне что-то рассказать, но я слышала лишь завывания урагана. Наконец, прогулка-экзекуция мне надоела, я остановилась, выдернула руку из цепкой олесиной ладошки и немного распрямилась. И взгляд упал на стеклянную будочку-остановку, всю стену которой занимала большая цветная фотография юной девочки с надписью: “Пропала без вести!”. Белые локоны делали девочку похожей на актрису старых американских фильмов, но по бело-розовым щекам щекам отсыревшего плаката уже расползались ржавые пятна, похожие на крупную сыпь.

Позабыв про холод, я подошла поближе, вчитываясь в слегка расплывшиеся от влаги печатные буквы. Кристина Кукина, школьница, 15 лет. Две недели назад, в пятницу, вечером вышла из дома, до сих пор не вернулась. Просьба звонить тех, кто видел…

– Ты чего встала, ты разве ее знаешь? – дергала меня за рукав Олеся.

– Не знаю… – растерянно оглянулась я. – Просто думаю – куда в нашем городке на две недели могла запропаститься школьница?

– Ой, да куда угодно. У мужика на хате зависла. – Олеся потянула меня в сторону. – Пошли домой, замерзнем же.

– Она на тебя чем-то смахивает, – внезапно сказала я, снова оглянувшись.

– Это чем? Ты хочешь сказать, что я на малолетку похожа? – возмутилась Олеся, не переставая тянуть меня за собой.

Я заткнулась и покорно пошла следом. Но фарфоровая девочка с плаката, с трогательной робкой полуулыбкой никак не выходила из головы. Красивая белокурая девочка, так напоминающая мою подругу. Почему ее разыскивают, где она гуляет так долго?

Глава 2

– Ларка, ну что мне надеть? Я в этом платье толстой выгляжу!

Я молча смотрела на солидную гору одежды, валяющейся на полу между нашими кроватями. Олеся все выкидывала из шкафа разные шмотки, некоторые поднимала с пола, вертела в руках и снова бросала оземь. Все ее крутые джинсы, теплые худи с капюшонами, вышитые бисером свитера казались ей недостаточно нарядными для предстоящего свидания, а два коротких коктейльных платья внезапно слишком туго обтягивали слегка раздобревшую фигуру. На мой взгляд, это лишь добавляло ей пикантности, но Олеся была в отчаянии.

– Слушай, он тебя по телику сто раз видел, в разных нарядах, – не выдержала я ее стенаний. – Ты ж звезда, сама говорила. Оденься попроще, еще и лучше получится. Мол, не очень-то я разбежалась, меня в нарядном платье еще заслужить надо.

– Умеешь ты успокоить, за что и люблю, – засмеялась Олеся. – Лады, одеваю вот это желтое худи и юбку с запахом. Она тонкая, конечно, но что мне – туда на такси, обратно он отвезет. Не простыну.

– А разве он за тобой не заедет? – удивилась я. Все воскресенье подруга рассказывала мне о предстоящем свидании в ресторанчике “Пять поросят”, но я постоянно погружалась в скорбные мысли о неизбежном скором расставании, и лишь сейчас осознала, что отправляется на свидание подруга на такси.

– Да работает он даже сегодня, – нехотя пояснила Олеся. – Никак до семи не успевает, так что сразу в рестик, так уже стол с шампанским заказан. Сюрприз мне обещал. Кстати, сказал, что такси оплатит, даже говорить тут не о чем. А обратно сам отвезет, разумеется. Он так долго извинялся, мне аж неудобно стало.

Чтобы Олесе да стало неудобно – в такое чудо я поверить не могла. Но спорить не стала. Подружка все утро болтала с новых поклонником по телефону, а потом весь день вела себя, словно впервые влюбленная девчонка – и это она еще ни разу не видела кавалера вживую! Его голос, который я иногда слышала по изредка включенной громкой связи, мне не очень понравился. Он был низким, приятным, но каким-то… странным. В чем эта странность, я объяснить не могла, поэтому решила не зацикливаться. В конце концов, я заранее невзлюбила этого Олега, и вряд ли меня мог бы очаровать его голос, хоть по телефону, хоть при личной встрече. Да и вообще, я снова слишком беспокоюсь обо всяких пустяках, надо с этим как-то бороться…

– А ты когда-то была в этих Поросятах? – чтобы отвлечься, спросила я.

– Неа, только слышала. Крутой рестик, – весело ответила Олеся. – Там записываться заранее надо, за неделю примерно. Олег бы не успел, но там владелец – его дружбан, еще со школы. Он мне так и сказал – если опоздаю к семи, иди сразу внутрь, скажи, что столик заказан на Олега – к тебе сам владелец сразу выйдет, угостит и развлечет, чтоб не заскучала.

Она уже одела яркое лиловое худи с фиолетовым капюшоном и теперь наводила последние штрихи – припудрила губы, не жалея, положила толстый слой нежно-сиреневой помады, отчего ее бледно-фарфоровое личико стало словно прозрачным. Она была так хороша в этот момент, что мне отчего-то стало не по себе Словно ядовитой горечью обволокло горло, и я немного испугалась – что это со мной, неужели это зависть отравляет изнутри?

Подруга выглянула в окно, помахала мне рукой, подхватила блестящую сумочку в сиреневых стразах и выбежала из квартиры, а я все сидела, пытаясь справиться с внезапно подКристинывшей к горлу дурнотой. Голова слегка кружилась, и слегка потряхивало от холода, словно вчерашний ледяной ветер настиг меня все же в квартире. Снова паническая атака, как когда-то в детстве? А может, заболеваю, вяло подумала я, но даже эта мысль не вывела из ступора. В конце концов я встала, прошла на кухню и попыталась включить в розетку электрочайник, но сначала из рук выпал шнур, а потом и сам чайник, хорошо, что еще с холодной водой. Она разлилась по щербатому дощатому полу, а я в ужасе бросила подтирать ее кухонным полотенцем – еще на хватало залить соседей!

Потоп ликвидировался на удивление быстро, а встряска оказалась полезной. Меня перестал трясти озноб, исчез горький привкус во рту. Я заварила наконец себе чай и пила его, словно водку, залпом, обжигая губы и удивляясь сама себе – приступов паники не было уже лет пять, с чего меня сегодня так разобрало? Надо бы и мне личную жизнь наладить, а то превращаюсь в натуральную старую деву. Скоро при одной мысли о парнях лихорадить начнет.

Криво усмехаясь, я вымыла чашку, навела на кухне порядок и пошла в комнату, твердо решив выкинуть из головы все глупые мысли и сосредоточиться на курсовой по НЛП. Достала учебники, открыла ноут и снова зависла. Что-то не помогает мне психология, которую я так мечтала изучать! Ни подруг новых себе не завела, ни зависть обуздывать не научилась, а теперь еще вернулись панические атаки, о которых я уже немного подзабыла. Как ни крути, а становится мне только хуже.

От печальных мыслей меня отвлек телефонный звонок. Взглянув на дисплей, я вздрогнула и столкнула на пол учебник: Олеся! Но еще восемь вечера, прошло всего около часа, почему она звонит?

– Ларка, он не пришел! – сквозь гнев в ее голосе слышались слезы. – Я на такси приехала, намарафетилась, как дура, а он не явился!

– Погоди, там может опаздывает?

– Нет! – теперь она уже явно рыдала. – Я зашла туда, к свиньям, спросила столик на Олега… Они… они даже о таком не слышали! Там банкет сегодня, никаких столов не резервировал никто! Никто!!!

– А друг-владелец… – я никак не хотела признать очевидно – над подругой просто прикололись. – Спроси!

– Я спросиииила… Там даже официант мне в лицо ржал. Владелец давно из России уехал, ему лет сто, они сказали. Какой там друг!

– Ладно, вызывай такси и едь домой, – наконец опомнилась я. – Да хватит рыдать, ну, подумаешь, дурацкий прикол.

– Да пошла ты! – слезы в голосе мигом исчезли. – Еще за такси я снова буду платить! Тут остановка через 200 метров, на автобусе доеду! Ну как хорошо, что я платье не надела, а к нему шпильки! Вот прикинь, шкандыбала бы, как дура, щас на шпильках через лес!

– Эй, какой лес? Вызывай такси! – встревожилась я. – Нашла время экономить!

– Ой все! – подруга отключилась, а я в тревоге подошла к окну. Октябрьская темнота сгустилась до черноты, в которой желтые уличные фонари мерцали тусклым, словно отраженным светом. Ну куда в такую темень попрется Олеся?

Я схватилась было за телефон, но передумала. Подруга упряма, как сто ослов, начни я настаивать, точно через лес попрется. А так, глядишь, разум возобладает. Или мне самой вызвать такси и ехать за ней? Нет, она ж на месте ждать не станет… Ладно, пытаемся справиться с тревогой и начинаем заниматься учебой!

Кое-как успокоившись, я снова засела за курсовую. НЛП… надо подстроиться к человеку, дышать, как он, отзеркаливать его позы… Надо превратиться на время в другого человека, пока… пока он, в свою очередь, не сольется с вами, не очутится в полной вашей власти. Это красиво звучит, но на практике достигают такого слияния очень немногие психотерапевты.

Я начала экспериментировать с собственным дыханием. Убыстрила его до состояния бега, потом замедлила. Попыталась воздействовать на пульс, но безуспешно. А ведь йоги, по рассказать очевидцев, умели замедлять пульс так, что даже врачи принимали их за мертвых. Очередные глупые мысли занимали меня долго, слишком долго. И на часы я посмотрела только около полуночи.

Начало первого! Я вскочила, как подорванная, затем снова села и набрала в ноуте расписание автобусов. Последний как раз в пути, наверное, Олеся едет на нем… Но… прошло около 4 часов после ее последнего звонка! За это время она успела бы раз пять объехать по кругу весь наш городок!

Усилием воли я заставила себя дышать медленнее. Вот сейчас я точно не должна позволить себе паниковать. Спокойствие, только спокойствие! Вероятно, таинственный Олег все же нашелся. Ну, не смог заказать столик, что-то перепутал, побоялся признаться, что облажался. Но хоть с опозданием, приехал и забрал девушку. Надо ей позвонить, вот и все.

Дрожащими пальцами я нажала нужные кнопки и услышала то, что боялась услышать больше всего на свете:

“Абонент временно недоступен, перезвоните позже”