Индийское лето

А-ля Графоман!

Под окном зацвёл пенёк?

Это призрачный намёк,

Что пришла весна. С порога

Дятел – к ней, довольно строго:

"Вы себя ведите тихо!

Не стучите!" А зайчиха

Рассмеялась за пригорком.

Мышь сове кричала :"Горько!"

Да, пенёк зацвёл не зря, -

День длиннее, и заря

Ярче, веселее , чище…

Ветр весенний всё же свищет,

Холодит пока. Над ухом

Пролетел комар, и…муха…

Не соврал пенёк, поди.

Подождём и поглядим.

Под дождём ли, из окна,

Коль весна пришла, она

Не допустит проволочки,

А распустятся листочки

И трава… – Пенёк! Довольно!

Слишком много слов! – Невольно…

24 марта 2023

В венах ветвей горизонт,

Полог ночи раскрыт, он непрочен.

Ненарочен, отчасти порочен.

Он таков. Он не тот,

О котором забудешь, не случай.

Он не хуже иных, и, возможно, не лучше,

Просто тот, для которого ты, очевидно,

Очевидец. Недолго, вот то и обидно.

Под цвет весенней древесины…

Под цвет весенней древесины,

В такт скрипа сломанной осины,

Не сломленной! Ветрами зимы

Её трепали, и не раз,

Но нынче ночью, напоказ

Она рыдала. Филин слушал,

И отражённый месяц в луже

Был раздражён. Лиса не к месту

Гоняла мышь. Осина с треском

Упала наземь. Лес смолчал.

Лишь филин плакал и кричал

Над пнём сырым своей подруги.

Тропинки влажны и упруги

Весной в лесу. От слёз – нечасто.

Природа, в общем, безучастно

Взирает на обычай свой.

И мы, киваем головой,

Хоть это, ясно, не по нраву.

Но – кто на что имеет право…

Вы где? Вы чьи?!

Дождь, ветер, ночь, дрожит фонарь, намок перрон.

Всё – жизнью писано, её простым пером,

В веснушках капель руки, щёки, рельс ручьи,

Щеглы забились под вагон. – Вы где? Вы чьи?!

Они б смолчали. Соловьями тормоза

И семафор моргает сонно. Час назад

Яишня солнца, а теперь? Не всё ль равно.

Идёт весна из двери в дверь, но снег в окно.

И дождь смешался и ушёл, а ветер стих.

Фонарь потух, перрон просох, следов моих

Уже не видно на земле, коврами мха

Ступаю тихо, так что их, едва слыхать.

Дождь, ветер, ночь, дрожит фонарь, намок перрон.

Всё – жизнью писано, её простым пером,

В веснушках капель руки, щёки, рельс ручьи,

Щеглы забились под вагон. – Вы где? Вы чьи?!

Мы – нюхать звёзды…

Мы – нюхать звёзды, просто!

Неба простынь

Простыла

На весны сквозном ветру,

Но это я из памяти сотру,

Не для того оно. Снегов короста

Чуть стаяла,

И вот уже голуб

Пригорок, и поляны.

Чуть пониже

Нагнись

И прикоснись, и приголубь

Цветущий мох,

Страницей старых книжек

Покажется,

Столь мягок, сколь и жив…

А там, подальше, так, простоволосы

Две ивы, ты коснёшься тоже их,

Но позже, не теперь, как станешь взрослым.

Вдыхай покуда запах звёздной пыли,

А там – как будет, в жизни мало были,

Всё больше бы, и если б, да авось,

Добра немного, остальное – злость.

О, эта ненасытность пустоты…

О, эта ненасытность пустоты…

Её черты повсюду и чертоги.

Оставленное в памяти немногих,

То, многое, – надежды и мечты,

Теснятся в лености небрежной и беспечной.

Отставленное ныне на потом

Дороги не находит, и с трудом

Напомнит о себе. В той жизни вечной,

В которой "о таком не говорят".

Не скажут! И, наверное, потомки

Помянут словом – добрым и негромким…

Пока ж в глазах резвятся и горят

Азарта искры. К жизни и теченью

Того, что непонятно, но значенья

Не придают обычно и тому

Найдётся объяснение, нимало

Не утомляет это. Жизни мало,

Воспеть её, и долго слушать эхо

Шагов своих бесславных или смеха…

Тень на подушке…

Тень на подушке. Душем солнечных лучей

Разбужен. От бессонницы нечастой

Ты всякий раз бываешь очень счастлив

Тому беспамятству ночей,

В которых ты нечаянно летаешь.

Как в детстве, право. Вирши не слагаешь,

Они дождём стекают по стеклу,

Округа кажется округлой и размытой,

Паук плетёт стеснительный, в углу

И чаша с краешком нечаянно отбитым.

Всё это так обычно и прекрасно.

Пусть вдругорядь случится не напрасно.

Соседи

Цапля с болота летела к реке.

Молча, одна, так легко, налегке.

Берег рукой придержала лягушка,

Чтоб не смогла промахнуться старушка.

Цапля лягушке знакома с икринки,

С той, сбитой в масло сметаны из кринки.

Пусть не подруги, да знают друг дружку,

Пьют из болота единственной кружки

Жизнь и тревоги, и радости воли,

Их не смущает никто, не неволит

Быть, и имея соседа в виду,

Можно кивнуть. Раз в рассвет, раз в году.

Немного…

Всё описано. Кофе остыл.

Обещаниям веры немного.

Я с собою возьму лишь дорогу,

По которой ступаю. Забыл

То, что было со мною, о многом

Позабуду, и то неспроста.

Тех, шагающих в ногу, – немного,

Меньше тех, кто читают "с листа"

Без ошибок. Но то ж – наудачу,

Ты попробуй ещё повтори

То, что сделано как-то иначе,

Чтобы с сердцем, с надрывом, как крик.

Всё ль сказал? – И слезами дорожки…

Но живя, непременно до дрожи

Ты прочувствуй любое, и знай наперёд,

Что один, и стоящий вблизи не поймёт

Ничего из того, что задумал. Твоё!

Впрочем, лучше б не так, не один, но вдвоём.

Всё описано. Кофе остыл.

Я с собою возьму лишь дорогу.

Обещаниям веры немного.

По которой ступаю? Забыл..

Не торопите…

Не торопите зиму, лето, осень,

Ещё покуда не в себе весна.

Она ж не силах справится одна,

Но всякий раз помочь себе не просит.

Она готова всё с себя отдать!

И преминувши вспомоществованье,

Поднимет лес и траву, всё подстать,

И оправдает сосуществованье

С природой нас. Воспеть весну, возможно

Мы рождены, а может быть и нет.

Любое озарение подложно,

Заря любая – несказАнный свет.

Нимало разума… Над полем ветер свищет

Недаром. Повидавший он всего,

Жалеет нас и плачет от того,

А мы торопимся или сравнений ищем ,

Не соблюдая правила его…

Таяла в дымке луна,

Таяла в дымке луна,

Тень под ногами длинна…

И черёмухи спиленный куст,

Расцветая напрасно,

Не грустит по себе ежечасно.

Но расслышав тот хруст

Под ногою, то сломанной ветки

Он вопьётся цыганской иглой,

И услышит не вой,

Но досадливый ропот…

И чаинками – птицы из облака сетки,

И оленей рассерженный топот

В ответ…

Ничего уже нет!

Только свет,

Только свет,

Только свет,

Только свет…

Примета

Разбитым зеркалом, осколком

Луна на небе. Все без толку

Толкуют в праздности о ней.

Да что за дело ей. Видней

С высот небесных то, земное,

Неважно – летом ли, зимою.

Луна в жабо дебелых туч

Жеманится, да видно, всё же,-

Бледна, неможется, не может

Смириться с тем, что солнца луч

Одна причина дня сиянья,

Её тревожит это знанье.

Осколком зеркала – луна…

Да то примета, и дурна.