Я – жена создателя миров

Пролог

Я прогнулась в спине, точно зная… ты смотришь… Смотришь так, что, кажется, твой взгляд обжигает мои бесстыдно раздвинутые бедра…

Слегка качнула попой… И повернув голову, посмотрела на тебя, ты завороженно проводил мои движения взглядом…

В животе судорожно все сжалось… Боже, как же я хочу тебя… Но ты продолжаешь стоять перед кроватью, словно испытываешь меня. Чтобы я сама позвала к себе…

Я как кошка снова изогнулась в спине… Ставя шире ноги, чтобы мои нижние губки раздвинулись и приоткрыли тугую глубину… Ты жадно сглотнул и выдохнул, словно не дышал до этого…

В животе все дрожало, я чувствовала, что если ты сейчас не войдёшь в меня… Мне будет больно… От пустоты внутри, где сейчас тебя не хватает…

По внутренней стороне бедра скатилась влажная капля, и я, не выдержав, произнесла:

– Пожалуйста…

Я уже знаю, что ты обожаешь, когда я такая влажная, и что ты не сразу войдёшь в меня, дразня… 

Игра началась, но чем дольше она будет длиться, тем слаще будет экстаз…

– Иду… кошечка… – хрипло произнес ты, отмирая. Приблизившись ко мне, одной рукой взял за бедро, а второй водил головкой члена по раскрытым губкам, щедро размазывая мою же влагу. Я точно знала, что член у тебя сейчас жёсткий и твердый как камень…

Я застонала и начала извиваться, надеясь самой насадиться на член, чтобы наконец-то заполнить пустоту внутри себя…

– Я хочу ласкать тебя всю, проверяя самые чувствительные места твоего тела… И просто чувствую, какая ты сейчас внутри горячая, – ты произнес это севшим от возбуждения голосом.

– Сева… – взмолилась я.

– Как же дико хочу тебя… – ты кончиками пальцев провел по моему телу, языком оставил влажную дорожку по шее и ушкам и, обдав горячим дыханием, прошептал:

– Нет, кошечка… Не сейчас, – ты опять дразнишь, я всхлипываю от разочарования… А ты начинаешь ласкать меня руками, твои пальцы исследуют мое тело, точно зная… Где то, что тебе надо… Чуть зацепив твердые горошины груди… И снова вырывая из меня стон.

– Прошу…

       – Что ты просишь – легкий шлепок по попе, и затем компенсация, проглаживание…

– Я хочу тебя, – с трудом вырвала эти слова из пересохшего горла.

Ты начал медленно входить в меня, я застонала снова, чувствуя, как член туго проникает в лоно. Я чувствовала сейчас каждую венку на твоем орудии, словно оно было частью меня. Все, что я смогла – это застонать, начиная подаваться тебе навстречу. Но ты не давал мне двигаться быстро, крепко держа за бедро, растягивая удовольствие.

Я хотела получить разрядку, живот безумно ныл и сжимался, стенки лона начали вибрировать, готовясь получить удовольствие.

– Да, милая… у нас будет столько времени на игры. А сейчас не будем затягивать надолго, – и одним движением ты перевернул меня в позу наездницы.

Теперь я могла сама управлять ситуацией, начиная двигаться в том темпе, в котором мне было нужно. Сначала медленно, ловя тот наклон, что давал нехватающую искру страсти. Потом увеличила темп, поймав в плен твой взгляд и облокотившись ладонями тебе на грудь, двигалась, подгоняя себя и тебя.

Я открыла глаза, смотря, как ты, не скрывая эмоций, сдерживаешь себя, твои пальцы жёстко держали меня за бедра, помогая держать нужный темп. Миг – и твое лицо искажается мукой экстаза, а следом и я… Оргазм захлестнул нас так, что я буквально рухнула на твою грудь. Ты продолжал слегка двигаться во мне, поддерживая еще плескавшийся во мне огонь страсти.

Глава 1 Смерть и новая жизнь

– Я не жалею. Иначе бы не смог жить дальше, – повторял я, глядя в потухающие глаза боевого товарища, лучшего друга, с которым мы прошли огонь, воду и медные трубы. Плечом к плечу ползали под пулями врагов и убивали их. А теперь… – Спи спокойно, – выдохнул я, осознав, что его больше нет со мной, и аккуратно опустил ему веки.

Хотелось, чтобы верный товарищ ушёл с миром, без чувства вины, но я не врал ему. Ни о чём не жалею.

Когда пришла информация, что он оказался в ловушке, зажат между двумя отрядами афганцев, командование велело бросить сержанта им на растерзание и эвакуироваться. Но я ни секунды не раздумывал. Если бы отвернулся от него вот так, всю жизнь бы корил себя, никогда бы не простил. Лучше сдохнуть. Из всего отряда только у меня были шансы вытащить раненого из такой передряги, потому что я лучший. Пришлось приложить усилия, чтобы убедить командование отправить меня, капитана отряда, на спасательную миссию за простым сержантом. Уже думал уйти самовольно, но один офицер, видимо, поняв мой настрой, всё же согласился отдать такой приказ. Жаль паренька, влетит ему за это. Но большая человеческая благодарность за возможность.

Добрался до дислокации сержанта я, уже, будучи раненым в плечо, правда, сумел положить половину одного из караулящих его отрядов. Но всё без толку. Мой друг был на последнем издыхании. Как же он расстроился, что ещё и я из-за него тут голову сложу… Понимаю, на его месте я бы так же отреагировал. Но без преданности мы никто, не живём, а проживаем. Думаю, ему было тяжелее, чем мне. Я и сам бы ни в коем случае не хотел потянуть за собой товарища, но так уж сложилась судьба. Когда мы оба попали в Афган, то понимали, что рано или поздно может случиться нечто подобное.

Откинувшись на стену полуразрушенного дома, где мы укрывались, я вздохнул и задумался. То, что отсюда не выбраться – видно невооружённым глазом. Ещё когда прорывался через оцепление, я понимал это. Вдвоём у нас мог быть шанс, но не свезло. Унывать некогда, раз уж моя участь предрешена. Нужно сделать максимум перед смертью. Продать свою жизнь подороже, я смогу, однако, это не всё. Нельзя оставлять тело товарища афганским стервятникам. Они умеют над трупами издеваться.

Снаружи начали раздаваться редкие выкрики, небось перегруппировались уже и отдохнули, готовятся наступать,. Надо поторопиться. Осмотревшись, я обнаружил вокруг множество тряпья и несколько матрасов. Снаружи ещё была куча соломы для животных. Отлично, устрою другу сказочный погребальный костёр.

Первым делом я перетаскал в дом солому. Тело товарища уложил на матрасы, сваленные возле уцелевшей деревянной стены, и оформил тряпьём да соломой, чтобы быстрее огонь принялся. Достав походный нож, вскрыл пару патронов и высыпал порох на матрасы. Вообще, опасное занятие, но сейчас уже всё равно. Даже если мне пару пальцев в процессе оторвёт, оно того стоит.

Я всегда предпочитал спички, а товарищ носил с собой бензиновую зажигалку, которая очень пригодилась после его смерти – я облил остатками топлива из неё стену. Всё, осталось поджечь с нескольких сторон для верности и уматывать отсюда. Неплохо бы успеть начать своё самоубийственное наступление до того, как афганцы нападут сами, будет им эффект неожиданности.

Наблюдая за разгорающимся костром, я отполз в дальний угол, не хотелось надышаться дымом заранее, в конце очень важно иметь ясный ум и трезвую голову, только так смогу потянуть за собой побольше этих гадов. Крики снаружи усилились, там поняли, что – вот неожиданность! – а дом-то горит. Сколько удивления в их голосах, аж приятно слышать. А вы думали? Наши так просто не сдаются!

Я выпрыгнул в разбитое окно навстречу пулям в тот момент, когда обвалилась крыша. Сразу зарядил очередью по высунувшимся из-за бархана головам, положил, должно быть, половину из них. Отлично, уже неплохой результат. Укрылся за большим камнем и некоторое время отстреливался, пока пытался понять расстановку сил противника. Затем короткими перебежками, а порой и ползком, добрался до фланга большего отряда, после чего встал в полный рост и высадил всю обойму.

Упал в кусты, игнорируя боль в плече, и перезарядился. Душу грел и предавал решимости огромный костёр, в который превратился моими усилиями ветхий деревянный домишко. Справа послышались шаги, выпустил туда очередь, слушая стоны раненных, словно лучшую в мире музыку. Наверное, на том свете мне за все эти убийства воздастся, но… да-да, я ни о чём не жалею. Очищать мир от зла – такой путь я выбрал для себя. Те, кто поднимает оружие на мирных граждан, кто убивает детей и насилует беззащитных женщин – зло. Я тоже не ангел, если только ангел смерти, однако зачастую против зла может выступить только другое зло. Меч можно остановить щитом, как говорится, но меченосца сразить можно только другим мечом. А мы боремся не против оружия, но против тех, кто его держит в руках и применяет.

Выпрыгнув из кустов, я занял выгодную позицию, отстрелил черепушки ещё двоим афганцам и с удовольствием наблюдал, как они булькают кровищей. Ко мне подкрались сзади, я развернулся и встретил их пулями. Словил одну ответную прямо в грудь, но бронежилет выдержал, только дух на мгновение вышибло. Пока приходил в себя, оказался окружён. Что ж, настал тот самый, последний момент.

Встав во весь рост, я встретил врагов лицом к лицу. Боевой клич помог мне не отступиться. Время словно замедлилось. Я был меток, как никогда, прицеливался, словно в замедлении. Кажется, даже смог отчётливо рассмотреть ту самую пулю, что прилетела мне в голову и стала последней, выключив свет.

Занятно, не думал, что умру именно так. Но я ни о чём не жалею…

Не знаю, чего я ожидал… Но получил банальный тоннель со светом в конце. Немного даже разочаровало, хотя уже было всё равно. Я умер, какая теперь разница? Вот именно, никакой. Посему я расслабился и полетел на свет.

Летел по ощущениям долго, даже устал ждать. Неужели после смерти нас ждёт сплошное ожидание?

– У всех по-разному, – услышал я вдруг голос, раздавшийся словно со всех сторон. – По поводу вас, оказалось сложно принять решение, только и всего.

Не успел я осознать сказанное, как свет резко приблизился и заполнил собой всё пространство вокруг. Поморгав, я заозирался и ничего не увидел.

– Прошу прощения, а какое решение и кто принимал? – решил уточнить.

– О дальнейшей судьбе вашей души, – ответил голос, у которого и пол-то определить не получалось. – А кто… Вы сейчас находитесь во власти распределителя душ, господин Всеволод. Вашим делом занимаюсь я один.

– Ясно, спасибо за ответы, господин распределитель. А имя у вас есть? – спросил я. Священного трепета не испытывал, страха тоже, но проявлять неуважение к такому могущественному существу не хотелось. Тем более, как он сказал – я в его власти. Если верно всё понял.

– Моё имя значения не имеет, господин Всеволод. Можете продолжать звать меня распределителем, это приемлемо. Давайте поговорим лучше о вас.

– А что про меня? – не понял я. – Ну, я умер, жду вот, что будет дальше.

– Вы умерли в не совсем обычной ситуации, – ответил голос бесстрастно. Он вообще, казалось, никаких эмоций не проявлял, словно компьютер. – И личность неординарная.

– Никогда не считал себя каким-то особенным, – нахмурился я.

– Это тоже многое о вас говорит. Скажите, господин Всеволод, какую жизнь вы хотите в следующем перерождении?

– О, так реинкарнация существует? Это радует, – улыбнулся я и всерьёз задумался. – Хм, какую жизнь… Наверное, какую заслужил. Если есть реинкарнация, то, наверное, карма тоже, да? Думаю, вы знаете, что я заслужил. Я жил так, чтобы не жалеть о сделанном, по совести. Так что мне не надо большего, чем я заслужил.

– Вы знаете, господин Всеволод, – снова заговорил голос после некоторого раздумья, – что властью лучше всего обычно распоряжаются те, кому она первоначально не нужна и неинтересна?

– Я не уверен, – хмыкнул на это. – Разве такие люди знают, что с ней делать?

– Этому можно научить. Собственно, что я вам и предлагаю, господин Всеволод.

– Простите, господин распределитель? О чём речь вообще? Кажется, я где-то упустил мысль. Не могли бы вы выразиться точнее.

– Если точнее, то моё решение по вашему случаю было следующим: «Направить на обучение для становления Богом».

Я ослышался? Бо-богом? Это как? Этому научиться можно? Но почему меня? Мои мысли затопили вопросы, один бредовей другого. Но самое бредовое – само решение распределителя.

– Эм… вы это серьёзно? Какой же из меня Бог? – подуспокоившись, спросил я.

– Думаю, весьма многообещающий. Ваши личные качества составят хорошую базу для этого. Жизненные ценности вполне отвечают божественным стандартам. И способности тоже подходят, нужно только отполировать и добавить необходимые знания. Этим как раз и займутся в Межмировом Институте Божествоведения. Что скажете? Как вам такая перспектива, господин Всеволод?

– Я… я в шоке, если честно. Вы совершенно уверены в своём решении? А если я у меня не будет получаться? Если отчислят? – заволновался я. Всё-таки не каждый день всерьёз предлагают стать… Богом!

– Решение принято, уверенность стопроцентная, я не ошибаюсь в таких вещах. Что касается ваших вопросов, то из этого учебного заведения не отчисляют. Будет плохо получаться – придётся поднапрячься. Дело в том, господин Всеволод, что результатом вашего обучения станет новый мир. Как человек ответственный, вы должна понимать, что от того, насколько вы вложитесь в его создание, зависит, каким этот мир получится. Целый мир – это не просто дипломная, которую после окончания обучения можно смело выкидывать. В этом мире будут обитать живые существа, души, такие же, какой были вы до сего момента. Я ясно выразился?

– Д-да, вполне. Очень большая ответственность.

– Но это так же очень интересно. Кто-то должен создать мир для этих душ, господин Всеволод. Я верю, что у вас получится наилучшим образом. Вы подходите для этой роли.

– Вы так активно меня убеждаете, что я тоже начинаю верить в свои силы, – признался я, сглотнув. Первый шок от услышанного отошёл, кажется.

– Что вы, мне нет необходимости вас убеждать. Решение принято. Я лишь мотивирую вас, не более того.

– Вот оно что… – выдохнул я. Ясно. Выбора у меня просто нет. Что ж, как солдат, я понимаю приказы вышестоящего руководства, обычно им виднее. Будем надеяться, компетенция этого распределителя достаточно на хорошем уровне, и он во мне не ошибся. – Господин распределитель, я выложусь на полную! Сделаю всё, что в моих силах.

– И даже более того, господин Всеволод. А теперь перейдём к формальностям. Для начала вам необходимо выбрать новое имя, подходящее Богу.

– Ух… Простите, это сложновато, надо подумать. Полагаю, я ещё не осознал, что… ну, что вообще стану Богом, поэтому…

– Могу посоветовать. Лучше всего выбрать нечто, что будет созвучно с вашим текущим именем. Оно уже связано с вашей душой, поэтому новое приживётся лучше. Хорошо использовать в божественном имени слова «сила», «власть», «мощь» и им подобные. Например, Всесилий, Всевластий…

– Мне нравится! – неожиданно перебил я распределителя. – Всевластий – звучит очень по-божественному. И сокращается до привычного мне – Севы.

– Прекрасный выбор, – всё так же безэмоционально ответил он. – Поздравляю с новым именем, господин Всевластий. Осталось последнее – вам положена магическая ипостась, поскольку ваша душа никакой магией не обладает, а без магии Богом не стать.

– Ещё и магия… – удивился я.

– Это привычное вам слово, означающее полную власть над реальностью посредством мысли, – пояснил распределитель.

– Ясно, стало понятней.

– В вашем случае оптимальным вариантом будет подселить к вам что-то вроде тотемного зверя, близкого по духу. Это не другая душа, у вас не появится раздвоение личности. Зверь будет воплощать лишь вашу магию. Со временем вы поймёте, как это работает. А пока не думайте об этом слишком много, просто выберите животное, которое лучше всего отражает вашу суть, ваши персональные качества, характеристики.

– Близкое по духу животное, значит? Мне кажется, это должен быть хищник. Хм… Дайте мне минутку, господин распределитель.

– Сколько угодно, господин Всевластий, у вас есть достаточно времени на размышления.

Помню, как-то однажды на одной из миссий нам пришлось пробираться через лесную чащу. Чтобы не попасться афганцам, надо было пройти по самым густым зарослям. Пока отряд отдыхал, я решил пройтись чуть вперёд. И там я встретил одного хищника. Смеркалось, потому я не сразу понял, с кем встретился взглядом. В памяти хорошо отложилось ощущение, что за мной наблюдают, я заозирался и наткнулся на эти глаза. Спустя несколько томительных минут, когда ни я, ни зверь не решались разорвать зрительный контакт, он всё же сделал шаг из кустарника и вышел на свет, показав себя. Помню, что ощутил своего рода родство с этим одиночкой. Он не хотел убивать меня, он просто любопытствовал, кто это вторгся на его территорию. И мне показалось, что он посчитал меня не менее опасным, чем был сам.

– Пусть это будет волк, – сказал я распределителю.

– Хорошо, господин Всевластий, ваш выбор учтён. Прошу проследовать далее, успехов вам и помните, о чём мы с вами говорили.

Стоило ему закончить фразу, как меня резко потянуло вперёд и вскоре выбросило на твёрдую поверхность. Вокруг по-прежнему было светло, но на этот раз я различал какие-то очертания. Это что, облака? Но не успел я так подумать, как твердь под ногами стала таять, а я, отчётливо ощутив силу притяжения, полетел вниз. Облака проносились мимо, и когда они кончились, я увидел внизу землю. Которая стремительно приближалась, вот только парашюта на мне в помине не было…

Глава 2 От встречи до свадьбы

– Привет…

– Здравствуй…

Он поздоровался первым, просто сел ко мне на лавочку. Мою любимую, в парке имени Горького. Стояла глубокая осень, только клены еще кое-где стояли с листвой. Я умудрилась собрать приличный гербарий и держала в руках шикарный букет из разноцветных листьев. Над головой собиралась туча, а так не хотелось дождя. Сегодня единственный выходной, хотелось, чтобы он был теплым.

– Наверное, дождь будет, – скосила глаза на мужчину. Красивый, не молод, конечно, но что-то в нем есть. Одет дорого, одно кашемировое пальто, наверное, как моя годовая зарплата. Виски с проседью, острое и, я бы сказала, хищное лицо.

– Нет, не будет, – он вскинул голову и посмотрел на небо. Я сделала то же самое. Туча на глазах расползлась на обрывки и исчезла, пропуская солнце. Я даже зажмурилась от удовольствия.

– Вы волшебник?

– Нет, я только учусь… – хмыкнул он и встал со скамейки, уходя от меня по аллее. Действительно хищник, двигался так, будто готовился напасть. Внезапно он остановился и, резко развернувшись, подошел ко мне. – А хотите кофе?

– Да, было бы неплохо, рядом есть кофейня, там пекут вкусные блинчики. Хотите, покажу?

– Хочу… – он подошел, протянул руку, я вложила в нее свою, поднимаясь.

Кофейня была рядом с парком, под аркой, ведущей во дворы. Тихо место, полюбившееся мне за то, что в нем не было шумных и пьяных компаний. Родители с детишками, пожилые пары, влюблённые парочки. Зайдя внутрь, мы сели за свободный столик у окна.

О чем мы говорили? Это был самый странный разговор за мою жизнь. Мы обсудили Блока, внезапно перейдя на знаменитую шпионку Мату Хари… Закончили разговор о Богах в до христовые эпохи. Затем он резко взглянул на часы, засобирался и ушел, сказав напоследок;

– Спасибо… – а я смотрела ему вслед и не понимала, что вообще это со мной? Как я решилась говорить с незнакомцем, пить кофе… Я ведь отказалась от мысли, что интересна мужчинам. Заказала еще одну чашку кофе, решив посидеть еще немного.

Колокольчик на дверях кофейни звякнул, пропуская парня, кажется, курьера, в его руках был букет с ромашками. Он решительно пошёл в мою сторону, а на меня напала паника, я хотела немедленно скрыться. Причина? Мне не дарят цветов, а объяснять в присутствии всех, что парень ошибся, было стыдно.

– Это вам, – он протянул букет мне и планшет с квитанцией о получении.

– Это не мне, – покачала головой и спрятала руки под стол.

– Это от мужчины, с которым вы только что пили кофе, – курьер снова подтолкнул мне планшет.

– Ладно, – я черканула стилусом на экране гаджета и уставилась на оставленные на столе цветы. Я даже имени его не услышала, хотя и моего он не спросил.

Вот так началось наше странное знакомство. Второй раз я его увидела в следующее воскресенье, в то же время на той же лавочке в парке. Когда я шла гулять, в душе я очень хотела этой встречи. Я так устала быть одинокой, за свои сорок пять лет подруг не приобрела, а вот родных всех потеряла. Я – последняя из нашего рода питерской интеллигенции в двенадцатом колене. Даже соседи в доме давно сменились, осталось несколько семей, и то мы не общались. Замуж из-за скромности так и не вышла, а позволить себе мезальянс я не могла. Работала в маленькой сувенирной лавке даже не из-за небольшой зарплаты, а просто, чтобы было, куда ходить, ведь денег хватало.

Доставшиеся мне по наследству три квартиры в центре Питера были сданы в аренду и приносили постоянную прибыль. Все ценное и памятное из них я забрала в свою пятикомнатную, превратив ее в музей… Музей семьи Островских, которых, по сути, нет…

Мы виделись каждые выходные, и что уж тут скромничать, я ждала этих встреч… Имя его, узнала только спустя месяц, он словно умалчивал его, а я боялась отпугнуть расспросами.

– Вы так и не спросили моего имени… – сегодня я решительно пригласила его на чай. Честно говоря, особо ни на что не рассчитывая.

Мы сидели в гостиной и пили чай из сервиза французского фарфора. Он с удивлением рассматривал хрупкую вещь в своей руке.

– Сева, – он посмотрел на меня, словно ожидал какой-то реакции.

– Алена, – спохватилась я и покраснела. Действительно дура, я же и сама не говорила свое имя.

– Мне правда приятно, – он неожиданно светло улыбнулся.

– Мне тоже, расскажешь о себе? А то я вроде как все время говорю о себе, а о тебе ничего не знаю… – мне снова стало неловко и я, дрожащей рукой поставив чашку на блюдце, встала и ушла к окну.

Стало страшно. Мне он очень нравился, я бы даже сказала, что готова быть кем угодно для него. Хотя прекрасно понимаю, что шансов мало, я обычная женщина, чем я могу его прельстить? Девственностью в сорок лет? Или своим приданым?

На плечи легли руки и меня прижали к груди.

– Аленушка, ты не представляешь, как я боюсь тебя напугать, – он обдал горячим дыханием мой затылок, оставляя на нем легкий поцелуй.

– Почему? – от поцелуя пробежали толпы мурашек по спине.

– Я абсолютно не умею ухаживать за женщинами. Я солдат, не умеющий играть в эти любовные игры. Поэтому поняв, что с тобой можно говорить о книгах, культуре и истории вечно, старался найти новые интересные темы для разговора. Боялся, что тебе надоест, и ты не придешь в парк.

– А я не знаю, что делать, когда мужчина начинает ухаживать… Думала, что скоро тебе надоест моя болтовня и ты больше не придешь…

– Ты, если я что говорю не так, или делаю не то, скажи, хорошо? Я очень не хочу потерять тебя, – он снова поцеловал меня в макушку.

– Хорошо… – я почему-то сейчас была счастлива, – почему не хочешь потерять?

– Потому что ты та самая, единственная, которую я ждал много лет.

У меня была твердая уверенность, что он говорит правду. Мне захотелось закрепить это знание…

– Поцелуй меня? – тихо попросила я и зажмурилась.

Руки с плеч исчезли, как и тепло его тела со спины. Его пальцы аккуратно подняли мой подбородок, вторая рука обвила талию и прижала к его груди. Мои губы обдало дыханием, и он нежно прошелся поцелуями, начиная с уголка губ.

– О себе я расскажу обязательно, но чуть позже подробнее. Там нет ничего сверхъестественного. Воевал, попал в плен, считался погибшим, а когда вернулся, мама, единственный родной человек, умерла. Родных у меня не осталось… Долго пришлось восстанавливать документы, жилье, хорошо, помогли друзья. Сейчас живу тут, а теперь и встретил тебя.

– Я этому очень рада… – сердце щемило какой-то странной болью. Появилось странное чувство, что все это правда, и я этому точно рада.

– Я теперь тебя не отпущу, слишком долго ждал, – он снова обнял меня, кутая в свои объятья.

– А я-то, как долго ждала, – счастливо рассмеялась, – уже отчаялась.

– Нельзя отчаиваться, это плохо, всегда надо верить! Так, вроде все выяснили, давай поедем, выберем тебе кольцо в знак того, что ты теперь моя невеста?

– К-х-м, – подавилась я, – а я невеста?

– Ох, ну да, я забегаю вперед, – рассмеялся он, опускаясь на колени, взял мою руку и поднес ее к губам, целуя кисть, – ты станешь моей невестой?

– Да… – не прошенные слезы сами покатились из глаз.

– Не плачь, пожалуйста, – он вскочил и прижал к себе, – я не умею говорить ласковых слов, объясняться в любви…, а тем более звать замуж. Никогда этого не делал… Давай оденемся и доедем до ювелирного?

– Я не хочу, давай потом? – вытирала слезы.

– Хотя бы в театр пойдешь? Я билеты купил, там сейчас комедия, со старыми актерами, не помню название… Заинтересовал именно состав исполнителей, – он потянул меня к дивану, усаживая рядом и обнимая за плечи.

– Пойду, давно не была… Во сколько?

– Семь вечера, у нас немного времени осталось.

– Мне надо умыться, переодеться, – спохватилась я, судорожно соображая, что одеть.

– Думаю, все успеем, – он подтолкнул меня в спину, поднимаясь вместе со мной с дивана.

– Я сама! – испуганно побежала в свою комнату.

Распахнула шифоньер. Думаю, платье от Коко прекрасно подойдёт. Быстро отыскала комплект белья, соответствующий для него. Из коробки были взяты лодочки на небольшом каблучке, клатч. В коридоре висела норковая шуба, купленная и не надетая ни разу…

Через пятнадцать минут я стояла в коридоре напротив ошеломленного Севы. Его взгляд красноречиво говорил мне о том, что я смело, могу не надевать безликие тряпки…

– Ты потрясающе выглядишь, – он поцеловал мне руку, не отрывая взгляда от моего лица.

– Такси вызвал? – смутилась я.

– Уже ждёт… – я открыла шкаф и потянула с плечиков шубу. Сева перехватил, протягивая ее мне и помогая надеть.

Прошел месяц, виделись мы только на выходных. Гуляли, ходили в театр, выставки… Лишнего Сева себе не позволял, а я догадалась, что он хочет все отложить до свадьбы…

– Мне нужно уезжать, и я хочу попросить тебя принять решение, – мы сегодня никуда не пошли.

За окном февраль бушевал снегопадом и метелью.

– Какое? – сердце испуганно дрогнуло.

– Завтра нас ждут в ЗАГСе, я в любом случае тебя тут не оставлю. Но хочу, чтобы ты поехала со мной, в качестве жены.

– У меня работа… квартира, – я реально испугалась, вот так бросить все и уехать в никуда.

– Работа не нужна, ведь ты теперь не одна. Да и я уже знаю, что ты сказала хозяйке, чтобы она искала замену, что ты не вернёшься… – улыбнулся он.

– Откуда? – я была удивлена.

– Пытался понять, что тебя может заставить остаться тут. Спрашивал… На квартиру поставим сигнализацию, с агентством я уже договорился, осталось только тебе дать добро.

– Как-то все слишком быстро, – я сейчас реально трусила.

Попыталась построить логическую цепочку, квартиры сдаются через агентство. Там все четко и уже отработано, деньги перечисляются на счёт. Работу ладно, я действительно сказала, что не выйду, хозяйка сказала, что пока сама поработает, пока не найдется замена. Оглянулась, смотря на стены квартиры. Вся жизнь тут прошла… Но ведь меня ждёт новая? Что я теряю?

– Я согласна, надо ведь собрать вещи? – растерянно посмотрела на него.

– Не много, только на первое время, мы сможем приезжать сюда часто, когда ты захочешь, – он сжал мою руку, словно пытался дать мне поддержку.

– Хорошо, – я только и смогла выдавить из себя. По сути, я сейчас отдаю себя человеку, которого не знаю, и уезжаю тоже в полную неизвестность.

Вечер и ночь прошли в каком-то тумане. Если бы не Сева, я бы ничего толком и не собрала. Напоследок сунула в чемодан альбом, который делала сама, в нем вся история моей семьи. Фотографии, газетные вырезки, просто письма родных…

Утром перед ЗАГСом приехали люди ставить сигнализацию. Они быстро установили датчики движения во всех комнатах, на двери повесили монитор. Дали инструкцию, номер телефона, велели придумать кодовое слово и отзвониться оператору. У него я получу цифровой пароль для установки и снятия сигнализации.

Сева тактично вышел на улицу, забрав у меня чемодан и сумку. Я, проделав манипуляции, что подсказывала девушка по телефону, закрыла дверь, набрав код, и спустилась вниз. Сева подхватил меня под руку, усаживая в ожидавшее нас такси.

– Теперь в ЗАГС, оттуда в храм… – вздохнул с каким-то облегчением он.

– В храм зачем?

– Просить благословения, а как иначе? Я беру тебя навсегда, не хочу подвести твое доверие.

– Ты не говорил, что веришь… – я любила посещать старинные храмы Петербурга, но с Севой мы ни разу не ходили и даже не обсуждали это.

– Верю, и знаю, что ты веришь… Поэтому, чтобы ты не сомневалась в принятом решении, мы и едем в храм.

В ЗАГСе все было быстро. Сева вручил мне букет, пожилая женщина занудно произнесла речь, мы расписались и обменялись кольцами. Храм был рядом, нам было нужно только перейти дорогу. Батюшка провел обряд, обвенчав нас, а выходили из храма мы под торжественный колокольный перезвон. Словно нас действительно благословляли…

– У меня сюрприз, – за воротами нас ждала карета, запряженная четверкой белоснежных коней.

Я даже покраснела от волнения, откуда он узнал о моей детской мечте? Сева подхватил меня на руки и занес в карету, усаживая к себе на колени. Он взял меня за подбородок и поцеловал, произнеся странные слова:

– Поспи, переход будет тяжёлым для тебя, – я же словно по приказу закрыла глаза, проваливаясь в сон.