День чужой жизни

День пятый

– Григорий Сергеевич! Григорий Сергеевич, просыпайтесь! Почему он не реагирует? Аркадий Петрович, честное слово, всё точно по назначениям сделали вчера, – со слезами в голосе говорила невидимая девушка. Григорий слышал, но глаз открывать не хотел, тихо лежал, даже не думал ни о чём.

– Давно пытаешься будить? – спросил баритон.

– Минут двадцать.

– Дай взгляну…. Так он не спит, вот проказник! Григорий, что ж вы сестричку нашу пугаете? Скорей-скорей, открывайте глаза, посмотрите, какая Милочка у нас симпатичная и чуть не плачет!

Григорий подчинился. Девушка и правда миленькая, носиком шмыгает, на доктора поглядывает. Интересно, это тот самый Аркадий Петрович? Видел фотографии у тестя, но там они оба молодые.

– Иди, Милочка, мы поговорим, – Аркадий Петрович подвинул стул ближе к кровати.

Григорий поднялся и сел на край своего ложа. Бегло осмотрелся. Палата небольшая, одноместная. Чисто, уютно, но казёнщина, она казёнщина и есть. Решётка на окне грубовата, зато крепкая.

– Ну-с, как самочувствие? – с довольным видом начал допрос владелец крутой клиники.

– Спасибо, лучше. – Григорию казалось странным, что сама знаменитость занимается им. Хотя, если предположить, что случай интересный и наукой неизученный… Да, нескоро отпустят…

– Очень, очень рад! Позвольте задать несколько вопросов?

– Предполагаю, выбора у меня нет, – вздохнул пациент, – диссертацию ещё никто не пишет?

– Ха-ха-ха! Замечательно шутите! – от души рассмеялся Аркадий Петрович. Метода такая, наверное, смехотерапия.

– Так сколько у вас детей? – неожиданно поменял тему доктор.

Нетрудно догадаться, что ответа Григорий не знал. Пораскинул мозгами. Если он в клинике Аркадия Петровича, скорее всего, жена у него – Инка. У Марины ни связей, ни денег. Тогда сын единственный – Виталик. Но не исключена вероятность более запутанного сюжета для очередного Григория. Пятого, если не сбился. У знаменитого доктора наверняка есть друзья помимо Инкиного папаши.

– О чём так глубоко задумались, Григорий Сергеевич? Один или два, или три?

– Не больше трёх – пытался шутить Григорий, на этот раз доктор даже не улыбнулся. – Ко мне придёт кто-нибудь?

– Соскучились или надо что-то принести?

– Поговорить, – без особой надежды сказал Григорий.

– Мы разговариваем.

– Прогуляться. Или я заперт?

– Сразу заперт! Мы за вас отвечаем. Должны понимать, умный ведь человек, – не слишком веря своим словам, диктовал доктор, – придёт… супруга ваша. Как супругу зовут?

– Засада! – Григорию вдруг стало весело. Какая разница, что говорить? Завтра его здесь не будет, пусть расхлебывает тот, кто очутится в этой палате после него. – Инна Юрьевна её зовут, а вы будто не знаете?

– Знаем-знаем, не волнуйтесь. Скоро придёт Инна Юрьевна, с ней и погуляете. А у меня, извините, другие пациенты. – Аркадий Петрович поднялся, аккуратно вернул стул на место и бочком покинул палату.

После ухода доктора настроение пропало. Что, если все горе-Григории по палатам сидят? Так и тыркаться теперь из одной клиники в другую или, того хуже, в обычную психушку переноситься, не у каждого связи есть. И до конца жизни играть в угадайку – сколько детей, да как жену зовут, а ещё кем работал, пока был нормальным человеком?

Кто напортачил? Сам Григорий не сомневался, что действовал чисто, никого не подвёл. Это шофер, скорее всего, или генерал. На генерала не хотелось думать. Решил обвинить шофёра, так, бездоказательно. Свою жизнь загубил и остальных заодно. Может, кто-нибудь есть помимо известных персонажей, вот сейчас, например. Уверенности, что угадал с Инкой, никакой. Мог доктор и подыграть. Григорий встал, походил по комнате, сделал несколько гимнастических упражнений, привёл себя в порядок, съел завтрак, доставленный в палату пышной дамой в бирюзовом костюмчике. Симпатично, что-то дальше будет. Ещё раз всё взвесив, Григорий принял окончательное решение – не гадать, не подстраиваться. Говорить о себе. Ну сколько их, миров этих? Не во всех же он родился, ведь где-то его родители и не встретились – уже меньше. По одному дню в каждом. Рано или поздно попадёт и домой. Словно в ответ на его мысли, отворилась дверь. На пороге стояла Инка, глядела испуганно. Григорий раскинул руки и шагнул ей навстречу:

– Инна! Я скучал!

Жена выронила сумки и бросилась к нему. Они обнялись. В палату просочился Аркадий Петрович:

– Ну что, Инночка, тот Федот или не тот?

– Мой. Забираю! – ответила она и шепнула на ухо мужу: – все эти дни чужой был, потусторонний. Наконец-то вернулся!

– Домой! Как же я хочу домой! – почти простонал Григорий, прижимая к себе жену. Ни сомнений, ни уверенности он не чувствовал. Просто соскучился.