Читать книгу: «Сотворившие мир», страница 2

Глава 3

Что дает человеку любовь? Она рождает в нем идею. Она делает его подвижным, живым, прытким. Любовь играет злые шутки со слабаками и зачастую делает сильных никчемными. Любовь растаптывает человеческие стержни, гасит гордость и самосохранение. Это чувство заставляет делать сумасшедшие вещи, но в то же время убивает нас и медленно разлагает душу. Это происходит, потому что мы боимся потерять дорого человека и остаться на всю жизнь в одиночестве среди любого общества.

Что дает человеку страх? Он создает определенные границы. Стоит ли их нарушать? Это зависит от того, является ли хозяин данного чувства слабым духом или личностью сильной. Со страхом можно совладать и направить его в нужное русло. Тогда и рождается смелость или даже отвага. Когда же мы начинаем бояться? Отчасти тогда, когда теряем то, что любим.

Он сидел на скамье и смотрел в пустоту, сквозь все пространство перед собой. Глаза его намертво застыли, одна ладонь уперлась в голову, а вторая держала письмо. Он потерял счет времени, и его интересовали только собственные мысли, а все окружение являлось в виде фонового звучания и мерцания.

Даже если бы все оптимисты мира столпились около него и стали диктовать лозунги о том, что нужно жить проще, он бы не отвел взгляда от надписи в самом верху конверта «Редигендум В. Г.», а точнее от тех картин, которые стояли в его сознании.

Действительность такова, что ожидания зачастую не становятся явью, а наоборот, превращаются в несбыточные надежды и мольбы к Богу. В такие ситуации человеку очень трудно думать о простой рутине. Его скорее волнуют ошибки, совершенные сгоряча, люди, которые ушли из личной жизни, бесконечные провалы и неудачи, постоянное желание бросить всю свою жизнь с обрыва.

Все вокруг гудело и тряслось. Воспоминания: отец, щедрая душа, дарящий великолепный набор минишашек. Мать, улыбающаяся счастливому смеху своего сына. Младшая сестра, чьи большие блестящие глаза приносили в душу счастье. Далее воспоминание о человеке на пороге дома, сообщение о гибели отца и матери, тяжелом состоянии сестренки. Водитель автобуса уснул за рулем, выехал на встречную полосу, убил семью из трех человек и сделал сиротой девятилетнего мальчика. На Земле все-таки происходили несчастные случаи, точно так же, как и намеренные преступления. Только, какая разница, за кем стояло зло: за людьми или за госпожой судьбой. Любая система давала сбой, и эта – не исключение. Вот почему Саше не хотелось слепо следовать ей.

Дальше в глазах стояла больничная палата, врачи, забегающие в нее. Вскоре санитар вышел и с сожалением посмотрел в сторону мальчика. Теперь у него не было ни одного родственника, ведь из-за шторки виднелась маленькая ручка, бездыханно свисающая из-под покрывала. Добро пожаловать в мир самого страшного человека. Человека, который потерял все.

В двадцать три года он встретил любовь всей своей жизни, которая не собиралась отвергать его. Через полгода совместной жизни его девушке поставили рак легких. Награда за пятнадцатилетний стаж курения. Премия в студию. Награждение произошло через полтора года на похоронах. Счастливая история о любви. Ирония судьбы с элементами душевного разрыва и эмоциональной смертью.

Странно было то, что ему пришлось снова переживать это, как будто не хватило натерпеться в прошлом. «Странно, действительно необычно» – подумал он, и, вдруг, отвлекся от терзающих душу мыслей и принялся читать письмо. Спустя минуту он уже размышлял о том, стоит ли тратить время на подобные дела.

«Дорогой Александр, это приглашение может показаться тебе шуткой. Пускай так, но прошу, не выдвигай поспешных выводов, поскольку в твоей жизни не хватает чего-то поистине захватывающего. Это широко известный факт – заболевание больше чем наполовину терзает здоровую голову от недостатка эффекта плацебо, нежели действенных препаратов. Я считаю, что ты достоин принять мое предложение, но, для начала тебе придется согласиться на визит в очень интересное место, хотя описать словами его истинную уникальность не представляется мне возможным в силу бедности любого языка, что ты знаешь. Дело обстоит таким образом: твое решение влияет на дальнейшую судьбу других людей, и это интересует твой глубокий ум. Наверняка, в тебе уже пробудился скрытый огонь интриги, потому что воздействие на людей – основной твой смысл жизни. Не думаю, что у тебя есть желание спорить на этот счет, а если я ошибаюсь по поводу последнего, то жду на дискуссию первого марта в имении Свята Гадуха. В полночь.

P. S. Попасть туда можно, обратившись к таксисту, что обычно стоит на главной площади Пестрого рынка. Ты узнаешь его по манере разговаривать и парковаться.

Редигендум В. Г.»

– Кто-то еще пользуется бумажками… Кто-то, у кого есть шикарная печать, но нет компьютера с проведенным интернетом… Я что, приглашен в замок? Будет интересно поглядеть на этот розыгрыш на Пестром рынке.

Послание выглядело таким странным, и не столько от содержания, сколько от чувства, которое возникало в присутствии конверта. Словно в нем была некая аура, темная и повелевающая.

Выбор – основная мука человека. Зачастую, мы так и не осуществляем его. Что есть выбор в нашей жизни? Для чего он нужен? Этого сказать нельзя, но единственное, что должно волновать – это последствия принятия или непринятия. Вся соль именно в этом: не в том, чтобы сделать определенный выбор. Куда главнее вопрос, принять ли решение, или же отказаться брать на себя ответственность (а в недалеком будущем расплатиться за это).

Как же хорошо ему удавалось философствовать, и как нелепо получалось у него жить…

Глава 4

Александр приехал с опозданием. Он достал конверт и удостоверился, что адрес правильный. Это сомнение появилось от того, что пред мужчиной предстало огромное здание, которое походило на театр, а его парадный вход заслоняли колонны, как в античные времена. Он чувствовал себя героем древних богов, что, пройдя все испытания, поднимался по лестнице посвященных. На верху этого пьедестала стоял мужчина в кожаной дубленке с меховым воротом. Во рту у него была сигарета, которая догорела почти до самого конца, но пепел падать, словно и не собирался. Когда герой приблизился к курящему, он снова вспомнил больничную палату смерти, забравшую жизнь двух его любимых женщин.

Александр хотел было зайти внутрь, но с губ человека в дубленке сорвались слова:

– Останьтесь, поговорим, зачем вы здесь, а потом навестим гостей вместе.

– Я пришел по приглашению, а вы? – произнес Саша. Он нахмурился от запаха дыма.

– А я просто пришел, потому что этой ночью должно вновь свершиться много всего интересного.

– Что, например?

– Вы знаете… Зачем расспрашивать, когда я уже давно докурил, – сказал незнакомец. – Пойдемте, и вы испытаете наслаждение, удовлетворив свой только что возникший интерес.

Когда они зашли внутрь, слуги помогли снять верхнюю одежду. У Александра был элегантный костюм с красной рубашкой, и из кармашка на груди торчала свернутая купюра. Под дубленкой второго мужчины оказался смокинг с прикрепленной цепью на груди. Это украшение сразу бросилось в глаза Саше, потому что оно переливалось на свету различными цветами.

Оба пошли по длинному коридору. Они шли мимо картин, которые сменялись разными темами – последние три что-то объединяло, но что именно, мужчина в красной рубашке понять не смог. Он только почувствовал, что они ему нравятся, ведь изображения будто бы были сделаны инопланетянином, чье видение жизни отлично от любого другого даже современного и креативного.

– Старался, – сказал мужчина в смокинге с золотой цепочкой, и слегка показал взглядом как раз на эти картины, у которых даже не было рамки.

– Это ваша работа?

– Да, видите подпись? Росписная «Р». Мое имя, Редигендум Влас.

– Влас Гадух? Так это вы.

– Да, конечно. Извините, просто не привык представляться так часто.

– И сколько раз вы за сегодня уже оказали подобную любезность? – спросил Александр.

– Второй раз. И давно такого со мной не происходило, чтоб вы знали.

Они подошли к дворецкому, который почтил их своим поклоном. Влас кивнул в ответ, а гость протянул руку. Дворецкий пожал ее. Александр смотрел на него, словно не ожидал любезности от прислуги.

– Влас Гадух, мы все подготовили. Когда подавать звук? – спросил слуга.

– Четверть часа, Август. У нас на вечере только что появилась пара новых гостей, которые наверняка хотят осмотреться и пообщаться с людьми, а также попробовать закуску. Саша, думаю, я пока отойду и позже вернусь.

Мужчина в смокинге направился в главный зал.

– Откуда вы знаете мое имя? – спросил Александр. Влас не обернулся и скрылся в толпе.

– Не забывайте, где вы, – сказал дворецкий и протянул руку в сторону гостевого зала.

Мужчина последовал в дверь. Его преследовало чувство, что с тем дворецким они уже встречались, и, вероятнее всего, именно он приносил письмо две недели назад мужчине на работу. Знать наверняка уже было нельзя.

Александр очутился в живом помещении с высоким выпуклым потолком, на котором были странные картины про разных людей. Они чего-то стояли в прошлом, раз попали на этот дорогой потолок. По крайней мере, об этом подумал Саша.

Скитаясь среди гостей, мужчина постоянно натыкался на индивидов весьма образованных, но они все равно внушали лишь чувство тоски и рвотного рефлекса. При разговоре с последним мужчиной, Александр не унес ничего полезно кроме знаний о том, как правильно ставить ударение в слове марке’р. Он продолжал слушать противное мычание звука «йор, йорр», пока из толпы не вынырнул официант с бокалами шампанского. В этот момент, Саша выхватил один и вручил напиток нудному извращенцу-этимологу. Тот в свою очередь торопливо принял бокал и, поблагодарив облако воздуха вместо Саши, закружился и растворился в группе людей. Если бы он по-прежнему стоял около Александра, то непременно получил бы в лоб доскональный анализ слова «навеселе».

Мимо мужчины промелькнул черно-белый силуэт. Александр повернулся, и увидел лишь край кружевного платья, забегающий за усатого господина. Саша направился в ту сторону, и, вскоре, его взгляду предстала стройная девушка с серыми кончиками волос. Она крутилась в разные стороны, слегка приподымаясь на носочках.

Иногда не получалось упустить человека из виду, и, в данном случае, девушка выделялась им, будто он смотрит на горсть зрелой рябины в сугробе. Что-то заставляло предвосхищать удовольствие от общения с ней. Волшебный живой взгляд, вызывающий в то же время внутреннюю тревогу за собственную безопасность. «Хищница», – подумал мужчина, – «ищет, чьи бы карманы опустошить. Сейчас посмотрим, что за фифа скрывается за этой наглой и очаровывающей миной». Он направился в сторону девушки. Его непоколебимый настрой вызывался тем, что по типу такого поведения он часто раскрывал алчных женщин, думающих только о себе. В этом и заключалась обратная сторона роковых дам – играть роль очень важных и сложных созданий. По правде, они являлись маленькими девочками в чистом виде, которые в глубокой древности выработали такой метод приспособления, как высокомерие.

– Как вам угощения, – спросил мужчина и обошел ее вокруг, чтобы заставить вертеться.

– Ох, здравствуйте! Я еще ничего не пробовала. А что, есть рекомендация? – в странной улыбке сказала девушка, когда, наконец, смогла найти своего собеседника взглядом.

«Сейчас стоит проверить, как она реагирует на мужской каламбур», – подумал Александр, и изобразил менее важную позу.

– Вообще-то, я еще думаю, уйти сегодня домой с хорошим настроением или устроить скандал, защищая честь бедных гостей от злых разносчиков с плохими закусками.

Девушка засмеялась, и ему стало интересно. В планах, все было совершенно иначе, ведь Александр рассчитывал увидеть неискреннюю гримасу подобия веселья, в качестве попытки сближения. «Чертовски проворно играет свою роль», – прищурился он, – «это уже что-то интригующее. Все же лучше, чем изображать мешок картошки во время ожидания». На этой мысли мужчина решил завязать с девушкой беседу и узнать ее поближе. Один раз, его даже пробило на искренний смех, и Александр, было, решил, что девушка поняла в нем подобную искусственность, но потом быстро выбросил это из головы.

Когда он поинтересовался, чем занимается девушка, их прервал Влас и сообщил, что нужно в скором времени обратить внимание на импровизированную сцену, на которой будет выступать сам же хозяин имения.

После этого Александр почувствовал, что Влас тянет его за руку и скрывает в толпе гостей.

– Александр, я очень рад, что вы не ушли раньше начала моего выступления. Теперь я абсолютно уверен, что вам моя затея понравится. Вы уже познакомились с замечательной доктором Алисой Смирновой? – сказал мужчина в смокинге. Он буквально напал с неожиданным расспросом.

– Не знаю, – ответил Александр, – это та девушка, беседу с которой вы прервали несколько мгновений назад?

– Именно, мой друг, – собеседник вытянул шею, посматривая в разные стороны, – и на счет этого у меня есть к вам важная просьба.

– Помогу, чем смогу.

– Понимаете, эта девушка должна выслушать мою речь до конца. И проблема в том, что она была воспитана… – он замялся, – В кругах отдаленных есть такой район, в котором взгляды на жизнь… несколько отличны от наших. А это может означать, что госпожа Смирнова может покинуть имение раньше того, как я закончу выступление. Поверьте, это большая ошибка. Она в конечном итоге будет жалеть о содеянном, так что, друг мой, надеюсь, вы уже предвосхитили тот момент, о котором я вас попрошу.

Александр посмотрел на мужчину, словно тот предложил ему устроить налет на военную летную базу Нунтиса, вооружившись самодельными хлопушками.

– Каждый вправе выбирать, как поступать, и мы не в состоянии этому мешать.

– Я ведь не прошу уговаривать ее, – сказал Влас, – я лишь хочу, чтобы у девушки созрело истинное мнение о моей задумке.

– Хорошо, я вас услышал, – ответил мужчина.

– Прекрасно, тогда я начинаю свой выход прямо сейчас.

Они подошли к столу с микрофоном, и Александр остался в первых рядах толпы, а Влас направился в центр зала. Там он начал вещать о своих намерениях и возможностях, которые предлагаются участникам. Пару раз ему удалось рассмешить зал, но, затем люди стали выходить.

Александру нравилось, как говорит человек в смокинге, и как блестит цепь у него на груди. Давно он не наблюдал за работой настоящего профессионала. Когда хозяин имения обнаруживал, что упускает внимание зала, он тут же менял позу и усиливал голос. Он говорил уверенно, будто каждую ночь, начиная с рождества, репетировал этот выход перед зеркалом.

Александр сбежал от Алисы, которая подошла к нему во время речи, но вскоре мужчина увидел, как она идет по залу, а люди провожают ее взглядом в мертвецкой тишине. Затем он сопоставил просьбу Власа с его последними словами о могуществе. Тогда в голову закралась единственная идея, и он поспешил к выходу.

Он быстро добежал до тяжелой двери, и слуги оказали очередную услугу, отворив ее. Тогда мужчина бросился к Алисе, которая в этот момент забирала одежду из гардероба. Что-то подсказывало ему, что задержать девушку просто необходимо. Это было настолько сильное желание, что, впервые за долгое время, Саша перестал ощущать симптомы депрессии. Голова не болела, и ладони потеплели, и это было чудесно. Все способствовало тому, что Александр уверенно шел к своей новой цели.

– Алиса, постой, – он приблизился к ней настолько близко, что девушка чувствовала его нервное дыхание.

– Ты видишь, что там творится? – возмутилась девушка, – это так глупо! Я потратила вечер на то, чтобы вступить в наркомафию. Теперь я знаю, где живут плохие люди в этом мире, – она резко указала взглядом на комнату с гостями.

– Я тоже считаю, что Влас сказал жестокую вещь, и все-таки, у меня есть предчувствие, будто он сказал это, чтобы отсеять большинство людей. Ну не похож он на других людей, поэтому даю зуб, что он задумал некое интересное событие, и мы не способны его пропустить.

Не успел Александр закончить с уговорами, как они услышали громкий щелчок, и из открывающейся двери стали быстро выходить озлобленные гости.

– Смотри, они все уходят! – заявила Алиса с просыпающимся интересом.

– Вижу, – сказал Саша. Он потерял все свое воодушевление.

– Я думаю, теперь, мы действительно можем пройти и проверить зал, – Алиса повернулась в сторону гардероба, чтобы вновь сдать верхнюю одежду.

Когда молодые люди снова очутились в гостевом помещении, в центре они обнаружили Власа с распростертыми объятиями. На его лице была очень интересная гримаса. Господин Редигендум сморщился, будто положил на язык мякоть целого лимона. Он был готов разрыдаться на месте. Затем он замахал руками, как пловец при брасе и беззвучно проговорил губами какие-то слова. По крайней мере, Алиса и Александр поняли их как: «I love you».

Глава 5

Любить – это не значит смотреть друг на друга, любить – значит вместе смотреть в одном направлении.

(Антуан де Сент-Экзюпери)

Утро субботы началось, как и всегда, намного раньше, чем день Алисы Смирновой, патологоанатома «Дилигитского Научного Исследовательского Института (ДНИИ)». Хотелось бы заметить здесь, что героине до безумия нравилось прозвище «Лис», поэтому пренебрегать таким я не стану.

Лис бросило в пот от очередного сна, повторяющегося уже несметное количество дней. Он не давал ей покоя, ведь, по логике, человеку, постоянно исследующему органы и ткани, должны сниться кошмары, комедии, трагедии, но не один и тот же силуэт.

Не видно никакого тумана. Все четко. Понятно. Кратко:

– Ты пришел ко мне?

– За тобой, – сказал он, и девушка поняла, что мужчина улыбнулся, хотя лицо так и не всплыло в памяти.

– А как же моя жизнь? Я не хочу бросать родных и друзей, я хочу остаться дома, прости меня.

– Я знаю, Алиса, я пришел сюда за тобой, но уносить не собираюсь.

Далее только темнота, потом белый свет. И вот она приходила в себя. Она не чувствовала ни страха, ни боли, ни жара, ни волнения – ничего. Совсем. Этот сон вытягивал из нее эмоции, словно шприц набирал в себя раствор. Для нее этот раствор – любовь. Да, она понимала: сон забирал ее любовь. Это именно он виноват в ее полном безразличии. Только он.

Для Алисы не существовало такого понятия как «девушка». Она смотрела на жизнь с точки зрения человека, который всегда был белой вороной. Поэтому сложно сказать, хотела бы она по-настоящему показывать свои женские черты или нет. Любовь в ее сердце никогда не играла так пылко, каким бывает раскаленный металл в кузне. Она постоянно смотрела на своих спутников глазами неопределенными, не чувствовала «искр» в груди или прочих состояний, которые так трепетно описывали в мелодрамах. Лис умела любить. Она хотела буквально дышать своим молодым человеком, потому не начинала отношений последнее время.

И сейчас, будучи одинокой, ей было лишь важно, что мысли пока не тревожил никто кроме ее самой.

Спустя несколько минут на кухне закипел чайник, в ванной полилась вода, Алиса вновь стала свежей, только вот тратить всю энергию не собиралась.

 
«Когда-то в паточном потоке чисел серых,
Идущих рысью сквозь уплывшие лета,
Рок принес извести о чувствах первых:
Тех самых, что остались навсегда…»
 

Играла музыка по радио, и, девушке вовсе не хотелось менять волну: эта песня уже в сотое утро играла на ее кухне. Вместе с голосом из приемника пела и Лис. Это ее успокаивало. Ее характер постоянно создавал препоны для нее же самой, и только музыка всегда возвращала в Дилигитск, на улицу Стреловержсца двадцать восемь, в маленькую квартирку, балкон которой выходил прямиком на главную улицу, так, что она видела новогоднюю елку, сверкающую и блестящую вечерами.

С семьей у девушки не сложилось сразу после выпускного, и, похоже, что пятый новый год приходилось проводить на работе. Самый странный диалог иногда всплывал в голове: «Так значит в тебе нет чувств, Алиса? Значит все, что ты для нас делала – простая безысходность?! Так ты хочешь отплатить родителям за твое воспитание и содержание?» – прокручивались киноленты слов материнских упреков в памяти каждый раз, когда она смотрела на кружку с надписью «Доча, мы любим очень!», на ту самую, которую ей подарил отец на кристины. Родители успели разойтись, когда Лис было полтора года. Она помнит только, как тянет отца за штанину, а тот продолжает идти, оттаскивает ногу, затем поворачивается: его лицо сначала просто красное, а потом приобретает хмурый угрюмый вид. Зато отчим – «хороший человек, честный, а главное, не любит спорить. Идеальный мужчина, которого заслуживает каждая уважающая себя женщина, как и в том числе, Алиса» – прекрасные материнские слова, которые точно так же, как и «бесчувственная неблагодарная дочь» оставили теплые воспоминания в сердце милейшего патологоанатома на свете.

На этот раз у Лис начало тянуть низ живота, при том, что с медицинской точки зрения все хорошо.

«Что-то нет желания – подумала она – нет охоты что-то делать сегодня… Даже бодрствовать».

Она шла по коридору, стены, пол и потолок которого будто росли из шипастых стеблей роз, без лепестков, без намеков на них. Она шла по нему, почти прыгала, ведь шипы делали свою работу, они больно кололи нежную кожу на ступнях, так что девушка старалась двигаться на носочках. Она хотела схватиться за потолок, но и там было больно прикасаться, ее кололи маленькие зеленые иглы. Тогда она обратилась к стенам, чтобы опереться на них – тут ждал тот же самый исход. Это был не то чтобы слишком больной процесс; он был похож на удары током, самым малым разрядом. По факту, это чувство подобно тем самым иголочкам, которые иногда покалывают отсиженные конечности или, как бы это сказал друг и коллега по лаборатории Алисы, Самсон Сусурик, гипестезия слабо развитой мышечной ткани. Но не думала сейчас девушка о пациентах и их покровах и крови. Мысль ее – всего лишь одна – устремлялась к нему, приверженцу загадочных появлений и впечатлений. Она пробралась к нему, теперь уже выйдя из «острого» тоннеля. Ноги топтали воздух под собой, твердый воздушный, постоянно кружащийся вихрем пол, который щекотал бы пятки, будь это сон. И вот этот загадочный любовник стоит с розой в руке, а потом протягивает ее, но почему он молчит? Девушка видит как ее застилает тень его лица. И вот она собирается коснуться его щеки, но рука ложится на жабры, резко отстраняется. Внезапный ужас, страх сковывает движения, что даже не удается поднять голову. Вдруг он присаживается так, чтобы она увидела его обличие даже с опущенным взглядом. В глаза ей бросается лицо не приятного любовника. Она с ужасом отвечает на взгляд, потому что невозможно отреагировать иначе, когда перед твоим лицом предстает ста восьмидесяти зубовая акулья морда. Пасть резко открывается, но вместо того, чтобы приблизиться и сомкнуться, внутри обнаруживается странная коробочка с бантиком, девушка хочет взять ее, тянется ближе, как вдруг зубы смыкаются. А что в это время глаза? Два фиалка, в центре которых расползается темное пятно, словно черная дыра засасывает в себя море драгоценной лазурной пыли. А глаза открываются…

Алиса проспала до 6 часов вечера, а значит, не было ни смысла, ни желания покидать дом для очередного похода в супермаркет через дорогу. Девушка вышла на балкончик через металлическую арку, которая вилась, словно живая, а также переходила в перила балкона и оконные рамы выше.

Был февраль, но на стеклах инея не было ни разу. Так каждый год и это уже вошло в привычку для жителей Дилигитска. В провинциальном малоизвестном городке никогда не встречали суровые морозы (Что нельзя сказать про остальные районы Патриаморы, страны, находящейся в северной части планеты). Такая удивительная тепловая активность вызывала множество смущений среди ученых, однако они больше тратили выделенные средства на исследование и создание быстровысыхающих душевых леек. Все здесь оставалось обыкновенным: люди при встрече улыбались, и в их глазах была радость, счастье и бескорыстность. Никто не говорил «до свидания» или «пока», или «до скорого», точнее ни один человек не использовал какие-либо слова для того, чтобы закончить встречу. В Патриаморе не прощались, как и в любых других странах. Никогда. Ни с кем.

Алиса всегда смущалась этого, не понимала или не хотела принимать такие суждения. Она думала, что всегда будет нарушать традиции человечества, потому что не видела в собственных мыслях особого торжества от общения с другими: с подругами, коллегами, учителями и другими необходимыми для поддержания здравого рассудка личностями. Конечно, если бы хоть кто-то на планете говорил какие-нибудь фразы для завершения встречи, то и она взяла бы эту привычку себе на заметку. Однако этого никто не знал, не нашлось даже человека, внесшего такой жест в этикет.

И опять же девушка считала, будто это можно устроить, только все так трепетно следуют системе… Каждый считает, что должен быть открытым для других, говорить лишь правду и ничего больше, кроме случаев, когда это наносило еще больший ущерб. Она сходила с ума вечерами, в голове у нее появлялись странные мысли, словно она уносит футболку из магазина, не заплатив. Так никто не делал, а во всем мире не существовало сигнализации. Для этого она даже подобрала слово «ворует», (которое обычно используется для выражения каких-либо чувств, например в стихах Егора Митрова «Ты воруешь мое сердце»). Иногда она думала, как легко можно отнять жизнь у коллеги по лаборатории или даже обычного прохожего. Для этого потребовался бы всего один острый режущий предмет или тупой и тяжелый. Конечно, девушка никогда бы не реализовала такую мысль, ведь до нее так не делал никто, даже во времена становления человека разумного – именно с тех пор цивилизация отказалась от конкурентной борьбы, начала действовать сообща. Несмотря на групповые разделения, а впоследствии становление множества сверхдержав, общество никогда не предавало своих членов. Современный мир за последние два тысячелетия не знал ни одной войны, ни одного протеста или других подобных бредовых выдумок людей, никогда не родившихся на свет. Все эти отрицательные понятия известны людям только благодаря богатому воображению режиссеров фантастических ужастиков. Таковой была Катари, планета, рожденная в свете Господом Богом.

Алиса стояла на теплом паркете носочками босых длинных красивых ног. На ней висел голубой халат, стянутый тонкой вязкой на талии. Поверх шелка падали прямые серые волосы. Пепельный цвет ненастоящий: Лис любила седину, постоянно твердила всем друзьям, что хочет быть похожей на старушку (Выражение хронической депрессии или нестандартное течение – вам решать), и все же она была красивой, молодой и горячей. Бело-серые волосы на самом деле были идеальны для нее. Они прекрасно сочетались с красным маленьким носом. Лоб и щеки ее были бледными и холодными, а губы гладкими, словно спелая вишня. Шторм раскрывался в океане ее глаз, что придавало им характерный серо-голубой оттенок. Именно глаза были ее зеркалом. Они, пускай нередко измученные, показывали всю натуры Алисы, уверяли, что в глубине этой девушки, от самой нее скрывается волнение и любовь.

Раздался стук в дверь. Всего один. Девушка еще больше укуталась в халат и сняла защелку, но перед тем, как открыть, посмотрела в глазок. У ее квартиры стояла фигура, из которой через маленькое стеклышко можно было разглядеть черное кепи. Лис сразу же узнала своего почтальона. Она открыла дверь и он предстал перед ней, со сбитым дыханием. Парень был в пальто, из под которого выглядывала кофта с длинным воротником.

– Алиса Ивановна, здрасьте! Вам письмо… Хотел правда положить в ящик, но случайно пнул дверь… Уж было испугался, не разбудил ли…

– Опять торопитесь, Степ? – спросила она и взяла конверт, не отводя от почтальона взгляд.

– Да вот – парень приподнял охапку писем, обвязанных шпагатом – работа не волк, но и я не хочу пробегать целый день.

– А я уж хотела предложить горячий стакан кофе…

– Как только, так сразу, Алиса Иванна, бежать надо, – парень шустро зашагал к лестничной площадке, и, как это свойственно каждому жителю Катари, оставил прощальные слова при себе.

– Постойте, Степа, – девушка высунулась в общий коридор дома, – а от кого это письмо? Уж больно изысканный конверт.

– Совсем забыл, Алиса Иванна, – парень развернулся и медленно начал возвращаться к двери девушки.

Затем он продолжил.

– Иду я сегодня до почтового отделения. Ну, на работу утром. И из-за угла, чуть не сбивая с ног, выходит на меня высокий мужчина в черном. Да и вообще вырядился странно сей господин: шляпа и пальто до колена, ворот поднят. Видели ли вы в последнее время таких? Я вот, честно говорю – первый раз такого зрелища свидетель. – почтальон почесал затылок, – И потом всучивает он мне конверт ваш и приговаривает: «Стреловержца двадцать восемь, квартира одиннадцать» – и ни слова больше, а просто вперед пошел.

Алиса нахмурилась и посмотрела на конверт. И правда, адрес указан ее. Отправителя не было.

– Я его вслед спрашиваю, что это Алисе Ивановне Смирновой посылочка. А он вроде как и кивнул, а вроде и показалось. Ну, я все равно адрес прочитал на конверте. А вас нельзя не узнать, Алиса Иванна, – парень заулыбался, словно ребенок, который только пробует льстить.

– Хорошо, Степа, я поняла. Спасибо еще раз. Раз не хотите чай, пойду отдыхать, – девушка говорила это и прикрывала дверь, так что последнюю фразу молодой почтальон бросил почти что никуда.

– Это вам спасибо, Алиса Иванна! – парень перестал прыгать у двери, поправил шапку, взялся поудобнее за охапку писем и направился к лестнице.

Когда почтальон ушел, социальная жизнь Лис была закончена.

Алиса легла на кровать. Расправлять не было нужды. Девушка легла на бок, вытянула нижнюю руку в сторону подушки, укрылась холодным покрывалом.

Сегодня она ожидала услышать голос, однако вместо этого оказалась в собственной кровати. И тут возник вопрос, чем является данное действие: сном или началом сумасшествия. Было не очень светло, на столе и подоконнике горели свечи. Лис сидела на краю постели, по ее спине пошло тепло и она почувствовала его присутствие.

– Отгадай цвет, – прозвучал знакомый голос, появившийся месяц назад. Он опять улыбался во время слов, – девушка по-прежнему это ощущала.

– Красный, – ответила она.

– Повернись, Алиса, – сказал он.

При этом она была уверена, что обычно в нем нет стольких добрых чувств. Ей казалось, она важна для него больше всех остальных людей.

Девушка обернулась и увидела силуэт, находящийся по ту сторону кровати.

Она хотела сказать ему, собиралась спросить, зачем он появляется в ее сознании, попросить оставить в покое, но он протянул ей цветок. Девушка потянулась к подарку всем телом, а только ее рука приблизилась к стеблю, острые шипы причинили боль. Цветок упал, и больше Алиса его не видела. Теперь гость целовал ее шею, и она увидела, что кровать поднялась высоко над потоком, причем с каждым вдохом вся комната становилась выше. Ее руки царапали спину парня, затем гладили, потом опять царапали, а под конец начинали хватать покрасневшую кожу. В этом поцелуе она утонула, не заметила, как он прекратился, а когда подняла голову, увидела, что находится в гробу, металлическом и на удивление горячем. Теперь стены его краснели – казалось, что от этого должно становиться жарче, но становилось совсем наоборот – холоднее и холоднее. У Лис свело дыхание. Теперь все стихло. Она посмотрела на свой балкон и поняла – она вновь была наяву. На лбу у нее выступил холодный пот, а в голове родилась мысль: «цинковый гроб».