Субсидиарная ответственность: тенденции современного менеджмента

3. История развития законодательства и практики привлечения к субсидиарной ответственности

В настоящее время субсидиарная ответственность руководителей и владельцев компаний уже не кажется чем-то экстраординарным. Почти в каждом деле о банкротстве при недостаточности имущества у организации конкурсные управляющие предпринимают попытки взыскать долги с контролирующих ее лиц, и довольно часто они добиваются своей цели.

Наиболее распространенными основаниями для привлечения к субсидиарной ответственности являются отсутствие бухгалтерской документации (искажение информации в ней) и неисполнение обязанности по подаче в суд заявления должника. Законодательная база по этим основаниям сформирована достаточно четко, и поэтому особых проблем на практике не возникает. Начинает активно применяться и субсидиарная ответственность контролирующих лиц за доведение организации до банкротства.

Однако такое положение дел было далеко не всегда. Свое развитие и реальное применение этот механизм получил всего лишь в последние несколько лет.

Более 15 лет нормы о субсидиарной ответственности владельцев компаний фактически бездействовали. А между тем выработка эффективных механизмов привлечения к субсидиарной ответственности является одной из приоритетных задач государства, поскольку защита интересов кредиторов дает гарантии стабильности и делает более привлекательным инвестиционный климат в России.

В этой связи интересно наблюдать, какие препятствия возникали на пути становления института субсидиарной ответственности контролирующих лиц и какие меры принимал законодатель на примерах судебной практики.

Это позволяет четко определять существующие проблемы, вырабатывать эффективные пути их решения и спрогнозировать развитие ситуации в будущем.

3.1. Применение механизма субсидиарной ответственности учредителей в 1992–1998 гг

Первой попыткой нормативного регулирования отношений в сфере банкротства стал Закон РФ от 19 ноября 1992 г. № 3929-I «О несостоятельности (банкротстве) предприятий», который действовал до 1 марта 1998 г. Однако этот Закон вообще не содержал в себе такого понятия, как «субсидиарная ответственность».

Свою первую «прописку» субсидиарная ответственность владельцев компаний получила лишь 1 января 1995 г. в Гражданском кодексе РФ. В п. 3 ст. 56 ГК РФ указывалось: «если несостоятельность (банкротство) юридического лица вызвана учредителями (участниками), собственником имущества юридического лица или другими лицами, которые имеют право давать обязательные для этого юридического лица указания либо иным образом имеют возможность определять его действия, на таких лиц в случае недостаточности имущества юридического лица может быть возложена субсидиарная ответственность по его обязательствам».

Поскольку организационно-правовая форма существовавших тогда индивидуальных частных предприятий (ИЧП) не соответствовала требованиям к юридическим лицам, установленным ГК РФ, положения п. 3 ст. 56 Кодекса о субсидиарной ответственности не могли прямо распространяться на эти предприятия. Поэтому механизм субсидиарной ответственности применялся к ним посредством взаимосвязи положений ст. 115 ГК РФ и п. 5 ст. 6 Федерального закона от 30 ноября 1994 г. № 52-ФЗ «О введении в действие части первой Гражданского кодекса Российской Федерации».

Таким образом, собственник индивидуального частного предприятия (ИЧП) – физическое лицо (учредитель) мог субсидиарно ответить своим личным имуществом по обязательствам этого предприятия. При недостатке у ИЧП денежных средств для расчетов с кредиторами имущество учредителя – физического лица как субъекта субсидиарной ответственности – могло учитываться в качестве одного из источников имущества ИЧП. Такой подход был подтвержден ВАС РФ в Постановлении Президиума от 20 февраля 1996 г. № 6852/95.

К аналогичным выводам приходили и нижестоящие суды (например, Постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 17 декабря 1997 г. № Ф04/1601-206/А81-97 по делу № А81-586/577Б-97).

С 1 января 1996 г. институт субсидиарной ответственности получил законодательное закрепление в Федеральном законе от 26 декабря 1995 г. № 208-ФЗ «Об акционерных обществах» (далее – Закон об акционерных обществах). В п. 3 ст. 3 данного Закона появилась норма, по сути аналогичная по содержанию той, что была приведена в п. 3 ст. 56 ГК РФ. Чуть позднее точно такие же положения появились и в Федеральном законе от 8 февраля 1998 г. № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» (далее – Закон об обществах с ограниченной ответственностью).

Важные разъяснения по вопросам применения положений о субсидиарной ответственности учредителей и иных лиц были приведены в п. 22 Постановления Пленума ВС РФ № 6, Пленума ВАС РФ от 1 июля 1996 г. № 8.

В частности, было указано, что субсидиарная ответственность возможна лишь в тех случаях, когда несостоятельность (банкротство) юридического лица вызвана указаниями или иными действиями этих лиц. Возложение ответственности за бездействие исключается. Кроме того, обратиться в суд с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности мог только конкурсный управляющий.

Как видим, чтобы добиться привлечения к субсидиарной ответственности, нужно было доказать не только факт наступления банкротства компании как результат распоряжений учредителя или иного лица, но и тот факт, что эти лица умышленно принимали решения, направленные на доведение компании до банкротства. Причем собирать необходимые доказательства был вправе исключительно конкурсный управляющий.

Нетрудно догадаться, что в таких условиях закрепленный в законодательстве механизм субсидиарной ответственности вряд ли мог применяться на практике, ведь имеющиеся у конкурсного управляющего полномочия зачастую не позволяли ему получать документы, которые однозначно свидетельствовали бы о преднамеренном банкротстве.

3.2. Субсидиарная ответственность в период действия второго Закона о банкротстве (1998–2002 гг.)

Следующим этапом в истории законодательства о банкротстве было принятие Федерального закона от 8 января 1998 г. № 6-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве 1998 г.), который пришел на смену Закону РФ от 19 ноября 1992 г. № 3929-I «О несостоятельности (банкротстве) предприятий».

Закон о банкротстве 1998 г. уже не только содержал в себе положения о субсидиарной ответственности, но и расширил перечень оснований и круг лиц, к которым такая ответственность могла быть применена.

Новым основанием для применения субсидиарной ответственности стало неисполнение обязанности по подаче заявления должника в арбитражный суд (п. 1 ст. 9 Закона о банкротстве 1998 г.). Субъектами ответственности в данном случае являлись руководитель должника, а также члены ликвидационной комиссии (или ликвидатор).

Аналогичное основание для привлечения к субсидиарной ответственности было предусмотрено и в рамках процедуры банкротства ликвидируемого должника (п. 2 ст. 176 Закона о банкротстве 1998 г.).

Кроме того, в п. 2 ст. 10 Закона о банкротстве 1998 г. также появились положения о субсидиарной ответственности учредителей и иных лиц, корреспондирующие с п. 3 ст. 56 ГК РФ, а также с соответствующими положениями Закона об акционерных обществах и Закона об обществах с ограниченной ответственностью. При этом в Законе о банкротстве 1998 г. было уточнено, что в качестве привлекаемого к ответственности лица может выступить и руководитель организации.

Но эти изменения не решили существовавшую на тот моменту проблему доказывания оснований для привлечения к субсидиарной ответственности. Для применения такой ответственности конкурсному управляющему по-прежнему нужно было доказать наличие умысла в доведении организации до банкротства. Само название ст. 10 Закона о банкротстве 1998 г. говорило об этом: «Фиктивное банкротство и преднамеренное банкротство». Иными словами, чтобы привлечь учредителя или руководителя компании к субсидиарной ответственности, одного установления вины этих лиц в банкротстве компании было недостаточно. Нужно было доказать, что они принимали те или иные решения, так как изначально желали довести организацию до несостоятельности.

Именно поэтому в 99 % случаев суды отказывали в привлечении к субсидиарной ответственности за недоказанностью умышленного банкротства (например, постановления ФАС Западно-Сибирского округа от 14 октября 2002 г. № Ф04/3800-349а/А81-2002, от 11 августа 2004 г. № А05-13914/03-23; Восточно-Сибирского округа от 10 ноября 2005 г. № А19-335/05-46-Ф02-5555/05-С2; Северо-Кавказского округа от 19 октября 2004 г. № Ф08-4850/2004).

3.3. Субсидиарная ответственность в период начала действия Федерального закона от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ

В конце 2002 г. на смену Закону о банкротстве 1998 г. пришел новый Закон о банкротстве от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ. Следует отметить, что новый Закон «пережил» своих предшественников и продолжает действовать в настоящее время.

Однако в части субсидиарной ответственности первоначальный вариант этого Закона мало чем походил на его современную редакцию. Более того, предусмотренные в первой версии Закона о банкротстве 2002 г. положения о субсидиарной ответственности принципиально ничем не отличались от тех, что были в предыдущем Законе о банкротстве (от 1998 г.). По-прежнему ответственность по долгам фирмы могла быть возложена на физическое лицо за неисполнение обязанности по подаче заявления должника в арбитражный суд (п. 2 ст. 10, п. 2 ст. 176 Закона о банкротстве 2002 г.) либо за доведение фирмы до банкротства (п. 4 ст. 10 Закона о банкротстве 2002 г.).

Формулировки норм о субсидиарной ответственности практически не претерпели никаких изменений, и все те проблемы, которые существовали в период действия предыдущего Закона о банкротстве 1998 г., на законодательном уровне так и не были урегулированы.

Судебная практика также следовала прежнему курсу. Судьи крайне редко привлекали учредителей (руководителей) к субсидиарной ответственности: в основном только в тех случаях, когда преднамеренное банкротство было очевидным.

Так, например, в деле № А40-41229/07-86-131 было установлено, что банкротство банка явилось следствием последовательного вывода ликвидных активов, в результате действий его должностных лиц по приобретению у третьих лиц несуществующих векселей кредитных организаций и выдаче заведомо невозвратных кредитов. На основании этого судьи пришли к выводу о наличии оснований для применения субсидиарной ответственности к этим должностным лицам (постановление ФАС Московского округа от 1 апреля 2009 г. № КГ-А40/13380-08 по делу № А40-41229/07-86-131).

Но подобных примеров крайне мало. В большинстве случаев конкурсным управляющим так и не удавалось доказать преднамеренность банкротства и добиться привлечения должностных лиц к субсидиарной ответственности. Таким положение дел оставалось вплоть до принятия в 2009 г. Федерального закона от 28 апреля 2009 г. № 73-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (далее – Федеральный закон № 73-ФЗ), который коренным образом изменил механизм правового регулирования субсидиарной ответственности в делах о банкротстве.

3.4. Первый этап реформирования механизма субсидиарной ответственности в делах о банкротстве (2009 г.)

Федеральный закон от 28 апреля 2009 г. № 73-ФЗ, который вступил в силу 5 июня 2009 г., по праву считают «переломным» в законодательном регулировании механизма субсидиарной ответственности контролирующих лиц.

Он не только установил новые основания для применения субсидиарной ответственности и детализировал процессуальную сторону этого механизма, но и изменил принцип доказывания вины в доведении организации до банкротства.

Во-первых, изменился и стал более четким состав лиц, к которым могла быть применена субсидиарная ответственность за доведение организации до банкротства. В п. 4 ст. 10 Закона о банкротстве 2002 г. теперь говорилось о том, что в случае причинения имущественного вреда кредиторам субсидиарную ответственность должны нести контролирующие должника лица, которые давали соответствующие указания.

При этом в ст. 2 Закона о банкротстве 2002 г. было введено само понятие контролирующего лица. Контролирующим по этому определению могло быть любое лицо, которое в пределах двух лет до принятия судом заявления о признании должника банкротом имело право давать обязательные для организации указания или иным образом влиять на принимаемые от имени организации решения. В частности, помимо руководителя или учредителя должника, контролирующими лицами могли быть признаны члены ликвидационной комиссии или лицо, у которого имелась доверенность на совершение от имени организации различных сделок, а также лица, формально не связанные с юридическим лицом.

Во-вторых, было установлено, что если в банкротстве компании виноваты несколько контролирующих лиц, то они солидарно (в равных долях) отвечают по долгам фирмы. Это нововведение немного упрощало жизнь конкурсным управляющим и кредиторам, ведь в таком случае предъявлять требование о субсидиарной ответственности можно как к одному, так и к нескольким кредиторам одновременно.

В-третьих, Федеральным законом от 28 апреля 2009 г. № 73-ФЗ фактически была предпринята попытка переложить бремя доказывания на контролирующее лицо. Так, в п. 4 ст. 10 Закона о банкротстве 2002 г. в ред. Федерального закона от 28 апреля 2009 г. № 73-ФЗ было указано: контролирующее должника лицо не отвечает за вред, причиненный имущественным правам кредиторов, если докажет, что действовало добросовестно и разумно в интересах должника. Буквально это означало, что контролирующее лицо освобождается от ответственности, только если сможет доказать, что действовало добросовестно. В противном случае оно признается виновным в банкротстве организации и должно нести субсидиарную ответственность.

В свете таких изменений ответственность контролирующих лиц могла показаться едва ли неабсолютной. Однако законодатель все же попытался установить некоторый баланс между интересами кредиторов и владельцев компаний-должников. В том же п. 4 ст. 10 Закона о банкротстве 2002 г. было предусмотрено право арбитражного суда уменьшить размер ответственности контролирующего лица, если будет установлено, что размер вреда, причиненного кредиторам, существенно меньше размера требований, подлежащих удовлетворению за счет привлекаемого к субсидиарной ответственности лица.

Еще одним основанием для применения субсидиарной ответственности стало отсутствие к моменту принятия решения о признании должника банкротом (или к моменту вынесения определения о введении процедуры наблюдения) документов бухгалтерского учета (п. 5 ст. 10 Закона о банкротстве 2002 г. в ред. Федерального закона от 28 апреля 2009 г. № 73-ФЗ). Ответственность предусматривалась также и в том случае, если в бухгалтерских документах отсутствовала информация об имуществе, обязательствах должника и их движении либо если такая информация была искажена. Субъектом ответственности в данном случае выступал руководитель организации.

Эта мера была призвана защитить наиболее слабую сторону – кредиторов и конкурсных управляющих, так как отсутствие документов бухгалтерского учета делало невозможными формирование конкурсной массы и удовлетворение за счет нее требований к организации-должнику.

Как уже отмечалось, ряд изменений коснулся и самой процедуры рассмотрения дел о субсидиарной ответственности. Так, рассмотрение судом заявления о привлечении контролирующего лица к субсидиарной ответственности было интегрировано в общий процесс по делу о банкротстве. Это позволило упростить процедуру судебного разбирательства, поскольку все специальные процессуальные положения, предусмотренные для дел о банкротстве, распространялись теперь и на дела о привлечении к субсидиарной ответственности. При этом лица, в отношении которых поданы заявления о привлечении к субсидиарной ответственности, получили права участников в деле о банкротстве.

Что же касается судебной практики, то не все предусмотренные Федеральным законом от 28 апреля 2009 г. № 73-ФЗ изменения воплотились в жизнь. Суды по-прежнему придерживались ранее выработанной позиции, согласно которой вину лица в доведении организации до банкротства должен доказывать заявитель по делу о привлечении к субсидиарной ответственности, т. е. конкурсный управляющий (например, постановления ФАС Московского округа от 26 августа 2010 г. № КГ-А41/9175-10 по делу № А41-16954/09, от 12 сентября 2013 г. по делу № А41-3580/05; Поволжского округа от 13 декабря 2012 г. по делу № А65-459/2011; Северо-Западного округа от 1 октября 2012 г. по делу № А44-3244/2012).

Несмотря на, казалось бы, очевидное возложение бремени доказывания на контролирующее лицо, судьи, ссылаясь на ст. 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее – АПК РФ), утверждали, что заявитель должен доказать наличие четырех квалифицирующих признаков, позволяющих суду принять решение о привлечении контролирующих лиц к субсидиарной ответственности:

1) наличие у ответчиков права давать обязательные указания для должника либо иным образом определять его действия;

2) совершение ответчиками действий, свидетельствующих об использовании такого права и (или) возможности;

3) наличие причинно-следственной связи между использованием ответчиком своих прав и (или) возможностей в отношении должника и действиями (бездействием) должника, повлекшими его несостоятельность (банкротство);

4) обязательное установление вины ответчиков в банкротстве должника.

3.5. Второй этап реформирования механизма субсидиарной ответственности (2013 г.)

После изменений, внесенных в Закон о банкротстве 2002 г. Федеральным законом от 28 апреля 2009 г. № 73-ФЗ, стало ясно, что не все цели, которые преследовал законодатель, реализовались на практике. Добиться привлечения к субсидиарной ответственности за доведение организации до банкротства по-прежнему было практически невозможно из-за недостаточной четкости формулировок в п. 4 ст. 10 Закона о банкротстве 2002 г. (в ред. Федерального закона от 28 апреля 2009 г. № 73-ФЗ).

Сформированное в тот период положение о презумпции виновности контролирующего лица выглядело скорее как намек, чем как прямое указание. А такое понятие, как «причинение вреда кредиторам в результате указаний контролирующего лица», могло трактоваться весьма широко. Поэтому суды в большинстве своем придерживались прежнего курса, в соответствии с которым именно конкурсный управляющий должен был доказывать вину контролирующего лица в доведении организации до банкротства.

С ответственностью за отсутствие документов бухгалтерского учета вышла совсем иная ситуация. Формулировка п. 5 ст. 10 Закона о банкротстве 2002 г. (в ред. Федерального закона от 28 апреля 2009 г. № 73-ФЗ) давала основание привлекать к субсидиарной ответственности независимо от того, привело ли отсутствие документов к отрицательным последствиям (например, к банкротству компании или к невозможности сформировать конкурсную массу). При этом изначально законодатель хотел защитить интересы кредиторов и конкурсных управляющих именно в тех ситуациях, когда руководители намеренно избавляются от документов, чтобы скрыть информацию о движении активов компании.

Исправить все эти ошибки был призван Федеральный закон от 28 июня 2013 г. № 134-ФЗ, который внес ряд очередных поправок в Закон о банкротстве 2002 г. В новой редакции ст. 10 Закона о банкротстве из принципиальных моментов можно выделить следующие нововведения.

1. Четко определены обстоятельства, при которых считается, что банкротство компании наступило в результате действий (либо бездействия) контролирующего лица. Это:

• совершение или одобрение сделок, в результате которых причинен вред кредиторам;

• отсутствие документов бухгалтерского учета (или искажение информации в них), в результате чего существенно затруднено проведение процедур в деле о банкротстве, в том числе формирование и реализация конкурсной массы.

2. Сделан акцент на том, что контролирующее лицо, действия (либо бездействие) которого привели к банкротству, освобождается от ответственности только в том случае, если докажет, что его вина в признании должника банкротом отсутствует и что он действовал добросовестно и разумно в интересах должника.

Таким образом, в новой редакции Закон о банкротстве 2002 г. уже однозначно указывает на то, что в случае совершения сделок, причинивших вред кредиторам, или при отсутствии бухгалтерской документации (искажения информации в ней) вина контролирующего лица презюмируется. Если это лицо не докажет обратное, то оно может быть привлечено к субсидиарной ответственности.

3. В квалифицирующем признаке ответственности за отсутствие документов бухгалтерского учета появилась прямая связь с наступлением отрицательных последствий, а именно: с существенным затруднением проведения процедур в деле о банкротстве, в том числе в формировании и реализации конкурсной массы. Иными словами, теперь конкурсному управляющему или конкурсным кредиторам предстояло доказать не только отсутствие бухгалтерской документации, но и наступление тех самых негативных последствий.

4. Установлен срок давности подачи заявления о привлечении к субсидиарной ответственности, составляющий один год со дня, когда подавшее это заявление лицо узнало или должно было узнать о наличии соответствующих оснований для привлечения, но не позднее трех лет со дня признания должника банкротом.

Внесенные Федеральным законом от 28 июня 2013 г. № 134-ФЗ изменения наконец-то сдвинули дело с мертвой точки. В судебной практике стали появляться решения о привлечении к субсидиарной ответственности за доведение организации до банкротства (например, постановления Арбитражного суда Поволжского округа от 27 августа 2015 г. № Ф06-27010/2015 по делу № А12-12410/2014, Второго арбитражного апелляционного суда от 11 июля 2016 г. № 02АП-4382/2016 по делу № А29-4016/2014).

Более того, имеются отдельные прецеденты, в которых по долгам фирмы отвечал ее руководитель вне рамок дела о банкротстве. Так, в деле № 33-23791/2016 суд, основываясь на положениях гражданского законодательства и законодательства о банкротстве, взыскал с единственного руководителя организации доначисленные налоги по итогам выездной проверки (Апелляционное определение Московского городского суда от 20 июня 2016 г. № 33-23791/2016). При этом процедура банкротства в отношении компании не проводилась.

Следует отметить, что такие решения являлись скорее исключением, чем правилом. В большинстве своем суды крайне осторожно применяли субсидиарную ответственность за доведение организации до банкротства. Несмотря на то что вина контролирующего лица в банкротстве фирмы при определенных обстоятельствах предполагается изначально, причинение вреда кредиторам и причинно-следственную связь его действий (бездействия) доказывать все равно было нужно. Поэтому наибольшее распространение получили основания для субсидиарной ответственности, у которых предмет доказывания был определен более ясно. Такими основаниями являются отсутствие документов бухгалтерского учета (либо искажение информации в них) и неисполнение обязанности по подаче заявления должника.