Редактору «Gaulois», 1/13 февраля 1882 г.

1. Я знал г. Лаврова как литератора в С.-Петербурге… – Тургенев познакомился с Лавровым в конце 1859 – начале 1860 г. Их близкое знакомство началось, однако, лишь с 1872 г., когда Лавров как политический эмигрант поселился (с 1870 г.) в Париже. В 1870-е гг. оп часто встречался и переписывался с Тургеневым (подробнее об их взаимоотношениях см.: Т, Письма, тт. X–XIII, по указателям; см. также воспоминания Лаврова в сборнике Революционеры-семидесятники, стр. 17–88, и статью Ю. А. Красовского о Лаврове – Лит Насл, т. 73, кн. 2, стр. 7–17).

2. …оставив службу в гвардии ~ …издавал книги по философии… – Лавров окончил Артиллерийское училище, и с июля 1844 г. по апрель 1866 г. преподавал математические науки сначала в том же Артиллерийском училище, затем в Артиллерийской академии и в Константиновском военном училище (см.: П. Л. Лавров о себе самом. – ВЕ, 1910, № 10, стр. 96; Тургенев ошибся, приписав Лаврову преподавание «военного искусства»). К 1850-м годам относятся первые печатные работы Лаврова в области философии (см. статьи «Гегелизм», «Несколько слов о системе паук», «Механическая теория личности» и др. О Лаврове как философе см. в книге: П. Л. Лавров. Пб., «Колос», 1922, стр. 1–138, 292–354, 373–384 и др.).

3. …как литератора ~ в Кружке русских художников в Париже. – Речь идет о литературно-музыкальном вечере, организованном Обществом русских художников в Париже 2(14) февраля 1881 г., куда Лавров попал по приглашению Тургенева. Подробнее об этом см.: Революционеры-семидесятники, стр. 65–68; см. также: Л. И. Кузьмина. Тургенев и художник Н. Д. Дмитриев-Оренбургский. – Т сб, вып. III, стр. 266–267.

4. …в одном из своих сочинений г. Лавров формально упрекнул меня ~ развитием революционной мысли в России. – Тургенев, вероятно, имеет в виду работу П. Л. Лаврова «Цивилизация и дикие племена» (03, 1869, №№ 5, 6, 8 и 9), в первой и последней главах которой содержалась полемика с Тургеневым по поводу «Дыма». В связи с этим Лавров писал: «…единственный раз, когда я серьезно напал на пего, я не мог обвинить его в «оппортюнизме», термине, еще не родившемся в 1869 г., и полагаю, что память его обманула <…> Едва ли также я когда-либо писал, что он «противодействовал» развитию революционной мысли в России, так как «противодействовать» ей едва ли он когда-нибудь мог, оставаясь в стороне от нее, косвенно же и бессознательно содействуя ей» (Революционеры-семидесятники, стр. 72–73).