Агентство добрых дел

– Если я умру, точнее, когда я умру, – быстро поправился я, – что помешает тебе забрать мой договор, ценности и оставить меня… в первозданном виде?

– О, это очень хороший вопрос, друг мой! Я совсем забыл о страховке, спасибо за твое напоминание. В таком случае обычно поступают следующим образом – ты фотографируешь наш договор, и публикуешь запись в социальной сети с отложенной датой публикации. После чего выходишь из своей учетной записи со всех устройств. Опубликованный договор станет гарантом нашего соглашения, моего реального существования и лишний раз снимет все возникшие у любопытных вопросы. А по поводу ценностей – я ведь уже упоминал приложение к договору, правда? Его также можно опубликовать.

Такой ответ меня вполне устроил. Хотелось спросить что-нибудь еще, но я прекрасно понимал, что таким образом я лишь пытаюсь тянуть время, чтобы отсрочить неизбежное. Вдруг послышалось тактичное покашливание.

– Друг мой, я, конечно, все понимаю, но через несколько минут ты станешь менее сговорчивым. Так что специфика моей работы – работать исключительно по предоплате. Ну… Сам понимаешь.

Хмыкнув, я достал кошелек, чтобы рассчитаться с моим вечерним гостем. Агенты всегда одинаковы.

Затем, глубоко вздохнув, забрался на хлипкую табуретку как на постамент и взглянул на импровизированную петлю. Вязал я ее впопыхах пару часов назад, пользуясь руководством из интернета. Вид у нее был не самый эстетичный, но вполне надежный. Набросив ее на шею, я прикрыл глаза и прислушался к своим ощущениям – Не очень ли тяжело? Не сильно ли жмет?

– Ты чего, струхнул что ли, друг мой? Ты ведь так этого хотел. В группах писал, совета спрашивал, как попроще и побезболезненнее, – глухой голос вывел меня из состояния полудремы.

Я обратил внимание на агента. Он немигающе смотрел на меня сквозь очки. Сложно было догадаться, о чем он сейчас думает. Я перевел взгляд на его руки, и только сейчас осознал, что с момента своего прихода он так и не снял перчатки. Завидная предусмотрительность. И пугающая осторожность. Весь в черном, загадочный, безжалостный – само воплощение темного ангела смерти.

Да, хотел. Но одно дело, рассуждать о том, как тебе хочется сдохнуть, и совсем другое – стоять с удавкой на шее.

Так уж получилось, что большую часть моей сознательной жизни мне катастрофически не везло. Неудачи преследовали меня с самого детства. Когда у моего папеньки-алкаша было плохое настроение, он любил выпускать пар, избивая меня пряжкой армейского ремня. Когда у него было хорошее настроение, он развлекался, туша об меня сигареты. А в остальные дни он просто поколачивал меня, чтобы я лишний раз не расслаблялся.

Мать до смерти боялась отца, и по большей части являлась пассивным наблюдателем, вытирая мне после сопли, слезы и зализывая раны. Я не винил ее. Когда она пыталась встать на мою защиту, мне доставалась еще больше.

Чтобы хоть как-то избежать этого ежедневного ужаса, целыми днями я прятался у бабушки (по маминой линии), либо проводил на улице. Как водится, там я быстро нашел себе "плохую компанию". Точнее, она меня нашла. Я закурил, начал баловаться легкими наркотиками, употреблять мерзкие алкогольные суррогаты. Домой я приходил только ночевать. Стоит ли говорить, что с успеваемостью у меня было весьма неважно?

Когда отец сдох, захлебнувшись после очередного пьяного угара в собственных рвотных массах, все наконец пришло в некое подобие нормы. Только матери пришлось работать на трех работах, чтобы мы могли хорошо питаться. Хоть мой отец и был редкостным мудаком, зарабатывал он неплохо. Чтобы как-то помочь маме и престарелой бабушке, я окончательно забил на свое обучение, взявшись за самую тупую, тяжелую и неинтересную работу, на которую меня могли устроить в моем юном возрасте. Ушел я после девятого класса, вымаливая у учителей тройки для аттестата.