Последний кабан высокогорья

– Я шучу дружище. Все здешние меня знают, поэтому не сердятся. А ты откуда к нам, и зачем меня ищешь?

– Я из Бишкека. Дядя должен был предупредить вас обо мне.

– Постой, постой… Ты Керим, и приехал проходить практику, я прав?

– Да.

– Говорили про тебя. То-то я смотрю, городской какой-то. Приезжих можно не вооруженным глазом определить в наших краях. Вы городские по бледнее что ли.

Они стояли погруженные в молчание. Сигарета была докурена, милиционер вдавил длинными пальцами окурок в перила и выбросил в урну. Затем задал вопрос:

– А почему ты захотел проходить именно у нас? Разве в городе негде?

На это Керим ответил, что в городе он бы сидел в основном с бумагами, а ему хотелось быть вовлеченным хоть немного в процесс, так сказать. Подобный ответ показался наиболее подходящим, да и отчасти правдой. Разве сказал бы он об отсутствии других вариантов, и о том, что он схватился за это предложение дяди как за спасительную соломинку.

– Что, правда, то, правда. У нас поменьше бумажной возни, периферия всё-таки. Но ты не думай, иногда и здесь нужно покорпеть над документами, ну я покажу в процессе. Будешь заполнять кое-какие бланки, конечно важную часть возьму на себя, есть вещи, непременно требующие руку профессионала.

В этих словах он поднял указательный палец и улыбнулся, обнажив желтоватые зубы. Они зашли в кабинет, где упитанный милиционер, приземлив на картофеле образный нос, очки в металлической оправе, читал газету.

– Урмат знакомься, наш новый практикант – Керим.

Упитанный, незнакомый милиционер до этого момента, обрел имя в глазах практиканта. Урмат поверх очков взглянул на них и произнес.

– Кажется, виделись. Так ты студент у нас, ну проходи.

Практиканту был выделен уголок, наспех обставленный старым столом и скрипучим стулом. Отныне кабинет делили трое. В тот же вечер, практикант поселился в комнате, учтиво сданной предприимчивой старой женщиной. Выяснилось, что она иногда играет роль гостиничного администратора в своем доме, когда заглядывают редкие иностранцы – путешественники. В первую ночь Керим спал как младенец. Возможно, чистый горный ветер выветрил все мало-мальски беспокоившие мысли. Утро выдалось холодным. « – Это типичная местная погода», сказала старая женщина за завтраком. По дороге в отделение, он встретил Аскарбека. Тот шел в компании престарелой пары.

– Слушай студент, – обратился тот. – У этих людей украли корову. Он указал взглядом на стоявшую рядом пару. Те мирно глядели, будто в ожидании развития ситуации. – Поедешь с нами, может свежий взгляд со стороны как то прояснит обстоятельства.

Выяснилось, что они живут в соседнем селе, и на машине, расстояние буквально рукой подать.

– А как это случилось? – спросил практикант Аскарбека.

Но тут старик, словно ждавший подобного вопроса принялся озвучивать факты.

– Прошлым вечером мы подумали, пусть бедная буренка постоит на свежем воздухе, и не стали заводить ее в сарай, а оставили привязанной на столбе рядом со стогом сена. Утром моя жена как обычно, вышла напоить корову, и тут она уронила на землю ведро воды, и стала звать меня. Я, значит, оделся впопыхах и выбежал, думаю, что же стряслось. А моя старуха бедная вся в слезах и говорит мне дрожащим голосом, мол, корову украли. Я обегал округу и проверил сарай, прежде чем прийти в отделение.

– Да, мы поняли аксакал, – дал о себе знать Аскарбек. – Давайте успокоимся и начнем опрашивать соседей, теперь я с помощником как видите. Опишите приметы вашей коровы.

– Ну, черная, с белыми пятнами такая… беременная была, месяц другой и должна была отелиться.

– Хм,… а особые приметы, может рог один был сломан, хромала на одну ногу, или может, хвоста нет?

– Да вроде нет ничего такого, – с этими словами старик стал почесывать в затылке, с характерным звуком. – Хотя вокруг шеи у нее красная веревка обмотана, если эта сойдет за примету.

Они приехали к указанному парой дому, и вышли из машины.

– Керим, подойди ка, – сделал энергичный жест рукой Аскарбек. Начнешь опрашивать соседей. Прямо стучись, не стесняйся, если будут спрашивать, кто ты, говори – «помощник Аскарбека». Давай в темпе, вдруг, где-то скотокрад разделывает корову, мы не должны медлить. Нам любая информация сейчас на вес золота. Керим побежал выполнять указания, а Аскарбек заметил на лице старухи все тяжелевшее отчаяние. Тут он понял, что переборщил с объяснением практиканту важности времени. Что не надо было говорить про раздел туши, может быть еще живой коровы. Затем он решил подбодрить приунывшую пару и уверенно произнес:

– Не волнуйтесь, найдем вашу корову.

Спустя мгновение, он составил компанию практиканту. Соседи как один твердили: «Нет, не видели никакой коровы». И тогда милиционер говорил стандартную фразу на подобные случаи: «Если заметите, дайте знать». Те кивали и закрывали двери. Время, перевалило за полдень. Солнце висело уже ближе к закату, чем в зените. А поиски решительного успеха не приносили. Как в сборе информации о корове, так и самой коровы как таковой. В какой-то момент Аскарбек стал живо беседовать с мальчиком, лет десяти на вид. Керим подошел к ним и уловил нить разговора. Мальчик рассказывал о некой корове с большим животом. На уточняющий вопрос милиционера о красной веревке вокруг шеи, мальчик рассеянно пожал плечами.

– Ну, и где ты в последний раз говоришь, видел ее?

– Вон там, у подножия, – указал в ту сторону мальчик.

– Спасибо тебе, ступай. Мальчик побежал по обочине дороги, явно спеша по своим «важным» делам.

– Думаете, она там? – Поинтересовался Керим с нескрываемым любопытством.

– Все может быть, практикант. Милиционер нахмурил брови, вглядываясь в подножие горы, достал одну сигарету из пачки и закусил между желтых зубов. Чиркнул спичкой и выдохнул дымом из ноздрей.

– Ну что ж, вы оставайтесь здесь, – обратился он к пожилой паре. – Керим, мы с тобой пойдем, разведаем ту местность, вдруг мальчик был прав и тогда наши усилия не были тщетными. Ты обогни те дома справа и спустись по кромке бугра, я же пойду по левую сторону. В любом случае встретимся у подножия, и если коровы не окажется, там и решим что делать дальше.

Итак, они спускались. Дом пожилой пары располагался на окраине поселка и от него до предполагаемого места расстояние примерно с полкилометра. Студент шел по колено в разнотравье. С одной стороны он был охвачен желанием помочь старикам, с другой, он жалел новые ботинки. А ведь не прошло и месяца со времени их покупки, совсем новые, думал он. Стараясь бережно перекладывать ноги, он не переставал оглядываться по сторонам, вдруг его постигнет удача. Он спускался по заросшей тропинке, которую обнаружил. Подгоняемые ветерком высокие травы, хлестали Керима, а их запах заполнял ноздри. Вдалеке паслось стадо баранов, позади которых плелся пастух верхом на лошади, а рядом суетилась собака. Та собака временами громко лаяла, что звуки доходили до окраин поселка, хоть и приглушенно. Временами он оглядывался назад, вот крайний дом пропал наполовину, в следующий раз осталась только крыша, через некоторое время, дом полностью скрылся из виду. Спустившись к долине, он стал с азартом в глазах искать корову. Узкая долина расположилась между горой и возвышенностью, где стоит село. Вдоль тихо журчащей речки проросла зеленым махровым ковром невысокая трава. Хотя ее рост, возможно, контролируется пасущимися баранами, ежедневно и методично щепающими полную жизненно необходимыми соками зелень. Подобная красота не оставит равнодушным никого, разве только местных жителей, глазам которых окружающая природа изрядно приелась. Керим оглянулся по сторонам и, не раздумывая разулся, затем снял носки, скомкал их и засунул в ботинки. Трава щекотала пятки, вызывая чувство сладостного трепета. Походив по ней, больше напоминавшей аккуратный футбольный газон, нежели горный луг, он спустился в ручеек. Ледяная вода оказала мощное контрастное воздействие на ноги. Выйдя на берег, он решил посидеть на травке, чтобы высушить ступни. Желание прилечь появилось ниоткуда, и вот уже он лежал, всматриваясь на причудливые формы облаков. Вся окружающая действительность словно была пропитана тишиной и спокойствием. Казалось, из недр земли просачивается безмятежность, заряжая каждый камешек, каждую травинку, каждую каплю воды чистотой. Теперь и Керим был заряжен, по крайней мере, ему так думалось. Он закрыл глаза, вслушиваясь в журчанье речки, и накрывший сон стал неожиданностью.

Он проснулся, словно разбуженный громким звуком. Лучи солнца давно спрятались за горы, хотя было еще светло. Было не понятно, сколько времени сейчас, и сколько он проспал. Он натянул носки, влез в ботинки и мерными шагами направился в сторону обговоренного места. Мало ли, может Аскарбек еще в тех местах. Он корил себя за то, что заснул. Конечно, ругать его вряд ли станут, но примут к сведению его не серьезность это точно. Будь неладна эта усталость, и что на него нашло? Одно волновало его больше всего: «Хоть бы не посадили в кабинет сортировать бумаги». В назначенном месте не было никого. И теперь оставалось только вкарабкаться обратно по склону в село. Дойдя до дома пожилой пары, он обнаружил на заднем дворе привязанную корову, по описаниям невероятно подходившей к украденной. Да, сомнений быть не могло: красная веревка вокруг шеи, большой живот. Увидев Керима, корова протяжно замычала, будто хриплым голосом и продолжила жевать. На стук в дверь откликнулись не сразу, и пришлось несколько раз повторить усилия. Дверь отворилась, словно из последних сил, и на пороге показалась старуха.

– Ты что не поехал с ними? – спросила она с удивлением.

– Куда?

– В отделение.

– Я искал вашу корову и, видимо не там. Пока разобрался в местности, прошло время, – решил слукавить он, дабы не выглядеть в ее глазах глупо.

– Аа, вот оно что. Корову нашли, как видишь, оказывается, ни украл ее никто. Она ночью дернула видимо за веревку, и та оторвалась. Это вон муж мой навел паники на всех. Может и к лучшему, а то упала бы в какой овраг и умерла бы.

В лицо старухи поселилось спокойствие, от утренней апатии ни осталось и следа.

– Главное, что нашлась. Теперь покрепче ее вяжите, бабуля.

– Теперь-то уж, конечно. Ты проходи сынок, чай поставлю, проголодался, наверное, совсем.

– Спасибо, но я скорее побегу, пока не стемнело.

Ни одной попутной машины не оказалось. И расстояние до поселка, которое ранее показалось коротким, пешком не оказался таковым. Поселок его встретил в объятии вечерних сумерек. В подобной ситуации, повернуть в сторону гостиницы показалось правильным решением.

Следующее утро не привнесло кардиальных перемен в окружающую действительность, если судить по виду из окна комнаты. Глазам не было за что зацепиться и на улице.

– Удивительно, как человек привыкает к обстоятельствам, подумал Керим. Редкие проезжающие машины по давно не ремонтировавшимся дорогам, равно как и покосившиеся столбы линий электропередач не вызывали уже решительного внутреннего непонимания. Да и во взгляде местных жителей, будто исчез вопрос: «Кто этот парень?». Ассимилированным, другими словами он стал своим в этом горном поселке. Дойдя до отделения, он не стал заходить, решив постоять у крыльца. В этот момент в дверях показался Аскарбек. Тогда Керим почувствовал секундную неловкость, словно раскрыли давно спрятанный сверток. Милиционер прошел мимо, будто и не видел практиканта, затем проделал привычный ритуал с сигаретой, и уже затягиваясь дымом проговорил.

– А я вчера обыскался тебя, студент. Думал, мало ли что случилось. Выходит зря переживал, вот он ты, живой и невредимый.

– Я просто искал вчера корову и…

Слова оборвались в полуслове, и на мгновенье в нем боролись две ипостаси. Одна твердила, «Надо сказать, что обыскался, да заблудился», тогда как вторая, «Сказать как есть – заснул». Испытующий взгляд милиционера, словно натачивал ситуацию до не видимой остроты, и Керим выбрал, как ему показалось, верный вариант.

– … и я заснул, на берегу речки. Очнулся, было уже поздно.

– За откровенность хвалю. А за исполнительность не зачет. Плохо, студент. Спишем на твою неопытность. Но повторится нечто подобное в будущем, то хороших отзывов в своем дневнике от меня не жди. Ведь я несу персональную ответственность за твое нахождение здесь, соответственно за успешное прохождение практики тоже.

С этими словами он замолчал. В его голосе не чувствовалось злости, нет. Наоборот он говорил спокойно, показалось даже немного отрешенно. Может и так.

– Слушай, студент. Ты куришь?

– Нет.

– Это правильно. И не начинай, если не пробовал. Привычка так себе, я тебе скажу. А я вот со старших классов, как начал, так и продолжаю.

– А где вы нашли корову?

Милиционер посмотрел на него, словно сказанное не касается его никоим образом, затем произнес, выпуская дым порциями.

– Хм, задумался, со мной бывает иногда. А корову нашел в небольшом овраге у подножия. Лежит себе, и жует. Вначале я не хотел идти так далеко. Но думаю, надо. Ведь обращение граждан, сам понимаешь, наша работа. А овраг этот не заметен со стороны села. Но я – то знаю, искать надо там, где не заметно.

С этими словами милиционер снова будто провалился в раздумья. Так они и простояли несколько минут, пока Аскарбек не докурил сигарету. С этого момента Керима на время сделали курьером, составителем различных таблиц на компьютере, и поливальщиком немногочисленных цветов во всем отделении. Это либо наказание, либо проверка на вшивость, или даже жест доверия благородных миссий. Практикант не понимал. Так прошли несколько недель. Милиционеры уходили на различные задания, а Керим оставался выполнять мелкие поручения. Его дневник понемногу наполнялся смыслом. Составляет очередную таблицу – укажет в дневнике. Сортирует, какие-либо папки, тоже отразит. Правда, из числа серьезных дел было только участие в поиске коровы. Писать про то, как доблестно поливает цветы, он посчитал нецелесообразным занятием. Не в ботаническом саду же практику проходит. В конце второй недели подобных занятий, его снова начали брать с собой в качестве помощника Аскарбека. Причины вызовов были самыми разными. Например, однажды пришлось присутствовать на разбирательствах соседей, которые не поделили несколько метров пограничного участка. Один из них, с заметной сединой, утверждал, что граница издревле проходила от высокого тополя. Второй же, хромавший на левую ногу, с пеной у рта убеждал, что тополь всегда находился на его территории, соответственно граница проходит по арыку. Интересно то, что подобных споров не возникало, пока хромой из них не решил отгородиться от соседа сеткой рабицей. Видимо до этого, каждый из сторон конфликта искренне верил в свою правоту, и подобный расклад устраивал обоих. Аскарбек строго соблюдал нейтралитет, стараясь не допускать нарастания конфликта.

– Слушайте, давайте дождемся архитекторов и землеустроителей. Они придут с документами, там и будет видно, а может, вы оба не правы?

Подобный расклад подействовал успокаивающе, словно проливной дождь на тлеющую траву. Рядом с мужчинами стояли и их жены. Они во всем поддерживали мужей, но при этом перекидывались между собой еле заметной улыбкой. Мало ли как разрешиться спор, а им еще жить бок о бок, сплетничать, соль спросить, в конце концов.

– А кто сказал этим архитекторам? – разразился тот, с сединой.

– Мы пригласили их, телефонограмма уже отправлена, – спокойно проговорил милиционер.

Позже подошли специалисты из районной архитектуры, и из государственной регистратуры. Специалист из архитектуры был человеком грузным, лет так пятьдесят на вид. На нем сидел серый костюм, а на ногах были до блеска начищенные туфли. А из государственной регистратуры явился его противоположность. Довольно молодой парень в свитере, черных джинсах и ботинках, достаточно свободного стиля. На пару у них оказалась одна карта. Землеустроитель большими мерными шагами вымерял, а архитектор со стороны прикрикивал, задавая направление. По его словам, сказанным милиционеру было ясно, что подобная ситуация не редкость.