Колдовской замок. Часть II. Библиотека

Воздух, который только что обдавал ледяным холодом, теперь жёг, как кипяток, загонял глазные яблоки внутрь черепа, вдавливал щёки, и грозил сорвать кожу и мясо с костей! Преследователь, при этом, и впрямь отстал, но не совсем, хотя Анджелика чувствовала, что расстояние между ними увеличивается. И тут её секундная радость сменилась отчаянием. Она поняла, что с невероятной скоростью летит к земле, а затормозить или свернуть в сторону не осталось ни сил, ни времени!

А земля, между тем приближалась, вырастала в размерах! Вот уже стали видны многочисленные подробности, превращаясь из узоров на ковре в леса, луга и горы. Прямо к ней летело что-то почти круглое, плоское и блестящее, и она поняла, что это озеро. Поверхность воды в озере была настолько спокойной и гладкой, что оно напоминало зеркало. Как ни стремителен был полёт, Анджелика успела разглядеть своё отражение – бело-розовую точку, которая на глазах становилась всё больше и больше, а за ней…

И тут девушка наконец увидела того кто преследовал её с такой настойчивостью! Совсем близко за ней, сложив крылья в пикирующем полёте, нёсся к земле огромный белый дракон! (Он не успеет меня схватить до того как я разобьюсь о воду!) Но у дракона, вероятно, было на этот счёт своё мнение, так как он выпустил когти и приготовился сцапать добычу! Анджелика зажмурилась…

Она резко села на кровати, тяжело дыша, вся мокрая и растрёпанная, хотя это и не было видно в темноте.

– Пожжалуйсста, просстите, принцесса! – раздался толи голос, толи шелест.

Голос слышался как будто сзади, но полной уверенности в этом не было. Анджелика оглянулась, но никого не увидела. Сзади была стенка, а кроме того темнота кругом, хоть глаз коли.

– Стите! Стите! Пррр-фррр-стите! И нас прррстите! Ите! Рите! Тритититите!

На сей раз, голосов было много и все пищаще-трещащие, перебивающие друг друга.

– Мы пришшли, чштобы попроссить прощщения, – опять зашелестел первый голос.

– Мы пришлилли! Шлилли! Илли! Лили! Титирил-ли! Трилли – дрилли! Шилли – мылли!

– Ззамолччите трещщотки нессноссные! – прикрикнул на пискунов первый голос, и те притихли, хотя и не совсем, а продолжали посвистывать и попискивать между собой.

Анджелика не знала, что и думать. Вся беда была в том, что она не видела своих ночных визитёров, и хоть рядом с кроватью на столике стояла свечка в подсвечнике, зажечь её она не могла, так как не умела пользоваться огнивом, а спичек под рукой не было.

– Не иззвольте бесспокоитьсся принцесса! – вновь заговорил первый голос, очевидно поняв её замешательство. – Сейчасс вссё будет усстроено!

Раздался звук природу которого Анджелика не поняла, но подумала, что он похож на песню, которую мог бы спеть какой-нибудь мальчик-с– пальчик, если бы у него болело горло. Вслед за этим раздалось стрекотание множества крылышек, и сразу за ним нестройный хор очень печальных, и даже каких-то обречённых, вздыхающих и охающих голосков. Свист и писк сверху усилился, и в нём появились хищные нотки! В это мгновение комната озарилась неярким, волшебным, очень красивым светом, и девушка увидела несколько сотен светлячков, влетающих в окно, и собирающихся в большой неровный шар, который и испускал этот свет. А под потолком кружились и висели вниз головой на балках летучие мыши, радостно пищащие в предвкушении добычи.

– Нельззя-а! – прокричал голос со стороны стенки. – Оххота ззапрещщена-а!

Анджелика обернулась и увидела сидящего на стене огромного мохнатого паука, который таращил на неё три пары своих немигающих глаз. Мало того, она узнала этого паука! Это он пробежал по её руке, когда она поправляла свечку на люстре. Девушка с детства боялась пауков, причём боялась панически, забывая всё и не замечая, что происходит вокруг. В такие мгновения она была опасна для самой себя, вот и сейчас ей настойчиво захотелось покинуть комнату через ближайший выход, то есть, выпрыгнув в окно!

– Не бойтессь меня, принцесса! – заявил паук, слегка попятившись и поглядывая на руку Анджелики, в которой она зажала уголок маленькой жёсткой подушки, явно намереваясь огреть ею паука. – Я пришшёл с миром, я ххотел иззвинитьтсся зза то, чшто напугал васс! Только прошшу, не бейте меня!

Анджелика потрясла головой, как человек пытающийся откинуть со лба непослушную прядь волос, и выпустила из руки край подушки. Страх перед пауком хоть и не исчез вовсе, но куда-то отступил, возможно, спрятался.

– И мы! И мы! Мы тоже извиняемся! Няемся! Яемся! – затрещали и запищали летучие мыши, перебивая друг друга. – Мы не хотели! Тели! Ели! Эли! Лелли!

– Извинения п-приняты, – ответила Анджелика не своим голосом и, не зная, что ещё сказать, замолчала.

– Мы слышшали о вашшей проблеме, принцесса! Мы можжем помччь.

– Мы можем! Можем! Ожем! Ёжем! Мы знаем! Аем! Яем! Няем!

– Что вы знаете, и чем вы можете мне помочь? – спросила Анджелика, у которой уже голова пошла кругом.

– Мы ззнаем, где то чшто вы ищшете!

– Вы знаете, где находится вход в мир трещин? – спросила девушка со слабой надеждой в голосе.

– Мы это по-другому наззываем, но мы ззнаем дорогу и можжем показзать!

– Мы можем! Можем! Ожем! Ёжем! – снова затрещали летучие мыши, но паук цыкнул на них, и они притихли.

– Это можно сделать сейчас? – спросила Анджелика.

– Ессли будет на то вашша воля! Но я не ссоветовал бы идти туда ссейччасс. Там опассно. Надо подготовитьсся. И к томужже прохход ззакрыт. Но ссейччасс мы можжем показзать путь!

Анджелика поколебалась пару секунд, раздумывая, не разбудить ли ей Козауру, но решила, что это может подождать и заявила:

– Показывайте!

– С удовольсствием! – ответил паук. – Но я слишшком медленно бегаю по сравнению сс вами. Чштобы двигаться побысстрей, вам придётсся понессти меня!

Девушка медленно кивнула в ответ и стала одеваться. Взять в руки паука… Под силу ли ей этот подвиг? Паук, конечно, выглядит дружелюбно, но всё же… Чтобы не колебаться и не сомневаться понапрасну, она постаралась собраться, как можно быстрее и схватила паука со стены с такой поспешностью, что он даже ойкнул от неожиданности. На ощупь он был не неприятен, а напоминал помпон для лыжной шапочки из лёгкой мягкой шерсти. Но отделаться от мысли, что она держит в руках маленькое чудовище, Анджелика не смогла, и потому её нервы были напряжены.

– Так куда пойдём? – спросила она, держа паука в ладонях сложенных лодочкой.

– Они покажжут! – ответил тот, имея в виду летучих мышей.

И они двинулись по коридорам замка в таком порядке – впереди летучие мыши, за ними переливающийся шар из светляков, а позади всех Анджелика с пауком на вытянутых руках. Так они и вышли в уже знакомый двор, и подошли к старинному фонтану.

– Так вход здесь? – спросила слегка разочарованная Анджелика, которой представлялось, что-то более сложное и романтическое, чем неработающий фонтан.

– Не ссовссем, – ответил паук. – Он был зздессь, когда ффонтан работал. Но ссейччасс вхход ззакрыт.

– И что же делать?

– Надо ззасставить работать ффонтан.

– А как же это сделать? Где найти мастера, который умеет чинить фонтаны?

– Ессть масстер, который ссумеет поччинить вссё!

– И кто же это?

– Её ззовут Дунда, она подруга герццогини Коззауры Менсской.

Анджелика припомнила рассказ Фига слышанный, казалось, много лет назад. Дунда! Козочка – изобретательница, которая сыграла такую важную роль в судьбе её новой подруги. Конечно, она починит фонтан, но её здесь нет, а это значит, что её нужно найти и привести сюда, как можно скорее.

– И что, – продолжала расспросы Анджелика, – как только фонтан заработает, проход откроется?

– Нет конеччно жже! Ччтобы открыть прохход надо ссделать ещшё много вссего.

– И что ещё надо будет сделать?

– Досстать материалы для ффонтана, досстать коззью кровь, но ссамое главное – танецц!

– Какой ещё танец?

– Танец, который открывает прохход. Ссмотрите!

Анджелика обернулась к фонтану и увидела, что светляки зависли над самым его центром, а летучие мыши составили какую-то замысловатую фигуру похожую на иероглиф. По знаку паука эта фигура задвигалась, и это движение, в самом деле, напоминало танец.

– Ззапомните этот танец, принцесса! Вам придётся иссполнить его ссамой, когда ффонтан ззаработает.

– А как…? – начала было Анджелика, но тут паук резко щёлкнул лапками и исчез с её ладоней.

В тот же миг летучие мыши с писком разлетелись в разные стороны, а мерцающий шар светляков распался на множество маленьких светящихся точек, которые вскоре погасли все до одной. Откуда-то из темноты донеслось тихое: "Прощщайте!", и девушка осталась совершенно одна во дворе, освещаемом лишь ночными звёздами.

– А как я теперь попаду обратно в спальню? – сказала Анджелика ни к кому, не обращаясь, и со вздохом направилась к совершенно тёмному проёму двери.

Глава 9. Мен и Дунда

"Прощщайте! О-а-хо-хо-хо-хо!!!" Голос Рогелло Бодакулы был непривычно глухим, и скорее шипящим, чем надтреснуто-скрипучим. Анджелика повернулась на другой бок, чтобы избавиться от этого голоса, но он издевательски повторил: "Прощщайте! Фрррррр! Бак! Бак! Бак! Бак! Бак!"

Анджелика села в кровати и недоумённо оглянулась. Никакого Рогелло Бодакулы в комнате не было. Сквозь распахнутое настежь окно ярко светили солнечные лучи, и свежий ласковый ветерок играл кружевными шторами. А вот непонятное "Фрррррр!" никуда не делось, а только перемещалось, где-то за окном то влево, то вправо, и время от времени к нему присоединялось такое же непонятное "Бак! Бак! Бак! Бак! Бак!".

Анджелика потрясла головой, но яснее от этого не стало, и она решила, что лучше встать и всё самой выяснить. Щурясь от яркого света, девушка подошла к окну и, конечно же, сначала ничего не увидела. Так бывает если из полутёмной комнаты, вдруг выглянуть на улицу, залитую солнечными лучами. Взгляд в кромешную темноту и тот кажется яснее.

Но вскоре глаза Анджелики привыкли к яркости дня, и она различила и стену замка, и ворота с подъёмным мостом, открытые настежь, и почти заросшее кустарником поле, отделяющее замок от близлежащего леса, и… летающую машину странного вида, которая, слегка покачиваясь, парила над полем, видимо выбирая место для посадки.

Вслед этой машине носился по воздуху, какой-то полупрозрачный пузырёк, похожий на запятую в котором Анджелика не сразу узнала Чикаду. Внизу, лавируя между кустов, бегала Козаура. Она наверно корректировала посадку летающей машины похожей на сундук с четырьмя пропеллерами по углам, заключёнными в широкие обручи. Картину дополнял жутко ржавый рыцарский доспех, стоявший на подъёмном мосту, с мечом и щитом, но без шлема. Над железным воротником торчала черепушка графа Рогелло Бодакулы.

Девушка вспомнила, что старый призрак в отличие от Чикады не переносит солнца и подивилась увиденному. По-видимому, была какая-то важная причина для того, чтобы ему средь бела дня покинуть свой любимый подвал, и появиться так, сказать "при параде". Эта сцена продолжалась ещё минут пять, когда летающий сундук вдруг с грохотом обрушился вниз, едва не задавив Козауру! Один из обручей с пропеллером оторвался и покатился с пригорка в сторону леса. Остальные три винта ещё некоторое время издавали знакомое "Фрррррр", но вскоре остановились, и машина замерла, прокудахтав двигателем последние "Бак! Бак! Бак!" и перекосившись на бок.

Отскочившая было Коза, снова подлетела к летающему аппарату, и начала поливать его совершенно непечатными словами и сочетаниями! Рогелло Бодакула никак не отреагировал на произошедшую у него на глазах аварию, и, по-прежнему, продолжал изображать из себя статую. Чикада куда-то делся, Анджелике показалось, что он нырнул внутрь сундука, но она не была в этом уверена.

Козаура разошлась до того, что подобрала с земли какую-то корягу и уже собиралась толи треснуть по летающему аппарату, толи запустить ею в него же, но в это время в металлическом боку открылась овальная дверца, и из неё вышел молодой, симпатичный, элегантно одетый… козёл. Он щурился от яркого света, и, казалось, нетвёрдо стоял на ногах, и даже возможно упал бы, если бы Козаура, мгновенно сменившая гнев на милость, не отшвырнула свою корягу, и не поддержала его под локоть.

В это время Рогелло Бодакула ожил и так лихо отдал честь мечом, что стало ясно – он явился сюда встречать именно этого посетителя! А тот нежно обнял Козу, и они расцеловались. Потом он подошёл к старому графу и поздоровался с ним, сказав несколько слов, которые Анджелика не расслышала.

В это время в проёме двери показалась ещё одна фигура совершенно невероятного вида. Это новое существо обладало огромными выпуклыми глазами едва ли не больше головы. Оно было покрыто клочковатой шерстью беспорядочно раскрашенной какими-то пятнами, от угольно-чёрных, до ржаво-рыжих. Одето существо было в комбинезон, из штанин которого выглядывали небольшие копытца, а верхние конечности были заключены в краги с широченными раструбами.

При виде этого существа, Козаура резко повернулась и, уперев копыта в бока, уставилась на него с самым злобным видом. Потом произошёл разговор настолько эмоциональный, что слов почти невозможно было разобрать. Ясно было лишь то, что Коза в чём-то обвиняет это существо, а то, в свою очередь, оправдывается. Пока шёл этот диалог из двери летающей машины выскочил Чикада и заметался между спорящими, очевидно, пытаясь их успокоить.

Наконец Козаура перестала ругаться, подошла к непонятному существу и, улыбнувшись, дружески хлопнула его по плечу. Существо подняло руку к глазам и… сняло их, оказавшись при этом обыкновенной козой, только очень чумазой козой! То, что Анджелика приняла за глаза, конечно же, было очками. И тут девушка поняла решительно всё, а поняв, стала быстро одеваться, намереваясь немедленно бежать вниз.

Ровно через полтора часа вся компания сидела за длинным пиршественным столом, на котором красовались замшелые кувшины с вином и горы капустного салата на разномастных блюдах, от деревянных до золотых. Анджелика уже успела разок поведать о своих ночных приключениях, и теперь повторяла рассказ, добавляя в него всё новые подробности, которые выуживал из неё Чикада. Рогелло Бодакула недоверчиво сопел в своём кресле, (он был склонен считать, что Анджелике всё приснилось), а Мен и Дунда слушали её очень внимательно.

Надо ли говорить, что это они прилетели сюда на странной машине. Загадочный супруг Козауры, герцог Менский и её подруга с детства, для Анджелики в представлении не нуждались, но сами они открыли рты от изумления, увидев в замке Рогелло Бодакулы девушку из мира людей.

– Принцесхен Анджеликен, йен прошен йещен повторен, чтен тен паукен говорен о кровен козен?

(Принцесса Анджелика, я прошу ещё повторить, что тот паук говорил о крови коз?)

Анджелика уже немного привыкла к странному выговору Мена, который был необыкновенно корректен и предупредителен, но не мог полностью избавиться от своего особого "менского" акцента.

– Он сказал, что одним из обязательных составляющих для работы фонтана является козья кровь, – в очередной раз повторяла Анджелика. -

Я не знаю, что он имел в виду.

– "Кровь всех съеденных коз изрыгнут проклятые волки", так сказано в предании! – вставлял Рогелло Бодакула и тут же добавлял: – Всё это бред! Мало ли что насочиняли в древности! Мне это известно больше, чем вам, уж поверьте!

– Но зачем это понадобилось пауку?– спрашивала Дунда.

– А он просто дурак! – авторитетно предположил Рогелло Бодакула.

– Непохожен, – усомнился герцог Менский.

– Если только он не преследовал, какие, то свои тайные цели! – заподозрила Козаура.

Казалось, разговор зашёл в тупик. Чикада с задумчивым видом летал под потолком, как будто хотел там найти решение проблемы. Все замолчали, обдумывая полученную информацию. Наконец, Козаура спросила:

– А что там с самим фонтаном?

– Я уже посмотрела, – отозвалась на это Дунда, – древние трубы полностью разрушены. Даже непонятно куда они вели, всё превратилось в труху и смешалось с землёй. Так что теперь это лишь внешнее украшение, вроде памятника.

– А нельзя подвести новые трубы? – спросила Анджелика и поняла, что сморозила глупость.

– Да откуда же я их возьму?! – вспылила Дунда. – Мало того, что эти треклятые трубы негде взять в замке, который затерян в лесах без дорог и каких либо других сообщений, так ведь ремонт этой старой развалины займёт, как минимум, полгода земляных работ! Ко всему прочему, я совсем не понимаю, куда эти трубы следует подключать? Ну, предположим мы построим водонапорную башню, а что потом? Наловим коз, зарежем и наполним их кровью бак?

– Исключено! – рявкнула Козаура.

– Ещё бы! – вставил Рогелло Бодакула. – Нынешние времена не то, что раньше. Пять – шесть столетий тому назад церемониться не стали бы, а теперь у вас сплошной этот, как его? Гуманизм!

– Йен не виден никакен водонапорнен башнен, – заявил Мен, который разглядывал схему замка.

(Я не вижу никакой водонапорной башни.)

– Конечно, ведь согласно легендам, волки изрыгали козью кровь не с помощью технических сооружений, а так сказать… мистически, – сказал Чикада, подлетая к столу.

– Те, кто придумывал легенды, могли и приврать, – пожала плечами Козаура.

– К тому же старые трубы куда-то вели, в этом нет сомнений, – заявила Дунда.

– Вижу, что без бутылки хорошего вина здесь не разберёшься, – проскрипел Рогелло Бодакула. – Хотя одной бутылки, конечно, не хватит, надо достать бочо…

– Стой! – вдруг крикнула подскочившая на месте Козаура. – А ну-ка скажи мне, дражайший пра-пра-пра-пра-пра-дедушка, как называется твоё любимое вино?

Огоньки в глазницах Рогелло Бодакулы полыхнули недобрым светом. Он злобно уставился на Козауру, и Анджелике померещилось, что из отверстий и трещин его черепа пошёл дым. Наконец, он лязгнул зубами и процедил, растягивая слова:

– Ко-озья кро-овь! Моё вино называется – "козья кровь", но даже и не думай!..

– Вот оно! – воскликнула Козаура в сильном волнении. – Понимаете? Это должно сработать! Мы заставим этих волков фонтанировать вином!

– Правильно! – подхватила Дунда. – И водонапорной башни не понадобится. Я сооружу гидравлическую помпу и …

– Разбежались! Не споткнитесь! Так я и дал тратить превосходное вино на нелепые эксперименты! – грозно прокричал Рогелло Бодакула, и для убедительности стукнул копытом по столу.

Все присутствующие переглянулись.

– Но ведь это для спасения наших друзей, – сказала Козаура с несвойственной для неё робостью.

– Почём вы знаете, может вам уже, и спасать-то некого? – упёрся старый граф. – Или вашим друзьям в том мире так хорошо, что они оттуда и возвращаться не пожелают. Короче, я говорю – нет!

Козы не умеют краснеть и бледнеть, но Анджелике показалось, что Козаура побагровела, и стала больше в размерах. Она явно собиралась

наброситься на своего упрямого предка с отборной руганью, но тут вмешался Мен.

– В моен замкен большен винен погребен, – сказал он.

(В моём замке большой винный погреб.)

– Но там нет вина под названием "козья кровь", – вздохнул Чикада.

– Нетен козьен кровен, – подтвердил Мен. – Но йен подумен чтен уважен графен соглашен поменен козьен кровен на моен винен?

(Нет "козьей крови". Но я подумал, что уважаемый граф согласится поменять "козью кровь" на моё вино?)

– Игристое менское? – задумчиво произнёс Рогелло Бодакула. – Хорошее вино, хотя оно на добрые полтора столетия моложе моей "козьей крови". Но как перетащить его сюда, ведь, как правильно сказала эта чумазая малявка, (он бесцеремонно ткнул копытом в сторону Дунды), дорог то здесь нет?

– Зачемен тащен сюден винен? – искренне удивился герцог Менский. – Пускен графен приходен ко мнен в гостен и пьен винен сколькен хотен!

(Зачем тащить сюда вино? Пускай граф приходит ко мне в гости и пьёт сколько хочет!)

– Идёт! – обрадовано воскликнул Рогелло Бодакула и они с Меном пожали друг другу копыта.

– Ну, ты попал! – проговорила Козаура вполголоса, обращаясь к мужу. – Хотя для друзей приходится и не тем ещё жертвовать!

Глава 10. Фонтан

Прошло несколько дней. Сказать, что в замке царила суета, значило бы не сказать ничего. Замок был похож на один большой сумасшедший дом, который не знал покоя ни днем, ни ночью!

Тихий запущенный внутренний двор был разворочен и засыпан строительным мусором. Из-за этого Анджелика была вынуждена забросить свои тренировки, (попытки упражняться в спальне закончились основательной шишкой на лбу после встречи с одной из потолочных балок).

Перед воротами замка беспорядочной грудой громоздились руины конвертоплана, (так назывался летательный аппарат, на котором муж и подруга Козауры прибыли в замок), и все, кроме Дунды сходились на том, что эта машина никогда больше не взлетит.

Сама Дунда вероятно не спала и не ела. К тому же она ухитрялась находиться сразу везде, вела себя очень шумно и деятельно, а ещё постоянно вовлекала в работу всех, кто попадался ей на пути. Отказать неистовой изобретательнице было невозможно, и, в конце концов, все начали от Дунды прятаться.

Первым не выдержал Рогелло Бодакула и его рассыпавшийся скелет так и остался в углу оружейной комнаты. Стенания призрака похожие на пиратские песни, при этом часто слышались весьма отчётливо, особенно в районе винного погреба. Мен даже утверждал, что они слышаться из одной громадной бочки вмурованной в стену в самом дальнем и тёмном углу.

Потом исчезла Анджелика. Её долго искали, но нашли лишь котурны, брошенные посреди анфилады древних покоев, которыми давно уже никто не пользовался. Козаура пришла в ярость, и заявила, что "девчонка, наверное, дезертировала", но Чикада не разделил её мнения и, глубокомысленно вглядываясь в потолок, предположил, что принцесса в скором времени снова будет радовать благородное общество своим присутствием.

Между тем Дунда не замечала ни помощи, ни отсутствия помощников. Она работала! Тяжесть работы, сложность, грязь, казалось бы, для неё не существовали, а если и существовали, то скорее придавали свой особенный вкус к жизни.

В кратчайшие сроки какие-то, зловещего вида, агрегаты, снятые с несчастного летательного аппарата были перенесены непосредственно к фонтану, и после таинственных манипуляций присоединены к его подземным коммуникациям. Всё это было сшито на живую нитку, имело довольно грубый и нелепый вид, но когда при испытаниях в бак импровизированной помпы залили воду, и под действием электронасоса волчьи пасти обдали всех присутствующих ржаво-жёлтой с коричневыми вкраплениями жижей, Дунда запрыгала от радости и захлопала в ла… точнее застучала копытами.

И вот, наконец, настал тот день, когда Дунда объявила, что фонтан готов к работе! Мен и Козаура буквально попадали с ног, испуская стоны блаженства и облегчения. Чикада извинился и скрылся в недрах замка. Он пролетел через ряд помещений, поднялся к потолку и заглянул за толстенную балку, скреплявшую потолочный свод. Там, обхватив свои ноги руками и положив подбородок на колени, сидела Анджелика, а перед ней раскачивался на нитке громадный, мохнатый паук такого жуткого вида, что даже у призрака что-то холодное пробежало по спине.

– Эта ффигура оччень важжная, принцесса! – говорил паук, раскачиваясь на паутинке и что-то изображая лапками. – Посстарайтессь ззапомнить вссё в точчноссти.

– Прошу прощения, принцесса! Добрый день, сэр Арахнус! – произнёс Чикада, вмешиваясь в разговор. – Там во дворе всё готово к… эксперименту. Все уже на месте, не хватает только вас и графа. Впрочем, его кости тоже на месте, а сам он, надеюсь, в ближайшее время доставит нам удовольствие своим присутствием.

– Да, да! Я сейчас приду, – отозвалась Анджелика и храбро свесила ноги вниз, собираясь спрыгнуть с балки. – До свидания дорогой Арахнус! Большое спасибо за наставление и пожелайте мне удачи!

Через пару минут она уже была в знакомом дворе и здоровалась с Меном. Козаура стояла поодаль, подбоченясь и, похоже, здороваться не собиралась; задние копыта Дунды торчали из под замысловатого механического сооружения, возвышающегося шагах в пяти от фонтана. Чикада подлетел к Козауре, и они о чём-то яростно заспорили.

– Она и так принимает во всём больше участия, чем этого можно было ожидать! – донеслись до Анджелики слова Чикады.

– Возможно, но меня сейчас другое волнует, – отвечала Козаура. – Пусть откроет дверь, портал или что там ещё, а дальше мы сами справимся!

В это время, ещё более чумазая, чем обычно, Дунда вылезла из под своего замысловатого создания и объявила во всеуслышание:

– Последняя регулировка произведена! Приступаем к пробному запуску!

С этими словами она повернула вентиль на трубе, ведущей от машины к фонтану, и нажала тумблер на панели управления. Механизм сначала загудел, потом чихнул, и из недр машины раздалось мерное уханье и хлюпанье. В стоящем рядом объёмистом баке что-то забулькало, а со стороны фонтана послышалось шипение, как будто воздух выходил из продырявленной шины.

Дунда нахмурилась. Ей явно не нравилось то, что происходило с механизмами, которые она только что объявила готовыми к работе. Она направилась было к фонтану, но в это время один из волков кашлянул. Анджелике даже показалось, что он мотнул при этом головой. Так это или нет выяснить не удалось, потому что изо рта волка вылетело довольно большое белое с розовым полупрозрачное облако. Все присутствующие уставились на это облако, раскрыв рты, а оно, тем временем, выругалось хриплым трескучим голосом, и начало сгущаться всё больше приобретая черты Рогелло Бодакулы.

Первой опомнилась Козаура, и покатилась со смеху. Её, правда более сдержано, поддержали Чикада и Мен. Дунда и Анджелика сохраняли удивлённое молчание. Облако произнесло ещё несколько не слишком лестных словосочетаний в адрес всех присутствующих, и направилось к сваленной в углу куче костей, где занялось уже описанным ранее конструированием. Дунда с досадой хлопнула по тумблеру, и машина замолчала.

– Любезный граф, – обратился Чикада к почти готовому Рогелло Бодакуле, – мы с нетерпением ожидаем вашего прибытия и участия в задуманном мероприятии.

– Тогда, где же, к волкам облезлым, мои доспехи? – рыкнул ему в ответ граф, пристраивая на место очередное ребро.

– Я полагаю, они в оружейной комнате, – не моргнув глазом, ответил Чикада.

– А могли бы притащить их сюда, если так уж меня ожидаете!

– Я могу сбегать! – неожиданно вызвалась Анджелика.

– Да не дотащишь ты в одиночку, – заявила Козаура. – Мен…

– Конечнен, йен помоген! – тут же откликнулся Мен. – Пойдемен, принцесхен. Йен знаен чтен нужнен принесен.

(Конечно, я помогу! Пойдёмте, принцесса. Я знаю, что нужно принести.)

И они скрылись в глубинах замка. Увидев такое дело, Дунда снова нырнула под машину, Чикада подлетел к Рогелло Бодакуле, и они вполголоса о чём-то заспорили, а Козаура взяла в зубы травинку и уселась, развалившись, на резной деревянной скамейке, недавно принесённой сюда из глубин замка.

Прошло немало времени, когда со стороны открытой двери послышались шаги, металлический грохот и скрежет, как будто кто-то тащил по узкому проходу целую гору кастрюль. Это предположение оказалось не далеко от истины, потому что, когда Анджелика и Мен вышли, наконец, во двор, они напоминали двух навьюченных скобяными изделиями верблюдов.

Несмотря на то, что львиную долю поклажи тащил Мен, девушка сгибалась под грузом железных деталей самых разных форм и видов. Это был тот самый древний доспех, в котором Рогелло Бодакула уже дважды появлялся в нашем рассказе, но на сей раз, он был не ржавый, как раньше, а тщательно вычищенный и отполированный до блеска! Кроме того к этому доспеху прибавился похожий на ведро шлем в верхней крышке которого виднелись отверстия для рогов и внушительный квадратный щит с гербом в виде рыцаря пронзающего копьём волка.

Но не это заставило, задремавшую было, Козауру выпрямиться на лавке и выронить соломинку. Дело в том, что Мен и сам был одет в такой же доспех, только не старинный, а новенький, покрытый свежим воронением. Кроме того у него на голове красовался шлем с поднятым забралом, только не похожий на ведро, а круглый, но тоже с дырками для рогов.

Ничуть не выказывая усталости, Мен подошёл к лавке, откуда уже успела вскочить Козаура, и сгрузил на неё кучу, оружия и деталей от доспеха графа, оставив при себе только небольшой треугольный щит и меч, который тут же подвесил к поясу.

Анджелика подошла на дрожащих ногах, и с грохотом обрушила на лавку свою часть поклажи, рассыпав при этом половину. После этого она с убитым видом опустилась прямо на помост, и уставилась перед собой ничего не видящими глазами.

– Э-эх, надо было мне с вами пойти! – сказала Козаура, махнув с досады копытом. – Какая же из тебя теперь летунья?

– Я справлюсь! – упрямо ответила девушка, и тут же вскочила на ноги.

– Хорошо, но только через час отдыха, – заявила Козаура и повернулась к Мену. – А теперь давай рассказывай, чего это ты так вырядился?

– Йен подумен, чтен доспехен не лишнен, тамен, куден мен всен пойден, – был ответ.

(Я подумал, что доспехи не лишни, там, куда мы все пойдём.)

– Вполне разумная предосторожность, – вставил Чикада, который уже помогал одеваться графу, весьма довольному состоянием своих любимых доспехов и благодушно ворчащему по этому поводу.

– Ну, хорошо, – продолжала Козаура, – но мог бы надеть, что-нибудь посовременнее.

И она многозначительно посмотрела в сторону, где неподалёку лежало её собственное обмундирование.

– Этен современ доспехен, – ответил Мен, – онен сделен из современ стален, пластикен и титанен.

(Это современные доспехи, они сделаны из современной стали, пластика и титана.)

Коза прекратила свои расспросы, и только пожала плечами. Впрочем, она одобрительно кивнула, заметив на правом боку Мена, изрядных размеров пистолет. Рогелло Бодакула уже закончил облачаться в доспехи, и теперь имел вид грозный и внушительный. Кроме громадного меча он вооружился ещё более громадным топором, который сейчас был привязан у него за спиной.

– Ух-ты! – воскликнула Дунда, вылезая из-под машины, и глядя на блестящего графа. – Так вот куда девалась моя запасная банка антиржавчины! И кто же так постарался?

Анджелика при этом слегка покраснела и отвернулась. Козаура уставилась на неё в крайнем удивлении, а Рогелло Бодакула подошёл вплотную и что-то одобрительно крякнул, что очевидно должно было означать благодарность.

Назначенный час, казалось, растянулся на целую вечность. Все разбрелись по двору, занимаясь каждый своими делами. Мен и Чикада вели непринуждённый разговор на изысканном менском наречии, Рогелло Бодакула любовался своим отражением в баке с вином, копыта Дунды вновь торчали из-под машины, а Анджелика с Козаурой что-то обсуждали,

сидя на лавочке, причём вид у Козы был удивлённо-насмешливый, а девушка была явно чем-то смущена, и глядела на собеседницу исподлобья.