Неизлечимые

Одно было ясно точно: теперь все кардинально изменится. Мне едва исполнилось девятнадцать, и только сейчас начинается новая жизнь, совершенно не похожая на ту, что была раньше. Я был молод, амбициозен и легок на подъем, а значит, мне должно быть все по плечу.

Глава 4

Я резко подорвался на старой скрипучей кровати от глухих ударов и отборных ругательств за стеной: похоже, в соседнем номере у парочки опять пьяная потасовка. Хотя номером это можно было назвать с большой натяжкой. Скорее ночлежка. Сердце стучало как бешеное, и я долго спросонья не мог осознать, где нахожусь. Обтирая тыльной стороной руки взмокший лоб, попытался дотянуться до банки вчерашней содовой. Залпом влил в себя остатки и поморщился: газировка, стоявшая всю ночь с открытой крышкой, так себе пойло. Было невкусно, кисло и сухо.

Окинув тоскливым взглядом номер дешевого мотеля, в котором остановился три дня назад, я, словно старик, уныло прошаркал в ванную комнату. Этим утром прохладный душ был мне только на пользу: сегодня ночью мне снились пленительные зеленые глаза той загадочной красотки, с которой я столкнулся в прачечной. Меня тянуло туда по двум причинам: хотелось повидать семейство Мозесов, оказавшее мне теплый прием в Нью-Йорке, и снова встретиться с той девушкой. Мой внутренний голос утверждал, что я не из ее лиги. И незачем даже время тратить – ведь сейчас мне совсем не до амурных дел. Но невыносимый утренний стояк был с ним категорически не согласен и требовал облегчения страданий.

Подставив лицо под тонкие струи прохладной воды, я прикрыл глаза и шумно выдохнул, когда прикоснулся к себе. Представив вместо своей руки тонкие проворные пальчики той смуглой красотки, обернутые вокруг моего члена, я еле подавил стон, рвущийся наружу, помня о картонных стенах мотеля и похотливой соседке за стеной, которая каждый раз при встрече в коридоре поедает меня глазами. Дыхание участилось, вода заливалась в нос и в приоткрытый рот, воображение подстегивало и толкало все ближе и ближе к такой желанной разрядке.

– Ч-черт! – прошипел я сквозь зубы, прислонившись лбом к влажной стене и глядя сквозь полуприкрытые веки, как результат моей несдержанности в душевой утекает вместе с водой в слив. В глазах искрило от таких сильных ощущений, все тело пульсировало и содрогалось, а ноги отказывались меня держать. Вдруг мне на спину хлынул поток ледяной воды, отчего я мгновенно встрепенулся и, сыпля ругательствами, едва не падая на скользком полу, выскочил из ванной комнаты, прихватив с собой полотенце.

Как только я натянул джинсы, дверь номера содрогнулась от стука. Осторожно подкравшись к окну, я попытался подсмотреть сквозь дырку в шторине, кто ко мне пожаловал, и тут же чуть не взвыл от досады – по ту сторону двери стояла грузная хозяйка мотеля в махровом халате и с бигудями на голове. Стараясь не дышать, я молился, чтобы она ушла восвояси, решив, что меня нет, но мое притворство потерпело крах.

– Мориц, я знаю, что ты там! Открывай немедленно! Ты должен заплатить за последние сутки! – От ее визгливого истеричного голоса заложило уши, поэтому я тут же метнулся к двери, распахнул ее и натянул самую беззаботную улыбку, на которую был способен.

– Миссис Бэрри, доброе утро! Простите, я был в душе… – лицо ломило от ужимок, а рукой я протирал полотенцем голый торс и встряхивал влажными волосами, чтобы они выглядели идеально растрепанными. Пришлось выдавать всю тяжелую артиллерию, чтобы утихомирить праведный гнев Повелительницы грязных дырявых простыней и прокуренных номеров. Ее припухшие от постоянного пьянства маленькие глазки хищно смотрели за каждым моим движением. – Сколько я вам должен, напомните?

Она неохотно подняла взор с моего пресса, как-то кровожадно облизнулась, а ее брови сошлись на переносице в одну сплошную линию. Кажется, еще немного и меня стошнит прямо перед ней на дурацкий грязный коврик у дверей с расцветкой «вырви глаз» …

–– Пятьдесят три доллара, красавчик.

Черт. А она еще более жадная до денег, чем я думал. Я неловко взъерошил волосы и пара прядей упала мне на глаза. Да-да. Я знаю, что это низко – пользоваться своей внешностью и животным магнетизмом в своих корыстных целях. Клянусь, это в первый и последний раз.

Миссис Бэрри нетерпеливо потерла свои пухлые ладони и грозно пробурчала:

– Ну, так что? Платить будем?

– Конечно, мадам … – засуетился я, похлопал по карманам джинсов и пошел к кровати за бумажником. Достав оттуда двадцатидолларовую купюру, я протянул ей и с надеждой спросил: – Могу я сейчас заплатить эту сумму, а вечером все остальное?

Женщина окинула меня странным взглядом, выдернула из моих пальцев купюры и сунула их себе в карман старого платья.

– Вечером у меня должно быть все остальное. Тебе ясно, красавчик? – ткнув в меня своим толстым пальцем, с явной издевкой в голосе сказала она и уже уходя припечатала: – Не то пеняй на себя.

Когда она ушла, я шумно выдохнул, сжимая рукой еще влажные волосы на затылке. В голову совершенно не шли дельные мысли. Только картинки различных «плохих исходов» мельтешили перед глазами, как кадры кинопленки, пока я одевался. Не дав себе утонуть в страхе и отчаянии, я быстро надел свои видавшие виды кеды, подхватил свою потертую кожаную куртку и выбежал на улицу. Решение проблемы с деньгами вертелось в воспаленном мозгу, но мне не хотелось даже произносить это вслух, поэтому, когда я остановился возле машины брата с ключами наперевес, внутри все окаменело. Глядя на этого приятеля на колесах, я чувствовал себя предателем. С большой нежностью проведя рукой по нагретому летним солнцем капоту, я не заметил где-то сбоку от себя неуловимое движение, и это стало моей ошибкой.

На затылок обрушился резкий удар, отчего перед глазами заплясали цветные пятна. От неожиданности я охнул, рухнул на колени, схватившись за голову руками, и почувствовал еще один удар по ребрам, который чуть не вышиб из меня весь дух. Я пригнулся к земле, хватаясь за пострадавший бок, когда в поле моего зрения попали две пары ног. Одна из них переместилась ближе, и я, предвидя еще один пинок, схватил ногу за щиколотку и со всей силы дернул так, что чувак, громко вскрикнув, свалился рядом. Пока он был дезориентирован, я с усилием поднялся с колен и повернулся к первому с ярым намерением выбить ему все зубы к чертовой бабушке. Меня ожидал сюрприз: позади меня стоял всего лишь прыщавый подросток лет четырнадцати с сигаретой между передних зубов. Второй, что уже поднялся с земли, был примерно того же возраста. Серьезно, мать вашу? Да у меня палец не мог подняться на этих ребят – разве что надрать ремнем их бессовестные задницы.

– Гони все, что у тебя есть, смазливая рожа! – прошипел первый, доставая маленький складной ножик из-за пояса драных штанов. Я невольно сглотнул. В школе я не был завсегдатаем в драках, но при желании мог надрать задницу почти любому. Когда-то давно, в моем детстве, я увлекался боксом, отец даже пару раз брал меня с собой на подпольные бои втайне от матери. Некоторые приемы остались в моей памяти и не один раз выручали меня в заварушках… Но тут я растерялся: мало того, что передо мной были всего лишь навсего неразумные дети, так еще и в нашем маленьком городке никогда не использовали холодное оружие, даже просто для устрашения.

В голове невыносимо пульсировала боль, в ушах звенело. Все внутри меня сопротивлялось: ну нет уж, меня не ограбят два каких-то сопляка! В этот момент второй сделал шаг и резко выкинул вперед руку, сжатую в кулак, целясь мне в лицо. Я успел отшатнуться, и он лишь вскользь чиркнул мне по носу, но от удара в живот мне уйти не удалось. Я согнулся пополам, шипя сквозь зубы ругательства, и тут же получил ботинком в лицо. Кровь брызнула на грязный асфальт. Меня повалили: один сел на меня верхом, прижимая к земле, а второй начал шарить по всем моим карманам. Я ужом извивался как мог, чтобы скинуть с себя подростка, и пинал воздух ногами, пытаясь попасть по нему. Тот, что сидел на мне, с локтя зарядил мне по губам. Кровь уже залила половину моего лица, на зубах был отвратительный вкус железа, от которого хотелось блевать.

– Мелкие говнюки! Убью! – взревел я от боли, которая разожгла во мне ярость. Я наугад подался затылком назад и попал хулигану по морде, тот издал непонятный булькающий звук, ослабил хватку, и я тут же воспользовался этим. Опрокинув его под себя, нанес несколько ударов локтями ему в лицо и в туловище. Второй подскочил ко мне, размахивая ножом у меня перед носом.

– Сейчас я твое красивое личико-то подправлю… – он противно скрипнул зубами и замахнулся. Лезвие пришлось в аккурат по ноге, рассекая кожу в области щиколотки, которой я выбил нож из его руки. Резко поднявшись, я зашатался: голова кружилась как на карусели, было сложно сфокусироваться.

Со стороны дороги послышался визг шин и чей-то возмущенный вопль. Я обернулся и увидел, что к нам бежит какой-то высокий коренастый парень.

– Эй вы, молокососы, а ну валите отсюда или я сейчас вам пятаки начищу, мало не покажется! – заорал он, хватая за шкирку прыщавого и швыряя его об землю словно пушинку. Второй уже бежал в сторону мотеля сверкая пятками. Прыщавый смачно сплюнул и бросился догонять своего дружка. Вскоре они исчезли в недрах мотельного комплекса: выходит, эти малолетки жили здесь. Парень подошел ко мне и участливо похлопал по плечу: – Ты как, старик, нормально? Может в больницу?

От его сочувственного взгляда мне стало тошно. Жалкий неудачник. Вот мне и гостеприимство большого города… Раскатал губу, ослабил хватку и получил результат. Я оглядел себя, отряхнул одежду от дорожной пыли и, держась за нос, прохромал к бьюику, открыл багажник и достал из сумки чистый носовой платок.

– Полный отстой, если честно. Меня избили и обокрали какие-то сопливые подростки, – я поморщился от боли, когда вытирал кровь с лица и задел переносицу. Ощупав ее пальцами, почувствовал небольшую ссадину и припухлость. Что ж, мне сказочно повезло: каким-то чудом кости оказались целы. А вот ноге повезло меньше – на коже красовался глубокий кровоточащий порез. Проследив за моим взглядом, незнакомец озабоченно нахмурился.

– Ох, приятель, кажется, надо шить. И срочно обработать рану. Это тебе не хирургический скальпель…

– Знаю, – мрачно процедил я сквозь зубы и, не глядя на него, махнул рукой: – Спасибо за помощь, дальше я сам.

– Сколько денег они забрали? Может я тебе займу? Я Джек, кстати. – Парень поймал мою руку, пожал ее и широко улыбнулся. Я горько усмехнулся в ответ и оглянулся на дешевый мотель, от всего сердца пожелав ему провалиться в задницу Дьявола. Хотелось курить, но оказалось, что и сигареты у меня тоже увели. Джек протянул мне пачку, и я, немного помедлив, таки стрельнул у него одну.

– Эти подонки украли не только деньги и сигареты, – сказал я, выпуская дым через ноздри, и, ткнув себе большим пальцем себе в грудь, добавил: – Они украли мое чертово достоинство.

Джек, когда до него дошел смысл сказанного, прыснул от смеха, едва не выронив пачку. Я не выдержал и тоже засмеялся вместе с ним. Могу себе представить какими чокнутыми придурками мы выглядели со стороны.

– А ты мне чертовски нравишься, приятель! – улыбаясь во все тридцать два зуба, Джек со всей дури хлопнул мне по спине своей ручищей, отчего я чуть не выплюнул легкое. Он был немного выше меня, но мощнее и в шире в плечах. Парень не был похож на типичного тупого качка, но явно занимался спортом. Вспомнив как он легко швырнул подростка, я поежился: такой с одного удара может отправить в нокаут: – Так… как ты говоришь тебя зовут?..

Вскоре после нашего полноценного знакомства, с моего согласия он отогнал мою машину на платную стоянку к своему знакомому неподалеку и вернулся за мной на своей. Ко мне подъехала его «крошка» на колесах, и я громко присвистнул, облокотившись на дверь, когда тот опустил стекло. Лицо парня светилось от удовольствия от того, что его машину оценили по достоинству. Черная Шевроле Импала 1958 года, вычищенная до скрипа, сверкала на солнце словно сапфир и ослепляла своей красотой. В салоне приятно пахло кожей, сигаретами и одеколоном. Безграничную любовь хозяина к машине было видно невооруженным глазом.

– Садись, довезу тебя куда скажешь! – крикнул Джек и похлопал по пассажирскому сиденью рядом с собой. Я сел к нему, закинув чехол со своей гитарой на заднее сидение, назвал адрес, который сразу пришел мне в голову, и мы, урча мощным двигателем Импалы, выехали на шоссе и рванули в центр города.

По пути я многое узнал о Джеке. Родители погибли в аварии когда ему было семь лет, и бабушка с дедушкой со стороны матери забрали мальчишку к себе в Нью-Йорк. Что он бросил колледж, как и я, и теперь в поисках себя. Усилиями своих стариков он был устроен в престижный колледж, играл в его сборной по бейсболу, но он больше любил кататься на своей тачке. Познакомившись с одной компаний ребят, он попал в мир нелегальных гонок, и они стали его страстью. А когда он между делом сказал, что хорошо играет на гитаре, еще со школьной скамьи, я поделился с ним своей мечтой и планами, и парень тут же загорелся идеей создания музыкальной группы. Если честно, я испытал огромное облегчение и воодушевление при мысли, что не одинок в своих поисках и стремлениях. Мне как воздух была необходима поддержка моей лучшей подруги, сердце тревожно сжималось в груди за нас обоих, но ее не было рядом. Она не беспокоилась обо мне и о том, как сложится моя жизнь. Мысль о том, что наша дружба не столь крепка, как казалось, разбивала мне сердце.

Когда мы подъехали к уже знакомой вывеске, мой новый приятель помог мне вылезти из машины и доковылять до входа в прачечную: нога пульсировала тупой болью, опухла и будто горела огнем. Джек беспрестанно чертыхался и ругал меня на чем свет стоит за то, что я не согласился ехать в ближайшую больницу.

Мириам Мозес подняла голову от газеты, разложенной на ее стойке, и, узнав меня, охнула. Подбегая ко мне, она громко причитала непонятными мне словами, а я только кивал, извинялся за беспокойство и пытался сказать ей что-то невнятное в свое оправдание.

– Билл! Скорее сюда! – крикнула она, помогая Джеку усадить меня на табурет. Только сейчас я ощутил, что меня прошиб холодный пот, а силы утекали как вода сквозь пальцы. Послышались торопливые шаги.

– Что ж так кричать, моя милая?.. – беззлобно проворчал мистер Мозес, спускаясь со второго этажа их прачечной, и остолбенел, увидев дикую картину: —Черт возьми! Что произошло?!

Он подбежал к нам и стал с каким-то профессиональным рвением осматривать и ощупывать меня. Делал он это чрезвычайно осторожно, не причиняя мне боли.

– Ничего серьезного, пострадало лишь мое эго, – пошутил я, слабо улыбаясь, и облокотился на стену, от прохлады которой меня тут же всего передернуло.

Билли покачал головой, нахмурив свои густые слегка подернутые сединой брови и окидывая меня строгим взглядом. В его глазах мелькало искреннее беспокойство, а я, наблюдая за тем, как он дает четкие указания своей жене принести аптечку и все необходимое, понимаю, что в надежных руках. Может, в моих неудачах все же есть что-то хорошее…

– Мальчик мой, послушай меня. Все будет хорошо, я могу тебе помочь. Некогда я был военным врачом, хирургом, и все могу сделать сам. Сейчас я поставлю тебе укол от столбняка, обработаю раны и зашью тебе порез. – Мистер Мозес показал на шприц в своей руке и, заглянув мне в глаза, легонько сжал плечо. – Твоя задача будет делать все, что я скажу для того, чтобы поскорее поправиться.

– Может мне все-таки отвезти его в больницу, сэр? – послышался глухой нерешительный шепот Джека где-то сбоку от меня.

– Он останется здесь! – отрезал Мозес, копаясь в аптечке и не поднимая головы. Я заметил как его пальцы слегка подрагивали от волнения, и тут же мне захотелось треснуть себе по лицу, ведь кто я такой, чтобы доставлять проблемы и переживания этим добрым людям?! Никогда не считал себя эгоистом. Получается, я ошибался… Хриплый голос Билли выдернул меня из мыслей: – Поможешь мне поднять его на второй этаж, парень?

Джек тут же подскочил к нам, готовый оказать помощь. Я начал было протестовать, но мои глаза слипались, ужасно захотелось спать. Последнее, что я помнил перед тем как провалиться в глубокий и спокойный сон: меня подхватили две пары сильных рук и потащили вверх по лестнице.

Вспомнив слова, сказанные мне при первой встрече, Билли Мозесом о том, что людям нужно давать шанс, я понял как он чертовски прав. Я чувствовал, что те люди, что сейчас меня окружали, не дадут мне сгинуть в этом городе. Им можно довериться – за такой короткий срок они сделали для меня очень много. Как и мой школьный учитель музыки, подаривший гитару. Как и этот парень по имени Джек. Сердце в груди билось ровно и уже не так щемило от тоски и одиночества. В конце концов, дела звучат громче слов.

Утро и единственный теплый солнечный луч, пробивавшийся сквозь портьеру, настигли меня внезапно. Не открывая глаз и не шевелясь, я прислушался к своему телу: ему было определенно лучше. Озноб и слабость отступили, в голове прояснилось, порез на ноге отзывался ноющей болью, но было вполне терпимо. Неловко перевернувшись с одного бока на другой, стараясь не беспокоить ногу и положив ее поверх одеяла, я приоткрыл глаза. Я лежал в той самой комнате, в которой сидел с мистером Мозесом и пил кофе, на том самом мягком диване. Я скользнул прищуренным от солнца взглядом по стене напротив и…

Стоп. Что?..

У противоположной стены в кресле напротив, подобрав под себя ноги, сидела та самая темноволосая красотка из моих снов и дремала. Ее грудь, спрятанная в простую черную футболку, медленно вздымалась, волосы, отливая на солнце горьким шоколадом, упали на ее лицо и приоткрытые розовые губы. Я так резко привстал от удивления, что чуть не свалился с края, и тут же зашипел от боли в забинтованной ноге. Глаза девушки широко распахнулись и вновь утянули меня в свою зелень, отчего сердце в груди застучало как молоток. Интересно, она знает, что так действует на мужчин и пользуется этим? Внешне она была именно такой молодой женщиной: уверенной в себе, знающей себе цену и безумно притягательной. Словно она и не человек вовсе, а морская сирена, заманивающая моряков в свои сети.

– Ну, привет… – шепнула она, вызывая табун мурашек бархатистой хрипотцой своего голоса, и робкая улыбка тронула ее губы. Словно в замедленной съемке она спустила на пол стройные ноги в бордовых брюках-клеш и вытянула их вперед, размяв шею и плечи. Я зачарованно хлопал глазами и любовался игрой света на ее лице не в силах отвести взгляд. Кончики пальцев вновь закололо от желания прикоснуться к ней, заправить упавшие на щеку темные блестящие пряди волос за ухо.

– Не так я себе представлял нашу следующую встречу, – с горькой усмешкой в голосе сказал я и подтянулся повыше, устраиваясь полусидя на подушках. В ее глазах на секунду вспыхнул огонек, когда они, скользнув мимо моего лица, опустились на голое тело, высунувшееся из-под одеяла, и оглядели, возможно, каждую напряженную мышцу. Заметив ее откровенный интерес, я еле сдержался чтобы не разулыбаться от удовольствия как дурак.

– А ты ее представлял? – Девушка наклонила голову вбок и прищурилась, возвращая свой взгляд. Ее улыбка стала игривой, вызывая приятные щекочущие ощущения в животе. Со мной флиртуют – это было ясно как божий день! От сего факта внутри меня бурлил прямо-таки детский восторг. Воздух между нами с каждой минутой становился гуще, а влечение друг к другу искрилось на кончиках пальцев.

У меня вырвался нервный смешок, и я пристально посмотрел ей в глаза, облизнув пересохшие губы.

– Конечно. В своих фантазиях я звал тебя на свидание, а ты соглашалась. – признался я, откинув одеяло, опустил ноги на пол и потянулся к стакану воды, стоящему на столике неподалеку. На мне были только трусы, но, кажется, никого в комнате это не смущало. Я ощущал ее горящий взгляд всей кожей и нарочно делал все, чтобы ей удалось рассмотреть меня как можно лучше. Девушка сразу встала со своего насеста и опередила меня. Как только наши пальцы соприкоснулись, меня бросило в жар несмотря на приятную прохладу запотевшего стекла. Она присела на колени передо мной и очень аккуратно притронулась к ноге, от чего я непроизвольно дернулся.

– Scusa. Нужно осмотреть твою рану, обработать швы и сменить повязку. Позволишь? – спросила она тихо и подняла голову. Наши лица оказались на одном уровне и так близко, что ее теплое дыхание коснулось моей щеки. Я тяжело сглотнул. Молча кивнул в знак согласия и, прикрыв глаза, откинулся на спинку дивана. Черт подери, я полыхал как зажженная спичка, мне удавалось с трудом держать себя в руках и не полезть к ней с поцелуями. Я терялся в догадках по какой причине эта девушка так кружит мне голову. Из-под опущенных ресниц я наблюдал за ней: за ее проворными пальцами с красными ногтями, за тем как она мило сдувала челку, которая упорно лезла в глаза, пока она, склонившись, бинтовала мою щиколотку.

– Все эти дни я мечтаю поцеловать тебя, хоть и совсем не знаю, – ляпнул я, не выдержав нашего молчания, и с силой сжал стакан, будто ища у него моральной поддержки. Она грациозно поднялась с пола, встряхнув волосами, и поманила к себе пальцем. Я, затаив дыхание, придвинулся к ней вплотную и наблюдал как она смачивает лекарством новый кусочек ваты. Ее молчание сводило с ума. Я слышал ее спокойное дыхание, чувствовал тепло тела. Ее внешнее спокойствие убивало – эта девушка безупречно владела собой.

– Надо обработать ссадины на лице, – пробормотала она и, взяв меня за подбородок, нависла надо мной. Ее коленки вжимались в диванное сиденье между моих ног, а грудь маячила на уровне лица, бередя воображение. От нее исходил тонкий аромат жасмина, и мне до одури хотелось скользнуть ладонями по ее волнующим и женственным изгибам, впиться в них пальцами и усадить на себя, чтобы она почувствовала насколько сильно я хочу ее. Мягко взяв ее за руку, в которой был зажат кусок ватки, я встретился с ней глазами. В моих глазах застыл немой вопрос.

– Все, что тебе нужно знать обо мне, это то, что я помогаю Мозесам присматривать за тобой и делать перевязки, пока они уехали на рынок за свежими продуктами. Они очень хорошие люди и дороги мне, поэтому отказать им в помощи было преступлением, – она попыталась осторожно высвободить свое запястье из моих пальцев, но я не дал ей это сделать. Солнце зашло за облака, погрузив комнату в уютный полумрак и обостряя чувства.

– Этого мало, – мягко возразил я и невесомо коснулся губами девичьего запястья, не разъединяя наши взгляды. Из ее груди вырвался рваный вздох, и ватка упала куда-то на пол. Почуяв реакцию ее тела на мои прикосновения, я осмелел: скользнул пальцами к поясу ее брюк, нежно огладил кожу чуть выше него и сжал их на ее узкой талии. Зеленоглазая красотка наклонилась ко мне так близко, что наши носы соприкоснулись. Я невольно задержал дыхание.

– Что это ты делаешь? Неужто соблазняешь меня, наглый мальчишка? – наигранно возмутилась она шепотом. Ее ладонь легла на мою шею, пальцы зарылись в волосы на затылке, вырывая из горла тихий стон. Кажется, мой разум помутился. Я понимал, что теряю контроль над собой, над всей ситуацией, но это было так приятно, что противиться не было никакого желания. Отпустив ее запястье, я обеими руками провел по ее спине под футболкой и прижался губами к впадинке на ее шее под нижней челюстью.

– Надеюсь, у меня получается? – с хриплым смешком поинтересовался я, снова и снова целуя ее шею. Я потянул девушку на себя, и она медленно забралась ко мне на колени, прогибаясь в пояснице и подставляясь под мои поцелуи. Мои ладони в неистовстве смяли ее ягодицы, я, увлекшись, прикусил ее кожу зубами и тут же провел языком по этому месту.

– Possibile…– выдохнула она, впиваясь ногтями в мое плечо, и я наконец завладел ее губами.

Сначала был медленный, тягучий и полный нежности поцелуй. Мы словно пытались держаться за почву под ногами. Мы изучали, познавали друг друга, находили особо чувствительные точки пока в какой-то момент обжигающая страсть не захлестнула нас с головой, сметая все на своем пути. Я стиснул ее гибкое тело в своих объятиях еще сильнее и впился в ее губы неистовым поцелуем. С каким-то невыразимым отчаянием в эту же секунду она ответила на него, уступая моему натиску. Мы целовали друг друга как обезумевшие, оголодавшие неандертальцы. Мои нетерпеливые пальцы исследовали ее скулы, шею, ключицы, спину, впивались в бедра. Зеленоглазая несдержанно провела пальцами по моему подтянутому животу, царапнув кожу ногтями, от чего из моей груди вырвался глухой рык. Я оторвался от ее рта, скользнул губами по скуле, провел языком и снова прикусил кожу на ее шее, отчего она сдавленно ахнула. Моя рука скользнула под футболку, пальцами почти невесомо коснувшись округлости груди через ткань бюстгальтера, а другая рука переместилась на ее затылок, лишая возможности отстраниться.

Кажется, еще никогда в жизни я не испытывал ничего подобного. Все тело горело, кровь бурлила в жилах словно вода в горной реке, а сердце стучало так бешено, что готово было выпрыгнуть из груди. Мы должны были остановиться, где-то на задворках моего сознания мелькала мысль о том, что я даже толком не знаю эту девушку, что в любой момент может зайти кто-то из четы Мозесов… Но остановиться было выше моих сил. Тихое шуршание ее одежды и прерывающееся дыхание слились воедино и приглушенно звучали в комнате словно музыка для моих ушей. Даже просто касаться эту девушку было чистым наслаждением. Наши тела идеально подходили друг другу как детали грифа гитары.

Где-то на первом этаже послышались голоса и шаги. Кажется, ребята вернулись домой, а значит в скором времени они поднимутся сюда, чтобы справиться о моем здоровье. Я неохотно отстранился от девушки в моих руках, обхватил ладонями ее лицо, вглядываясь в зелень глаз.

– Так кто же ты, загадочная незнакомка, сводящая с ума простого провинциального парня? – шепнул я, тяжело дыша и ощущая вкус ее губ, похожий на спелую вишню.

Большим пальцем она, едва касаясь, провела по моим губам, и я заметил растекающийся по ее щекам едва заметный румянец. Губы девушки распухли от поцелуев, прическа растрепалась.

– Простая барменша, ничего особенного, – повела она плечом и попыталась слезть с моих колен, но я не дал этого сделать, плотнее прижав ее бедра к своим. Она нахмурилась и шутливо погрозила пальцем, отчетливо ощущая мое возбуждение между ног: – Не так быстро, ковбой.

Я невольно смутился и попытался прикрыться одеялом. Девушка, потрепав меня по волосам на затылке, встала и привела в порядок прическу и одежду. Мы все еще тяжело дышали будто пробежали марафон. Весь наш вид доказывал, что мы здесь явно не чай пили.

– Лиза! Ты наверху? – послышался снизу голос Мириам Мозес и шаги по направлению к лестнице. – Спускайтесь к завтраку вместе с Эдди!

Лиза закатила глаза и, скрестив руки на груди, чертыхнулась под мой заливистый смех.

– Лиза, значит. Приятно познакомиться, – лукаво улыбнулся я, все еще посмеиваясь, и схватил свою одежду с рядом стоящего стула. Я все еще был взволнован нашей близостью, опьянен поцелуями и отпускать ее мне чертовски не хотелось. От моей кожи теперь исходил еле уловимый запах цветочных духов, ее запах. – Я бы все равно все разузнал про тебя, так или иначе. Ведь все эти дни ты постоянно посещала мои мысли…

– Ну все, мне пора, – развернувшись на пятках, Лиза решительно пошла к выходу, но я, умудрившись в рекордное время втиснуться в джинсы, рванул за ней и удержал за руку.

– Так ты пойдешь со мной на свидание, Лиза?

– Я не хожу на свидания, Эдди. – Она замотала головой, мягко высвобождая свою ладошку из моих пальцев, и отступила к дверям на нетвердых ногах.

– Тогда пусть это будет просто встреча. Прогулка в парке. Деловой ужин. У меня куча вариантов, – не сдавался я, за талию притягивая ее к себе ближе и лаская носом ее висок. Лиза немного расслабилась и рвано выдохнула, положив свои маленькие ладошки мне на грудь. Ей хотелось меня оттолкнуть, но по какой-то причине это у нее не получалось.

– Я не хочу ни с кем сближаться. Это мое главное правило жизни в этом городе. А ты… ты…

В глазах Лизы полыхнула злость, и она резко оттолкнула меня от себя.

– Por Dios! – воскликнула она и недовольно поджала губы, а я невольно залюбовался ею. – Забудь меня, Эдди. И все, что здесь произошло.

– Вряд ли у меня получится. По крайней мере не могу тебе ничего обещать, – отрицательно помотал головой я, не понимая в чем дело. – Я сделал что-то не так? Мне показалось, что ты тоже чувствуешь притяжение между нами… Разве нет?

Она выскочила в коридор на лестницу так стремительно, что я не успел ничего предпринять. Внутри все опустилось, я громко выдохнул и провел руками по растрепанным волосам. Это простое действие всегда успокаивало меня: так когда-то делала моя мать, когда я сильно расстраивался…

Внезапно Лиза вновь показалась в поле моего зрения. Она снова как вихрь налетела на меня, я подхватил ее на руки, и она обвила мой торс ногами. Ее горячие губы вновь оказались на моих, руки крепко обняли за шею. Мы сгорали до тла как спички, не замечая ничего и никого вокруг. Голову кружило, в легких не хватало воздуха.

– Mio dio, я пожалею об этом… О, как же я пожалею! – бормотала между поцелуями Лиза, крепче обвивая своим телом мое. Мне хотелось убедить девушку в обратном, но язык отказывался вести какие-либо разговоры, ему лишь хотелось познать все грани и чувствительные точки ее тела.

В моей груди расцветало что-то незнакомое, окутывало сердце, неслось вместе с кровью по жилам. Отрываясь друг от друга, давая передышку горящим легким, мы обменивались кроткими улыбками и теплом наших тел.

Обнимая Лизу, зарываясь носом в ее шею, мне вдруг пришла мысль: все плохие и тяжелые воспоминания, все неудачи больше не приносят мне боль. По крайней мере в эти минуты, когда рядом она или семья Мозесов, или даже Джек. Ведь все это привело меня именно сюда, где впервые мне показалось, что я на своем месте.