Проблемы безумно богатых азиатов

2
Отель «Фуллертон», Сингапур

Каждый месяц Розалинда Фан, наследница многочисленной недвижимости, устраивала банкет «Христианская община» для трехсот своих самых близких подруг в роскошном большом зале отеля «Фуллертон». Приглашение на это мероприятие считалось очень желанным среди определенной части сингапурского общества независимо от религиозной принадлежности, так как его одобряла старая гвардия (в поле зрения не наблюдалось ни одного индонезийца китайского происхождения или материкового китайца), да и еда была божественной – Розалинда привлекала личных поваров, которые прямо в кухне отеля готовили огромный фуршет, состоящий из самых аппетитных сингапурских блюд. Самое главное – эта библейская вакханалия была совершенно бесплатной благодаря щедрости Розалинды, хотя гостей просили внести что-то в корзину пожертвований^[14] сразу после заключительной молитвы.

Стратегически выбрав ближайший к буфету стол, Дейзи Фу вздохнула, глядя на Араминту Ли, стоявшую в очереди за лапшой ми сиам^[15].

– Ай-я, это же Араминта! – воскликнула Дейзи и добавила на южноминьском: – Как постарела!

– Она не выглядит старой. На ней просто ни грамма косметики, вот и все. Такой типаж супермоделей, которые без макияжа выглядят как серые мышки, – возразила Надин Шоу, пододвигая к себе дымящуюся миску лапши ми ребус^[16] и принимаясь за еду.

Элинор Янг, поливая жареную лапшу маслом чили, сказала:

– Не в этом дело. Раньше я наблюдала, как Араминта плавает в Черчилль-клубе, и она прекрасно выглядела без макияжа, даже когда вся мокрая выходила из бассейна. Просто лицо поменялось. У нее одно из тех лиц, которые некрасиво стареют, и я всегда это знала. Сколько ей сейчас – двадцать семь, двадцать восемь? Для нее все кончено, лах!^[17]

В этот момент к столу подошли Лорена Лим и Кэрол Тай с тарелками, на которых опасно высились пирамиды всякой снеди.

– Подожди-ка… кто некрасиво стареет? – нетерпеливо спросила Лорена.

– Араминта Ли. Вон она, за тем столом со всеми прочими Ху. Разве она не выглядит измученной? – сказала Надин.

– Аламак, прикуси язык, Надин! Разве ты не знала, что у нее только что был выкидыш? – прошептала Кэрол.

Все посмотрели на Кэрол, разинув рот.

– Опять? Шутишь? Кто тебе сказал, лах? – спросила Дейзи, не переставая жевать лапшу.

– Кто же еще? Китти, лор^[18]. Китти и Араминта сейчас лучшие подруги, и после последнего выкидыша та много времени проводила в доме Китти, играя с Жизель. Араминта просто убита горем.

– И часто ты видишься с Китти и Жизель? – спросила Лорена.

Ее удивило, что Кэрол могла взять и простить бывшую невестку, изменявшую ее сыну Бернарду со старпером, которого подцепила на похоронах мужа Кэрол, и устроившую ожесточенную битву за развод и опеку над дочкой. (Разумеется, Китти повезло, что Кэрол ненавидела новый образ жизни сына – йогу и «нелепую диету юрского периода», которую считала сатанинской.)

– Я навещаю Китти по крайней мере раз в неделю, и Жизель ходит со мной в церковь каждое воскресенье, – гордо сообщила Кэрол.

– Нормально ли, что Араминта играет с твоей внучкой, если она только что потеряла ребенка? – громко удивилась Надин.

– Ай-я, я уверена, что старая миссис Ху, должно быть, слишком давит на Араминту, чтобы та подарила ей внука! Она уже пять лет замужем за Колином! Вот и Ники с Рейчел женаты уже два года, а до сих пор меня не порадовали, – посетовала Элинор.

– Но Араминта еще молода. У нее полно времени, – возразила Надин.

– Не забывайте, что все родственники Дороти Ху лишены наследства, родные Пуана никчемные люди, Найджел Ху сбежал и женился на русской певичке из кабаре, слишком старой, чтобы вообще кого-то родить. Так что Колин и Араминта – последняя надежда продлить род Ху, – прокомментировала Дейзи.

Она родилась в семье Вонг, разбогатевшей на добыче олова, и обладала энциклопедическими знаниями социальной истории Сингапура.

Все дамы покачали головой, с жалостью взирая на Араминту, которая в глазах всех остальных, кроме этих излишне критически настроенных женщин, выглядела совершенно великолепно и мило в своем желтом полосатом мини-платье от Симона Жакмю.

– Ну, Элинор, только что приехала твоя племянница Астрид. Вот она, красотка, которая, кажется, никогда не постареет, – заметила Кэрол.

Все женщины повернулись, чтобы посмотреть, как Астрид спускается по широкой изогнутой лестнице со своей матерью Фелисити Леонг; вместе с ними шла королева высшего света госпожа Ли Юнчэн и еще одна пожилая женщина, укутанная в кобальтово-синий хиджаб с блестками.

– Кто эта малайская дама в огромном рубиновом колье? Центральный камень выглядит огромным даже отсюда, значит вблизи он должен быть размером с личи! – воскликнула Лорена.

Будучи замужем за владельцем ювелирного дома «Л’Ориент» более трех десятилетий, она отлично разбиралась в камнях.

– О, это вдовствующая султанша Перавака. Разумеется, она остановилась у Леонгов, – сообщила Элинор.

– Аламак, когда у тебя гостят особы королевской крови – это такой напряг! – пожаловалась Дейзи.

Лорена, как и большинство женщин в зале, внимательно изучала Астрид с головы до ног, пока та шла к своему столу. На ней было нечто похожее на накрахмаленную до хруста мужскую рубашку на пуговицах, заправленную в изысканные брюки-дудочки из льняной ткани в сине-белую клетку.

– Это правда, Астрид на самом деле выглядит все моложе и моложе каждый раз, когда я ее вижу. Ей ведь уже за тридцать? Она похожа на ученицу Методистской школы^[19], выходящую из школьного автобуса! Бьюсь об заклад, она, должно быть, где-то тайком оперируется.

– Могу вас заверить, она не прибегала к помощи хирургов. Она не такая, – возразила Элинор.

– Все дело в том, как она сочетает вещи. Другие девушки ее возраста наряжены, как рождественские елки, а она… Вы только взгляните на Астрид! Волосы зачесаны в хвост, балетки, ни капли украшений, кроме крестика… это бирюза? А наряд! Она похожа на Одри Хепбёрн, которая отправилась на кинопробы, – одобрительно сказала Дейзи, пытаясь отыскать в своей новой сумке «Селин» зубочистку. – Проклятье! Видите, что моя чванливая невестка заставляет меня носить? Она всучила мне эту модную вещь на день рождения, потому что ей стыдно находиться рядом, когда у меня на плече небрендовая сумка, но в этой я ничего не могу найти! Адски глубокая, да еще тьма-тьмущая чертовых карманов!

– Дейзи, перестань чертыхаться, а? Ты же в курсе, что мы тут как бы собрались в присутствии Господа, – проворчала Кэрол.

Как будто услышав команду, хозяйка пиршества Розалинда Фан встала из-за стола и поднялась на сцену. Невысокая пухлая женщина лет шестидесяти, с вьющейся спиральной завивкой, Розалинда выбрала сегодня наряд, который мог быть униформой любой немолодой сингапурской наследницы «старых денег»: блузка в цветочек, без рукава, вероятно купленная на распродажной стойке в универмаге «Джон Литл», узкие брюки из эластичной ткани и ортопедические босоножки с открытым носом. Она улыбнулась с трибуны своим подругам, посетившим мероприятие:

– Милые дамы, спасибо всем, что пришли сегодня вечером пообщаться с Христом. Небольшое предупреждение, пока мы не начали. Сегодня лакса^[20] страшно острая. Я не знаю, как так получилось, но даже Мэри Лау, которая, как все знают, высыпает в каждое блюдо дополнительную горку перца чили, сказала мне, что ей слишком остро. Прежде чем мы продолжим насыщать свои желудки и души, епископ Си Бэйсень откроет нашу программу своим благословением.

Когда епископ начал одну из своих заведомо утомительных молитв, за боковой дверью банкетного зала послышалась странная возня. Казалось, снаружи разгорелся жаркий спор, за которым последовала серия приглушенных ударов. Внезапно дверь распахнулась.

– Я ЖЕ СКАЗАЛА, ВАМ ТУДА НЕЛЬЗЯ! – завопила помощница Розалинды, нарушая тишину.

Кто-то бегал вдоль стены зала, прерывисто вскрикивая, как животное. Дейзи толкнула женщину за соседним столом, которая привстала, чтобы лучше видеть.

– Что там? – с тревогой спросила у нее Дейзи.

– Не знаю… лах… похоже, какая-то сумасшедшая бездомная бродяжка, – последовал ответ.

– Что значит «бездомная»?! В Сингапуре не бывает бездомных! – воскликнула Элинор.

Астрид, сидевшая в дальнем конце рядом со сценой, не понимала, что происходит, пока в зале не появилась растрепанная женщина в заляпанных штанах для йоги и не направилась прямо к ней, таща за собой двух маленьких девочек в школьной форме. Миссис Ли Юнчэн ахнула и крепко прижала сумочку к груди, Астрид же с удивлением поняла, что эти две девочки – Хлои и Дельфина, дочери Чарли У. А невменяемая женщина – бывшая жена Чарли Изабель! В последний раз Астрид видела ее в платье от «Диор» на Венецианском биеннале. Теперь Изабель было не узнать. Что она и дети делают здесь, в Сингапуре?

Прежде чем Астрид успела что-то сказать, Изабель У взяла старшую дочь за плечи и развернула к ней.

– А вот и она! – взвизгнула Изабель, брызжа слюной. – Хочу, чтобы ты увидела ее своими глазами! Ту шлюху, которая раздвигает ноги перед твоим папулей!

Все за столом ахнули, и Розалинда Фан немедленно перекрестилась, словно этот жест мог как-то защитить уши от непристойности. Охранники отеля уже спешили на помощь, но Изабель, пока ее не скрутили, схватила ближайшую миску с лаксой и швырнула в Астрид. Та рефлекторно отпрянула, а миска рикошетом отскочила от края стола, обдав обжигающей острой жижей Фелисити Леонг, миссис Ли Юнчэн и вдовствующую султаншу Перавака.

3
Радио-Сити-Мьюзик-холл, Нью-Йорк

Патти Смит как раз пела свою самую известную песню «Because the Night», когда сотовый телефон Николаса Янга засверкал, словно фейерверк, через ткань кармана джинсов. Ник проигнорировал звонок, но, когда огоньки загорелись после финального выхода, он взглянул на экран и с удивлением обнаружил по одному голосовому сообщению от двоюродной сестры Астрид и лучшего друга Колина Ху и пять текстовых – от матери. Его мать никогда не отправляла эсэмэсок. Ник даже не знал, что она умеет это делать.

Элинор Янг: ники»

Элинор Янг: пожалуйста перевзони мне

Элинор Янг: почему ты не овтенчаешь на звоенки?

Элинор Янг: у бабашки сердечный присту

Элинор Янг: позвоин домой!

Ник сунул телефон под нос своей жене Рейчел и опустился на место.

После эйфории на концерте он почувствовал, что кто-то внезапно выбил из него все веселье. Рейчел быстро прочитала сообщения и с тревогой посмотрела на Ника:

– Ты не думаешь, что стоит перезвонить?

– Да, думаю, – ответил Ник. – Давай сначала выйдем отсюда. Мне нужно глотнуть свежего воздуха.

Они поспешили прочь из концертного зала и пересекли Шестую авеню, чтобы избежать толчеи под знаменитым шатром.

Ник обошел площадь вокруг небоскреба Тайм-Лайф-билдинг, уткнувшись в телефон. Первые несколько секунд на другом конце линии возникла знакомая пауза, обычно сопровождаемая характерной сингапурской мелодией, но сегодня голос матери раздался прежде, чем Ник успел подготовиться к этому.

– НИКИ! Ник, это ты?

– Да, мама, это я. Слышишь меня?

– Ай-я, почему ты так долго не перезванивал? Где ты?

– Я был на концерте, когда ты позвонила.

– Концерт? Вы ходили в Линкольн-центр?

– Нет, это был рок-концерт в Радио-Сити-Мьюзик-холле.

– Какой? Смотрел, как эти девицы из «Рокетс»^[21] дрыгают ногами?

– Нет, мама, рок-концерт, а не шоу «Рокетс».

– РОК-КОНЦЕРТ! Аламак, я надеюсь, ты взял с собой беруши. Я читала, что даже совсем молодые теряют слух, потому что продолжают ходить на эти рок-н-ролльные концерты. Все эти хиппи с длинными волосами глохнут. Так им и надо.

– Громкость была нормальной, мама, там акустика одна из лучших в мире.

– Я только что из больницы. Ахмад везет меня к Кэрол Тай, у нее вечеринка с крабовым чили. Мне пришлось выбираться из больничной палаты, потому что там царит настоящий хаос. Фелисити, как обычно, качает права: она заявила, что мне нельзя к а-ма^[22], мол, к ней и так устроили настоящее паломничество, и врачи были вынуждены ограничить количество посетителей. Так что я просто немного посидела на улице, а потом перекусила в буфете с твоей кузиной Астрид. Я решила посветить там лицом, чтобы никто не посмел сказать, будто я не выполняю свой долг старшей невестки.

– И как там а-ма? – Ник не хотел признаться в этом самому себе, но ему очень хотелось узнать, жива ли бабушка.

– Им удалось стабилизировать ее, так что она в порядке.

Ник посмотрел на Рейчел и одними губами прошептал: «Порядок», а Элинор продолжила рассказывать:

– Ей сделали капельницу с морфием, и а-ма сейчас отдыхает в Королевской палате^[23]. Но жена профессора Уoна сказала, что, похоже, все не очень хорошо.

– Жена профессора Уона – врач? – растерянно спросил Ник.

– Нет, лах! Но она же его жена и слышала из первых уст, что а-ма не протянет долго. Аламак, а чего ты хочешь? У нее хроническая сердечная недостаточность, и ей девяносто шесть лет, тут уже операция не поможет.

Ник насмешливо покачал головой: врачебная тайна явно не занимала первые строчки в списке приоритетов Фрэнсиса Уона.

– Что миссис Уон вообще там делает?

– Разве ты не в курсе? Миссис Уон – племянница первой леди Сингапура! Она провела с собой первую леди, двоюродную бабушку Розмари Цянь и Лилиан Мэй Тань. Весь этаж закрыли для обычных посетителей из-за суперВИП-пациентов, так как там лежат а-ма, миссис Ли Юнчэн и вдовствующая султанша Перавака. Возникла небольшая размолвка из-за того, кого положить в Королевскую палату, поскольку малайский посол настаивал на том, что там нужно разместить султаншу, но затем вмешалась первая леди и сказала главному врачу больницы: «Это даже не обсуждается. Разумеется, Королевская палата предназначена для Шан Суи».

– Подожди минутку, а откуда там взялись миссис Ли и султанша? Что-то я потерял нить.

– Ай-я, ты не слышал, что произошло? У Изабель У случился нервный срыв, она похитила детей из школы, притащила их в Сингапур, ворвалась на христианский банкет Розалинды Фан и запустила в Астрид миской очень острой лаксы, но промахнулась и попала в остальных дам. Слава богу, на Фелисити было одно из ее полиэстеровых платьев в стиле пасар малам^[24], поэтому суп не причинил ей никакого вреда, просто стек, как по тефлону, зато бедная миссис Ли и бедная султанша получили ожоги первой степени.

– Я вообще не понимаю, что случилось. – Ник раздраженно покачал головой, когда Рейчел вопросительно посмотрела на него.

– Я думала, уж ты-то точно знаешь. Изабель У обвинила Астрид в том, что она раздвинула ноги… я имею в виду, закрутила роман с ее мужем Чарли! Орала об этом прямо перед епископом и всеми присутствующими в банкетном зале! Ай-я, какой позор! Теперь весь Сингапур судачит о том, что Астрид – любовница Чарли!

– Она не его любовница, мама. Большего я не могу сказать, – осторожно возразил Ник.

– Ты и твоя двоюродная сестра всегда скрываете от меня секреты! Бедная Астрид в больнице выглядела совершенно потрясенной, однако все еще пыталась разыгрывать гостеприимную хозяйку перед всеми посетителями. Ближе к делу – когда ты приедешь домой?

Ник замолчал на мгновение, прежде чем сказать решительно:

– Я не вернусь.

– Ники, не говори глупостей! Ты должен вернуться домой! Все возвращаются: твой отец уже едет из Сиднея, дядя Альфред прилетает через несколько дней, скоро прибудут тетя Алекс и дядя Малкольм из Гонконга и даже тетя Кэт из Бангкока. А как ты отнесешься к тому, что, возможно, все твои тайские кузены тоже приедут? Можешь в такое поверить? Эти ваши могущественные, царственные двоюродные братья никогда не снисходили до того, чтобы объявиться в Сингапуре, но, говорю тебе… – Элинор замолчала, взглянув на водителя, а потом прикрыла телефон рукой и зашептала довольно громко: – Все они чувствуют, что это конец. И они хотят показаться у постели а-ма, просто чтобы убедиться, что их упомянули в завещании!

Ник закатил глаза:

– Только ты могла сказать что-то подобное! Я уверен, это последнее, что у всех на уме.

Элинор рассмеялась:

– О боже мой, не будь таким наивным. Заверяю тебя, это единственное, что у всех на уме! Все стервятники кружатся как сумасшедшие, так что садись на следующий рейс! Это твой последний шанс помириться с бабушкой… – Она снова понизила голос. – Если ты правильно разыграешь свои карты, то все равно сможешь получить Тайерсаль-парк!

– Я думаю, корабль уплыл. Поверь, мне не будут рады.

Элинор разочарованно вздохнула:

– Ты ошибаешься, Ники. Я знаю, что а-ма не закроет глаза, пока не увидит тебя в последний раз.

Ник закончил разговор и коротко поведал Рейчел о состоянии бабушки, а также об инциденте с Изабель У и горячим супом. Затем он присел на парапет зеркального пруда на площади, внезапно почувствовав себя опустошенным. Рейчел примостилась рядом и молча обняла мужа за плечи.

Она знала, какими сложными были отношения между ним и бабушкой.

Когда-то они были очень близки. Ник был обожаемым внуком, единственным, носившим фамилию Янг, и единственным, кто жил в поместье, но прошло более четырех лет с тех пор, как они в последний раз виделись и разговаривали друг с другом. И все это из-за нее, Рейчел.

Суи устроила засаду во время романтического, как предполагалось, отдыха в Камерон-Хайлендс в Малайзии, приказав Нику разорвать отношения с Рейчел. Но Ник не только отказался – он оскорбил бабушку перед всеми, чего, вероятно, никогда не случалось с этой уважаемой женщиной за всю ее жизнь. За последние годы пропасть только расширилась, поскольку Ник демонстративно женился на Рейчел в Калифорнии, не включив бабушку и большинство многочисленных родственников в число приглашенных на свадьбу.

Эта девочка из неподходящей семьи! Рейчел все еще живо помнила осуждающий тон Суи, и на мгновение легкий холодок пробежал по ее спине. Но здесь, в Нью-Йорке, тень Шан Суи не выглядела такой устрашающей, и в течение двух лет они с Ником наслаждались семейной жизнью вдали от назойливой родни. Рейчел иногда пыталась выяснить, можно ли что-нибудь сделать, чтобы устранить преграды между Ником и его бабушкой, но он упрямо отказывался говорить об этом. Она знала, что Ник не отреагировал бы с такой злостью, если бы не любил бабушку.

Рейчел посмотрела Нику в лицо:

– Как бы ни было больно признать это, но, я думаю, твоя мать права: нужно вернуться домой.

– Нью-Йорк – мой дом, – отрезал Ник.

– Ты же понимаешь, о чем я. Твоя бабушка, судя по всему, в критическом состоянии.

Ник, избегая взгляда Рейчел, смотрел в окна Рокфеллер-центра, которые все еще горели в столь поздний час.

– Слушай, я умираю с голоду. Куда нам пойти на поздний ужин? «Бюветт»? «Блю риббон бэйкери»?

Рейчел поняла, что сейчас давить на мужа бесполезно.

– Давай в «Бюветт». Думаю, кок-о-вен^[25] – то, что нам нужно.

Ник сделал паузу, а потом буркнул:

– Может быть, сегодня вечером нам следует избегать мест, где подают горячий суп!

4
Клиника «Маунт Элизабет», Сингапур

Астрид провела пять часов в отделении интенсивной терапии, то сидя рядом с бабушкой, то распределяя потоки высокопоставленных персон, то успокаивая нервы матери, то разбираясь с рестораторами из «Мин Цзяна», которые устроили фуршет^[26] в зале для ВИП-посетителей. Сейчас ей требовалась передышка и глоток свежего воздуха. Она спустилась на лифте в лобби, вышла к маленькой пальмовой роще, примыкающей к боковому входу у Джалан-Элок^[27], и начала переписываться с Чарли по «Вотсапу».

Астрид Леонг-Тео: Извини, не могла раньше. В отделении интенсивной терапии нельзя пользоваться мобильниками.

Чарльз У: Как там а-ма?

Астрид: Отдыхает, но прогноз не очень хороший.

Чарли: Мне жаль это слышать.

Астрид: С Изабель и детьми все в порядке?

Чарли: Да. Их самолет приземлился пару часов назад, и, к счастью, маме Изабель удалось успокоить ее на время полета. Изабель отправили в Гонконгский санаторий, и ею занимаются врачи. Дети в порядке. Немного потрясены. Хлои, как обычно, уткнулась в телефон, а я лежу рядом с Дельфиной, пока она спит.

Астрид: Ну должна сказать, они были просто ангелами. Пытались сохранять спокойствие, пока все это происходило. Дельфина бросилась к миссис Ли Юнчэн, а Хлои старалась успокоить Изабель, когда ту скрутили.

Чарли: Мне дико жаль, что все так случилось.

Астрид: Да ладно, ты не виноват.

Чарли: Еще как виноват. Я мог бы это предвидеть. Изабель должна была подписать соглашение о разводе на этой неделе, и мои адвокаты давили на нее. Вот почему произошел срыв. И моя служба безопасности полностью облажалась.

Астрид: Разве это не школа облажалась? Позволить Изабель войти и вывести девочек из класса в середине школьного дня?

Чарли: Она, по-видимому, разыграла спектакль, достойный «Оскара». Судя по тому, как хреново она выглядела, действительно можно было подумать, будто у нас дома произошло нечто из ряда вон выходящее. Вот что бывает, когда жертвуешь школе слишком много денег, – тебе не станут задавать вопросы.

Астрид: Я не думаю, что кто-то мог предугадать подобный поворот!

Чарли: Ну, моя служба безопасности должна была предусмотреть все варианты. Полный провал. Эти придурки даже не заметили, как выходят Изабель и дети, поскольку у них под наблюдением был только главный вход. Иззи в свое время тоже ходила в эту школу, поэтому знала все секретные ходы, чтобы ускользнуть.

Астрид: О боже, я и не подумала об этом!

Чарли: Она вывела девчонок через дверь прачечной, а потом они спустились в метро и поехали прямо в аэропорт. Кстати, мы обнаружили, как она прознала, где тебя найти. Розалинда Фан отметила тебя в «Фейсбуке» на фотографии с аналогичного прошлогоднего мероприятия.

Астрид: Правда? Я вообще не бываю на «Фейсбуке». Заглядываю туда раз в год.

Чарли: Мама Изабель в друзьях у Розалинды на ФБ. Она отправила ей сообщение три дня назад, спросила, будешь ли ты на этом мероприятии, и Розалинда написала «да» и даже уточнила, что посадит тебя за стол для почетных гостей.

Астрид: Так вот откуда она поняла, как найти меня в этой толпе! Я была потрясена, когда она подскочила ко мне и начала орать.

Чарли: Полагаю, секрет перестал быть секретом. Теперь все о нас наверняка судачат.

Астрид: Понятия не имею. Наверное.

Чарли: Как отреагировала твоя маман? Пришла в бешенство, когда узнала про нас?

Астрид: Пока ничего не сказала. Не уверена, что она вообще сложила два плюс два. Когда все случилось, она была слишком занята, прикладывая салфетки к ожогам миссис Ли и султанши. И посреди всей этой суматохи к нам кинулась Араминта Ли с криком: «Вы слышали? У вашей бабушки сердечный приступ».

Чарли: Да, адский денек.

Астрид: Ерунда по сравнению с тем, что пришлось пережить твоим дочкам. Мне жаль, что им довелось видеть мать в таком состоянии…

Чарли: Ну, они и прежде много чего видели. Просто до такого раньше не доходило…

Астрид: Мне хотелось обнять их. Хотелось вытащить их оттуда и самой полететь к тебе, но там царил такой хаос!

Чарли: Тебе самой нужны объятия.

Астрид: Мм… было бы мило.

Чарли: Я не знаю, как ты терпишь меня и все то дерьмо, которое происходит.

Астрид: Могу сказать то же самое о тебе.

Чарли: Ну, у вас там не такой дурдом, как у меня.

Астрид: Просто подожди немного. Бабушка плоха, и неизвестно, чем все это обернется. Ожидаю вторжения родни на этой неделе, ничего хорошего не предвидится.

Чарли: Типа как в «Американской семейке»?

Астрид: Скорее уж как в «Игре престолов». Красная свадьба!^[28]

Чарли: Ох! Кстати, о свадьбах – кто-то в курсе наших планов?

Астрид: Пока нет. Но я думаю, это отличная возможность начать готовить родных… чтобы самые близкие узнали, что я развожусь с Майклом и в моей жизни появился новый мужчина…

Чарли: А у тебя новый мужчина?

Астрид: Ага, его зовут Джон Сноу.

Чарли: Жаль тебя расстраивать, но Джон Сноу мертв^[29].

Астрид: Нет! Вот увидишь! ☺

Чарли: Серьезно. Я буду рядом, если хочешь. Приехать?

Астрид: Нет, все нормально. Ты нужен Хлои и Дельфине.

Чарли: Ты нужна мне. Я в любой момент могу отправить за тобой самолет.

Астрид: Давай посмотрим, что будет дальше у меня дома, а потом сможем строить планы…

Чарли: Буду считать минуты…

Астрид: Я тоже. Целую!