Я осознала, что крепко держала его, рукой надавив на горло. Я отдернула руки, чувствуя, как от смущения горят щеки. Да что со мной такое сегодня, что моя первая реакция на все – это схватить, покалечить и убить?

Истребительница, прошипел мой разум.

– Ну спасибо, Артемида, – прошептал Риз.

– Ага, только это была Нина, – в голосе сестры слышалась досада.

– Прости, – я наощупь дотянулась до плеча Риза и сжала. – Я правда не хотела.

Я никогда ни с кем не дралась, никогда не нападала и…

Мимолетное воспоминание. Кладбище. Кол.

Но мне никогда не удавалось отчётливо вспомнить. Это так непохоже на ту, какой я стала. Может быть, память обманывает. Конечно же, это у Артемиды был кол, не у меня. Надо спросить у неё. Это внезапно показалось важным. Но мы редко говорим о нашем детстве, прямо посреди которого горел страшный пожар. Ни одна из нас не хочет об этом вспоминать.

Артемида притянула меня к себе. Риз встал по другую сторону от меня. Они прижали лица к стене. В камне были просверлены крошечные отверстия, из которых сочился свет. Настолько миниатюрные, что заметить их можно было, только если прижать глаз к одному из них. Что я и сделала.

Зал Совета. Наш наблюдательный пункт был расположен так, что нам были видны только спины членов Совета. Стоило мне взглянуть на них, как я поняла, чему – вернее, кому – посвящено собрание. Я горячо надеялась, что не все адские врата запечатаны, потому что больше всего я хотела провалиться в одни из них. Любое демоническое измерение лучше, чем реальность. Потому что перед членами Совета стояла Ева Сильвера.

И ее сын Лео.

Когда я впервые познакомилась с Лео Сильвера, я чуть не умерла. Нам нельзя было находиться на улице. Нам с Артемидой только что исполнилось двенадцать. Это был наш последний вечер вместе – Артемиды, Риза, Джейд и мой. На следующий день Риз должен был переехать в общее крыло и начать углубленные занятия для подготовки высших эшелонов. Я грустила и завидовала… и предвкушала. Ведь теперь Артемида должна была стать только моей. Мне не придется конкурировать за ее внимание с книгами и тренировками. Она бы продолжила работать, потому что ей нашли место, но это не то же самое, что полноценная подготовка Наблюдателей. Она должна была отойти на задний план. Как и я. Как Джейд, которая провалила испытание. Этому никто не удивился, но вот когда провалилась Артемида… никто не знал, как себя вести. И я меньше всех. Артемида никогда ничего не проваливала. Почему-то только Риза допустили до роли полноправного Наблюдателя, который в конечном итоге должен был войти в Совет. Что-то не складывалось. Да, Риз умен, но и Артемида умна. И она превосходила его в магии и боевых навыках всех направлений. Как же она провалилась?

– Хватит тормозить, – сказала Джейд. Она шла быстрым шагом, но я не спешила ее догонять. В конце концов, мы все вместе шли за мороженым.

Риз держался сзади вместе с нами, молчаливый и рассеянный. С момента прохождения испытания он старался не встречаться с нами взглядом. Я полагала, что он чувствует себя неловко, раз он прошел, а Артемида нет. На Артемиду испытание повлияло еще сильнее. Когда она вернулась, она выглядела… напуганной.

– Я не хочу быть Наблюдателем, – сказала она.

Но раньше она всегда хотела быть Наблюдателем. У меня в голове не укладывалось, что она не станет членом Совета в далеком будущем. В моих мыслях она уже им стала.

Когда я попыталась обсудить с ней испытание, она отказалась. Последние четыре года она всегда приходила мне на помощь, но теперь я не знала, как оказать ей такую же поддержку, поэтому я сделала вид, будто ничего не изменилось. Она мне подыграла. Так было легче для нас обеих.

Я ненавидела себя за это, но втайне отчасти радовалась ее провалу. Мама никогда не позволяла мне тренироваться, поэтому я никогда не стала бы полноправным Наблюдателем. И я ревновала – ведь Артемида снова была избранной. А теперь нет. Я не говорила с ней об этом, не только потому, что не знала, как все исправить, но и потому, что не хотела, чтобы все исправилось. Мы окажемся на отшибе вместе. Вместе будем работать помощниками Наблюдателей. И ее не отнимут у меня ни оперативная работа, как это случилось с отцом, ни Совет, как это случилось с матерью.

Уличный воздух пах свободой. В общих спальнях пахло горелой пылью из-за древней системы отопления. От этого в носу и легких постоянно щекотало, и мне снились дурные сны. Как и от всего, что пахло дымом. К общежитию примыкало здание, где жили члены Совета. Некогда это был собор, и очень красивый – шпили, устремленные в небо, как предупреждение для ночных созданий.

Еще одним плюсом было то, что вампиры туда никогда бы не сунулись. Другое дело – темные, буйные заросли, через которые мы пробирались к ближайшей улице.

Нам не стоило удивляться, когда из-за дерева к нам шагнул вампир. Конечно же, это был вампир. Конечно же, он следил за владениями Наблюдателей, поджидая одинокого путника или легкую добычу. Нас было трое, но мы совершенно точно были легкой добычей.

По крайней мере я.

– Ложись! – Артемида толкнула меня на землю, стоило вампиру броситься в атаку. Она отскочила в сторону, отманивая его. Я знала, что должна побежать за помощью, но не могла пошевелиться. Страх и паника парализовали меня. Вампир убил моего отца. Другой вампир напал на нас на его похоронах. Неужели мы выжили только для того, чтобы нас сегодня убил третий?

– Джейд! – заорал Риз. Послышался звук удара, а затем кто-то рухнул рядом со мной. Риз. Он был без сознания.

– Нет! – Артемида прыгнула вампиру на спину. Он начал кружить, пытаясь ее сбросить. И он смеялся. Ему было весело.

Убедившись, что Риз еще дышит, я просунула руку во внутренний карман куртки. Мои дрожащие пальцы едва не выронили пузырек со святой водой, но мне удалось его откупорить.

Тем временем вампир схватил Артемиду и отодрал ее от спины.

– Хочешь защитить ее? – Он подтащил ее ко мне, обхватив рукой за шею. – Эту дохлячку? Я бы задержался с ней. Ты могла бы спастись. А теперь ты увидишь, как она умрет, а потом умрешь следом.

Артемида ответила, но ее сдавленный голос обращался ко мне, не к вампиру.

– Я больше не брошу тебя.

Вампир приблизился. Глаза Артемиды наполнились слезами – и страхом. Но они не были отражением моих. Потому что в них читалась еще и ярость, пугавшая меня больше, чем монстр, который схватил ее. Вампир улыбнулся. Он держал Артемиду надо мной, так близко, что я слышала каждый напряженный вздох.

Я метнула святую воду. Вампир едва вздрогнул.

– Хочу, чтобы ты была достаточно близко и слышала, как жизнь покидает ее тело, – сказал он Артемиде. Она закрыла глаза. Она не хотела смотреть, как я умираю. От этого я почувствовала себя еще более одинокой.

На секунду на лице вампира вспыхнуло удивление, а затем он исчез в облаке пыли. Я лежала на земле, кашляя и давясь этой пылью. Артемида поползла ко мне, но я не отрывала глаз от нашего спасителя.

Он был старше нас, но все же довольно юный. Подросток. Темные волосы вились до плеч, темные брови, полные губы. Он был прекрасен. И спас меня. Он протянул мне руку, его длинные пальцы были мягкими и прохладными. Мы не умрем. Только благодаря этому юноше.

– Я Лео Сильвера, – сказал он, будто мы познакомились в кафе. – Я буду помогать Ризу проходить обучение.

– Я Афина, – с трудом произнесла я, легкая астма дала о себе знать. Не знаю, почему я представилась таким образом. Никто никогда не использует мое настоящее имя. Но мне хотелось казаться старше и увереннее, чем я себя ощущала. Что было затруднительно, учитывая, что мне было трудно дышать.

– Все зовут ее Ниной, – подала голос Артемида, которая ощупывала голову Риза. Этим должна была заниматься я, но я была слишком озабочена собственным дыханием. Прибежала Джейд. Она вернулась то ли слишком поздно, то ли как раз вовремя.

Лео не обратил никакого внимания на Артемиду, сосредоточившись на мне.

– Просто дыши. Вдох-выдох, вдох-выдох. Все будет хорошо.

– Обещаешь? – прошептала я.

– Обещаю, Афина.

Его улыбка была нежнее и темнее, чем окружавшая нас ночь. В эту улыбку хотелось завернуться, и я мечтала, чтобы то чувство, которое она во мне пробудила, осталось со мной навсегда.

– Итак, куда же мы собирались?

– За мороженым.

– Великолепно. Обожаю мороженое.

Пока Лео вел нас за собой, ночь не таила опасностей. Он купил мне двойную порцию мятного мороженого с шоколадной крошкой, и не прошло и часа, как мы все смеялись над историей про демона хаоса, который завел собственную химчистку, чтобы чистить одежду от собственной слизи. Мы и думать забыли, что находились на волосок от смерти.

Когда моя мама об этом узнала, на следующие полгода мне запретили покидать общую спальню, но я не возражала. Каждый раз, когда в моих кошмарах передо мной возникал вампир, позади него появлялся Лео и спасал меня.

Учитывая, как все началось, что удивительного в том, что я мучительно влюбилась в него? И разве удивительно, что все закончилось катастрофой?

Глава 5

– РАЗУМЕЕТСЯ, МЫ ИСКАЛИ ВАС, – сказала Ева Сильвера. – Но замок исчез с того места, где он находился веками. Мы решили, что он был уничтожен, как и все остальное. Представьте только, как мы были поражены, когда Хелен отыскала нас в Коста-Рике! Мы считали, что мы единственные выжили.

Странно было слышать, как мою маму запросто называют по имени – Хелен. Словно она была настоящим человеком.

Я и думать забыла, как выглядит Ева Сильвера. Наши пути редко пересекались. Я обращала на нее внимание только потому, что она была матерью предмета моего обожания. Она была высокой и держалась очень уверенно. Ни малейшего смущения. Она надела красный пиджак с прямыми черными брюками, ее каблуки поражали агрессивной элегантностью. В сочетании с красной помадой и черными волосами она выглядела воплощением всего, к чему я когда-либо стремилась (и, скорее всего, никогда не достигну). Ее голос звучал так, будто она вот-вот рассмеется. Он смягчал ее образ, делал ее более человечной.

Я не помнила этих деталей. В моих воспоминаниях она была просто… высокой.

А Лео, к моему сожалению, выглядел совершенно таким же, каким я его помнила. Волосы волнами спадали на плечи. Черные дуги бровей очерчивали огромные темные глаза. Я провела бессчетное количество часов, созерцая эти глаза. Представляя, что они устремятся ко мне. Как они расширятся, когда он осознает, что мы созданы друг для друга.

Я не единожды думала о его губах – на самом деле я никогда не переставала о них думать. Они воспевались в одном из стихотворений, которые вслух зачитала Гонора.

Меня твои губы
Сводят с ума.
Они обещают мне
Ночи без сна.

Воспетыми мной губами он теперь отвечал на вопросы о Коста-Рике. Я была возмущена тем, что Совет тянет время. Разве они не собирались обсуждать адскую гончую? И меня? Даже когда я совершаю что-то невероятное, полноправные Наблюдатели все равно получают преимущество. Ничего нового.

Впрочем, Лео изменился. В конце концов, прошло несколько лет. Он стал выше. И хотя он всегда был стройным, на смену юношеской худобе пришли мускулы, а черты лица стали еще выразительнее. Одним словом, он был прекраснее, чем когда бы то ни было.

Что за немыслимый придурок.

Он открыл свой дурацкий рот и ответил своим дурацким голосом на следующий вопрос: как он проводил время в Южной Америке.

– Да, сэр. Я продолжил обучение. Конечно, нам приходилось быть изобретательными, ведь у нас не было тех средств, которыми располагает Совет. Мой исследовательский проект был скорее практического характера, нежели научного. Я изучал повадки паразитического демона в Венесуэле и разработал магическую инъекцию, которая лишила его возможности питаться людьми, так как он умер.

– Чем вы здесь занимались? – спросила Ева Сильвера. Она вела себя так мило, что мне было неловко злиться на нее. Но мне хотелось, чтобы они уехали. Я не думала, что они надолго задержатся здесь. Лео, скорее всего, отправится по следам Гоноры – охотиться на демонов, держа ухо востро на случай, если грядет что-то важное. В конце концов, что такое Наблюдатель без…

– Истребительниц? – спросила Ева, закончив мою мысль. – Вы хотите сказать, что здесь нет ни одной из новых Истребительниц? Чем же вы занимались все это время?

– Нам нужно было позаботиться о детях, – пророкотал Брэдфорд Смайт. Его голос такой низкий, что кажется, будто он ворчит, даже когда он в приподнятом настроении – и это явно не тот случай.

– Да, но в детях у нас недостатка никогда не было. Мы все, что осталось от Наблюдателей. Наш долг – это наше дело, а наше дело невозможно без Истребительницы.

Слово взяла мама. В детстве я не замечала ее британский акцент, но теперь ее речь была отрывистой, слова – чеканными. Гласные звучали совершенно отчетливо. Даже голос ее изменился с тех пор, как мы присоединились к Наблюдателям.

– Нашим приоритетом была безопасность. Мы не могли рисковать и раскрыть наше местонахождение после нападения. Появилось столько Истребительниц, что невозможно было провести тщательный отбор. А затем мир снова изменился после уничтожения магии.

– Но ты же искала Истребительниц, – сказала Ева. – Там мы и встретились, рядом с деревней этой бедной девочки. Мы все опоздали.

Мама ответила, тщательно подбирая слова, словно по принципу «чем бессмысленнее, тем лучше»:

– Я проводила полевые наблюдения, связанные с Истребительницами, параллельно с подтверждением запечатывания всех точек доступа к демоническим измерениям.

Артемида возле меня дернулась. Мы обе знали, как мама умеет дать уклончивый ответ, чтобы избежать прямой лжи. Зачем она сказала нам, что осматривает адские врата, если на самом деле она разыскивала Истребительниц?

– У тебя осталась магия, Ева? – дрожащим голосом спросила Руфь Забуто.

Ева слегка покачала головой, словно извиняясь.

– С тех пор как Баффи уничтожила Семя Чудес, мы не нашли ни единого следа магии. Все наши порталы закрылись. Мы тоже перемещались от места к месту и проверяли их, чтобы ничего не упустить.

– Удивительно, как это мы не встретились раньше, – и снова мать так тщательно подобрала слова, что я заподозрила, что за ними что-то скрывалось.

Ванда Уиндэм-Прайс откашлялась.

– Перепроверить лишний раз не помешает. Отличная работа.

Прозвучало так, будто Сильверы действовали по ее приказу. Ей всегда удается строить фразы так, что кажется, что все и всегда работают на нее.

– Надеюсь, в скором времени мы получим от вас письменный отчет.

Меня все еще бесило, что эта тема оказалась важнее, чем сегодняшнее нападение адской гончей, но по всему миру разбросаны сотни стационарных порталов. Мама осмотрела только Великобританию и Америку – Северную, Центральную и Южную. Столько еще предстоит сделать. Цель. Цель, благодаря которой Сильверы уедут, и мне не придется смотреть в глаза Лео.

Ведь его глаза – два бездонных колодца, такие темные и глубокие, что, когда я смотрю в них, я забываю дышать. О, как же я ненавижу его. И ту злосчастную тринадцатилетнюю версию себя.

– Сопоставив информацию от Хелен с нашей, мы можем официально признать все адские врата и демонические порталы неактивными. Теперь, когда мы воссоединились, пора двигаться дальше. Снова стать Наблюдателями, – сказала Ева, и мои мечты об их скором отъезде разбились вдребезги. – Пришло время найти Истребительницу.

– Она у нас уже есть, – Руфь Забуто небрежно взмахнула рукой.

Брэдфорд Смайт непроизвольно закашлялся.

Первой заговорила мать, ее голос больше не звучал бесстрастно:

– У нас ее нет.

Ванда Уиндэм-Прайс бросилась в атаку. Она всегда ненавидела нашу мать. Когда- то Уиндэм-Прайсы были самой уважаемой семьей Наблюдателей, но затем их золотой мальчик, Уэсли Уиндэм-Прайс, – эта семейка помешана на созвучиях и на чувстве собственного превосходства, – потерпел столь сокрушительную неудачу, что его выгнали из Совета. Ванда так никогда и не оправилась от негодования из-за того, что мой отец в качестве Наблюдателя пользуется уважением, тогда как единственный из Уиндэм-Прайсов, кто когда-либо работал напрямую с Истребительницей, в конце концов стал частным сыщиком в Лос-Анджелесе – работая на вампира.

Вот почему Ванда наслаждалась, чувствуя, что задела мою мать за живое.

– Да! У нас есть причины подозревать, что наша Нина – Истребительница.

Лео вздрогнул. Он посмотрел на мать, но она не обратила на него внимания. Он явно был огорчен этой новостью, но я едва успела это заметить, потому что Риз, охнув, повернулся ко мне. Я не знала, что ему ответить, поэтому промолчала, продолжая следить за происходящим в комнате.

– Представьте, – сказала Ванда, – каково ее матери: она даже не подозревала, что Нина может быть потенциальной Истребительницей. Изменение должно было случиться не менее двух месяцев назад. Как странно, что ты не заметила ничего существенного, Хелен.

Моя мать не поддалась на провокацию. Но ее неподвижность – такой же знак, как если бы она заламывала руки. Она в гневе. Небольшая, злая часть меня ликует. Она не захотела обсуждать это с нами, но она не может играть в молчанку с Советом.

– Чушь. Наши провидцы заметили бы Нину. И она всего лишь убила адскую гончую. Каждый член нашего сообщества должен уметь делать такое. Это ничего не значит.

Ее пренебрежительный тон снова пробуждает во мне протест. Она отлично знает, что меня никогда не обучали. Она запретила мне. И она знает, как я отношусь к насилию. То, как именно я убила адскую гончую, заслуживает внимания. Словно что-то, крепко спавшее во мне, пробудилось, как только появился повод. Что-то ужасное, могущественное и пугающее. Что-то, что я не могла контролировать.

Брэдфорд Смайт повернул голову, так что я могла разглядеть его профиль. Плотно сжатые губы исчезли под усами. Он вздохнул.

– Прости, Хелен.

– Не смей, – сказала она. Я вздрогнула от ее тона, но Брэдфорд не обратил никакого внимания.

– Слишком поздно, – он помедлил. Мое сердце билось так сильно, что удивительно, как это не услышали за стеной. Затем он потянул себя за ус и продолжил. – Мы всегда знали, что Нина – потенциальная Истребительница.

Риз охнул еще громче. Артемида выругалась. Но стены толстые, а члены Совета сами были заняты тем, что на разные лады выражали удивление. Я отшатнулась, и картинка исчезла. Это не могло быть правдой. Просто не могло.

Они бы мне сказали. Молчать не имело смысла. Я Наблюдатель! Разве они согласились бы вырастить потенциальную Истребительницу в своем кругу?

А моя мать так старалась не дать мне пройти обучение. Она утверждала, что я не подхожу. Не давала мне получить даже базовые навыки борьбы для Наблюдателей и подталкивала меня к врачеванию. А Артемида проходила боевую подготовку.

Брэдфорд Смайт снова заговорил, и я постаралась сосредоточиться на его словах, не обращая внимания на отчаянное сердцебиение и разбегающиеся мысли.

– Это было одной из причин, почему дети находились здесь, когда на наш главный штаб напали. Ходили слухи, что над потенциальными Истребительницами нависла угроза, так что Хелен взяла младших учеников с собой, чтобы до Нины не добрались.

То есть мы не просто так оказались вдалеке во время нападения. Они защищали меня. Но к чему такие предосторожности, если они вовсе не собирались обучать меня или вообще когда-либо открыть мне правду?

– После того как магия была уничтожена и линия Истребительниц пресеклась, – продолжил Брэдфорд, – мы решили, что ее потенциал не раскрылся и она никогда не станет Истребительницей. Получается, мы ошиблись.

Артемида и Риз застыли. В темноте я чувствовала, как они не сводят с меня глаз, не обращая внимания на комнату. Подозревать, что я Истребительница, – совсем не то, что знать наверняка. А уж узнать, что это совсем не новость, просто ее нарочно скрывали от меня, – и заодно от большинства членов Совета? Это не просто шок. Это предательство.

– Ты забыла предупредить Совет, что твоя собственная дочь – потенциальная Истребительница? – Ванда Уиндэм-Прайс не столько злилась, сколько торжествовала. – Это заслуживает общего порицания и пересмотра твоего членства в Совете. И твоего тоже, Брэдфорд, раз ты участвовал в сокрытии правды.

– Какого еще Совета? – фыркнула Руфь Забуто. – Мы что, выгоним Хелен? Разжалуем Брэдфорда? За что? Довольно уже той глупости, что мы не позволили нашей дорогой Артемиде стать полноправным Наблюдателем. Нас осталось так мало, что испытание уже не играет никакой роли. А ты, Ванда, можешь убираться на все четыре стороны со своими правилами. – Она принялась за вязание, качая головой.

Ванда Уиндэм-Прайс разъярилась.

– Я не потерплю, чтобы это вопиющее нарушение наших стандартов осталось без последствий. Без наших правил мы ничто. Они все еще что-то значат.

– Девочка жива благодаря этой предосторожности, – Брэдфорд Смайт говорил тихо, но твердо. – Я полагаю, что одно это оправдывает поступки Хелен. Я на ее стороне – и сейчас, и тогда.

– И это означает, что у нас есть Истребительница. – глаза Евы сияли. Она приложила руку ко рту, и я была готова поклясться, что на глазах ее выступили слезы. – Прямо здесь. Одна из нас.

Моя мать поднялась, отодвинув стул назад.

– Она не наша. Она моя. Снаружи есть тысяча других девчонок. Если вам нужна Истребительница – идите и найдите настоящую.

И с этими словами она покинула комнату.

Я почувствовала мягкое прикосновение к плечу. Мне хотелось сбросить руку. Притвориться, что слова моей матери – и все эти откровения – ничего не значат.

Но если слезы в глазах Евы мне только почудились, то в моих они стояли совершенно точно.

– Нина, – сказала Артемида.

– Ты должна… – начал Риз, но я не стала его слушать.

– Я не могу сейчас это обсуждать. – Физически. Я не понимала, как я должна себя чувствовать, не говоря уж о том, чтобы облечь эти эмоции в слова. Я была напугана, растеряна, в гневе. Вся моя жизнь оказалась ложью.

– Мне нужно побыть одной.

Спотыкаясь в темноте, я была почти уверена, что заблудилась и умру среди этих стен, но в конце концов я наткнулась на тупик и заметила свет, пробивавшийся из прохода.

Вернувшись в свою комнату, я бросилась на кровать и, глотая слезы, уставилась на металлический вентилятор под потолком. Это самая дорогая покупка, которую нам позволила мать. Мы с Артемидой наточили его лопасти. Мы внесли и другие изменения в комнату. Повсюду стоят снежные шары, наполненные святой водой, кислотой и горючей жидкостью. Ножки стола, заостренные как колья, легко снимаются. Каждую комнату, где мы с Артемидой обитали, мы методично превращали в оружейную. Чтобы я могла чувствовать себя в безопасности. Чтобы у нас было оружие, даже если я не умела им пользоваться.

Но что, если теперь я сама – оружие?

Изменилась не только вся моя жизнь, но и все мое прошлое. Все по-другому. Мама знала – всегда знала. И все равно выбрала Артемиду. Она все равно отправила Артемиду на обучение, чтобы она стала лучшей из нас двоих. Думала ли она – надеялась ли? – что провидцы ошиблись, что Истребительницей должна была стать Артемида, а не я? Или она знала, что это я, и ненавидела меня за это?

На тумбочке пропищал мой телефон. Вытерев глаза, я увидела на экране несколько отчаянных сообщений от Киллиана. Обычно он пишет мне только тогда, когда ему нужно что-то передать Ризу или он собирается доставить припасы.

Но эти сообщения были адресованы мне.