Мастодония

Разлив виски по стаканам, мы расселись вокруг стола.

– Эйза, что ты задумал? – осведомился Бен.

– Для начала, – сказал я, – надо признаться, что на днях я тебя обманул. Вернее, сказал полуправду и утаил самое важное.

– То есть никакого корабля нет?

– Еще как есть.

– В таком случае о какой полуправде речь?

– Космический корабль – лишь незначительная деталь. Что гораздо важнее, мы нашли способ путешествовать во времени. В прошлое, а то и в будущее. Про будущее мы не спросили. Так разволновались, что забыли спросить.

– Спросить? У кого? – У Бена даже челюсть отвисла, словно его треснули чем-то тяжелым по макушке.

– Думаю, лучше начать с самого начала, – сказала Райла, – и рассказать, как все было. Спрашивать и отвечать – пустое дело.

Бен одним глотком осушил стакан и потянулся к бутылке.

– Ага. Давайте рассказывайте.

Похоже, он нам не верил.

– Лучше ты расскажи, – попросил я Райлу. – Мне есть чем заняться. И без того уже отстал. – И я кивнул на стакан Бена.

Райла заговорила выверенными скупыми фразами, без лишних слов изложила всю историю, начиная с покупки фермы и заканчивая сегодняшним днем. Не забыла и о поездке в Вашингтон и Нью-Йорк.

Бен был нем как рыба, сидел с остекленевшими глазами и слушал затаив дыхание. Даже несколько минут после того, как Райла закончила, он все еще молчал. Наконец поерзал и признался:

– Одного не пойму. По-вашему, Хирам умеет говорить с этим Чеширом. То есть он и с Бубликом умеет говорить? На самом деле?

– Этого мы не знаем, – ответила Райла.

– Осмыслить вашу историю весьма непросто, – покачал головой Бен. – Нельзя же взять и вернуться в прошлое. Это невозможно.

– Все так говорят, – сказала Райла, – и поэтому без доказательств не обойтись. Надо отправиться в прошлое, которого никто не видел, и снять там документальный фильм. Об одном вы еще не знаете, Бен: мы с Эйзой планируем вернуться во времена динозавров и хотим, чтобы вы отправились с нами.

– Я? Хотите, чтобы я отправился с вами в прошлое? К динозаврам?

Я встал и пошел в гостиную, где мы хранили покупки Райлы, а вернувшись, положил на стол одно из двух ружей:

– Знаешь, что это за штука?

Бен взял его, поднял повыше, прикинул вес. Развернулся, навел ружье на кухонное окно, переломил стволы и заглянул в них с казенной части.

– Слонобой. Двустволка. Слышал о таких, но ни разу не видел. Ты глянь, какой калибр! Слона с ног собьет. – Он вопросительно покосился на меня. – А динозавра? Причем крупного?

– Это никому не известно, – сказал я. – Думаю, меткий выстрел его остановит, а вот собьет ли с ног – не знаю. У нас два таких ружья. Одно будет у меня, когда мы отправимся в страну динозавров; Райла будет снимать кино, и мы надеемся, что второе возьмешь ты. Непонятно, чего там ожидать, но при любом раскладе два ружья лучше, чем одно.

– Динозавры! – охнул Бен. – Вы предлагаете мне пойти с вами? С этим ружьем?

– Не совсем так, – поправила его Райла. – Мы не предлагаем. Мы умоляем вас пойти с нами.

– Умолять не обязательно, – сказал Бен. – Я всегда хотел съездить в Африку, а динозавры в сто раз лучше. Так что попробуйте меня остановить.

– Там может быть опасно. Или нет. Эйза правильно сказал: это никому не известно.

– Но вы пойдете?

– Должен же кто-то кино снимать, – самодовольно ответила Райла.

– Кино! – возопил Бен. – Господи, за такую пленку киношники поубивают друг друга! Миллион баксов, пять миллионов, только цену назовите!

– Этим займемся позже, – сказала Райла. – Может, киношники захотят сделать собственные съемки. Профессиональные.

– И вы продадите им права, – предположил Бен. – Задорого.

– Это уж точно, – кивнула Райла.

– А я-то перевозбудился из-за вшивого мотельчика… – не унимался Бен. – Однако в таком предприятии без капитала не обойтись. Можно вложиться? Хотя бы по мелочи? О серьезном пакете акций, понятно, речь не идет…

– Обсудим это позже, – отрезала Райла. – Для начала надо снять кино про динозавров. Без доказательств нет перспектив и ставки обнуляются.

– Далеко вы собрались?

– По меньшей мере на семьдесят миллионов лет назад, – ответил я. – А то и дальше. Надо как следует оценить возможности проекта.

– Спасибо, что согласились пойти с нами, – добавила Райла. – Там не обойтись без хорошего стрелка, бывалого охотника, знающего, чего остерегаться.

– Ты уже опробовал его в деле? – кивнул на ружье Бен.

Я отрицательно помотал головой.

– К ним особый подход нужен, – продолжил он. – Такое ружье запросто башку оторвет. У него страшная отдача. Перед выходом надо потренироваться.

– Здесь негде, – сказал я. – Слишком много людей вокруг. Рисковать нельзя: выстрелы будут слишком громкими, и начнутся лишние вопросы. Это недопустимо. Какое-то время надо держать наши дела в секрете.

– Патроны есть?

– Пара десятков. Должно хватить.

– Думаешь, такой выстрел остановит динозавра?

– Смотря какого он размера. Некоторых громадин разве что пушка остановит, но, если держаться от них подальше, проблем не будет. Опасность представляют только хищники.

Бен снова заглянул в стволы:

– Состояние неплохое. Какой-то налет… Наверное, пыль. Ржавчины нет. Надо бы пройтись внутри промасленной бархоткой. Для начала разобрать и смазать. Негоже, если в критический момент ружье даст осечку. – Он похлопал ладонью по стволам. – Сталь хорошая. Такого ружья я в руках еще не держал. Наверное, кучу денег за него отвалили?

– Купила у компании, организующей сафари, – сказала Райла. – Мне сделали скидку. Эти люди намерены сотрудничать с нами, но только если докажем, что оно того стоит.

– Главное, помнить, – добавил я, – что мы отправляемся не на охоту. Наша задача – не добыть динозавра, а снять убедительный фильм для «Сафари» и юриста Райлы, так что мы с тобой, Бен, не палим во все, что движется, а прикрываем Райлу на случай неприятностей. Понятно?

– О да, понятно, – подтвердил Бен. – Ну а позже…

– Как только покончим с подготовкой, – пообещал я, – устроим тебе охотничью вылазку.

– Что ж, это вполне справедливо, – кивнул он. – Как прибудем на место, надо опробовать ружья. Посмотреть, как они стреляют, как с ними обращаться. Узнать, чего вообще ожидать от такой штуковины, прежде чем появится серьезный повод открыть огонь.

– Так и сделаем, – согласилась Райла. – Но здесь стрелять нельзя.

Бен вернул ружье на стол.

– Когда выступаем?

– В самом скором времени, – ответила Райла. – Через день-другой.

– Это лишь первый этап, – сказал Бен. – Самое начало. Вам много чего понадобится. Когда заговорят о путешествиях во времени, сюда хлынет публика, поэтому вам нужна какая-никакая охрана. Нельзя же, чтобы люди заполонили весь участок: не ровен час, попадут во временны́е колодцы, или как вы их там называете. Так что не забывайте о безопасности.

– Мы хотим обнести участок оградой, – кивнула Райла. – Чем выше, тем лучше. С ночным освещением и круглосуточным патрулированием.

– Все сорок акров? – присвистнул Бен. – Такая ограда – недешевое удовольствие.

– Еще понадобится административный корпус, – продолжила Райла, – и служебный персонал. Хотя бы несколько человек.

– Знаете что? Давайте я открою вам банковский кредит, – предложил Бен. – Для начала пятьдесят тысяч, а при необходимости поднимем планку. Распоряжайтесь этими деньгами, как сочтете нужным, выписывайте чеки, а мы все обналичим.

– Это чертовски щедрое предложение, – заметил я. – Куда подевался прежний Бен, банкир с каменным сердцем?

– Он перед тобой, – объяснил Бен. – Кредит вам будет, только если путешествие пройдет успешно. Ясное дело, мне надо знать, что у вас за душой.

– То есть у тебя остались сомнения?

– Сомнения? Не сказал бы. Когда мы расстанемся, я вернусь в машину и, конечно, задумаюсь, во что ввязался. Всю ночь буду убеждать себя, что зря я, дурак, вам поверил, что путешествовать во времени невозможно, но сейчас сижу у вас на кухне, потягиваю ваш виски, слушаю вас и ни в чем не сомневаюсь. Более того, у меня уже руки чешутся. Эйза, будь на твоем месте кто-то другой, я не поверил бы ни единому слову. Вспомни детство. Да, меня приняли в вашу компанию, но я оставался сыном банкира, и многим это не нравилось. Парни думали, что мои родители богаче других, хотя это было не так, но поди объясни… Подкалывали при всяком удобном случае. Люди питают стойкую неприязнь к банкирам из маленьких городков – если уж на то пошло, к банкирам в целом, – и давай посмотрим правде в глаза: биография моего старика не внушает особого доверия. О своей биографии могу сказать то же самое. Но ты… Ты ни разу меня не подколол. Бывало, вступался за меня. Относился ко мне не хуже, чем к остальным.

– Да ну тебя, – сказал я. – Тоже мне, великая добродетель… Чем ты отличался от других? В маленьком городке все мальчишки одинаковые.

– Видите? – повернулся Бен к Райле. – Потому-то я и доверяю этому парню.

– Очень рада, что это так, – ответила Райла, – и мы будем признательны за любую помощь. Двоим такое дело не по плечу.

– Давайте-ка я поспрашиваю насчет ограды. Найду рабочих, скажу, что кое-кто собрался норок разводить, а я помогаю. Говорить буду уклончиво, и это не вызовет лишних вопросов, ведь именно таких повадок от меня и ждут. Все подготовлю, соберу нормальную бригаду, и по вашей команде начнем строительство. Дело в том, что ограду надо ставить по-быстрому, чтобы местные не успели спохватиться. Страда уже закончилась, и фермеры не откажутся от возможности заработать лишний доллар. Но первым делом надо вызвать геодезистов, чтобы не оттяпать ненароком кусок чужой земли. С охраной будет посложнее, но и здесь я смогу помочь. В полицейском департаменте Миннеаполиса недавно было сокращение: урезали бюджет, и человек двадцать-тридцать оказались на улице. Может, кто-то до сих пор без работы сидит. Еще смотаюсь в Ланкастер, поговорю с шерифом и послушаю, что он скажет. В подробности вдаваться не стану. Кроме того, понадобятся таблички «Посторонним вход воспрещен». Если не ошибаюсь, есть какие-то правила насчет размера и точной формулировки. Это я тоже уточню.

– Как вижу, у вас все схвачено, – сказала Райла.

– Если взялся, надо делать как следует. Чем лучше план, тем меньше будет проблем. – Бен взглянул на часы. – Мне пора. Иначе опоздаю к столу, и Майра шкуру с меня спустит. Сегодня идет на какое-то мероприятие и меня с собой тащит, поэтому ужинаем раньше обычного. – Он встал. – Будем на связи. Дайте знать, когда выступаем. Только заранее, чтобы я мог выдумать отговорку: мол, надо уехать на какое-то время.

– Думаю, путешествие займет пару дней, – сказала Райла.

– На пару дней я отпрошусь без проблем, – пообещал Бен, а когда он ушел, Райла заметила:

– Не человек, а паровой каток.

– Ты же его слышала, – напомнил я. – Бен хочет выкупить часть наших акций.

– Продадим ему пять процентов, – согласилась Райла. – Деньги у него водятся?

– Он парень прижимистый, – сказал я. – Заработанного почти не тратит. Плюс семейный капитал – пусть не самый большой, но, думаю, вполне приличный.

Глава 16

Хирам важничал: еще бы, ведь сегодня он был за главного.

– Видите столбики? – Он указал на три красных колышка, вбитые в землю рядком, один за другим. – Они отмечают дорогу. Пройдете вдоль столбиков и окажетесь в прошлом. – Он протянул мне охапку колышков, окрашенных в тот же цвет. – Как окажетесь на месте, никуда не уходите. Сперва поставьте там столбики – так же, как я эти три штуки поставил. Чтобы знать, где выход, когда придет время возвращаться.

– Но ты поставил всего три штуки, – заметил я, – так что и мне трех хватит.

– Вам надо больше, – возразил Хирам, – чтобы было лучше видно. Здесь столбикам ничего не грозит, а там… Мало ли, вдруг их динозавры сшибут. Ваши я сделал подлиннее и потяжелее, чтобы вбить поглубже в землю.

– Хирам, – спросила Райла, – ты сам все это придумал?

– Ну да. Что тут придумывать? Главное, не волнуйтесь. Если не вернетесь через несколько дней, я отправлю к вам Бублика, а он найдет вас и приведет домой. Как в прошлый раз – помните, мистер Стил?

– Да уж, не забыл, – сказал я. – Спасибо тебе, Хирам.

– Главное, будь здесь, – велел ему Бен. – Присматривай за фермой. У Эйзы полный холодильник еды, так что в магазин бегать не надо.

– А в туалет ходить можно?

– Можно, – разрешил Бен, – но по-быстрому. И не говори никому, что тут происходит. Даже если будут спрашивать. Например, если придет Герб. Он что-то подозревает и уже весь иззуделся. Если кто спросит про столбики, отвечай, что не знаешь, зачем они тут.

– Или даже убери, когда мы уйдем, – добавила Райла.

– Нет, убрать не могу, – сказал Хирам. – Вдруг вас спасать придется?

– Не придется, – ответил Бен. – Если запоздаем, не волнуйся. Сам не ходи и Бублика не посылай.

– Если что, – не унимался Хирам, – я поисковый отряд соберу.

– Проклятье, нет! – рассердился Бен. – Вообще ничего не делай! Просто сиди на ферме.

– Ну ладно, мистер Пейдж, – сдался Хирам.

Я оглядел спутников и не увидел причин тянуть кота за хвост. Райла нагрузилась кинооборудованием, а мы нацепили рюкзаки и взяли здоровенные ружья. Кроме того, у Бена на плече болталась винтовка калибра 7.62 – по его словам, чтобы добывать пропитание.

– Не бывало такой охоты, – сказал он чуть раньше, – чтобы я никого не подстрелил. На природе без свежего мяса не обойтись.

– Но там одни ящерицы, – возразил я, – и динозавры, и прочие несъедобные твари.

– Почему это несъедобные? – осведомился Бен. – Ящериц вполне можно есть. И динозавров, наверное, тоже. Ящериц много кто ест. Говорят, на вкус как курятина.

Итак, мы выстроились в шеренгу: во главе отряда встал я, за мной – Райла, а Бен замыкал строй.

– Ну, вперед, – сказал я. – Не забывайте, там может быть глубокая ночь. За миллионы лет длина светового дня изменилась. И не факт, что Чешир не промахнулся: при путешествии в столь глубокое прошлое – а мы, напомню, заказали семьдесят миллионов лет – погрешность в два-три года неминуема, так что сами понимаете…

– Эйза, – пресек мои разглагольствования Бен, – хватит лекции читать. Пошли уже.

Не оглядываясь (и без того было ясно, что остальные следуют за мной), я прошел вдоль ряда ярко-красных колышков, а когда миновал последний, поначалу запнулся, но на следующем шагу восстановил равновесие и понял, что нахожусь в другом месте.

– Всем стоять! – приказал я спутникам. – Не вертеться, смотреть туда же, куда смотрели. Ставим колышки, чтобы не вышло беды.

Напомнить об этом надо было раньше, перед выходом, и теперь я слегка растерялся: мало ли, вдруг мы сбились с направления или сделали лишний шаг? Мне вспомнилось то чувство бесконечного ужаса, когда я понял, что застрял в плейстоцене. В общем, лишь после этих запоздалых инструкций я стал смотреть, куда мы попали.

Нет, здесь была не ночь. Здесь был ясный день. Даже не зная, где мы оказались, я непременно понял бы, что нахожусь в позднем меловом периоде.

Выглядело все примерно так же, как в нашем мире. Да, деревьев тут было побольше, но все знакомые: клены, березы, дубы, а кое-где – вечнозеленая растительность, но прямо перед нами росло что-то вроде громадного ананаса, утыканного множеством папоротниковых ветвей. Саговник, причем более примитивный, чем я ожидал, но факт остается фактом: в этих широтах саговник мог соседствовать с привычными нам деревьями только в меловом периоде.

– Давайте-ка вобьем метки, – напомнил Бен.

Не оборачиваясь, я сунул за спину один колышек (его подхватила Райла), после чего вбил второй, отцепив с ремня топорик. Сделал пару шагов вперед и поставил третий.

Когда мы закончили, на земле выстроилась линия из шести колышков. Бен прошелся вдоль них и пристукнул каждый следующий, чтобы тот сидел глубже предыдущего.

– Вот, – подытожил он, – теперь будем знать, в каком направлении идти. Чем они выше, тем ближе к дому.

– Саговник, – сказала мне Райла. – Обожаю эти растения. Несколько лет назад даже купила партию окаменелостей.

– Саговник? Что это? – спросил Бен.

– Вон тот невероятный ананас с хохолком наверху.

– Ананас? Ага, вижу. Это что, и правда ананас?

– Нет, – помотала головой Райла, – это не ананас.

Мы с Беном скинули лямки с плеч и опустили рюкзаки на землю, но Райла не спешила расставаться со своим кинобарахлом.

– Нет, вы только гляньте, – проворчал Бен. – Обманули меня, получается. Обещали динозавров – и где они?

– Повсюду, – ответила Райла. – К примеру, посмотрите вон на тот холм. Там целое стадо.

Бен прищурился:

– Они же маленькие! Не больше овечек!

– Динозавры бывают всякие, – объяснила Райла. – Самые мелкие – с курицу размером. Эти – травоядные. С такого расстояния не видать какие…

Наверное, они с Беном отличались острым зрением, поскольку я едва видел вышеупомянутое стадо – микроскопические точки на травянистом склоне. Хорошо хоть они двигались, иначе я вообще ничего не заметил бы.

Солнце прямо над головой, воздух теплый, но не слишком, легкий западный ветерок – у нас так бывает в раннем июне, перед летней жарой.

Сперва я увидел знакомые деревья, затем саговник, а теперь подмечал и остальное: почти всю землю покрывали низкорослые кусты кальмии и сассафраса. Травы (жесткой, крепкой) оказалось немного, и она росла островками, вовсе не похожая на траву плейстоцена, стремившуюся завоевать каждый дюйм. Удивительно. Не ожидал, что здесь будет трава. Если судить по учебникам, она появилась много позже – несколько миллионов лет спустя.

Теперь я видел, насколько мы ошибались.

Тут и там меж привычных глазу кленов и берез виднелись скудные рощицы пальметты, и я понял, что мы находимся в точке смешения, на грани между зарождением лиственных деревьев и отмиранием старой, более примитивной флоры. Поскольку напочвенный покров был не столь богат, как миллионы лет спустя, когда власть над ним захватила известная нам трава, земля оказалась плотной, испещренной множеством канавок там, где почву размыли внезапные летние ливни (если в этом мире вообще были другие времена года, кроме лета). Коварная почва – придется смотреть под ноги. Кустарники затрудняют ходьбу, а на бороздчатой поверхности легко оступиться.

Бен наклонился за рюкзаком и закинул его на плечо.

– Надо поискать место для лагеря. Лучше бы поближе к воде. Где-нибудь непременно найдется ручей. Когда мы были мальчишками, тут было полно ручейков – помнишь, Эйза? – но, как лес вырубили, а землю пустили под пастбища, почти все они пересохли.

– Воду найти не трудно, – кивнул я. – Давай-ка осмыслим географию. Река по-прежнему вон там, течет с юго-запада, но русло другое. Глянь, никакой излучины. Идет прямо через будущий Уиллоу-Бенд.

– Вижу, – подтвердил Бен. – Все какое-то заросшее, но холмы и низины примерно те же, что у нас, так что разберемся.

– Земля – древняя планета, – сказала Райла. – С нынешнего момента до времен Уиллоу-Бенда тут не происходило ничего особенного: не разливались эпиконтинентальные моря, не свирепствовал ледник. Канзас-сити на западе, до него много миль. Если не считать вероятных озер, в этих краях нет крупных водоемов, поэтому вряд ли здесь водятся завроподы.

Я поднял рюкзак, просунул руки в лямки, а Райла поудобнее перехватила камеру, и мы двинулись вперед: на сей раз Бен впереди, а я сзади. Справа из кустов донесся писк, потом шорох в подросте. Наверное, какая-то млекопитающая мелочь пустилась наутек. Шустроногой живности здесь должно быть много, размером от мыши до кролика. Тут, наверное, водятся кролики. Опоссумы? Сто процентов. Может, даже белки. Прячутся от рыщущих повсюду злобных тварей, одержимых вечным голодом, а через десять миллионов лет унаследуют мир, опустевший после массового вымирания рептилий.

Бен свернул к западу и повел нас к реке. Идти было трудно, приходилось нащупывать дорогу, постоянно хотелось опустить голову, чтобы видеть, куда ступаешь, но, когда смотришь под ноги, затруднительно обозревать окрестности, а инстинкт подсказывал, что в подобном месте надо бы озираться по сторонам.

Ружье тяжелело с каждой минутой. Нести его было все неудобнее, я никак не мог приладиться к нему и постоянно думал, что стану делать, если в поле зрения объявится голодный хищник – и, конечно же, мигом рванет к долгожданной добыче. Рюкзак и без того портил жизнь, но ружье совсем меня доконало.

В паре сотен футов от нас из березовой рощицы высунулась черепаха (причем огромная, голова размером с бочонок). Заметив нас, остановилась и поморгала; мы же застыли на месте (Бен – с наполовину вскинутым ружьем).

Да, это создание напоминало черепаху, но лишь отчасти. Вместо панциря у него была броневая пластина, и оно продолжало выбираться из березняка, помаргивая глазными мембранами, шагало вразвалочку, а лапы у него были такие короткие, что брюхо едва не волочилось по земле.

Справа я услышал стрекот камеры, но оглядываться на Райлу было недосуг, ибо я продолжал рассматривать это чудище. Наконец сказал (в надежде, что не ошибаюсь):

– Ничего страшного. Это анкилозавр. Он не хищный.

К тому времени существо явило нашему взору все свои пятнадцать футов. За туловищем волочился хвост, увенчанный не кисточкой, а массивной костяной дубинкой.

Камера стрекотала без остановки. Древний броненосец остановился, рыкнул на нас, поднял дубинку своего хвоста и грохнул ею оземь.

– Будь я проклят! – охнул Бен. – Он хочет нас отпугнуть.

– Этот зверь нас не боится, – сказал я. – Он вообще никого не боится. Если на него сдуру попрет карнозавр, получит дубинкой по зубам.

Анкилозавр демонстративно отвернулся от нас и уковылял прочь. Райла опустила камеру, а Бен напомнил, что мы ищем место для лагеря.

Получасом позже мы отыскали ручей на склоне холма, прятавшийся за дубами и кленами – могучими деревьями, напомнившими мне иллюстрации к первому изданию Теннисона, где были изображены старые английские леса.

– Идеально! – восхитился Бен. – И безопасно. Здесь, в роще, к нам никакой хищник не подкрадется.

– Кстати, нельзя исключать, что мы переоцениваем кровожадность карнозавров, – предположил я. – Совсем не факт, что они с ходу бросятся в атаку, ведь мы отличаемся от их привычной добычи. Может, они побоятся к нам подойти. К тому же не сказал бы, что они тут повсюду.

– Все равно, – настаивал Бен, – лучше не рисковать. Держимся вместе, никто никуда не уходит, все проверяем и перепроверяем. Кстати, как разобьем лагерь, надо пристрелять ружья.

Мы по-быстрому устроили стоянку (простенький лагерь с двумя палатками под сенью деревьев), выкопали яму для костра, наломали сухих веток, сложили их в подобие поленницы и разобрали рюкзаки.

– Ночью дежурим по очереди, – сказал мне Бен. – Чтобы нас никто не затоптал.

Закончив с лагерем, мы занялись ружьями.

– Главное, – посоветовал Бен, – не суетись. Не напрягай мышцы сильнее, чем надо. Поднеси приклад к плечу, но слишком крепко не упирай, оставь пространство для отдачи и контролируй его, иначе приклад отскочит от плеча и вмажет тебе по подбородку. И подайся вперед, совсем чуть-чуть.

У Бена проблем не возникло: он уже охотился с крупнокалиберным ружьем, хоть и не с такой громадиной. Я же чувствовал себя несколько иначе, поскольку раньше стрелял только из мелкашки, но, памятуя советы Бена, справился вполне прилично. Первый выстрел чуть не отшиб плечо, и я попятился, чтобы устоять на ногах. Второй дался проще. Третий показался довольно обычным. Делая четвертый и последний выстрел, я даже не заметил отдачи. Мы целились в одинокую березу, и после пристрелки от нее мало что осталось.

– Неплохо, – похвалил меня Бен. – Нельзя, чтобы ружье причиняло тебе боль. Если не укротить его, если приклад сильно лупит в плечо, стрелок начинает бояться ружья и вздрагивает при каждом выстреле, а в таком случае проще запустить ружьем в того, кто на тебя бежит. Вздрогни – и с двадцати шагов промажешь по широкой стенке амбара.

– Эйза, – тихонько позвала Райла откуда-то сбоку.

Я обернулся и увидел, что она сидит на земле по-турецки: локти на коленях, чтобы не дрожал бинокль.

– Иди посмотри, – сказала она. – Здесь кого только нет. И группами, и поодиночке, но они сливаются с местностью так, что заметить непросто. Глянь вон туда, левее четырех деревьев на склоне у реки..

Она передала мне бинокль, но он был такой тяжелый, что я еле удержал его, поэтому пришлось сесть и, подобно Райле, поставить локти на колени.

Я не сразу понял, что она хотела мне показать, но в итоге увидел четыре дерева, глянул левее и повозился с настройкой резкости. Существо отдыхало, присев на задние лапы и упершись в землю тяжелым хвостом. Громадное туловище возвышалось почти вертикально, а уродливая голова поворачивалась из стороны в сторону, будто ящер обозревал окрестности.

– Что скажешь? – спросила Райла. – Тираннозавр?

– Не знаю, – ответил я. – Не уверен.

Проблема, разумеется, была в том, что никто не мог сказать, тираннозавр это или нет. Все мы видели только кости и пару-тройку окаменелых мумий с частично сохранившейся шкурой. Визуальные впечатления мы черпаем в работах художников – кстати говоря, весьма неплохих, но с громадным количеством домыслов и упущений.

– Нет, это не тирекс, – наконец сказал я. – Длинноваты передние лапы. Однозначно теропод. Может, неизвестный нам вид тираннозавра: нельзя же полагать, что были найдены окаменелости всех его разновидностей. Как бы то ни было, внушительная зверюга. Сидит, отдыхает и высматривает достойного кандидата на ужин.

Я продолжал наблюдение. Если не считать его покачивающейся головы, динозавр не шевелился.

– Передние лапы слишком развиты, – согласилась Райла. – Меня это тоже смутило. Окажись мы на несколько миллионов лет раньше, я бы сказала, что перед нами аллозавр, но в этом периоде они не водятся. Давно вымерли.

– Может, и не вымерли, – возразил я. – Мы ведем себя так, будто по найденным окаменелостям восстановили историю динозавров, а если после какого-то слоя фоссилии уже не попадаются, мы склонны считать, что этот вид вымер, – хотя, быть может, плохо искали в более молодых слоях. Не исключено, что аллозавры исчезли гораздо позже.

Я протянул бинокль Бену и указал на четыре дерева:

– Глянь левее.

– Эйза, – сказала Райла, – надо его заснять. Это же первый крупный хищник, которого мы встретили.

– Так возьми телеобъектив, – посоветовал я. – Он и отсюда добьет.

– Уже взяла, но изображение страшно размытое. По крайней мере, в видоискателе. Наверное, и на пленке тоже. Чтобы заинтересовать ребят из «Сафари», нужны четкая картинка и крупный план.

– Давай подберемся ближе, – сказал я. – Да, он далеко, но почему бы не попробовать…

– Уходит, паршивец, – сообщил Бен. – На ту сторону холма. Причем быстро. Наверное, добычу засек.

– Черт, – огорчилась Райла, – это все ваша пристрелка. Динозавра мне спугнули!

– Не сказал бы, что он испугался, – возразил я. – Сидел себе на месте. Да и вряд ли он слышал выстрелы: далеко же.

– Но мне нужен кто-то крупный! – настаивала Райла.

– Найдем, найдем тебе крупного, – пообещал я.

– Мелких тут полно, – продолжила она. – Целые стайки струтиомимов и прочей мелюзги размером с индейку, несколько анкилозавров, какие-то рогатые малыши, всевозможные ящерицы, у реки – большие черепахи, но кому они нужны? Сколько-то летающих рептилий – наверное, это птерозавры, – и еще птицы, но ничего по-настоящему зрелищного.

– Не вижу смысла гоняться за этим гигантом, – сказал Бен. – Слишком уж быстро он умотал, будто знал, куда идет. Когда доберемся до холма, его и след простынет. Нет, прогуляться-то можно, если оно вам надо. Главное, не слишком далеко. Дело к вечеру идет, и хотелось бы вернуться в лагерь до темноты.

– Ночью оно, пожалуй, безопаснее, – объяснил я. – Вряд ли рептилии сохранят активность после заката. Они же холоднокровные. По идее, должны впадать в летаргию из-за узкого диапазона температурной толерантности. В полдень, когда жарко, они прячутся, а ночью, когда холодно, сидят на месте.

– Ты, наверное, прав, – сказал Бен. – Даже не наверное, а несомненно, ведь ты ученый, но лично мне комфортнее ночевать в лагере, у яркого костра.

– Нельзя утверждать, что по ночам динозавры не двигаются, – добавила Райла. – Во-первых, мы не можем быть уверены, что с заходом солнца сильно похолодает. А во-вторых, существуют доказательства против холоднокровности, и некоторые палеонтологи утверждают, что на самом деле динозавры были теплокровными.

Насчет доказательств она, разумеется, была права: я читал некоторые работы, но меня они не впечатлили, хотя об этом я решил умолчать. Как видно, Райла придерживалась другого мнения, и сейчас было не время вступать в академические споры.

С севера донесся чей-то рев.

Мы застыли и прислушались. Звук не становился ни громче, ни тише. Кто-то размеренно порыкивал, оставаясь на месте. Весь мир умолк, и в промежутках между рыками я совершенно ничего не слышал. До этого я не улавливал фоновый шум – негромкую гоготню, хрюканье, мириады всевозможных вспискиваний, – но теперь заметил его отсутствие.

– Не наш ли это приятель по ту сторону холма? – спросил Бен.

– Может, он, – ответила Райла. – А может, и не он. Не знала, что динозавры способны рычать.

– Никто не знал. До сих пор считалось, что они молчаливые создания. Зато теперь мы выяснили, что они довольно шумные.

– Забраться бы на холм, – предложил Бен. – На самую верхушку, чтобы увидеть этого крикуна.

На холм мы забрались, но крикуна не увидели. Когда оказались на вершине, он уже перестал порыкивать. Мы повозились с биноклем, но так и не заметили зверя, способного издать подобные звуки.

Зато взбудоражили массу живности. Повсюду носились стайки струтиомимов – точь-в-точь ощипанные куры, разве что шестифутовые. На крошечной лужайке копалось стадо миниатюрных рогатых монстров – наверное, в поисках клубней и кореньев. Эти с поросячьим хрюканьем удрали в кусты. Из-под ног расползались змеи. Мы спугнули стаю птиц размером с куропатку или чуть больше, нелепых и неуклюжих, и эти забавные создания протестующе захлопали крыльями. Мне показалось, что перья у них растут снизу вверх, да и летать эти птицы толком не умели. Чуть дальше мы увидели нескольких игуанодонов, шестифутовых или около того. Предполагалось, что они гораздо крупнее, а если судить по окаменелостям, здесь вообще не могло быть этих обрюзгших тварей злобного вида. Когда они разевали пасть, я видел ряды превосходных зубов. Плотоядные – это как пить дать: травоядным такие зубы ни к чему.

Мы приблизились. Бен изготовился стрелять. Я последовал его примеру, но игуанодоны оставались невозмутимы. Какое-то время взирали на нас с сонным подозрением, а потом развернулись и убрели прочь.

До темноты камера не переставала жужжать. Райла отсняла множество катушек, делая паузы лишь для того, чтобы сменить пленку. Однако, если не считать игуанодонов, никого крупного нам не попалось.