Читать книгу: «Притворись, что этого нет», страница 4

 Вера сидела с круглыми глазами Колумба, который увидел в подзорную трубу Америку, не меньше! Сказанные слова постепенно доходили, порождая дерзкие мысли: неужели я могу быть нормальной?.. На глазах снова навернулись слёзы от осознания, что столько лет прожила, ощущая себя полным говном. Неужели она ни в чём не виновата?

– Что вы об этом думаете, Вера?

– Если честно, я в шоке. Неужели со мной может быть всё нормально? Неужели все эти годы я ошибалась в самом главном – в том, кто я есть! И ведь если это Я ошибалась, то Я могу это и изменить! Ведь правда?

 Аля улыбнулась. Девушка схватывала на лету, у неё точно есть шанс обрести новую себя и жить счастливо.

 Затем Алиса стала спрашивать, в какой семье росла Вера, как к ней относились родители, что она чувствовала и думала на этот счёт. Час консультации пролетел незаметно. На прощание, Алиса Сергеевна дала несколько домашних заданий Вере, чтоб лучше понимать корни текущих проблем. И поставила задачу вести дневник – выливать на бумагу всё, что есть в голове.

 Вера уходила от Алисы с чувством небывалой лёгкости, в глазах помимо боли, начала светиться надежда! А самое главное – снят груз вины, который давил больше половины жизни! Обалдеть! Девушка набрала тёте Вере и взахлёб начала делиться радостными переживаниями и осознаниями, и благодарить за то, что отправила к Алисе.

 Аля шла в любимую кофейню и мысленно улыбалась Вере, в ней она видела отражение своей истории. И думала о том, как некоторые консультации оказываются терапевтичны для психолога.

 В школьном возрасте был период, когда Алька травила девочку в классе, причём на тот момент сама не понимая зачем. В неё будто вселялся дьяволёнок и норовил побольнее задеть одноклассницу. Аля переживала развод родителей. И если младший брат вёл себя логично для своих девяти лет – плакал и требовал не разводиться, то она была вынуждена подойти к проблеме по-взрослому и поддерживать мать. Дома плакать было нельзя, чтобы ещё больше не расстраивать родительницу. Поэтому она собирала всю внутреннюю силу и держала покер-фейс. А приходя в школу, сливала боль и агрессию на девочку, которая не могла дать отпор. Хотя на самом деле, Аля страстно желала получить отпор. Она видела в ней себя, не способную защититься от ответственности, которую на неё несправедливо возложила мать за развод. Позже, когда Аля пошла в психотерапию, она поднимала эту тему, её мучило чувство вины перед той девочкой, хотелось извиниться за сделанное и сказанное. Психолог посоветовал не обращаться лично, а писать письма, которые помогали выплеснуть эти чувства, но адресату не отправлялись. И вроде бы всё уже давно прошло и позабыто, но рассказ Веры освежил переживания, и Алька узнала знакомый привкус вины. Она тут же нашла в соц. сетях страницу бывшей одноклассницы и искренне написала: «Привет! Знаешь, я вела себя, как последнее дерьмо и на самом деле не верю ни одному слову, что тогда тебе говорила. Уже давно думаю о том, как обижала тебя в шестом классе и мне очень стыдно за это, я проявила слабость и малодушие. Ты добрая и замечательная! Мне очень жаль, что отравляла тебе жизнь и издевалась. Прости, пожалуйста! Это было жестоко и несправедливо».

 Так же Аля вспоминала, что изначально она выбрала другую «жертву», но девочка оказалась «неинтересной». На нападки Альки она отвечала что-то типа «Да, это так и есть», либо «Спасибо, что заметила», либо вообще переворачивала всё шиворот-навыворот и на выпад «Ты что тупая» отвечала: «Главное, что ты умная и сможешь понять, что доставать меня бесполезно». В общем, была непробиваемая для уколов, не выдавала эмоций и не оставляла шансов цепляться.

 Ситуацию булинга Аля знала изнутри. Интересно, а это добавляет супер-силы психологу, когда сам прожил те вещи, с которыми приходят клиенты? Определённо. Но призывом к действию не является.

 Взяв чашечку кофе с круассаном, Алька наслаждалась моментом в любимом кафе. На стене были забавные рисунки – силуэт девочки с воздушным шариком в форме сердца. Уютно потрескивал камин, язычки пламени завораживали. Приятно было вернуться на работу, вернуться в мир. Всё-таки она его любила, хоть иногда и делала вид, что это не так. Ситуация Веры крутилась в мыслях, Алиса, как Шерлок Холмс разматывала клубок проблем, с которым пришла девушка. Нужно добраться до сути, чтобы терапия была эффективна. Но самое сложное: аккуратно подвести к этой сути клиента. Если выдать всё в лоб, без достаточных оснований и осознаний, то включится естественная человеческая реакция отрицания. Психика способна переваривать новое дозированно, изменения не могут происходить быстро, как бы мы этого не желали. Можно сравнить с избавлением от лишнего веса – как бы не хотелось потерять всё и сразу, организм на это не способен.

 Хоть сейчас и кричат из каждого утюга «отстаньте уже от родителей и возьмите ответственность за свою жизнь на себя», Аля не была с этим согласна. Причина наших взрослых бед неизменно вела в детство. Это база, на которой строилось представление о себе. Это важный период в жизни, когда формировалась наша личность и если при формировании были ошибки, то нужно их найти и исправить. Да и в конце концов отпустить уже обиды, которые многие тащили из детства. А кричат отстать люди, которые либо сами так себе родители, либо редкие счастливчики из благополучной семьи, где обиды сводились максимум к некупленному конструктору. Да и в конце концов, физически к родителям никто и не пристаёт, люди разбираются в своих воспоминаниях и переживаниях, на которые имеют полное право. Отстаньте лучше от этих людей, если не понимаете их боли. Сколько в её кабинете было историй из детства, от которых шевелились волосы. И зачастую их рассказывали со словами "нормальное было детство, ничего особенного". История Веры тоже будет одной из таких, это чувствовалось по девушке. Потому что «Лучшее, что сделала мама для меня в этой жизни – умерла». И ни слезинки после сказанного. Ну что же… Через неделю поглядим, какие кошмары скрыты за этой фразой.

 Чудесный запах хрустящего круассана вернул в здесь и сейчас. Отхлебнув вкусный кофе, она с умилением смотрела в окно на маму с малышом. Мама смеялась легко и задорно. Ребёнок, будто котёнок, упорно пытался поймать солнечного зайчика. Ушки на шапочке закрепляли милый образ. Его улыбка была широкой, как радуга, а глаза светились таким искренним счастьем и беззаботностью, что вот-вот Алю мог задушить приступ умиления. Девушка улыбалась этой нежной картинке и думала, как же много прекрасного мире! Нужно лишь научиться это видеть.

Глава 8

В двенадцать лет мир кажется выше, чище и чудеснее! Он полон загадок и тайн. Море по колено, качели обязательно выдержат, а любая интересная вещь непреодолимо манит и жаждет быть изведанной. Ещё не знаком вкус предательства, горечь потери близких, а в сердце абсолютная уверенность, что мир справедлив. Анюта была воплощением доброты и нежности. Непослушные каштановые волосы, делали образ девочки озорным и весёлым. Серо-зелёные глаза проникновенно смотрели прямо в душу, обнимая недетским теплом и пониманием. Когда на её лице появлялась улыбка, всё вокруг озарялось светом. Если описывать девочку одним словом, то это: солнышко.

Анюта обожала животных, сердце всегда было открыто для бездомной драной кошки, сороки, подбитой мальчишками из рогатки или внезапно заболевшему соседскому псу. С ранних лет девочка знала, что станет ветеринаром. А пока опыт нарабатывался в подвальной "клинике", которую вечно пытался "закрыть" новый дворник, относя коробки с животными на мусорку. Аня разработала агентурную сеть, которая фиксировала данное событие и, как только Пётр Савельевич не видел, возвращали "пациентов" обратно.

Юношеский максимализм служил надёжным щитом для отстаивания доброго дела и после очередной стычки и пронзительной речи девочки, дворник сдался. В тот день он пятый раз за неделю тащил коробку с подранком к мусорке, но тут девчонка преградила путь и со слезами в глазах спросила: "Почему Вы такой жестокий? Это же братья наши меньшие! Неужели Вы действительно хотите, чтобы они умерли?" Анечка молчала, ожидая ответа и с трудом сдерживала слёзы, получалось не очень. Пётр Савельевич стоял ошарашенный, не понимая, куда делось жгучее желание выписать ей втык. Он так и не нашёлся, что ответить, вручил коробку девочке со словами "Следи за чистотой" и ретировался.

В душе Ани в тот день пели птички! Можно сказать, что она "получила разрешение от правительства" на осуществление ветеринарной деятельности. Первая крупная победа на этом пути.

Дома тоже приближалось радостное событие: старший брат приезжал из армии в отпуск! Ещё со вчерашнего дня Анюта делала тазами салаты и наводила порядок в квартире. Сегодня девочка злостно крутила фарш, вращая алюминиевую ручку и ругаясь на мясорубку, которая норовила соскочить с края стола. Превратив кусочки мяса в однородную массу, добавив специи и лук, девочка сделала заготовки голубцов. Уже бурлила картошка – этот запах ассоциировался с праздником или с болезнью. Ни одно застолье не обходилось без пюре. Анечка его обожала! Но как праздник не обходился без толчёнки, так и простуда не обходилось без того, чтобы дышать над картошкой. Советские ингаляции выглядели следующим образом: ставили кастрюлю с только что сварившейся картошкой на табурет, приоткрывали крышку, рядом садили заболевшего и накрывали одеялом. Поток горячего пара полагалось вдыхать поглубже. Лицо моментально потело, становилось невыносимо жарко, и раз десять успевало прийти раскаяние о том, что поддался простуде. Любовь и боль в одном лице, или как там называют фасад картошки.

Аня обжарила батон и чистила чеснок, чтобы смешать с майонезом. На столе шпроты ждали своего часа. Девочка действовала уверенно и ловко, и сомневалась лишь в одном – готовить солянку сегодня или оставить на потом. На плите томился борщ. Посмотрев на него, Анечка решила приберечь коронное блюдо на другой день, не выдавать же все козыри разом! Брат приезжал с сослуживцем, а еды уже и так наготовили, как на роту! Очень хотелось порадовать!

Раздался долгожданный стук в дверь – два тук, тук, пауза и четыре быстрых тука следом, у брата был свой фирменный ритм, который ни с кем не спутать. Девочка с радостью крикнула маме: «Дождались!», и бросилась бегом открывать. Мама давно была наготове и при полном параде – вчера сделала новую химическую завивку (или «химку» в простонародье), накрасила губы розовой помадой и надела любимое платье. Так она уже ходила по квартире часа два, хотя знала время прибытия поезда.

Наконец ожидание оборвалось радостью встречи! Какое сладкое чувство! Анечка радостно бросилась на шею брату с криком «Васькаааааа!!!». Он всегда был для девочки надёжной защитой и опорой, от него исходили спокойствие и уверенность. Поэтому иногда казалось, что вместе с ним в армию ушла какая-то часть безопасности. Хотя девочку и так с самого детства никто не смел обидеть. Местные хулиганы знали, что в случае чего, придётся иметь дело с Василием, кулак которого был увесистым, а разговор коротким. Если бы Вася родился лет тысячу назад, то непременно бы стал богатырём.

В сестре Васька души не чаял и до сих пор хорошо помнил день, когда принесли из роддома маленький беззащитный комочек. Он как раз вернулся со школы. В то время никого не удивляло, что первоклассник ходит туда самостоятельно. Вместе с сестрёнкой родители принесли конструктор «Юность», олицетворяющий мечту каждого мальчишки. Это было совпадением, что конструктор привезли в Детский мир именно сейчас и отец купил его сразу, пока товар не исчез с полок. До Нового года было ещё два месяца. Можно, конечно, сказать, что это Дед Мороз передал подарок заранее, или отложить в шкаф до праздника… Но, мама приняла неожиданное решение и заявила: «Васятка, посмотри, какой подарочек передала сестрёнка». Мальчик, до этого испытывавший волнение, что при появлении второго ребёнка его станут меньше любить, мгновенно понял, что переживания напрасны, и что у него лучшая сестра в мире! Даже будучи такой крохой, она смекнула, о чём мальчик мечтал больше всего на свете. С того счастливого момента Вася полюбил Анечку всем сердцем и оберегал от любых бед.

Распахнув входную дверь, девочка кинулась на шею Ваське и счастливо на ней повисла. Самое надёжное место в мире – это крепкие объятия брата. Какое волшебное чувство обрести его снова! Васька покружил её, заливисто смеясь, поставил на пол, вошёл в квартиру и крепко обнял маму, которая с трудом сдерживала слёзы счастья. Анечка в этот момент наконец обратила внимание на сослуживца, намереваясь сказать «Здравствуйте! Проходите». В момент, когда встретились взгляды, девочку мгновенно пронзило незнакомое чувство: как лёгкий разряд тока, пробирающий дрожью все клетки разом. Детское сердечко учащенно застучало. Она смотрела на парня, круглыми глазами и ничего не могла поделать со своим глупым видом. То, что происходило в душе, было одновременно самым прекрасным чувством в жизни, и самым пугающим. Коктейль из радости и тревоги дурманил голову, сердце трепетало перед чем-то неведомым. И если встречу с братом можно сравнить с солнечным лучом, пробившимся сквозь тучи, то встреча с этим парнем больше походила на разряд молнии. В крови произошёл мощный выброс гормонов, вызывая ощущение эйфории и привязанности к человеку, которого видела впервые.

Аня, краснея, еле выдавила «Здрасьте». И убежала в комнату, в надежде сбросить парализующую магию. Та категорически не сбрасывалась. Девочка уткнулась лицом в подушку и шёпотом поорала в неё. Стало чуть легче, но изнутри по-прежнему разрывали чувства и эмоции, от которых хотелось кричать и прыгать до потолка. Поддаться бы порыву, но соседи снизу не оценят, а родные вызовут психушку. Продолжительной передышки быть не могло, стол ждал, когда его накроют, а парни, когда их накормят. Сердце заходилось в радостном танце, предвкушая встречу с сослуживцем брата. Мозг отказывался работать и следить за адекватным внешним видом. Мысли разбежались. Мама смекнула, что происходит и взяла управление в свои руки, отдавая чёткие команды дочери: неси салаты, накладывай голубцы на синее блюдо, неси толчёнку и котлеты. Поставь соленья. Салфетки. Аня, приборы! Как мальчики есть будут, руками? Девочка впервые в жизни радовалась поступавшим указаниям, хотя обычно это раздражало.

Выполнив все задачи, Аня получила страшное и одновременно желанное распоряжение мамы: «Садись за стол». Напротив, на диване, сидели ребята. Сослуживца звали Виктор. Витя… Нет-нет, она не осмелилась бы спросить напрямую, просто услышала, как обращается брат. Каждый раз, встречаясь глазами с парнем, Анечка заливалась румянцем и отводила взгляд. «Он точно подумает, что я из дурдома сбежала!», но ничего не поделать. Мозг будто взбесился, и вместо привычных реакций выдавал все эмоции разом, оглушая, сбивая с толку и забирая возможность хоть что-то в себе контролировать.

Ситуацию вновь спасала мама, засыпая ребятам вопросами.

– И что, как проходит служба?

– Да всё хорошо, мам! Ходим в море на учения, управляем большим кораблём!

– А вы вообще, кроме отпуска, на землю сходите? Или всегда в море живёте?

– На землю сойти только в увольнительные можем – это как выходные, иногда бывают. А так корабль – наш дом на два года. Он пришвартован в порту, а в море мы выходим на учения.

– И как там, на море этом? Красиво, наверное? Я вот хоть живу не далеко, а не видела ни разу!

– Ага, красиво, мам. Особенно, когда шторм, красота страшная!

– Ой, тёть Марин, зато какие там восходы красивые бывают и закаты! – добавил Витя. – Да и вообще, на корабле-то оно в сто раз лучше, чем в подводной лодке! А на нашем так вообще лафа.

– Это как это! В армии, и лафа? – Впервые эти два слова встретились в одном предложении.

– У нас просто и сослуживцы хорошие, и капитан. Кормят даже лучше, чем дома.

Анечка встрепенулась в возмущении. Мало того, что она ещё не услышала ни одного комплимента по поводу кулинарного таланта, так ещё и кок готовит лучше, чем она?!

Васька хитро смотрел на сестрёнку и получив ожидаемый эффект от подколки, заливисто рассмеялся.

– Ну всё, всё, Анчоус, я пошутил! Таких шикарных столов мы в армии не видали. Спасибо тебе за царский пир!

Аня пропустила мимо ушей комплимент, злость залила лицо краской.

– Анчоус? Анчоус!!! Я тебе сейчас покажу Анчоус! – и девочка ловко преодолев расстояние в два прыжка, уже щекотала брата, который заливался со смеха. Витька, как настоящий друг, помогал девочке защекотать Ваську до слёз, и тот уже сполз с дивана на пол и почти просил пощады.

Мама предприняла хитрый ход для спасения сына и отвлекла нападающих разговорами.

– Витя, а почему ты в отпуск домой не захотел?

– А пока доеду, пол-отпуска закончится и нужно будет уже обратно ехать. Я ведь из Крыма – восемь-девять дней на поезде в одну сторону.

– Ааа, вон оно что! Тогда будь, как дома, считай меня второй мамой.

Женщине нравился этот добрый и воспитанный парень. Положительные герои в романах выглядят именно так! Высокий, загорелый, широкоплечий, да с ним любая девушка почувствует себя, как за каменной стеной. Пронзительные серые глаза, лучились теплом и спокойствием, действуя будто гипнотически. Светлые волосы всё больше кучерявились, отрастая, подчёркивая весёлый нрав владельца. Витя создавал ощущение человека, которому можно верить и доверить даже дочь. Мама сразу просекла влюблённость Анечки. Подумав: «Какой хороший у девочки вкус, вся в меня», женщина улыбнулась этой мысли, и выдала новую порцию вопросов.

Застолье шло по-домашнему, уютно и весело. Было ощущение, что радость заполнила квартиру и достигла такой концентрации, что её можно закатать в банки и доставать после отъезда ребят к чаю, подсластить горечь расставания.

Витя хохотал и рассказывал:

– Когда только попали на корабль, обалдели, что за плавучий монстр! Представляете, высотой с девятиэтажку! Длиной больше сотни метров! А сколько внутрь помещается… Это вообще офигеть! Как-то раз перевозили тридцать «бэтээров» и триста туристов! Целый автопарк за один заход! Кстати, в момент, когда они десантируются на берег, если включить музыку из боевика со Сталлоне, появится ощущение, что смотришь кино.

– Подожди, подожди, Вить, это вы что, туристов катаете на военном корабле? – поразилась мама.

– Тёть Марин, да это мы так десантников называем – рассмеялся парень, а за ним и остальные.

Ребята с удовольствием и гордостью рассказывали о службе. О первом шторме в открытом море и невероятной силе стихии. О взаимовыручке и удивительном укладе на корабле, который изменил один человек.

Анечка слушала, как заворожённая, ощущая, как проваливается глубже и глубже в эту томительную трясину первой любви. Девочка в тот вечер не могла уснуть. Окрыляло ощущение счастья. Разрывали мысли о числах. Четырнадцать. Витя тут всего на две недели. Тринадцать. Скоро исполнится ей. Девятнадцать. Столько ему. Шесть. Вроде не много. Но, когда море всё ещё по колено, а деревья кажутся большими, это разница не в шесть лет, это разница в полжизни…

Закончив с неутешительной математикой (не зря она с первого класса её не любила), девочка принялась за стихи, которые любимый навряд ли увидит.

«Ты мой ангел, Витя, ты святой,

Для меня ты идеал,

Но я знаю, мне не быть с тобой,

Хоть мечту мою мне очень жаль»… (с) – девочка усердно выводила строчку за строчкой, пытаясь вместить свои чувства, которые никак не вмещались.

«… Но любовь моя так сильна,

Что здесь нечему удивляться»… (с) – рифмуя продолжение, которое определит дальнейшую мысль, она крутила различные варианты в голове. «Волна», «весна», «она», «луна», «без сна», «длина», «ночь длинна!»… Анечка незаметно погрузилась в сон.

Глава 9

 Две недели пролетели, как миг. И этот миг был самым прекрасным в жизни! Анечка исписывала стихами уже вторую тетрадь. Витька относился к девочке по-доброму, как к сестрёнке, но девушку в Ане в упор не замечал. Это, конечно, было понятно, но весьма грустно. Аня предприняла попытку переломить ситуацию и привлечь внимание макияжем и более взрослым видом. Одна из подружек была старше на два года и уже кое-что смыслила в этой теме, к ней Аня и пришла за помощью. Стащив у мамы синие тени и розовую помаду, подруга раскрасила девочку, как индейца-Ассинибойна перед битвой, но между собой они это назвали – «обучение тонкостям макияжа». Действовали по принципу «чем ярче, тем лучше», максимальная концентрация цвета была успешно достигнута, и Анюта пошла сражать всех новым образом. Наверное, поговорку «Красота – страшная сила», придумали как раз в тот день. Когда девочка зашла домой со слегка высокомерным и самоуверенным видом (видимо, волшебное действие чудо-помады), с голубыми красками чуть ли не до самых бровей и губами, намеренно накрашенными больше контура, Васька с Витькой чуть не покатились со смеху. Но тщательно старались сдерживаться, чтоб не обидеть девочку. Еле выдавив «Кажется что-то в тебе изменилось», парни вышли курить в подъезд и там уже расхохотались от души. Ну спасибо, что не в лицо, Аня бы не пережила такой реакции любимого. А вот мама оказалась менее тактична и выдала всё, что думала о макияже, его неуместности до совершеннолетия и горе-мастерстве. На резонный вопрос девочки «А как же я научусь к восемнадцати мастерски краситься, если сейчас нельзя?», мама выдала резкое «Никак! Поумничай ещё!». Аня расплакалась от обиды и недоумения. Витя, увидев плачущую девочку быстро сообразил, что случилось. И стал успокаивать, приговаривая: «Анют, ты очень-очень красивая! Мне кажется просто, что к твоей естественной красоте яркие цвета не совсем подходят, прячут её, отвлекая внимание на себя! Анют, ну не расстраивайся». Ах, только ради этих слов, она бы повторила всё тоже самое снова, включая нагоняй от мамы. ОН сказал, что красивая!!! Витя сказал, что она красивая!!! За спиной расправились крылья и краски вокруг моментально стали ярче, жизнь наполнилась смыслом и целью! «Погоди, Вить, вот увидишь, какая стану через четыре года» – подумала девочка и радостно умчалась в ванну смывать косметику.

 Мама, пользуясь вовремя случившейся влюблённостью, эксплуатировала дочку по дому, делегировав бытовые обязанности полностью. Аргумент был железо-бетонный: «Если любишь, докажи» и с этими словами вручалась гора вещей мальчишек в стирку. А следом утюг и гладильная доска. Больше всего Аня ненавидела гладить рубашки, но ради любви она хоть год бы это делала, лишь бы ребята не уезжали…

Отпуск незаметно подошёл к концу. Анюта навсегда сохранила образ этого красавца-моряка на пороге, который стал частью семьи. Плакать в момент прощания хотелось невыносимо, но ещё больше хотелось, чтобы ОН её запомнил сияющей и красивой. Аня улыбалась тому светлому чувству, что вошло в дом вместе с сослуживцем брата. Витя аккуратно обнял девочку на прощание, потрепал по голове и сказал: «Не скучай, Анют, всё будет хорошо!». Захлопнулась дверь, так неожиданно и резко, как последняя глава книги с надписью "продолжение следует". Это был первый урок в жизни девочки, обучающий справляться с неопределённостью. С ней можно или бесконечно бороться, тратить много сил, но определённее не станет. Или принять всё, как есть, без требования пожизненных гарантий. Девочка зашла в свою комнату. На мгновение показалось, что-то важное безвозвратно оборвалось. Упав на кровать, Анюта разрыдалась, такую острую грусть она ощущала впервые. По щекам струились слёзы, подушка становилась всё мокрее, лежать на ней было уже не приятно. Сердечко сжалось и кровоточило. Слёзы казались неиссякаемыми, но со временем основной поток схлынул. Когда всхлипывания прекратились, Анюта достала тетрадь и стала выводить аккуратным почерком:

"Не скучай, всё будет хорошо!"

Подмигнул мне Витя и ушёл.

Сердце ты моё забрал с собой,

Показав мне и любовь, и боль.

Знай, что буду ждать тебя всегда,

Ты –маяк в ночи, в пути звезда!

Даже в шторм, среди свинцовых туч,

Для меня ты – яркий солнца луч!

…

***

 Годом ранее на корабле Ваське повезло трижды: с командиром, распределением и сослуживцами.

Командир спокойный и умный мужчина, с военной выправкой и правильными чертами лица. Он не упивался данной властью, не заставлял красить море в синий и подобрал отличного снабженца на свой большой десантный корабль. Когда к ним переводили ребят на учения с других БДК, те неизменно поражались, как тут кормят! Готовили по-домашнему вкусно, никогда не жалели добавки. Непонятно, как снабженец Иван Иванович умудрялся доставать продукты в таком количестве и качестве! Складывалось ощущение, что он не просто не ворует, а ещё и доплачивает из своего кармана, чтобы хорошо накормить моряков. Особенно сильным становилось это впечатление после рассказов с соседних кораблей про овсянку, как сопли, и суп с одиноко дрейфующей в тарелке картохой. Там для офицеров и моряков готовили отдельно. У них же был общий котёл и этим всё сказано.

 Первая встреча будущих друзей произошла в каюте. Встретились Василий с Японского моря, Виктор с Чёрного моря и Магомед с Каспийского моря, которое на самом деле было озером. Ребят назначили рулевыми, это самое малочисленное отделение – три человека на корабль. И так как моряки распределялись по каютам по отделениям – парни оказались втроём, живя супер-комфортно, по сравнению с теми же мотористами, которые были вынуждены слушать хор из десяти-пятнадцати храпящих сослуживцев.

 Единственным минусом должности рулевого было служить в командной рубке, то есть у начальства под носом. Особо не расслабиться, стульчик не давали, приходилось стоять в боевой выправке несколько часов. Зато, когда ходили тренироваться в хвостовой отсек (навык на случай неисправности руля) – это была настоящая лафа! Двигатель грохотал так, что невозможно услышать собеседника, если не орать во весь голос. Зато никто не стоял над душой и всегда была возможность сладко выспаться. Рулёжка непосредственно двигателем начиналась только по поступающим сигналам морзянки и занимала не так много времени. Лопасти на таких учениях поворачивались вручную, меняя курс огромого корабля.

 Вася с Витей были уже знакомы по учебке, а вот третьим в каюте ребят оказался Магомед – полтора метра упёртости и силы воли. Магомед не признавал никаких авторитетов, был уверен, что нужно жить честно, и стоял на своём до победного, если ситуация противоречила представлениям о справедливости. А в эти представления никак не укладывались различия между новобранцем и старослужащим. Упёртый дагестанец никак не понимал, зачем терпеть издевательства и унижения со стороны «дедов». Кто дал им право считать себя лучше других? Всевышний всех создал равными, хоть и разными.

 В первый же день прибытия на корабль Магомеду выпал шанс довольно чётко обозначить эту позицию. Время на принятие душа было определено и ограничено. Специально обученные люди нагревали воду и открывали подачу горячей воды. В другое время была только холодная. На корабле служили сто моряков. Душевых леек было от силы двадцать. Частенько требовалось подождать, когда душ освободится. Отстояв в очереди, Магомед встал под приятные горячие струи воды и, как говорится в армии, «приступил к водным процедурам». Не успел он намылить мочалку, как рядом раздалось: «Эй, дух, ну-ка отошёл!». Сзади стояли трое старослужащих, которые привыкли без ожиданий забирать привилегию быть чистым у «молодых».

 Горец удивлённо приподнял бровь:

– Почему я должен отходить? Я ещё купаться не закончил.

– Ты что, тупой? – оскалился «дед» и замахнулся… Но как обманчив оказался этот невысокий паренёк! Это было частой ошибкой спаринг-партнёров – недооценивать его из-за роста, считая лёгкой добычей. Живя в горах, конкуренция между мальчишками не угасала ни на минуту, горский дух требовал продемонстрировать, что ты сильнее, ловчее, целеустремлённее других. Проиграть в драке было не зазорно, а вот проявить трусость – печать на всю жизнь. Дрались почти каждый день. Интернета не было, развлекались, как могли. «Каждый взрослый горец – это чудом выживший мальчишка». Смысл этой фразы становился предельно понятен, если увидеть, как пацаны возвращались со школы. Каждая гора требовала на себя залезть. Каждая опасная тропинка требовала по ней пройти. Каждое неловко брошенное слово требовало драки. Скорость реакции и точность удара оттачивались с детства. А благодаря своему росту, Магомеду приходилось драться в два раза чаще, чем другим. Он никогда не отступал, никогда не боялся и всегда был готов доказывать кулаками, что все равны и никто не может его унижать. Часто, видя его второй раз, у мальчишек уже не возникало мысли снова с ним подраться, ну разве что только в случаях, когда казалось, что силы примерно равны.

 Поэтому легко уклонившись от удара «деда», горец нанёс прямой в голову и в корпус, попав как раз в солнечное сплетение. У противника перехватило дыхание. Магомед поинтересовался, хочет ли тот добавки и увидев отрицательное мотание головы, с этим же вопросом обратился к двум его спутникам. Те стояли с круглыми глазами и в полном замешательстве, в их голове такого развития событий не было, и они не знали, как быть. Поступив на службу, они подчинялись «дедам», мечтая об их дембеле больше, чем о своём, потому что с демобилизацией старослужащих желанная власть переходила к ним, и можно было отыгрывать накопленную злость на молодых. Наконец-то они дождались своего "звёздного часа" и стали теми, кому подчиняются другие. Но Магомед такую схему не признавал и вот они стояли в нерешительности, взвешивая варианты:

 а) Вступиться за друга (а он настолько сильно друг, чтоб получить люлей вместе?)

 б) Ретироваться, сделав вид, что не особо-то и хотели мыться.

 Вокруг собралось человек пятнадцать голожопых зрителей, реакция была бурной и смешанной – от выкриков подбадривающих Магомеда и призывающих не останавливаться, до недоумения в глазах служивших подольше. Новобранцы восхищались этим смелым парнем, пошедшим против дедовщины, но в то же время немного переживали за него. Старослужащие не понимали, что делать. Но всех объединяла мысль «А что, так можно было?».

 Несмотря на окружавшую толпу и явное падение рейтинга в глазах сослуживцев, тройка старослужащих начала отступать.

– Ещё раз подойдёте ко мне, я вас за борт выброшу. – сказал спокойно Магомед. Никто не сомневался, что предупреждение реально, несмотря на комичность картины со стороны. Метр с кепкой, абсолютно голый, кидает угрозу вслед троим крепким ребятам. Но после случившегося, в первую очередь в глаза бросался уже не рост, а рельефные мышцы и несгибаемая уверенность в глазах.