А может по-соседски?

В любом случае, какой бы ни была причина моей слабости, я её проявила. Растворилась в нежных и требовательных поцелуях Терренса, в его руках, ласкающих моё тело, в его запахе, вкусе, в нём во всём. Я растворилась, и мне понравилось.

Понравилось, как по коже забегали мелкие мурашки.

Понравилось, как на это отреагировало тело Терренса.

Понравилось, как отреагировало моё.

Я сильнее прижалась к мужской груди, ощущая её влажность на своей. Прервала поцелуй, но лишь для того, чтобы коснуться губами пульсирующей жилки на шее. Слегка прикусила кожу, а затем проделала чувственную дорожку вниз, очерчивая изгибы его мышц, пробуя их на вкус. Терренс надрывно выдохнул, и я поняла, что двигаюсь в верном направлении. Провела ладонями по его твердой груди, а затем опустилась ниже, к пупку, и, когда мои пальцы коснулись края брюк, подняла на него глаза.

И вот тогда окончательно пропала. Мы оба пропали.

Издав что-то похожее на рык, Терренс стянул с меня топ, а затем взял в рот набухший сосок. Я выгнулась, запрокинув голову, пока он играл то с одним, то с другим ― кусал, царапал, ласкал языком. Мои пальцы погрузились в его волосы, и я слабо застонала, чувствуя, как тело реагирует разливающейся внизу влажностью.

Я хотела Терренса Хардинга. И теперь отрицать это было бессмысленно.

Вильнула бедрами, скользнув по его твердому паху, затем ещё раз и ещё. Вжалась в него сильнее, ощущая, как тело начинает пульсировать от накатывающего удовольствия. Он продолжал дразнить языком ноющие от вожделения соски, в который раз доказывая, что способен довести женскую грудь до оргазма. И не знаю, на чьей стороне была правда, но в этот момент мне казалось, что это может только он один. И это было восхитительно.

Когда с моих губ сорвался очередной стон, Терренс ловко перевернул меня на спину, прижав в кровати, а сам устроился сверху. Я всё ещё не открывала глаз, поэтому только чувствовала. Чувствовала, как он целует мою грудь, а затем накрывает её ладонями, поцелуями опускаясь к пупку. Чувствовала, как он стягивает с меня пижамные штаны, и приподнялась, чтобы облегчить процесс. Чувствовала его руки на своих бедрах, а затем ― как он осторожно раздвигает мои ноги. Вздрогнула, ощутив его внизу и напряглась, стоило ему лишь коснуться хлопковой ткани своим ртом.

– Терренс, ― прошептала я, а затем слабо застонала и в наслаждении закусила губу.

– Если тебе не нравится ― скажи, и я остановлюсь.

– Только попробуй, и я тебя убью.

Такой ответ его явно порадовал. Я услышала, как Хардинг рассмеялся, а затем, когда ко рту присоединились пальцы, почувствовала, что, кажется, отправляюсь в рай.

– Боже мой, ― прошептала на выдохе, а затем стиснула пальцами простынь и выгнулась навстречу его манипуляциям. Что я говорила про его способность довести до оргазма женскую грудь? Забудьте. Он способен довести до оргазма каждую клеточку женского тела. Она будет пульсировать и биться в агонии, а вы ― ощущать, как медленно умираете.

И такое я испытывала впервые. Клянусь.

– Терренс…

– Ты такая мокрая, детка. Такая податливая.

– Ох… ― выдохнула я, когда он отстранился от меня и впился мне в губы.

Тело дрожало и пульсировало, но недолго. Терренс быстро избавил меня от мучения. Я услышала, как над ухом рвется пакетик, а затем почувствовала, как он медленно вошел в меня, и так как его губы снова накрыли мои, мне пришлось застонать ему в рот.

Такой большой и восхитительный, он полностью заполнил мою пустоту. А затем начал двигаться, чем почти окончательно свел с ума. Я выгнулась, подтянула к себе колени, позволив ему войти глубже. Терренс вышел, а затем вновь ворвался в меня. Он делал это снова и снова, дразня и вынуждая меня умолять.

– Какая же ты сладкая, Саманта.

– Терренс, пожалуйста…

– Позволь мне насладиться тобой.

И я позволила. Позволила ему мучить себя, тереться о мою влажность головкой и входить достаточно глубоко для того, чтобы я почувствовала его, но недостаточно для того, чтобы кончила. И он знал это. Он прекрасно это знал.

– Терренс…

– Ещё немного, Саманта. Я хочу видеть, как ты наслаждаешься.

Медленный толчок. И ещё один. Я всхлипнула, понимая, что изнемогаю, и тогда Терренс вошел в меня до конца. Я выдохнула и выгнулась, вновь стиснув пальцами простынь. А затем ощутила вкус возбуждения на своих губах. Его и моего одновременно.

Толчок. Ещё один. Терренс сжал руками мою грудь, а затем начал вколачиваться в меня сильнее и быстрее. Я открыла глаза лишь на мгновение, и увидела, как он откинул голову, и как изменилось выражение его лица. Оргазм приближался. И я ощущала это за нас обоих. Ощущала, что мы оба подходим к краю.

– Терренс…

– Я чувствую, Саманта… чувствую…

– Терренс, ― всхлипнула я, ещё сильнее стискивая простынь. Хотя до этого мне казалось, что это просто невозможно. ― Я не могу…

– Знаю, детка. Я знаю. Сделай это.

И я сделала. Подалась вперед, прижалась к его губам своими, ворвавшись в его рот языком, а затем обняла руками его шею, царапнув кожу ногтями. Терренс снова тихо зарычал, и я обняла его сильнее, вынудив войти в меня глубже. А затем застонала ― хотя в данной ситуации стон больше походил на крик ― когда меня накрыл самый восхитительный и невероятный оргазм в жизни. И, кажется, не только меня.

Терренс сделал ещё один толчок, а затем я ощутила, как внутри меня разливается приятное тепло. Он сделал ещё несколько слабых толчков, а затем замер, уткнувшись мне в шею. Я выдохнула как раз, когда губы Хардинга накрыли мои. И я ответила.

Только после этого, запыхавшийся, но явно довольный, он вышел из меня и, скользнув с кровати, протянул мне руку.

Я непонимающе уставилась на него, а затем качнула головой:

– Что?

– Душ. Ты собираешься идти в душ?

– С тобой? ― Спросила я, сморгнув, и Терренс вновь усмехнулся.

– Детка, ты только что позволяла мне тебя трахать, а теперь боишься сходить со мной в душ?

– Что? Нет. Причем тут это?

Я села на постели, а потом, как бы невзначай, прикрыла наготу простынью.

– Ну да. ― Вновь усмехнулся он, убирая руку. ― Совсем не причем.

– Просто я люблю мыться в одиночестве. ― Бросила на него сердитый взгляд, понимая, что он прав, и я просто тушуюсь.

– Как знаешь. ― Вновь усмехнулся он, а затем развернулся в сторону ванной. Я проследила за ним до двери ― точнее за его задницей, которая была так же восхитительна, как и все остальные части его тела ― а затем услышала, как включилась вода.

Я только что занималась сексом с Терренсом. Опять. Только в этот раз я не была пьяна, и прекрасно осознавала, что делаю. Я прекрасно осознавала, что между нами ничего не будет, потому что мы слишком разные. Прекрасно осознавала, что хочу от жизни большего. А именно ― стабильности и надежности. Я не готова была наступать на те же самые грабли, что и с Джорджем. Хотя Терренс определенно не был мудаком.

Он был восхитительным. Но что-то всё равно меня останавливало.

В ванной я ещё долго думала о том, что случилось, и в частности о том, как мне теперь быть. Одеваясь, слышала, что Терренс с кем-то разговаривает, а затем ― как закрывается входная дверь. Когда я вышла обратно в комнату ― она была пуста. Решив, что это как нельзя кстати, забралась под одеяло, выключила лампу и закрыла глаза.

Я слышала, как Терренс вернулся в номер. Слышала, как он подошел ко мне. Но продолжала ровно дышать и не шевелиться, притворяясь, что сплю. Не знаю, поверил ли он или же решил отложить непростой разговор до утра ― но ничего не сказал. Просто лег на другую кровать, а затем выключил светильник со своей стороны.

Думая о том, что сама вечно создаю себе проблемы, я провалилась в сон.

― Саманта, вставай.

Я застонала, а затем нахмурилась и, отвернувшись, накрылась одеялом с головой.

Знакомый смешок прорезался в сонное сознание.

– Саманта, я серьезно. Эвакуатор здесь, мы можем ехать.

– Я не досмотрела сон, ― пробормотала, определенно не осознавая, где нахожусь и с кем. Но определенно собираясь досмотреть свой сон.

– Саманта, они не станут нас ждать. Если ты сейчас же не встанешь, добраться до города будет сложнее, и этой займет больше времени. А у твоей племянницы сегодня день рождения.

Ханна. Я резко распахнула глаза, наконец, осознавая происходящее. И на свою беду вспоминая события прошедшей ночи. Вот же блин. Откинула одеяло в сторону и, стараясь избегать взгляда Терренса, бросилась в ванную. Сборы заняли пятнадцать минут. Я могла привести себя в порядок и быстрее, если бы каждые две минуты не замирала у зеркала и мысленно не повторяла «о Боже, что я наделала».

Погода выдалась довольно прохладной. И это не удивило меня, поскольку мы находились близко к Рочестеру, а там в это время года едва ли было теплее пяти градусов ниже нуля. Так что, на мне было всё то же самое, что и вчера, только вместо кардигана я надела куртку, в которой почти полгода назад и приехала в солнечный Нью-Йорк.

Терренс, последовав моему примеру, тоже заметно утеплился.

Распрощавшись с хозяевами мотеля и поблагодарив их за удобства, мы забрались в большую белую кабину, а затем отправились в путь. Водитель эвакуатора оказался довольно приятным и по-хорошему болтливым. И это было удачно, поскольку весь час в дороге мне удавалось избегать не только взгляда Терренса, но и разговоров с ним.

Когда мы въехали в город, каждой клеточкой себя я ощутила, что вернулась домой. Несмотря на желание начать жизнь с начала, я так и не смогла выбросить из головы Рочестер. Так и не смогла забыть о нём. И понимала, что вряд ли когда-то забуду.

– Спасибо. ― Поблагодарил Терренс мужчину, который пообещал, что в течение пары часов проведет диагностику и разберется со всеми неполадками. Затем он развернуся ко мне:

– Я вызову тебе такси.

– Не нужно. Я позвонила Рику, он сейчас приедет.

– Рик это…

– Муж моей сестры, ― призналась, не понимая, зачем вообще объясняюсь, однако, замечая, что после моего ответа Терренс заметно расслабился.

– Хорошо, тогда… созвонимся?

Я просто кивнула, а затем отвернулась, моля Бога, чтобы ему не приспичило заводить разговор о прошлой ночи. Хотя и знала, что мои молитвы будут тщетны.

Так и вышло.

– Саманта, я хотел…

– Слава Богу! ― Не сдержалась я, когда к автосервису подъехал красный Эверест².

Никогда ещё я не была так рада появлению Рика.

Остановившись, он вылез из машины и направился к нам.

– В следующий раз бронируй билет на самолет. ― Хмуро сказал он, но затем крепко обнял меня, и я поняла, что он просто волновался. А если так волновался всегда рациональный и спокойный Рик, то что же творится с мамой и Кэрри?

– Я обещаю, что больше стану искать приключений на свой зад.

– Умница. ― Ответил он, а затем внезапно повернулся к Терренсу. ― Ричард Хоуп. Для друзей просто Рик. А ты вероятно Терренс?

Я замерла, понятия не имея, откуда у него такая информация. Ведь я так и не призналась Кэрри, что путешествую не одна.

– Терренс Хардинг. ― Он протянул руку в ответ. ― Для друзей просто Тео.

– Тео? ― Спросили мы с Ричардом в один голос.

– Теодор ― моё второе имя, ― объяснил он, продолжая смотреть на Рика, и я изумленно хлопнула глазами.

А вот моего зятя это, казалось, ничуть не удивило.

– Приятно познакомиться, Тео. И спасибо, что привез нашу Сэмми домой целой и невредимой. Потому что, признаться, с ней постоянно что-то приключается.

– Да, я заметил. ― Усмехнулся Терренс, и я возмущенно воскликнула:

– Эй! Я вообще-то ещё здесь!

К моему удивлению, Рик тоже улыбнулся. И это мне совсем не понравилось.

– Что планируешь делать дальше? ― Спросил он, и это не понравилось мне ещё больше.

– Подожду, пока закончат с машиной, затем узнаю, где можно поесть и выспаться, а затем, наверное, чего-нибудь выпью.

– То есть, ты остаешься в городе до завтра?

Терренс кивнул.

– Я обещал Саманте, что отвезу её обратно в Нью-Йорк.

«Забудь обо всех своих обещаниях и уезжай». ― мысленно взмолилась я. ― «Потому что после того, как мы снова переспали, я сильно сомневалась, что ехать с тобой в одной машине ― хорошая мысль».

– Тогда поехали с нами. ― Внезапно предложил Рик, и я едва челюсть на асфальт не уронила. ― Дом у нас большой. Так что мы без труда найдем тебе комнату.

– Что? ― Выдохнула, подняв на зятя глаза. Но он на меня даже не посмотрел.

Вместо этого, продолжил:

– В Рочестере много хороших отелей, и во всех вкусно готовят, так что ты не прогадаешь. Но поверь, со стряпней Рэйчел Барнс не сравнится ни одна кухня во всём мире. Её лазанья ― просто пальчики оближешь. Фантастическая. Соглашайся.

Я ошарашенно уставилась на Рика, а затем перевела взгляд на пока ещё молчавшего Терренса. Если всего секунду назад где-то в глубине души у меня теплилась надежда на то, что он будет благоразумен и вежливо откажется, то, когда он посмотрел на меня ― поняла, что не только ошиблась, но и серьезно влипла.

– Раз речь идет о фантастической лазанье, то я просто не могу не согласиться.

– Отлично. ― Улыбнулся Рик, а затем махнул кому-то за моей спиной. ― Арни, позвони мне, когда закончишь с машиной! Мы приедем её забрать!

– Хорошо, Рик!

– Что ты делаешь?! ― Прошипела я, отворачивая парня так, чтобы Терренс нас не услышал.

– А что я делаю? ― Непонимающе приподнял брови Рик.

– Это плохая идея! Очень плохая!

– Я так не думаю, милая, ― усмехнулся он, приобнимая меня за плечи и осторожно подталкивая к машине.

– Верно, не думаешь! Это ведь Кэрри тебя надоумила?

Рик усмехнулся, а я поняла, что попала в точку.

И почему мне не пришло это в голову раньше? Кэрри всегда любила совать нос не в свои дела. Но как она догадалась? Как? Я ведь ни одного повода ей не дала!

Забравшись за переднее сиденье Эвереста, я пристегнула ремень безопасности и качнула головой.

Вот только приеду домой, и тогда Кэрри не жить.

Глава 17

В машине мы почти не говорили. Точнее, я не говорила ― чисто из принципа. Терренс и Рик же, казалось, обсудили всё на свете.

Десять минут. С их знакомства прошло всего десять минут, а они уже вели себя, как два старых приятеля и не чувствовали в присутствии друг друга ни грамма неловкости. И это мне не нравилось.

Мне также не нравилось, что моя старшая сестра решила пригласить Терренса на наши семейные выходные. Не нравилось, что ему предстояло познакомиться с моими родителями. И ещё больше не нравилось, что где-то в глубине души мне это нравилось.

Хлопала дверцей машины, всё ещё находясь где-то в своих мыслях. Но оглушительный детский визг вынудил из них выпрыгнуть. Маленькое тельце влетело в меня с такой силой, что я едва не свалилась с ног. Но не свалилась. Терренс подхватил.

– Ты приехала-приехала-приехала! Я так тебя ждала!

Я улыбнулась, опуская взгляд на белокурую девчушку, прижимающуюся к моему животу. Она крепко обнимала меня и жмурилась, а её личико сияло от радости и предвкушения безудержного веселья.

– Я так соскучилась, ангелочек! ― Опустилась на корточки, а затем обняла Ханну и, когда она обвила мою шею руками, прижалась к её волосам, вдыхая знакомый запах клубники и дыни. Её любимый шампунь.

– И я очень соскучилась, тетя Эм!

– Тетя Эм? ― Вклинился в наш разговор Терренс.

Я не горела желанием откровенничать. Чего не скажешь о моём зяте, которого, кажется, я скоро убью.

– Ханна долгое время не выговаривала «С», так что, когда пыталась произнести тетя Сэм, получалось… нечто среднее. ― Усмехнулся Рик, а затем сложил на груди руки. ― Но нам понравилось. Эм прижилось и стало вроде как особенным прозвищем. Да, милая?

Ханна кивнула, а затем её взгляд обратился к Терренсу.

– А ты кто?

– Терренс. ― Он опустился на корточки, а затем протянул малышке руку. ― И мне бы очень хотелось с тобой подружиться.

Ну только этого мне не хватало.

– А ты нравишься тете Эм? ― Подозрительно спросила она, и я чуть было не воскликнула, что всем сердцем его ненавижу.

– Ну, мы дружим. ― Ответил он, а затем вроде как усмехнулся.

Усмехнулся! Гад эдакий! Кончено, секс и дружба ― понятия абсолютно несовместимые. И я смотрела фильм с Милой Кунис и Джастином Тимберлейком, так что прекрасно понимала, чем обычно заканчивались подобные отношения.

Да, секса по дружбе не бывает.

И да, мне нужно было думать об этом прежде, чем дважды так серьезно ошибаться.

Но скажу в своё оправдание, что все два раза была не в себе.

И что третьего ни за что не будет.

– Мы не совсем дружим, милая. ― И когда Терренс в очередной раз усмехнулся, добавила. ― Мы просто соседи. Как ты и Питер.

– Мне нравится Питер.

Неудачное сравнение.

– Или как ты и Колин.

На этой фразе мою племянницу перекривило. Вот, примерно так.

– Не слушай свою тетю, Ханна. Она просто дразнится. ― Усмехнулся Ричард, а затем забил трехочковый. ― Терренс классный парень. И он привез тебе подарки.

– Подарки! Покажи-покажи-покажи! ― Радостно подпрыгнула она, и я гневно посмотрела на Рика. Тот лишь пожал плечами, мол ― а что ты хотела, он ведь болеет за Нью-Йорк Никс, а все, кто болеют за Нью-Йорк Никс ― мои лучшие друзья.

Пока Ханна радостно визжала от той кучи подарков, которую привез ей Терренс, я направилась к дому, надеясь, что маме мой спутник не понравится, и она выгонит его из нашего дома пинками под зад. Хотя, учитывая, что ей нравился даже Джордж ― начала сомневаться, что мне так повезет.

– Милая! Как я соскучилась! Говард, иди сюда, наша дочь приехала! ― Сильнее расплывшись в улыбке, она обняла меня, а затем поцеловала в висок. Когда мама отстранилась, поправив мои растрепавшиеся от ветра волосы, я улыбнулась. ― Дай-ка посмотреть на тебя. Красавица моя.

– Сэмми.

Я повернулась, и тут же оказалась в отцовских объятиях, которые поглотили меня, будто бы отгораживая от всего остального мира, так что я позволила себе в них утонуть.

– Папа.

– Мы с мамой так переживали. Кэрри сказала, что твоя машина заглохла на дороге, и тебе пришлось заночевать в мотеле. Почему ты не позвонила? Я бы забрал тебя.

И правда ― почему?

– Эм…

– Говард, перестань. Я же говорила, там было, кому о ней позаботиться.

Вот же новости. Им что, тоже птичка на хвосте принесла?

– Ах да, тот загадочный сосед, о котором мы совершенно ничего не знаем. Верно, Саманта? Ты ведь была в мотеле с ним?

– Эм…

– Говард!

– Один раз я уже позволил какому-то кретину разбить нашей девочке сердце. Тогда ты тоже останавливала меня. Но во второй раз ничего подобное не произойдет. Прежде, чем она вступит с ним в какие-либо отношения, я лично проверю его. И лично дам своё одобрение или же выставлю его за эту дверь.

Папа не кричал. Но я понимала, что говорил он более, чем серьезно.

– Итак, где он, девочка моя?

– Эм…

Да. Сегодня я была совсем немногословна.

– Пап, мы не…

Сказать своей семье, что мы с Терренсом не встречаемся и встречаться не собираемся, я не успела. Все, включая меня, повернулись на дружный смех Рика, Ханны и собственно самого объекта нашего разговора.

– Ещё-ещё-ещё! ― Захотала Ханна, и Терренс опустился перед ней на корточки:

– Чуть позже, милая, обещаю. А пока распакуй все подарки до конца, хорошо?

Ханна кивнула и счастливо побежала в гостиную, в одной руке держа красивую куклу с длинными рыжими волосами, а в другой ― волоча за собой два огроменных пакета. Один с игрушками от меня, другой ― побольше ― от Терренса.

– Этот парень вылитый Джек Воробей. ― Усмехнулся Ричард, утоляя всеобщее любопытство. ― Говорит, бегает и корчит рожицы, как он, и это фантастически. Мне кажется, если нарядить его в костюм пирата, будет не отличить.

– Не преувеличивай, Рик. ― Улыбнулся Терренс, и, поднявшись, направился к нам.

– А я и не преувеличиваю. ― Усмехнулся он, и мне вновь захотелось чем-нибудь его треснуть. Да простит меня Кэрри. ― Мам, пап, вы будете покорены этим парнем. Он божественно готовит итальянскую кухню и болеет за Нью-Йорк Никс.

– Итальянскую? ― Ахнула мама, и прежде, чем я вставила что-нибудь колкое, добавила. ― Тогда ты просто обязан помочь мне с лазаньей на сегодняшний ужин.

– Буду рад узнать секрет вашей фантастической лазаньи, миссис Барнс. ― Улыбнулся он, а затем поцеловал мамину руку. Поцеловал, Карл! Вот тогда я поняла, что все мои попытки заставить маму ненавидеть Терренса Хардинга с треском провалятся прямо в Ад.

– Можно просто Рэйчел.

А, нет, вот теперь.

– Значит, Нью-Йорк Никс? ― Спросил папа, и где-то в глубине души я понадеялась, что он встанет на мою сторону. ― Баскетбол?

– Так точно, сэр.

– А сам играл?

– Четыре года в команде Стэнфордского университета. И ещё три ― после, в национальной сборной.

Мама снова ахнула, а я растерянно хлопнула глазами. Не знаю, что поразило меня больше ― что Терренс играл в профессиональной лиге или что учился в одном из лучших университетов мира. А я и понятия об этом не имела.

– Почему ушел из спорта? ― Продолжал свой допрос папа, как будто Терренс проходил кастинг на роль моего будущего мужа.

– Отец тяжело заболел, и нам с братом пришлось принять его обязанности на себя. Помощь маме и управление баром занимали много времени. Так что нам обоим пришлось расставлять приоритеты.

Плохой ответ. Очень плохой. Пой крайней мере, для меня.

– Значит, Стэнфорд? ― Продолжал папа, всё ещё внимательно оглядывая гостя. ― По какой программе?

Ну здесь логично ведь. Бизнес. Что ещё мог окончить такой….

– Детский педиатр.

И тут пришла моя очередь ахать.

– Ты врач??

– Да. ― Посмотрев на меня, он слабо улыбнулся. ― Но я практиковался только год. Затем ушел из больницы и занялся баром.

И я снова сморгнула, представив Терренса в сексуальном больничном халате с бейджем на груди. Представив его обворожительную улыбку, от которой вздыхают все медсестры отделения. Представив, как его любили дети, раз он так быстро очаровал мою племянницу. И, как сохли их молодые мамочки я тоже, к сожалению, представила.

И поняла, как рада, что Терренс снял сексуальный белый халат и занялся баром.

– Я как раз собирался чистить снег на заднем дворе. ― Продолжил папа, и я поняла, что история повторяется. Два года назад таким способом он проверял Джорджа. И тот в ответ пожелал ему удачи. Это задело папу, расстроило маму и меня. Но два года назад я закрыла на это глаза, потому что думала, что влюблена. И что остальное не так важно.

Черта с два. Ещё как важно.

И теперь я это понимала.

– Отлично. ― Улыбнулся Терренс. ― Найдется ещё одна лопата?

Я смотрела на мужчину, который не был моим парнем. Который не собирался им быть. Но который с готовностью предложил свою помощь, не испугавшись ни моего отца, ни физического труда, ни несвойственного Нью-Йорку утреннего холода. Который уехал за тысячи километров от своей привычной жизни, чтобы я успела на праздник к племяннице. Который накупил ей кучу подарков, не сказав мне ни слова. Который не обвинял меня в том, что сломалась машина. И который готов был несколько часов провести на заднем дворе моего дома с моим отцом, счищая навалившую за ночь тонну снега.

Я смотрела на этого мужчину, на его плавные, отточенные движения, на то, как легко он орудовал лопатой и никак не могла этого принять. Терренс Хардинг ― человек, которого по всем канонам я не должна была подпускать к себе ни на шаг ― находился на заднем дворе моего дома и чистил снег вместе с Ричардом и моим отцом.

А ещё они смеялись и не переставая говорили. И, кажется, всем троим это нравилось.

Господи, во что я вляпалась?

– Почему ты так долго его скрывала? Он же просто Бог секса!

Мои глаза поползи на лоб, и, задернув шторку обратно, я прошипела:

– Мама!

– Что, мама? ― Спросила она, держа в одной руке ступку, а другой мешая деревянным пестиком соус. ― Я ведь не слепая, и могу восхищаться.

Ну, с этим не поспоришь.

– Ты не слепая и можешь восхищаться. ― Согласилась я, прошествовав обратно к кухонному островку. ― Но только не Терренсом.

– Почему?

Почему?

– Потому что это Терренс!

– Никогда не слышала причины глупее. ― Фыркнула мама, и я, чтобы хоть чем-то занять голову и руки, принялась резать салат. ― Твой папа, конечно, не всегда избирателен в своих методах. ― Продолжала она. ― Но он делает всё правильно. Настоящий мужчина должен проявлять себя именно так. Джордж этого не понимал.

– Джордж был мудаком.

– Законченным мудаком.

Взглянув на спокойное лицо мамы, я улыбнулась. Она редко выражалась и никогда не делала этого при папе. Мама в принципе была божьим одуванчиком с внешностью ангелочка. Но если её девочек или кого-либо, кто был ей дорог, обижали, она за словом в карман не лезла. А взглядом могла положить целый квартал.

Вот и неделю назад, когда я, наконец, решилась рассказать им с Кэрри всю правду о нашем с Джорджем расставании, мама злилась так громко и долго, что мне казалось, её было слышно на Аляске. А ещё знала, что теперь, если мудак Джордж попадется ей на глаза, то сильно об этом пожалеет.

На обед мы приготовили макароны, решив подать их с соусом песто, курицу Каччиторе и итальянский салат из спелых томатов, свежего огурца, листьев базилика и хрустящих домашних гренок. Ещё мама решила побаловать нас своим фирменным лимонно-ванильным пирогом, и я согласилась, но от самого процесса готовки отказалась. Пока я накрывала на стол, Ханна помогала своей бабушке замешивать тесто, и я поняла, что, кажется, у всех в этой семье был кулинарный талант, кроме меня.

Кэрри должна была приехать к обеду. Мудак-босс вызвал её на работу, и ей пришлось сорваться в офис в свой выходной. В субботу. В день рождения своей дочери. О котором мудак-босс прекрасно знал.

Через пятнадцать минут раздался звонок в дверь и, понимая, что осталась единственная со свободными руками, я отправилась открывать. Вытерла перепачканные в масле ладони о передник и, улыбнувшись сестре через окошко, нажала на ручку.

– Ох, милая, возьми-ка малышку. Руки отваливаются. ― Улыбнулась Кэрри и, когда я забрала у неё детское автокресло и закрыла входную дверь, она поправила почти свалившуюся с плеча дорожную сумку.

– Зачем ты взяла с собой Оливию?

– Я же говорила, она успокаивается только, если я рядом. Иногда, конечно, проявляет женскую слабость и засыпает на руках у Ричарда, но это случается крайне редко. А так как сегодня он поехал за тобой, мне пришлось взять Лив на работу.

Подтверждая слова своей мамы, Оливия закряхтела, а затем улыбнулась и засунула кулачок в рот. Я знала, что Кэрри не имела цели пристыдить меня, но ей это удалось.

– Прости.

– За что? ― Удивленно вскинула брови она. ― Ты ведь не виновата, что машина твоего парня заглохла посреди дороги.

– Он не мой парень.

– Конечно, ― усмехнулась Кэрри, и я сердито зыркнула на сестру.

– Я ещё не убила тебя за твой болтливый язык. ― Схватив Кэрри под локоть, отвела её в сторону и прошипела. ― Зачем ты сказала маме, что я ночевала в мотеле с Терренсом?

– Но разве ты не ночевала с ним в мотеле?

– Ночевала! Но зачем об этом знать нашей маме?!

– Она волновалась, что я могла сказать? ― Моргая, спросила она. ― Что ты одна посреди трассы, твоя машина заглохла, и ты осталась на ночь в неизвестно каком придорожном мотеле с неизвестно какими постояльцами?

Я открыла было рот, чтобы закричать «да!», но передумала. Вместо этого сказала:

– Ты должна была посоветоваться! И не приглашать его на фантастическую лазанью мамы! И как ты вообще додумалась рассказать обо всём папе?! Терренс прошел военную экзаменовку и теперь чистит снег на нашем заднем дворе!

Её глаза расширились, а затем она быстро ответила:

– Это Рик! Клянусь! Я папе ничего не говорила!

Я выставила вперед указательный палец и сощурила глаза, но больше ничего не сказала. Оливия снова закряхтела, и всё моё внимание переключилось на неё. Ещё раз сердито зыркнув на сестру, я поставила дорожное кресло на диван в гостиной, а затем взяла племянницу на руки.

Вошедшая в гостиную мама отправила Кэрри переодеваться к ужину, и она спустилась обратно уже через пять минут. Ещё через пять вернулись смеющиеся и раскрасневшиеся после улицы мужчины.

– А я говорил, говорил, что у него фантастически получается, ― заметил Ричард, и папа кивнул, широко ему улыбнувшись.

– Я и не думал, что настолько! Парень, в шарадах этим вечером ты в моей команде!

Папа снова рассмеялся, а Терренс посмотрел прямо на меня. Как и я ― на него.

Не знаю, почему, но я почувствовала себя немного неуютно, стоя посреди гостиной с Оливией на руках и пялясь на Терренса, словно собираясь признаться ему, что это наш ребенок, о котором он ничего не знал. А вот его это, казалось, ничуть не смутило.

– Почему ты не сказала, что у тебя две племянницы? Я бы привёз что-нибудь и ей.

Почему не сказала? Шутит он что ли?

Но прежде чем я съязвила, вновь спросил:

– Как её зовут?

– Оливия, ― выпалила я, а затем прикусила губу, замечая, как Лив сосредоточенно смотрит на Терренса своими болотно-серыми глазками. Она издала несколько абсолютно непонятных звуков, а затем, когда Хардинг улыбнулся ей, улыбнулась ему в ответ.

Серьезно? Он что, нравился всем женщинам этой семьи?

– Ничего, мы что-нибудь купим в городе. Правда, принцесса?

– Не нужно.

– Почему же? ― Улыбаясь во все свои тридцать два белоснежных зуба, моя сестра подошла ближе. ― Думаю, Лив будет приятно мужское внимание, она ведь всё-таки будущая женщина. ― Затем протянула Терренсу руку. ― Кэрри. Сестра Саманты.

– Очень приятно, Кэрри, ― обворожительно улыбнувшись ей, Хардинг поцеловал тыльную сторону её ладони, тем самым окончательно завоевав расположение моей сестры.

Я закатила глаза.

Позёр.

– Дорогой, ты ещё не готов? Саманта, милая, покажи Терренсу гостевую комнату, чтобы он мог принять душ и переодеться. ― Я открыла было рот, чтобы возразить, но мама и слова мне вставить не дала. ― Пошевеливайся родная, обед стынет!

А затем прошествовала обратно в кухню.

– Давай-ка мне малышку. ― Среагировала Кэрри, забирая у меня последнюю возможность отказаться, сославшись на спящую на моих руках племянницу. ― Иди ко мне, моя девочка. Моя сладенькая булочка. А кому пора кушать? Кто проголодался?

Ну. Ладно.

– Комната наверху. ― Сказала я очевидное и, взяв сумки, которые занес в дом ещё несколько часов назад, Терренс направился за мной.

Поднимаясь по лестнице, я никак не могла понять, что с этим домом было не так. И почему все его обитатели относились к абсолютно незнакомому человеку, как к своему. Даже папа, который никогда (никогда!) раньше не принимал ни одного моего парня (не говоря уже о том, чтобы играть с кем-либо из них в шарады или и того хуже ― предлагать кому-либо из них быть в его команде), похоже считал Терренса клевым.

И это пугало. Хотя где-то в глубине души и нравилось мне.

Но больше пугало. Или я просто решила так думать.

– Гостевая. ― Сказала, останавливаясь возле двери песочного цвета и пропуская Терренса вперед. Он переступил порог, осмотрелся, а затем сбросил свою дорожную сумку на пол. ― Чистые полотенца в шкафу на третьей полке. В ванной есть всё необходимое.