Стечение обстоятельств

– Как же так… – Кравцов был измучен, унижен, практически раздавлен услышанным.

– Ладно, не будем отвлекаться. Через полтора часа вы вернулись, обнаружили свою жену мертвой на полу, замерли над ней, не замечая рядом посторонних людей. Они спрятались за дверью и диваном, и уже было собрались убить вас, но у вас пошла носом кровь. Проговорив что-то типа: "Полежи, отдохни. А я пока пообедаю". Вы ушли в ванную, раздался шум воды из душа. Бандиты тихонько вышли из квартиры. В это время Зинаида Павловна возвращалась из магазина, поднимаясь по лестнице, она увидела троих мужчин, выходивших из вашей двери. Они тоже заметили старушку на лестнице и поднялись на следующий этаж. Там с ними столкнулся ваш сосед, Леонид Борисович Граббе. Он их спросил, что им здесь надо? Подельники развернулись, решили уйти из дома и поспешили вниз, но там рабочие заносили строительные материалы, завалив входную дверь мешками. Бандиты вернулись в квартиру, в большую комнату, решив, в случае чего убить вас и спокойно искать деньги. На ваше счастье, вы не стали больше заходить в ту комнату, а спокойно переоделись, пообедали и, собрав спортивную сумку, ушли из дома. При этом вы говорили себе, что пойдете сдаваться, только переговорите с Женькой. Эта идея бандитам очень понравилась, и они раздумали вас убивать

– Но, товарищ следователь, я не уходил из дома. Я хорошо помню, что бил Марту молотком и утюгом, а потом еще и пинал. Я это хорошо помню.

– Вот упертый.– усмехнулся Латыпов.– Зинаида Павловна столкнулась с вами у вашей двери, когда вы вышли в подъезд. Вы схватили ее за руку и стали бессвязно говорить, что вам просто необходимо пройтись по свежему воздуху, что у вас сейчас лопнет голова, что вы убьете Марту, если не успокоитесь, как можно скорее, что так больше жить нельзя. Она попыталась заговорить с вами, но вы ее не слышали, а бегом побежали по ступенькам вниз, прочь из дома.

– Я совершенно этого не помню…– Кравцов тер ладонями лоб, потом уронил голову на сложенные на столе руки и замолчал.

Офицеры понимающе переглянулись. Посидев в тишине несколько минут, следователь продолжил:

– Зинаида Павловна отправилась в магазин, а когда возвращалась, увидела, как из вашей двери выскочили трое мужчин. Она быстро зашла в свою квартиру, но дверь плотно не закрыла, наоборот присев на стульчик, стала наблюдать за передвижениями троицы. После того, как они снова вернулись в вашу квартиру, а вы ушли из нее, Зинаида Павловна поднялась на третий этаж и побеседовала с Леонидом Борисовичем. Он отнесся к ее сомнениям с полной серьезностью. Прихватив пять крепких мужиков из строительной бригады, он спустился на второй этаж и вошел в вашу квартиру. Там вовсю орудовали бандиты. На полу, в большой комнате, лежала хозяйка. Граббе сразу вызвал полицию и скорую помощь. Подельники попытались скрыться, но на окнах были решетки, а в дверях крепкие мужики, вооруженные молотками и газовым ключом. Полиция приехала уже через пять минут. На допросе Баяджиев попробовал обвинить вас в смерти жены. Говорю же, нам с лейтенантом Лысовым пришлось побегать, пока мы не разложили все ваши передвижения за два дня, буквально по минутам. Благодаря вашим соседям, внимательным и отзывчивым людям, нам собственно и удалось расписать всю картину поминутно. Но самое удивительное для нас было то, что вы с Носовым в это время грузили мебель и не подозревали о том, что творится в вашей собственной квартире в это самое время. Так-то.

– У меня не было острого желания еще раз увидеть Мартусю. И так, закрою глаза, и вижу…: эти ноги в черных дырявых чулках, жирные, какие-то, нависают над резинкой… Фу…– Виталия передернуло.– И еще эта жирная ж***. Тошнит.

– В заключение скажу, мы вас ждали целую неделю. Потом поехали на дачу к Носову. Там узнали про нападение на вас бродячих собак. Приехали к вам в больницу. Но вы были без сознания. Пока суд да дело, следствие подошло к своему концу. Во всяком случае, ваш эпизод окончен.

– Скажите мне, если можно, почему же этих бандитов не арестовали раньше. Ведь до Мартуси они убили уже пять женщин? Если бы их поймали раньше, то она осталась бы жива…

– Я вам отвечу так. Не буду хвалить себя. Здесь нет моей заслуги.– Следователь участливо смотрел на Кравцова.– Эта банда гастролеров приезжала в Москву наездами. Они специализировались на дамочках, оказывающих интимные услуги на дому. Нам еще предстоит выяснить, скольких они ограбили на самом деле. Поймали же мы этих только благодаря тому, что в вашем доме живут неравнодушные, а главное, очень внимательные и отзывчивые люди. Я работаю в полиции второй год. Это второе дело, которое мне дали в разработку. Не скрою, первое, что я подумал, когда получил эту папку, обыкновенный висяк. Никто ни кого не знает, никто ни кого не видел. Соседи понятия не имеют, кто живет за соседней дверью. Чаще всего там живут вообще посторонние квартиросъемщики, недолго, ничего не видят, возвращаются домой только переночевать. Убитых никто из соседей не знал. Но почерк убийц везде был одинаковым. Они вообще не заморачивались. Делали свое дело, забирали деньги и ценности и уезжали из города по своим странам. Все они не граждане России. Когда деньги заканчивались, они списывались и приезжали в Москву, снимали квартиру, выслеживали потенциальную жертву и наносили ей визит. Основным героем-любовником был Бояджиев. У него самый представительный вид: дорогой костюм, золотой перстень, модная стрижка, бородка. Такие нравятся определенному сорту женщин. Он этим пользовался. Прежде чем стать бандитом и убийцей, он промышлял тем, что втирался в доверие к состоятельным немолодым дамам и выманивал у них деньги. Но это было довольно хлопотно и занимало много времени. Когда же он встретил двоих других, то они быстро составили свой план действий. Улов оказался приличным, меньше миллиона они ни разу не забирали. Осечка вышла только с гражданкой Кравцовой. Но, недаром же, в народе говорят: "Сколько веревочке не виться, а конец все равно настанет". Да, чуть не забыл. – Латыпов резко направился к сейфу, погремел ключами, открыл и достал оттуда железную коробочку, такие продаются в магазине по сто рублей. Поставил ее перед Кравцовым. – Можно сказать, вишенка на торте. Когда труп уже увезли, мы продолжали опись имущества. Лейтенант Лысов обратил внимание, что паркет в одном месте торчит, не сильно, но выпирает. Он подошел и попытался придавить его ногой, потом наклонился и поднял одну плашку, потом вторую, под ними показалась металлическая крышка этой коробки. Мы сняли еще несколько паркетин и вытащили эту коробку. К делу она причастности не имеет, так как в руках бандитов не побывала. Но оставлять ее в квартире мы тоже не решились, особенно после того, как заглянули внутрь. В ней лежит один миллион четыреста пятьдесят тысяч рублей, пятитысячными купюрами. Распишитесь в получении.– Латыпов протянул Виталию листок бумаги, на котором была напечатана расписка в получении вышеуказанной суммы.

– Это не мое. – испуганно отодвинул от себя коробку Кравцов. – У меня сроду таких денег не было.

– Ваше. – спокойно произнес следователь. – Почти на всех купюрах есть отпечатки ваших пальцев. Видимо, ваша жена складывала в тайник всю вашу зарплату. Она ведь заставляла вас приносить ее пятитысячными купюрами? Я прав?

– Да. Мартуся говорила, что так легче экономить. Что пятитысячную купюру жалко тратить на ерунду. Я специально ходил в банк, в кассу и просил выдать мне все пятитысячными.

– Вот видите. При своей любви к деньгам, она накопила вам вполне приличную сумму.

– Я не могу. Я не могу взять это в руки. Когда подумаю, как это все копилось. Какое чудовище было рядом со мной. Как мне жить дальше? Я не понимаю.

– Я не психоаналитик, правильно объяснить ничего не могу. Но если можно было бы так сказать, представьте, что вас столкнули в болото, вы захлебнулись и начали тонуть. Кругом вонь, жижа, под ногами трясина, дышать уже не возможно, в легкие набивается грязь и гниль. Все это разъедает сердце, душу, мозг. Потом пришли хорошие люди и вытащили вас на сухой берег, дали чистую одежду и сказали: "Иди домой. Начни жить заново. Дыши чистым воздухом. Пей чистую воду. Оглянись вокруг. Научись жить на крепкой почве. Посади, наконец, свое дерево, вырасти сына". Другого совета я дать не могу. Вам сейчас только двадцать восемь лет, не шестьдесят. Еще все можно исправить.

– Я не знаю, как верить людям.

– Ну, ничего себе. А как же ваши соседи? Они вас от петли спасли. Разве таким людям вы тоже не хотите верить. Если на вашем пути встретилась одна гнида, это не значит, что и все остальные твари ползучие. Не надо думать обо всех плохо. Хороших людей на свете больше, чем плохих. Вот ведь про вас все говорят, что вы хороший человек. Никто, нигде нам не сказал про вас ни одного дурного слова. А вы не знаете, как верить людям.

– Наверное, вы правы. Спасибо вам. Я пойду?

– Конечно, идите. Приходите в себя. Не забудьте свою коробку. Это поможет вам скорее справиться с бедой. Только на спиртное не налегайте. Это еще никому не помогло.

– Вообще-то я не пью и не курю. Можно я деньги заберу, а вы сами коробку выбросите. Не могу взять ее в руки. Не могу.

– Можно. Может вас проводить? – Латыпов вопросительно глянул на Лысова, тот с готовностью встал.

Кравцов неуверенно пожал плечами, еще раз попрощался и двинулся к двери, Лысов пошел следом.

На улице сгущались сумерки. Вдоль дороги зажглись фонари. Встречные горожане, нагруженные сумками и авоськами с продуктами, торопились по домам. Виталий, низко опустив голову, еле-еле передвигал ноги, словно на них висели неподъемные гири. Женька шел рядом, даже не пытаясь нарушить молчание. Таким темпом они, наконец, забрели на детскую площадку перед домом Кравцова. Не сговариваясь, молча, сели на скамейку. Виталий поднял сухую палку, и стал бездумно чертить различные фигуры на песке под ногами. Женька просто сидел рядом, совершенно ни о чем ни думая.

– Спасибо тебе, Жека. Хорошо мы с тобой поговорили. – произнес Виталий.

– Всегда, пожалуйста. – даже не удивился Женька. – Хочешь, я к тебе завтра после работы зайду?

– Заходи, когда захочешь. Я тебе всегда рад.

Женька встал со скамейки. Прощаясь, протянул Виталию руку. Они попрощались. Лысов отправился по своим делам, а Кравцов остался сидеть на скамейке, не решаясь отправиться в квартиру. Он знал, что Марты там уже давно нет, но не мог заставить себя переступить тот порог.

Серега Носов откинулся на стуле, ласково поглаживая сытое брюшко. Дома было хорошо. Спина и шея непривычно ныли после объятий и борьбы с сыновьями, не видевшими отца полгода. Особенно активным был младший, Гришаня, крепенький, тяжеленький, но очень шустрый. Они кувыркались до изнеможения, пока Светлана не прогнала детей спать. Теперь она сидела напротив Сереги, смотрела на него влюбленными глазами, и все подкладывала ему на тарелку всякие "вкусняшки". Он уже не мог даже слабо сопротивляться, только счастливо пыхтел. Светлана вновь начала вспоминать, как увидела его в больнице, без сознания, всего перевязанного, заклеенного лейкопластырем. На глаза навернулись слезы и она, подойдя к окну, чтобы Серега не ругался, стала смотреть на улицу.

– Сережа, глянь, по-моему, там, на скамейке сидит Кравцов. Он, что, домой не пойдет? Так всю ночь и просидит во дворе?

– Где? Вот, зараза. Я сейчас. Свет, придумай, где его уложить спать, а? – Серега был уже у двери.

Накинув куртку, как был, в домашних тапках, он выскочил из подъезда, боясь, что Виталий отправится бродить по ночному городу.

– Привет. Ты как? – Носов сел рядом.– Чего надумал? Пойдем ко мне, потрепимся. Светка борща наварила. Вкуусный.

– Да, мне неудобно, как-то. Вы полгода не виделись. А тут, я. – слабо стал сопротивляться Кравцов.

– Еще насмотримся друг на друга. У нас впереди целая жизнь. Пошли-пошли. – больше не слушая возражений, Серега потянул Виталия за руку.

Тот поднялся и нерешительно двинулся к дому. На своем этаже мельком глянул на свою дверь, снизу доверху по стыку, заклеенную бумажными полосками с печатями. Его передернуло. Серега повернул его лицом к своей двери и буквально впихнул в квартиру.

Пока Виталий мыл руки и приводил себя в порядок, Светлана быстренько накрыла на стол для мужиков. Налила полную тарелку борща и поставила ее перед Кравцовым.

– Поешь, Виталя, ты ведь с самого утра ничего не ел. – участливо проговорила она, и собралась удалиться из кухни, оставив мужчин одних.

– Спасибо. Но есть что-то совсем не хочется. – проговорил Кравцов, но ложку взял.

– Свет, притащи нам коньячку, а? Надо обмыть наше возвращение. – Серега подмигнул жене.

– Поняла. Сейчас. – Светка направилась за коньяком.

– Лучше водки, если есть. – попросил Виталий. – На душе так погано. Хочется теплой водки.

– Свет, и водку захвати, ладно?

Света вернулась с двумя большими бутылками, достала три рюмки, соленые огурцы, сыр, сало и маринованный чеснок.

–Ты ешь, пока борщ горячий. – уговаривала она Кравцова.

Виталий зачерпнул, поднес ложку ко рту и долго держал ее так, глубоко задумавшись о своем. Потом сунул в рот. Достал пустую. Уронил ложку в тарелку. Посидел, начал медленно и методично пережевывать. Следующая ложка ушла за предыдущей уже быстрее. Голод сделал свое дело. Виталий даже не заметил, как, не останавливаясь, съел весь борщ. Светлана быстренько поставила перед ним другую тарелку с котлетами и гарниром из гречки. Пока он боролся с котлетой, Серега разлил по рюмкам коньяк.

– Ну, вздрогнули. Давай, Виталя, за наше выздоровление и возвращение с того света. Ура.

Когда первый хмель отпустил, Кравцов, наконец, поднял глаза на друга:

– Серега, я хочу тебе рассказать. Может, ты сможешь мне объяснить…

Светлана извинившись, сказала, что Гришаня никак не может заснуть, ушла из кухни. Мужчины остались одни. Серега разлил по рюмкам водку:

– Поехали, друг. Так будет легче.

Кравцов благодарно глянул на Носова, опрокинул рюмку в рот, подышал. Съел огурчик. Посидел пару минут, собираясь с мыслями и начал свой рассказ.

Серега слушал очень эмоционально. Он ругался матом, вскакивал, ходил из угла в угол, угрожал кому-то, садился, вновь вскакивал.

Виталий рассказывал просто потому, что была острая потребность выговориться. Сначала он рассказал все, что пережил сам, потом то, что узнал в полиции. Потом пришел черед сомнениям и страхам.

– Скажи, Серега, как дальше жить? Что делать? У меня на душе творится такое…. Врагу не пожелаешь.

– Давай, накатим. Голова не работает. Можно вообще рехнуться. Не зря я эту с*** так ненавидел.

Серега протянул Виталию рюмку.

–Не, я больше не могу. Извини, Серега. Не лезет.

– Ну, не лезет и не надо. – Серега хлопнул сам, крякнул, сунул в рот маринованную чесночинку, и смачно захрустев ею, продолжил.– Я тебе скажу так: подобное надо лечить подобным.

– Но это же не водка. Это жизнь. Как можно теперь, после всего, что со мной случилось, поверить в женскую честность?

– Слушай, вот нас с тобой собаки погрызли, хорошо так погрызли, почти до смерти. Скажи, ты теперь всех собак ненавидишь?

– При чем здесь это? В том, что на нас собаки напали, люди сами виноваты. Собаки – не волки. Самостоятельно пропитание в лесу поймать не могут. В них обида говорила и беспомощность. Я на собак зла не держу. Просто стечение обстоятельств. Они были голодные, еды поблизости не было. Наверное, от нас вкусно пахло тушенкой. Вот они и сорвались.

– Вот видишь, ты про собак все правильно понимаешь. Эта Марта, она просто блудливая кошка, была. А ты добрый и доверчивый. Она тобой вертела, как хотела. Но таких, как она совсем немного. Иначе откуда бы крепким семьям взяться. Моя Светка с ней пару раз поцапалась и перестала ее замечать, как пустое место. Я думаю так, тебе надо ремонт в квартире сделать. Все выбросить, до последней тряпки. Денег у тебя достаточно. Завтра пойдем к нашему соседу на третий этаж. Он даст бригаду строителей. Они все сделают высший сорт. Светка сказала, на третьем этаже такая красота, глаз не оторвать. Это первое. А самое главное, позвони Инге. Я тебе говорю, классная баба. Спокойная, серьезная. Она все поймет.

– Слушай, Серега, а ведь квартира эта, она же не моя. Ее Ираида Генриховна покупала для Марты, еще до нашей свадьбы. Она, наверное, теперь ее отнимет и продаст.

– Черт его знает. Это мы завтра с Леонидом Борисовичем потолкуем. Он, говорят, знаменитый адвокат. Вот пусть нам все и разжует. Усек?

Уже давно наступило утро, а мужики все так же сидели за столом на кухне. После всего пережитого, спать не хотелось вовсе.

Сонная и всклокоченная, на кухню зашла Светлана. Быстренько убрала со стола грязную посуду. Сделала глазунью, согрела котлеты, нарезала хлеба и налила три больших бокала кофе. Поставила все это перед мужчинами. Потом соорудила себе бутерброд с маслом и сыром. Быстро позавтракала и пошла будить пацанов. Одному пора было собираться в школу, другому в детский сад.

Пока она занималась детьми, мужики позавтракали и пошли осматривать страшную квартиру. Там был полный бардак. Все вещи были разбросаны, цветочные горшки разбиты, засохшие лианы напоминали высохших змей, такое ощущение, что кто-то специально разгромил все, что только можно. Кравцов смотрел, узнавал и не узнавал свое жилище. Везде: на мебели, на оборванных шторах, на разбросанных вещах, на посуде, на полу лежал толстый слой белой строительной пыли.

– Ни фига себе. – только и произнес Серега. – Зато можно все без разбора погрузить в мусорный контейнер. И не париться. Что мы так и сделаем.

– Что вы так и сделаете? -за спиной раздался едкий голос.

Мужчины разом повернулись. В дверях стояла Ираида Генриховна. Судя по внешнему виду, она совсем не изменилась. Виталий подумал про себя, что потеря горячо любимой дочери никак не отразилась на безутешной матери.

– Как вовремя я успела. В полиции мне сказали, что тебя уже выпустили. Непостижимо. Убийцу своей жены без суда и следствия отпустили домой. Такое может быть только в нашей стране. Что ты здесь делаешь?

– Собираюсь привести квартиру в порядок. Нельзя же жить в таком болоте вечно. – Виталий не поздоровался и никак не отреагировал на гневную тираду бывшей тещи.

– Забирай свои манатки и выметайся немедленно. К этой квартире ты не имеешь никакого отношения. Это моя квартира и я намерена ее продать.

– Сейчас вы этого сделать не сможете. Еще не прошло полгода со смерти вашей дочери.

– Это неважно. Я договорилась, что деньги я получу сейчас, а оформление произойдет через два месяца. Так что, убирайся.

– Виталя, а ты здесь прописан? – спросил, молчавший до этого, Серега.

– Прописан. Марта говорила, что ей не дают субсидий из-за излишков жилплощади.

– Каких излишков? Какой субсидии? – не понял Носов. – Она, что, была инвалидом? Или героем России? Что-то я не слышал, чтобы бездельникам или бездельницам давали еще и субсидию.

– Ираида Генриховна каким-то образом оформила ей субсидию на оплату ЖКХ. Что-то там намудрила, кому-то дала взятку или еще что-то и Мартуся получала каждый месяц две тысячи рублей субсидии.

– Ну не х**** себе. Во дают! – поразился Носов. – Какие пробивные бабы.

– Это не ваше дело! – огрызнулась Ираида Генриховна. – Даю тебе сутки, чтобы ты убрался из этого дома.

– Погодите, Ираида Генриховна. Не спешите. На наше и ваше счастье, над нами живет грамотный человек, адвокат, у которого мы сейчас и спросим, надо ли Виталию выметаться из этого дома. – Серега остановил Виталия, который уже начал поднимать с пола свою одежду.

Носов быстро направился на третий этаж. За истекшее время подъезд преобразился до неузнаваемости. Лестницу выложили гранитными плитами, а перила вовсе заменили на кованные, чугунные, узорчатые. Металлическая дверь на лестничную клетку поражала своей монументальностью и дороговизной. Словно это был вход в банковский сейф, не иначе. Серега позвонил в единственный звонок. Где-то в глубине жилища отозвалась мелодичная трель. Через минуту дверь открыла миловидная девушка в темном платье с белым воротником.

– Здравствуйте, могу я увидеть Леонида Борисовича?

– Здравствуйте. Как о вас доложить?

– Я его сосед снизу, Носов Сергей Михайлович.

– Подождите минутку. Я спрошу у хозяина.

– Ни фига себе…– пробормотал Серега.

Через пять минут к нему вышел сам хозяин. Здороваясь, протянул Сереге руку:

– Здравствуйте, Сергей. Что случилось?

– Да я думал, спросить у вас, по-соседски.… Но вижу, тут такое. Извините. Я пойду.

– Подождите. Не обращайте внимания. Это все издержки профессии. С соседями я предпочитаю жить в дружбе и мире. Что случилось?

Сергей вкратце рассказал историю Кравцова.

– Интересный случай. А где сейчас Кравцов?

– Он у себя в квартире, собирает свои вещички. Его теща торопит с выселением.

– Почему? Это ее квартира?

– Как я понял, она покупала ее для дочери. Толи к окончанию ВУЗа, толи к свадьбе, точно не скажу. Но Кравцов там прописан. И идти ему, кажется, некуда. Такие вот дела.

– Давайте спустимся к нему и уточним нюансы на месте.

Серега уважительно кивнул, пропуская Леонида Борисовича вперед.

Между тем, Виталий спокойно собирал свои вещи в одну кучу. Он намеревался все перестирать прежде, чем уйти навсегда из ненавистной квартиры. Ираида Генриховна ушла в большую комнату и чем-то там громыхала.

– Здравствуйте. – с порога поздоровался Леонид Борисович.– К вам можно войти?

– Добрый день. – ответил Виталий, удивленно глядя на незнакомого мужчину. – Проходите. А вам кого?

– Позвольте представиться, Леонид Борисович Граббе, ваш сосед с третьего этажа. А вы, наверное, Виталий Кравцов?

– Верно. Это я. – Кравцов вытер руки о полотенце и, улыбаясь, пожал протянутую руку.

– Ты, это чего здесь делаешь? – удивленно спросил Серега.

– Да вот, хочу постирать пыльные вещи, пока еще здесь. Ираида Генриховна разрешила мне пару дней пожить в этой квартире.

– А потом, куда?

– Не знаю. Что-нибудь придумаю. Родители у меня живут под Чеховым. Но у них однокомнатная квартира. Найду, что-нибудь. Лишь бы здесь не оставаться.