Читать книгу: «Я никогда не отдаю своего», страница 5

– Ну-ну.

– Слушай, ты на машине? Поедем ко мне, поговорим без лишних ушей.

– А Ленок как же?

– Я ее вчера в больницу отвез.

Жил Валька всего в трех кварталах от ресторана. В новенькой пятиэтажке, где приобрел квартиру по ипотеке. В данный момент там шел ремонт, который находился на завершающей стадии.

Пока Валька хлопотал на кухне, я прошлась по его хоромам. Квартира была двухкомнатной с огромной лоджией по всему внешнему периметру. Меблирована была только гостиная, если можно это так назвать. У стены стоял диван, напротив которого на полу располагался телевизор, слева от дивана находилась детская кроватка, а в углу справа стоял старый шифоньер. В кухне дела обстояли намного лучше. Ее украшал новенький кухонный гарнитур.

– Ты чего есть будешь? – спросил Валька, как только я вошла на кухню. – Есть щи и жареная картошка с грибами.

– Я буду только зеленый чай, если можно, – ответила я присаживаясь к столу.

Валька вопросительно посмотрел на меня. Я решила пояснить:

– Тошнит меня по утрам, кажись, я беременна.

– И Артур, я полагаю, снова не в курсе.

– Так я и сама точно еще не знаю.

Валька махнул рукой, что означало «делай как знаешь». И стал разливать кипяток по бокалам с чайными пакетиками. Достав из холодильника нарезанный сыр и колбасу, мое любимое вишневое варенье, он уселся сам.

– Теперь рассказывай мне все про коньяк.

– Это что, допрос? – уточнила я.

– Это дружеская просьба.

– Ну раз так…

Я отхлебнула из бокала – чай оказался очень горячим.

– После того как ты от меня уехал, позвонил Лаврушин и попросил приехать. Мне стало интересно, зачем это я ему понадобилась, и поехала. Он предложил помянуть Князева и вытащил эту бутылку из сейфа. Открыл ее при мне. Пить я, естественно, отказалась, а вот он выпил. По правде говоря, я ни разу не видела, чтобы он раньше пил. Помню, однажды дядя Марат обмолвился, что Лаврушин по пьяни свою жену в карты проиграл, – Валька вытаращил на меня глаза. – Что смотришь, какие люди, такие нравы. И еще. Я тут на днях узнала, что у него появилась любовница, какая-то актриса. Вот как-то так. А теперь делись ты.

– Я не могу. У меня тайна следствия.

– Колесников, я тебе сейчас вот этот бокал на голову вылью, и будет тебе тайна следствия. Говори давай, что там с этим отравлением.

Валька поднял руки вверх.

– Ладно. Все, сдаюсь. По показаниям охранника, приехал Лаврушин в ресторан в районе двенадцати ночи, весь на взводе. Поднялся в кабинет и больше не выходил. Когда он к нему поднялся, а это было после закрытия, тот был уже трупом.

– А Ромка что?

– А Ромка твой…

– Он не мой.

– Хорошо, не твой. Говорит то же, что и ты. Что позавчера отец выпивал этот коньяк с тобой. Потом они малость поругались, и он ушел. А приехал после звонка охранника и все это время отца не видел и в ресторане не был. Охранники все это подтвердили, с одним уточнением, что скандалили они довольно сильно. Так что у Ромы алиби, у жены, впрочем, тоже. Оказывается, тем вечером они повздорили, после чего Лаврушин уехал в ресторан, а ей пришлось вызвать себе скорую. В ресторане она давно не была. Теперь вот любовницу придется искать и допрашивать. Любишь ты, Шурик, работу подкинуть.

– Не ищи. Но в самоубийство Лаврушина я не верю. Скажи, пожалуйста, зачем сыпать яд в бутылку, когда гораздо проще его добавить в стакан? И травиться, скорее, женский способ самоубийства, мужчины предпочитают петлю, нежели таблетки. Но вам, профессионалам, виднее. Ладно, пойду я. Надо хоть на работе появиться, чтобы сотрудники не забыли, как их начальство выглядит.

У двери Валька меня задержал.

– Если бы ты знала, как мне все это не нравится, Шурик. Душа у меня за тебя болит.

– Колесников, душа болит у душевнобольных. Так что не паникуй. Найдем мы этих супостатов, – сказала я ему на прощание.

На работе все шло своим чередом, словно хорошо отлаженный часовой механизм. Меня это в какой-то мере порадовало.

Покинула я банк самой последней. По пути домой заскочила в аптеку и купила тест на беременность.

Дома первым делом отправилась в туалет. Мои предположения подтвердились: тест показал две полоски.

Вставал вопрос, как об этом сообщить Артуру, но время терпит, не будем бежать впереди паровоза. Мне захотелось отвлечься от всех этих убийств. Я отправилась в комнату Нади и позаимствовала из ее библиотеки книжицу с любовным романом в мягком переплете. Других у нее и не имелось. Удобно устроившись в кресле, принялась читать.

Отвлек меня от этого занятия звонок Гены.

– Привет, чем занимаешься? – спросил он.

– Ты не поверишь, читаю любовный роман.

– И как?

– Пока не поняла, нравится мне или нет.

– Тогда завязывай с этим. Сейчас машина подъедет и отвезет тебя к твоей Николаевой. Сам приехать, извини, не могу.

– Что, нашли?

– Я же обещал. А девушек я не обманываю, – и рассмеявшись, он закончил наш разговор.

Я бросила книгу в кресло и пошла переодеваться. Быстро сменив свою домашнюю одежду на джемпер и джинсы, я выскочила из дома. На улице меня уже поджидал джип. В машине находился только водитель, на которого я не обратила никакого внимания. Он лихо и в то же время очень аккуратно вел машину, за рекордное время мы добрались в район новостроек на улицу Мичурина и остановились у последней девятиэтажки.

– Третья квартира, она вас ждет, – сказал водитель.

Я выбралась из машины и направилась к единственному подъезду. Домофон на подъездной двери установить еще не успели, и я беспрепятственно попала в дом. Нужная мне квартира находилась на первом этаже. Дверь мне открыла крашеная блондинка неопределенного из-за своего макияжа возраста, в коротком цветастом пеньюаре и черных лосинах. И все же я смогла в ней узнать ту девушку, что сидела рядом с Оксаной на похоронах Князева.

– Вы Николаева Наташа? – уточнила я.

– Заходи, – пропуская меня в квартиру, произнесла она.

Мы вошли в единственную жилую комнату, где из всей мебели были двуспальная кровать, платяной шкаф и табурет, служивший также журнальным столиком. Сейчас на нем стопкой лежала куча журналов.

Не обнаружив другого места, куда я могла бы опустить свой зад, пришлось освободить табурет, свалив все на пол. Сама хозяйка расположилась на кровати.

– А ты, оказывается, крутая. Наши мужики просто юлой вертелись, чтобы мы встретились, Юрик даже мне выходной на сегодня дал. Так о чем ты поговорить хотела?

– Об Оксане. Вы в курсе, что ее убили?

– Ничего себе, – она встала и стала ходить по комнате. – А я все думаю, почему не звонит и сама трубку не берет.

– Это ведь вы были на похоронах?

– Ага. Значит, узнала, – она снова устроилась на кровати.

– А когда вы видели Оксану в последний раз?

– Тогда и видела. Мы после поминок к ней домой поехали. Там продолжили. К вечеру Оксанка так набралась и давай на судьбу роптать, что осталась ни с чем. Потом понесла, типа я не намерена с голым задом оставаться, и этим голубчикам придется поделиться, иначе мало им не покажется. Я тогда стала спрашивать, кто и чем поделиться. А она как начнет орать, типа что это я все вынюхиваю. Мне аж обидно стало, вот мы и поцапались. Я и ушла, еще подумала – к утру проспится, остынет и позвонит. А оно вон как все вышло.

– То есть их было несколько? – уточнила я.

– Точно помню, сказала «голубчики». Значит, несколько.

Больше добавить ей было нечего. Она проводила меня до двери. Я простилась и вышла.

– Ну что, помогла она вам? – спросил водитель, как только я села в машину.

– Пока даже не знаю, – на автомате ответила я ему, переваривая рассказ Наташи.

Водитель тронулся с места и поехал в обратном направлении.

– А вы меня так и не узнали, Алекс, – произнес водитель, прервав мои мысли.

Я присмотрелась внимательно к нему. Это был братишка моей одноклассницы, за которого нам пришлось с Валькой вступиться.

– Поэт, это ты, что ли?

– Я, – улыбаясь во весь рот, ответил он.

– Сережа, как же тебя так угораздило?

Договаривать я не стала, он меня и так понял.

– Так вы же сами сказали: надо уметь драться. Вот, научился.

– Ты мне, пожалуйста, не выкай. И, насколько помню, я тебе говорила, надо уметь отстаивать свою жизненную позицию, если потребуется, и кулаками. Ну да ладно, что уж теперь. Ты лучше скажи, стихи писать не перестал?

– Пишу, если придет вдохновение, но только для себя.

– Жаль, у тебя тогда неплохо получалось.

– А вам, то есть тебе зачем эта Николаева понадобилась?

– Да чертовщина какая-то происходит, теперь вот еще и Лаврушина отравили.

– Это у которого ресторан «Восточная сказка»? – уточнил Сергей.

– Он самый.

– У меня там подруга администратором работала, уволили ее прямо на следующий день, а когда трудовую получила, там никакой записи, словно и не работала вовсе.

– Сережа, а ты можешь мне устроить с ней встречу? – попросила я.

– Да без проблем.

Он тут же позвонил и переговорил.

– Завтра она не сможет, едет к родителям на дачу, а вот в воскресенье в двенадцать она будет в торговом центре «Заречный» на проспекте Мира и сможет с вами там в кафе встретиться.

Мы подъехали к моему дому. Попрощавшись, он уехал.

Субботу я посвятила домашним делам, которых накопилось за все это время предостаточно. Запустив стирку, я принялась за уборку дома. И откуда только берется пыль, вроде бы и в комнату никто не заходил, а пыли на столе хоть пальцем рисуй! Пока вытерла везде пыль, пропылесосила и вымыла пол, не заметила, как пролетел день. Но день был потрачен не зря, дом сиял чистотой.

В воскресенье я отправилась на встречу с подругой Сергея. В кафе прибыла заблаговременно. Не люблю сама опаздывать и людей, которые опаздывают, не люблю. Нужно ценить не только свое время, но и время других.

В ожидании Сережиной подруги я заказала нам чай и пирожные.

– Ты Алекс? – обратилась ко мне подошедшая девушка.

Она была чуть ниже среднего роста с длинными русыми волосами, заплетенными в обычную косу, огромными голубыми глазами, которые обрамляли очень длинные чуть подкрашенные ресницы. На ней было белое платье в синий горох, которое необычайно ей шло.

– Да, это я. Вы меня извините, но Сергей забыл сказать, как вас зовут.

– Алена. И можно на «ты», – сказала она, присаживаясь напротив.

– Ты чай пей, это я тебе заказала, – предложила я придвинув тарелку с пирожными к ней поближе.

– Ой, спасибо. Обожаю сладкое.

Она стала наливать себе чай из чайника.

– Так о чем ты хотела со мной поговорить? Я так толком и не поняла.

– Да я и сама, если честно, не знаю. Ты расскажи обо всем необычном и подозрительном, что происходило в последнее время в ресторане.

– Да там все необычное и подозрительное. Еще когда рестораном занимался Лаврушин-старший, было ничего. Но как только править стал сынуля, все полетело в тартарары. Ему же денег подавай сразу и много, а ресторанный бизнес – это, скорее, престиж. Вот и начал он на всем экономить. Сначала на продуктах. Шеф-повару это не понравилось, они разругались. Тот плюнул и ушел и правильно сделал, зачем ему свою репутацию губить. А с уходом шеф-повара и постоянные клиенты перестали ходить. Люди в ресторан ходят в первую очередь вкусно покушать, а все остальное уже идет в приложении. Ты согласна? – попросила моего подтверждения Алена и после моего кивка продолжила: – А потом дошло до того, что чаевые официантам стал не отдавать, ну те, что по карте клиенты оплачивали, естественно, они и стали сваливать. Когда Алексей Васильевич сообразил, что дохода совсем не стало, у них пошли скандалы.

Алена приостановила свой рассказ, чтобы доесть пирожное. А я посмотрела в сторону магазинчиков и увидела Артура и Свету, которые шли в нашу сторону. В одной руке Артур держал пакеты известных брендов женской одежды. Первой меня заметила Света и подхватила Артура под руку. Сам Артур обратил на меня внимание, когда до нашего столика оставалось метров десять. Мы посмотрели друг другу в глаза. Не знаю, что он увидел в моих, в его я смогла прочитать злость, только на кого?

– Ты чего, привидение увидела? – спросила Алена

Похоже, вид я имела еще тот. Она тоже пригляделась к проходящей мимо нас парочке.

– Ни фига себе. Вот это Светулек дает! Как же она смогла своего Ромашку променять на этого волкодава?! У них же была любовь до гроба. Кажется, совсем у Ромашки дела плохи.

– Ты ее знаешь? – спросила я, скорее, потому что требовалось что-то сказать.

– Конечно. Это Светка Соколова, моя одноклассница. Просто интересно, где она этого волкодава успела подцепить.

– Почему волкодава? – спросила я с обидой. Было неприятно такое замечание в адрес Артура.

– Ты что, не заметила, как он на тебя смотрел?

Дальше говорить не было сил, еще чуть-чуть, и слезы хлынут из глаз, а это уже совсем никуда не годится. Я поспешила проститься с Аленой.

Но оставаться наедине со своими мыслями я тоже боялась. И вспомнила про обещание Павлу Петровичу зайти в гости. Идея мне понравилась, по пути я заскочила в кондитерскую и купила любимый торт тети Любы. Дом, где жили Колесниковы, был сталинской постройки и находился в центре города. На двери в подъезд был старенький кодовый замок. Судя по затертым цифрам на замке, код с моих школьных лет так и не изменился. Нажав эти четыре заветные цифры, я вошла в подъезд.

Дверь мне открыл Павел Петрович.

– А вот и я, – игриво произнесла я, протягивая ему торт.

– Молодец, что пришла, – сказал он, а потом крикнул: – Мать, смотри, кто к нам пришел.

Из кухни вышла тетя Люба, за ней высунулся Валька. Тетя Люба, вытирая руки о фартук, подошла и обняла меня. В глазах у нее стояли слезы.

– Сашенька, я как чувствовала, сегодня твои любимые пирожки с вишней испекла.

Мы все вместе прошли на кухню, где расселись за большим круглым столом, и стали пить чай с пирогами, которые у тети Любы всегда получались на славу. За чаепитием пустились в воспоминания. Некоторые истории вызывали всеобщий смех, а какие-то и смущение. Как же мне этого не хватало! День пролетел как одно мгновение. Домой я начала собираться, когда за окном уже совсем стемнело. Валька вызвался меня проводить. Мы вышли из подъезда и медленно побрели к машине.

– Шурик, ты чего такая хмурая? Что-то произошло?

– Что, так заметно?

– Нет. Но я тебя слишком хорошо знаю. Так все же, что произошло?

– Я ему не нужна. Теперь у него другая молодая и красивая. И как теперь я ему скажу о ребенке?

И все-таки я разревелась, уткнувшись Вальке в грудь. Сам он стоял истуканом, не понимая, что со мной делать. Валька впервые видел меня плачущей. Со мной это случалось редко, так уж воспитал дед. Он всегда говорил, что плачут только слабаки, а у генерала внучка не имеет право быть слабой.

– Да не реви ты! Помнишь, как ты к нам в класс пришла? Зашла с высоко поднятой головой и смотрела на всех, не отводя глаз. Ты показалась мне такой бесстрашной. Так что со всем ты справишься.

Подняв голову с его груди, я выпрямилась и вытерла слезы.

– Конечно, справлюсь. Ты извини, это все гормоны.

Простившись, я села в машину и поехала домой.

На следующий день после работы у банка меня поджидал Гена с огромным букетом в руках. Сегодня на нем был светло-серый костюм, в котором он выглядел просто шикарно. Его волосы все так же были зачесаны назад.

– Привет, – поприветствовал он меня, протягивая букет.

Я немного замялась, но букет все же приняла.

– Спасибо. Ты меня давно ждешь?

Он посмотрел на часы.

– Вот уже сорок минут как будет.

– Извини, не знала. Ты бы позвонил или зашел.

– Хотел сделать сюрприз. Но это только первая его часть, так что поехали.

– Куда? – насторожено спросила я, не забыв кем Красавчик приходится Гене.

– Хочу показать тебе одно место. Там очень красиво, думаю, тебе оно должно понравится. Кстати, там и поужинаем.

Он галантно открыл передо мной дверцу своего авто. Сегодня он был без водителя и вел машину сам. Не успели мы проехать и двух кварталов, как, посмотрев в боковое зеркало, Гена выругался:

– Черт.

– Что-то случилась? – спросила я, не понимая происходящего.

– Сейчас узнаем.

В этот момент нас подрезал черный «мерседес», заставив остановиться. Из мерседеса вышел Артур и направился к нам.

– Выходи, – приказным тоном сказал он, открыв дверь с моей стороны.

Я, ничего не понимая вышла из машины, держа букет в руках.

– Мне кажется, я тебя предупреждал, чтобы ты и близко не приближался к моей женщине. Еще раз я увижу тебя около нее – убью, ты меня знаешь. И ни одна из твоих горилл тебя не спасет, – сказал Артур Гене.

Тот уже вышел из машины и, облокотившись на дверцу, наблюдал за нами. Сзади нас стоял джип, из которого вышли три охранника Гены. Видимо, именно они и были теми самыми гориллами, только я бы с Артуром не согласилась. Один из них уж точно к гориллам не относился, был невысоким и худощавым.

– Чего стоишь? Иди, садись в машину. И выброси ты этот веник, – все тем же приказным тоном сказал Артур мне.

Он захотел забрать у меня букет, но я не позволила этого сделать. Его поведение разозлило меня настолько, что пришлось досчитать до десяти.

– Это не веник, а букет, к твоему сведению. И его дарят женщине по той простой причине, что она женщина. И еще одно уточнение: я – не твоя женщина, если забыл, то напоминаю, ты от меня ушел, даже уже нашел замену, – с холодным спокойствием ответила я.

Снова садиться в машину к Гене я посчитала неблагоразумным и, развернувшись, пошла прочь, лишь бы подальше отсюда. Последнее что долетело до моего слуха, были слова, сказанные Геной Артуру:

– Да, братан, тяжело теперь тебе придется, чтобы ее вернуть.

Я свернула в проулок и вышла на аллею, ведущую к набережной. Возвращаться в банк за машиной не было смысла – до дома было ближе, чем до банка. На мосту навстречу мне шла молодая пара. Я предложила взять мой букет. Выбросить у меня рука не поднималась, а домой нести не хотелось. Молодой человек все же взял букет и передал его девушке. А я пошла дальше, смакуя слова Артура «моя женщина». Как же женщине мало надо!

Утром на следующий день на работу добираться пришлось на такси, которое долго не могло приехать из-за большой загруженности. День тоже выдался суматошный и насыщенный, оттого я задержалась допоздна. Покидала здание банка, когда часы в холле показывали десять часов вечера. Попрощавшись с охраной, я направилась к стоянке для служебного транспорта, где отставила вчера машину. Сев в нее, вспомнила, что дома нет ни крошки хлеба, и решила заехать в супермаркет, который работал до одиннадцати. Чтобы не тратить время на светофорах я поехала по объездной дороге. На подъезде к дорожной развязке у машины пропали тормоза. Лавируя на скорости между автомобилями, я все же смогла свернуть совершить маневр и вырулила на объездную. В этом месте дорога шла в затяжной подъем. На автомате я перевела машину на механику и стала поочередно переключать скорость на пониженную. Машина стала замедлять ход. Дойдя до первой скорости, я затормозила ручным тормозом. Когда машина остановилась я кое-как вылезла и уселась на обочину, прямо на щебенку. Придя немного в себя, позвонила Грише.

– Кажется, кто-то испортил мне машину, – только и смогла я произнести.

– Ты где? – раздался его голос из трубки.

– На новой объездной.

– Будь там, я сейчас.

Интересно, куда я отсюда могу деться?! Вскоре возле меня затормозили два джипа. Первый – это «Гелендваген», принадлежащий самому Грише, второй – БМВ его охраны. Выпрыгнув из машины, одетый в спортивный костюм на голое тело и черные ботинки на босу ногу, он подбежал ко мне и стал ощупывать. Убедившись в отсутствии травм, крепко прижал к себе. Я уткнулась лицом в его могучую обнаженную грудь и с трудом могла дышать, но попытки освободиться не предпринимала.

– Дай мне слово, что с тобой никогда и ничего не случится. У меня на этом свете, кроме тебя, нет ни одной родной души, – прошептал он мне в макушку, продолжая прижимать к себе.

В ответ я смогла только промычать. Сообразив, что слишком сильно меня стиснул, он ослабил хватку.

– Ты как?

На его вопрос я пожала плечами. А потом указала на его ботинки.

– Ты нелепо в них выглядишь.

– А-а! Не до этого было, обулся во что быстрее. Какие уж там кроссовки с их шнурками!

К нам подошел Семен.

– Шеф, – обратился он, – похоже все четыре тормозных шланга испорчены, но что к чему, только Михалыч скажет.

– Ладно. Вы тут разбирайтесь, тачку к Михалычу, а мы поехали.

Усадив меня в «Гелендваген», он повез меня домой.

– Шура, расскажи-ка мне про машину.

– Она исправна была. Я месяц назад техосмотр прошла в сервисном центре. Все было хорошо. Вчера оставила ее на служебной стоянке, а забрала сегодня вечером. И вот.

– А стоянка что?

– Так она у нас под круглосуточной охраной и закрывается на ночь.

Гриша замолчал, что-то обдумывая.

Приехав, он загнал свою машину во двор и зашел вместе со мной домой. Там он прямиком проследовал на кухню, а я – в гостиную, где прилегла на диван. Вскоре появился Гриша с кружкой в руках. Придвинув стул, он уселся напротив и всучил мне кружку, в которой было теплое молоко. От молока исходил запах корицы и еще каких-то пряных трав. Я сделала маленький глоток, на вкус оно оказалось слишком сладким. Меда Гриша не пожалел.

Я словно вернулась на десять лет назад, когда с воспалением легких лежала в постели. Он был единственным, кто меня жалел и заботился, просиживая все ночи у моей кровати. Это было так приятно! Вот и сейчас мне так захотелось, чтобы он снова меня пожалел. Как я устала быть сильной!

– Вот почему кому-то все, а кому-то ничего? – пожаловалась я.

– Это ты к чему?

– Посмотри на меня. Ни тебе титек, ни тебе попы. Кому я могу понравиться, когда вокруг красавицы с грудью и ногами от ушей.

– Зато у тебя мозги есть.

– Ты покажи мне мужика, которому нужны женские мозги? А ведь мне тоже хочется быть той единственной и любимой.

– Какая же ты еще глупая, Шурка! Запомни, если мужчина по-настоящему любит, ему без разницы, как ты выглядишь, будь ты хоть самой Бабой-ягой, для него ты всегда будешь Еленой Прекрасной. А если этого нет, то на фига тебе такой козел?!

Глаза мои стали слипаться, а язык еле ворочаться.

– Ты мне в молоко что добавил?

– Спи.

Он улыбнулся, заботливо подложил под голову подушку и укрыл меня пледом, после чего мои глаза сомкнулись, и я провалилась в небытие.

Проснувшись утром, Гриши дома я не обнаружила. Мне очень захотелось есть, и я пошла на кухню. Открыв холодильник, а там кукиш с маслом. Мне же вчера так и не удалось попасть в магазин. Придется с завтраком повременить. Натянув по-быстрому льняные брюки и майку, я зашла в гараж, где стоял Надин «Мини-купер», на котором и отправилась в супермаркет. Выехав за ворота, я заметила, что за мной увязалось серое «Рено». Я тут же набрала Гришу.

– Привет, это твои на сером «Рено» за мной пристроились? – зло сказала я.

Гриша засмеялся, но все же ответил:

– Шура, мои на белой «Весте» едут, а это ребята Аллигатора. А чего ты хотела, тормоза тебе у машины испортили, вот и страхуемся.

Я бросила трубку на соседнее сиденье. Только этого мне не хватало.

В магазине, наполнив свою корзинку продуктами, я подошла к кассе. Передо мной стояла молодая женщина с мальчиком, который капризничал, выпрашивая сладость.

– Рома, тебе нельзя, – сказала она ему. Он расплакался, и женщина принялась его успокаивать: – Ромочка, не плачь. Ну, Ромашка, ну пожалуйста.

Тут в голове у меня щелкнуло, и пазлы головоломки стали складываться в картинку, но мои предположения стоило проверить.

Еле дождавшись своей очереди, я расплатилась и быстро закидала продукты в пакет. В дверях столкнулась с здоровенным парнем под два метра роста. Ручка моего пакета оторвалась, и часть продуктов вывалилась. Амбал, вместо того чтобы мне помочь, стоял столбом и переминался с ноги на ногу.

– Молодой человек, вы вообще-то на мой творог встали, – обратилась я к нему.

– Извините, – произнес он и отступил.

Увидев свой безвозвратно испорченный творог, я махнула рукой и пошла к машине. Выезжая со стоянки супермаркета, я посмотрела в зеркало и обратила внимание, что амбал так и стоял в дверях магазина, наблюдая за моим автомобилем. Странный молодой человек, хотя на вид вполне нормальный.

Домой я возвращалась опять под охраной.

Дома, разбирая пакет с продуктами, я одновременно звонила Алене.

– Алена, у меня к тебе есть вопрос. Ты говорила, что у Светы имелся возлюбленный Ромашка, это, случаем, не Роман Лаврушин?

– Он самый. Когда я в первый раз увидела ее у нас в ресторане, мне наша уборщица Валентина Ивановна доложила, что это Ромашкина любовница. Она их как-то застукала в кабинете полураздетыми.

– А она часто в ресторан приходила?

– Нечасто и всегда в отсутствие Лаврушина-старшего.

– Алена, а вспомни, в тот день, когда отравился Лаврушин, она тоже приходила?

– Была. Ее еще Толик, наш охранник, на лестнице остановил, когда она поднималась на второй этаж, и сказал, что Романа нет. Она тут же и ушла.

После разговора с Аленой я знала, где искать мою шкатулку. Единственное, что оставалось пока непонятным, как могли подсыпать яд в бутылку. Поднимаясь по лестнице на второй этаж, мне пришла мысль: а что, если Света не поднималась, а уже спускалась? В гардеробной сменив майку с брюками на деловой костюм сливочного цвета, я отправилась на работу.

Теперь «хвост» поменялся местами: сначала следовала белая «Веста», а за ней – серое «Рено». Улыбнувшись в зеркало, я завернула на служебную стоянку и, припарковав машину, зашла в банк. Взяв у охранников ключи от служебного авто, я вышла через гараж снова стоянку. Незаметно подкравшись к машине, выехала со стоянки.

Мой путь лежал на дачу, которая когда-то принадлежала дяде Марату. Сейчас же она являлась собственностью Лаврушиных. Дорога была мне хорошо знакома. На десятом километре от города я съехала с трассы. Дальше дорога была грунтовой и шла через березовую рощу. За рощей начиналась деревня Листвянка, в которой сейчас жили только дачники. Проехав через всю деревню, я свернула налево и проехала еще с полкилометра. Дача стояла особняком от всей деревни.

Оставив машину у ворот, я прошла к калитке, которая оказалась запертой. Но это не являлось для меня препятствием, я знала здесь каждую дощечку и каждый гвоздик. Я двинулась вдоль забора, пробираясь по пояс в траве к задней калитке, которой пользовались, когда ходили купаться на речку. Просунув руку между досок, я вытащила веревочку с петлей на конце и закинула ее через калитку. Зацепившись петлей за щеколду, я потянула за веревку, и калитка со скрипом открылась. Я прошла на участок. Подъездная дорожка с этой стороны дома мне была не видна, как и машина Романа. Я сдвинула немного рассохнувшуюся дверь веранды в сторону петель, и защелка замка освободилась. Потихоньку приоткрыв дверь, я на цыпочках добралась через веранду до гостиной. Здесь повсюду были разбросаны вещи. Роман стоял ко мне спиной и собирал сумку.

– Привет, ты куда-то собираешься? – спросила я.

Роман вздрогнул, но, увидев меня, с облегчением выдохнул.

– Ты как сюда попала? – спросил он, продолжив укладывать вещи в саквояж.

– Возможно, ты забыл, но эта дача когда-то принадлежала дяде Марату. А пока ты не уехал, я хотела бы забрать у тебя свою вещь.

Отложив свое занятие, он повернулся ко мне.

– Значит, ты все-таки догадалась. Говорил же этой курице, чтобы не брала твою шкатулку. Так нет же, вцепилась в нее как клещ, лишь бы тебе насолить.

– Так где она?

– А что будешь делать, когда узнаешь? В ментовку своему другу пойдешь звонить?

– Заберу и уйду. А ты можешь ехать на все четыре стороны. Только не особо рассчитывай, в полиции тоже недаром хлеб жуют.

– В спальне она, на втором этаже.

– Ну тогда счастливого пути, – сказала я и направилась в сторону прихожей.

– Придется на время поездку отложить, – произнес Артур.

– Это ты его привела?

Я смотрела на Артура и сама не могла понять, как он здесь оказался.

– Я приехал следом за Светкой, а где она, кстати?

– Уехала, – ответил Роман.

– Да? – удивился Артур. – Ну, пусть будет так, дела это не меняет. Мне нужно, чтобы ты вернул то, что взял у Князева.

– С какой это стати?

Артур ухмыльнулся, его ухмылка не обещала ничего хорошего.

– Рома, хочешь ты этого или не хочешь, но сейчас сюда приедет Филин, и тебе придется их все равно отдать.

В этот момент хлопнула входная дверь, и в комнату вошел мужчина на вид лет пятидесяти, в белой рубашке и светлых брюках, ниже среднего роста и в меру упитанный. За ним следовал амбал, с которым я столкнулась сегодня в магазине. Эта парочка меня заинтересовала, но представляться они не посчитали нужным.

– Сынок, так где мои камешки? – спросил мужчина, обращаясь к Ромке.

Ромка стоял, словно замороженная статуя.

– А вы кто? – подала я голос.

Мужчина повернулся ко мне и окинул взглядом, словно оценивая, стоит ли ему представляться.

– Я? – уточнил он. Я кинула. – Гуревич Савелий Георгиевич.

Я поняла, о каких камешках идет речь, и рассмеялась. Все присутствующие уставились на меня как на умалишенную, но если здесь и был кто-то сумасшедшим, то уж точно не я.

– Рома, ты идиот, – сказала я сквозь смех. – Убить столько людей ради обычных стекляшек!

Видя на их лицах недоумение, я попыталась объяснить:

– Вы что, действительно предполагали, что Князев будет держать настоящие бриллианты у себя дома? Они давно лежат у меня в банковской ячейке.