Иуда

10

Мы проснулись из-за звуков улицы. Утренние лучи были такими яркими, что резали даже закрытые глаза.

–Доброе утро-послышался голос где-то под одеялом. Вдруг, Мария вынырнула из под него. Она подползла и поцеловала меня в щеку. Её сонное лицо было таким милым.

После мы встали, оделись. Я приготовил нам завтрак, мы поели, и пошли к её дому. Господи, что же с ней будет. Отец думал, что она всё ещё спит. Мы пришли, и уже начали прощаться, но она придумала:

–Подсадишь меня на балкон?

–Чего?

–На балкон подсадишь? Он же думает, что я всё ещё сплю, поэтому можем сделать так.

Я согласился, и мы тихо-тихо, на корточках проползли до балкона. Она меня жарко поцеловала, я подсадил её, и она еле-еле смогла залезть…

Отец выгнал её после того раза. Она была и так не очень хорошим ребёнком, но это оказалось последней каплей. На следующий день она забрала свои вещи и ушла ко мне. Я тогда собирался на работу. Услышав стук, я подошёл к двери, открыл её, и увидел Марию.

–Привет. Давно не виделись-сказала сразу она, держа два больших мешка в руках. Мария была вся красная от усталости, так как никто не помог ей.

–Здравствуй. Чего так рано? Как тебя отпустили?

–Меня выгнал отец, потому что не ночевала дома. Он это понял по запаху, который шёл от меня. Дашь мне пожить?

У неё был удручающий вид. Из черных зрачков чуть ли не лились слёзы, а голос дрожал как лист, на который капает дождь.

–Заходи, давай. Будем жить вместе-я взял её мешки и начал подгонять, чтобы она скорее зашла.

Я положил её вещи рядом с кроватью, а она села за стул и отдышалась.

–Ты собирался уходить?–после того, как она отдохнула, и выпила воды, которую я принёс, сказала.

–Да, у меня встреча с важным человеком-ответил ей, собираясь на встречу.

–Хорошо, иди. Я разберусь здесь со всем, приберусь.

–Прекрасно. Будь как дома. Буду вечером или ночью-и я начал уже уходить

–Стой! Иди сюда…–сказала она, резко встав с стула.

–Что?

Я подошёл к ней, и она поцеловала меня в губы. Как неожиданно, но, чёрт возьми, приятно!

–Вот теперь всё, можешь идти-и она отпустила меня, и я ушёл.

Я ушёл к важному человеку. Это был политик нашего захолустья. После долгого пути до богатого района, я дошёл до его дома. Меня впустил слуга, и он же отвёл к нему. Это был тощий человек с крупными скулами на бледном лице и треугольным подбородком.

–Приветствую тебя, Иуда–поприветствовал меня политик, протягивая руку для рукопожатия.

–Здравствуйте-и ответил на его руку.

–Проходи, садись за стол.

Я прошёл дальше в его кабинет. Это был кабинет добротного достатка человека. Был диван, маленький стол перед ним. Висела одна картина с толстой несуразной женщиной, которая держит в руке виноград. Два шкафа, которые были до отказа заполнены книгами. Я сел за стол с ним. У него был уставший гнусавый голос, и такие же уставшие, серые, пепельные глаза. И я начал.

–Давайте ближе к делу. Что мне нужно делать? Какова задача?

–Мне нравятся деловые люди. Так вот, твоя задача: устранить этого человека. Крайний срок- пара дней. Дополнительную информацию не дам- не нужна. Награда и её размер- после выполнения заказа. Слуга на выходе даст тебе мешок. Там его портрет, описание, и перо. Перо ты окунешь в его кровь, как доказательство. Может вина?– резко переключил тему он.

У него приободрился голос. Я отказался и ушёл из кабинета. На выходе из дома меня ждал слуга с мешком.

–Там всё то, что сказал хозяин. И ещё немного денег, как залог.

Я забрал его и пошёл к себе. На дело я хотел пойти ночью, когда будет трудно меня увидеть.

Дальше весь день я разглядывал его дом. По существу, он был такой же, как и дом того политика. Слуг в окнах, на улице, в палисаднике и саду я насчитал штук 5-6. Это было не много и не мало. Главное- я вычислил его кабинет и спальню. Оказалось это не сложно. Весь день он работал в кабинете, потом, во время заката, уходил спать. А после заката уже домой пошёл я. Маленькая часть плана была выполнена.

Пришёл домой совсем поздно, и с продуктами. Возвращаться с пустыми руками уже не в пустой дом было совсем глупо. Я постучался, открыл дверь, и меня встретил густой запах еды.

–Мария? Ау?

Мне никто не ответил, и я прошёл дальше. На столе стояла еда, а точнее рагу из мяса и овощей. Девушка уже спала, но начала просыпаться от моей ходьбы.

–О, ты пришёл…почему ты так поздно?

Спросонья её голос был очень милым. Она позвала к себе, обняла меня, и хотела потянуть за собой на кровать, но мне надо было ещё заниматься делами. Я хотел поесть и пойти на наше место к Иглесиасу и Марксимусу.

11

Я шёл по пустой улице до места, но мне попалась сцена: два парня били маленького мальчика. Эти два громилы били маленького мальчика ногами, битой. Что на меня нашло…я подошёл сзади к ним…

–Извините, господа, подскажите, где находится лавка дяди Огли?

–Чего?!…

Он повернулся, крича своим басом, но не успел что-то даже сказать, как я полоснул его ножом по горлу. Море крови начало литься из его второго, только что созданного, рта. Не знаю, как меня забрызгало кровью. Второй с огромными глазами смотрел на него. Воспользовавшись этими секундами его удивления, я воткнул ему прямо в сердце свой клинок, и он свалился наповал. Оставшиеся секунды, пока он ещё жил, из его глаз успели пойти слёзы…

С ножа капает кровь, два мертвых тела валяются рядом, маленький мальчик валяется у ног. У меня ничего не произошло в голове, или сердце. Хотелось лишь уйти, чтобы меня не нашли на месте убийства. Раз уж они умерли, я подумал забрать у них деньги, но вспомнил, что вдруг поймают. Что я такое…

Мальчик, еле встав, побежал, постоянно падая и крича: «Спасите! Убийца! Убивают!». Ни тебе спасибо, или пожалуйста. Я захотел побежать за ним и прирезать, но здравый смысл меня остановил…

Домой я пришёл под утро. Мы шутили, гуляли, танцевали, пели. Вёл я себя так, будто бы ничего не произошло. Дома я весь день спал, пока Мария работала.

Встал я только днём, даже ближе к ужину. Проснулся из-за Марии, она пришла с работы.

–Ты весь день спал? На работу не надо ли?

–Я пойду ночью.

–Ну хорошо-у неё был уставший голос. Она переоделась и пошла готовить еду.

Я наконец встал и начал собирать вещи на работу. Вещей нужно было не много: нож, верёвка, фото цели, немного денег и крюк для верёвки, который я украл когда-то.

–В городе были новости?–поинтересовался я, подойдя к девушке сзади и обняв её.

–Никаких…хотя нет, были убиты два человека не далеко от нас.

–Да? И что же? Убийцу нашли?–я попытался сделать удивление, хотя это не очень получалось.

–Нет, конечно, всего-то день прошёл. Страшно и ночью по улице ходить, вдруг так же прирежут…-у неё сильнее упало настроение.

–Не бойся ходить по улице ночью. У тебя же всё равно есть я, забыла?

–Нет, не забыла.

–А теперь я пойду, у меня дела. Буду или поздно ночью, или рано утром. Если не приду, то уходи к Марксимусу и Иглесиасу. Они тебя приютят и скажут, что делать. Они умные парни. И ещё вот что…-я её взял за руки и повёл к кровати.

–Да? Что такое?–она нахмурила свои чёрные бровки.

–Возможно, после этой ночи нам придётся переехать-спокойно это сказал ей я.

–Почему? Что будет? Почему ты мне не говоришь, где ты работаешь? Зачем это скрывать?–она начала возмущаться, и я её понимал.

–Это тебе нельзя пока что знать. Потом, возможно, скажу.

–Почему ты не говоришь?!–повторила она свой вопрос громче.

–Это опасно для тебя! Тебя могут убить! Поэтому я тебе не говорю. А теперь, мне надо идти- не выдержав, ответил. У меня даже начали течь слёзы.

–Хорошо…люблю тебя–всё-таки спокойно, она мне сказала это.

–Я тоже тебя люблю.

–Надеюсь ты вернёшься-она встала и поцеловала меня, и не отпускала.

Но я вырвался.

–Я тоже надеюсь.

После этого я встал, взял вещи и вышел из дома.

12

Было как всегда, прохладно. Я повязал на голову шарф и пошёл в сторону дома цели. На улице то и дело слонялись бедняки, потом, ближе к богатым районам, бродили люди, продавая что-то, хотя они уже должны были разойтись по домам. Я подошёл к старичку и купил у него яблок и ещё каких-то фруктов. Это оказался добродушный человек, который смог мне продать ещё что-то. Потом, когда я дошёл до нужного дома, уже никого не было.

Пустая улица. Как раз для того, чтобы перелезть через высокий каменный забор. После я достал из рюкзака верёвку с крюком и начал его раскручивать над головой. А потом я кинул его, в надежде зацепиться за него. И на этот раз судьба мне улыбнулась. Крюк зацепился, и я смог залезть на него и пробраться на территорию. Я сразу увидел кабинет, и там не горел свет. Вспомнив расположение комнат, я начал двигаться к спальному окну. Судьба была сегодня на моей стороне. Никого не было, поэтому спокойно смог пройти к нужному месту. Свет не горел в спальне, как и в кабинете. Он должен был спать. Надо было как-то взобраться. Зацепиться не было за что, но я заметил, что у него можно было зацепиться руками за оконный проём, а рядом было сужение, то есть забор был близко. Взобравшись на забор снова, я захотел прыгнуть и зацепиться за окно. И вот, я стою и…Есть! Я зацепился, и издал вроде бы не так много шума. Поработав немного ножом, я открыл окно.

Я медленно спустился вниз, но в кровати никого не было. Это было странно…И в этот момент я услышал шаги и мужской голос. Он шёл сюда! Не подумав, куда можно спрятаться, я запрыгнул под кровать. Дверь открылась, и кто-то вошёл.

Видно было очень плохо, так как я был ниже, но сомнений нету, это он. Нужно было лишь немножко подождать, и вот, можно будет работать. Но после него зашла…женщина и…ребёнок. Я так понял по детскому смеху. Они говорили о каких-то заботах завтрашнего дня, когда они пойдут на представление в театр, когда же наконец у него будет меньше работы, как они любят друг друга, своего сына…

–Смотри, Амалия, Иуда так быстро вырос.-умилялся он,–В юности он будет, наверное, совсем как папа.

–Да, и будет таким же красивым и умным…– она не успела договорить.

–Как мама. Такой же красивый как мама.

–Как же я тебя люблю-говорила женщина с прерадостной интонацией.

–И я тебя люблю…нам пора спать. Время позднее.

Мне становилось с каждою секундой жальче их. Я понимал, что свидетелей оставлять никак нельзя…но ребёнок. Убивать его мне не хотелось. Но как ни протестовала душа, все-таки он мог закричать, поднять шума ещё больше.

Они легли вместе, всё в комнате стихло, света не было от свечей. Я вылез из-под кровати. Комната была обычной. Точнее, как у обычного чиновника. Стулья, стол, кровать, сундук. На кровати лежали…они. Я достал нож, и…

Что-то пыталось меня остановить внутри. Как бы, что-то протестовало от этого. Что не надо убивать этих простых, не самых важных людей. Ты же не знаешь, кто они…

Ребёнок…маленький ребёнок! Его хотя бы пощади!

Но нет, я не мог так халатно относиться к заказу…

Я…я был как животное, как шакал! Беззащитных, спящих людей забить, словно скот. С каждым ударом у меня наворачивались слёзы, и всё сильнее и сильнее. Я начал с ребёнка… Его звали так же как меня. Что бы было, если так же зарезали меня? Не было этих убийств… После того как я его прирезал, проснулась женщина. Её испуганные глаза, как будто они вот-вот вылететь из своих орбит. Она успела широко раскрыть рот, но от ужаса её связки остолбенели и застыли, не выдав никакого звука. Я вонзал и вонзал в неё нож, заливая всё кровью вокруг: меня, ребёнка, кровать, мужа, пол…всё! всё было в крови! Но он спал. Спал так крепко, что не мог услышать, как прямо под боком у него кровавая баня. И когда я закончил, уже весь в крови, от макушки до ног, я решил, что нужно заканчивать начатое, ибо это уже надо было прекращать.

Никогда! Никогда я больше не буду работать так! Ни заказов, ни этих дел! Это ужас! Во что я превращаюсь!? Что я такое?! Убийца, вор, зло во плоти. Я не должен дальше так жить, потому что…что будет дальше? Темнота, мрак и ничего хорошего. Нет, нет, нет, нет. Это абсурд. Нужно уходить, и как можно скорее. Завтра? Нет! Сегодня! Сегодня же я с Марией уеду! Дальше от всех. Иглесиас? Марксимус? Плевать на них. Они меня тоже сделали таким, каков я есть сейчас…

Я…закончил…с ним.…Окунув перо в кровь, я начал уходить из дома. Вылез из этого злополучного окна, и когда уже был на земле, начал слышать крики одного из слуг: «О боже! Что здесь произошло?! Всем сюда! Горе то какое!», и громкий мужской плач…Что я натворил?

Как позже оказалось, уже в наше время, я убил Мамлюка Ацетониса. Имя, конечно, неизвестное сейчас, но тогда это был перспективнейший политик, который был за отмену рабства, за улучшение рабочих условий для всех, но в особенности для детей и женщин. Может быть, я убил будущую звезду политики…

Я бежал домой. Со всех ног, как можно быстрее. Мне начали приходить в голову воспоминания про Тремсья. Я бежал так же быстро, как тогда. Но тогда…я был другой. Не убивал, пил, врал как сволочь. А сейчас я бежал весь в крови, со слезами, весь в грязи и словно безумный говорил про себя: «Мария…нет…домой…так…не…должно…быть».

Я бегу и во мне всё горит. Будто всё горит вокруг. Оказалось, в городе и вправду был пожар. Я остановился. Всё пылало. Всё вокруг. А горит то близко с домом…ДОМ! Нет! Невозможно! Быстрее!…

Он горит! Языки пламени полностью охватили весь фасад дома. Крыша ещё не упала, двери уже не было. Надо срочно зайти внутрь, забрать Марию! Я подошёл к дверному проёму, и, почувствовав всем своим телом это адское тепло, и, начав уже обгорать лицо, вошёл внутрь. Ничего не видно, словно это была сама преисподняя, где был сам дьявол. Что где?! Одни лишь силуэты…Тело! Мария! Вот она! Нужно её срочно взять, отнести в другое место, на улицу. Так…вот она! Господи, ты будешь жить! Потолок? Что это сыпется с потолка? Стоп! Потолок валится!

И я бегом выбежал на улицу, точнее, выпрыгнул в последнюю секунду до того, как меня бы с Марией придавило потолком. Я её положил на землю. От этих черный шелковистых волос, черно-угольных глаз, прекрасного тела и лица…осталось ничего…это была мумия. Она была вся обугленная, без жизненная, словно скелет…что у меня осталось? Ничего. Всё что у меня было-лежало передо мной. Моя любовь…сгорела…дом…за что!? Это карма небесная?! Нет!…почему…Я сидел перед нею, уткнув голову в её тельце, в то, что осталось от него. Всё пронеслось передо мной, вся жизнь, что было пройдено.

Что я сделал хорошего? Да, наверное, ничего. Только злость. Бесконечная ярость всю эту чёртову жизнь. И беспробудная зависть…может, я делал всё это, только потому что завидовал этим «друзьям», которых убью? Мне казалось это великолепием, в том, чтобы пить, гулять, быть с сотнями людей? Всё это может быть. Я мог быть другим человеком. Учиться. Я же мог найти того, кто бы учил меня. Потом бы работал каким-нибудь рабочим, садовником, прислугой, но не тем, кем был сейчас. Это было бы лучше, чем сейчас, плакать на коленях, уткнувшись в тело самой любимой девушки в мире. А самое главное: что делать дальше? Уехать? На какие средства? Их нету. С этого…заказа, чертового, я получу может быть столько, чтобы уехать, но навряд ли. А куда ехать? Нету никакого понятия…на запад, к цивилизации, где меня никто никогда не узнает и не сможет понять моего будущего. Нужно будет стереть себя из прошлого…Мария! Как так?! Мы же только начали любить друг друга, а уже…это и есть «судьба»? Нет! Это случайность!…А вот вдруг всё-таки нет? Это случайность!…Надо бежать. А что делать с Марией? Нужно забрать. Да, забрать, похоронить подобающе, как человека, рядом с могилой Тремсья…

Я взял её и побежал со всей мочи к холмам и могиле…

Начало светать. Я уже четвертый час копал могилу, аккурат рядом с Тремсьом. У меня уже на одежде застыла вся и кровь, и грязь, и слёзы уже не лились из воспаленных красных глаз. Да и в голове был лишь ветер, потому что усталость уже взяла надо мною верх, и всем моим разумом. Руки лишь машинально копали землю и скидывали рядом. Мария…всё, что от неё осталось, окоченело и начало смердеть. Погода была ужасной. Ветер толкал из стороны в сторону с великой силой. Небо было завалено серыми тучами, и, хотел начинать дождь.

Когда я уже докопал, начало капать. Цветы я не мог уже собрать от бессилия и груза печали, взвалившегося на меня. И вот, осталось лишь положить её туда…просто так, без гроба, цветов, как собаку…не так. Не так должно было быть всё в конце нашей истории любви. Я должен был умереть первым, а не она. Или должно было быть всё по человечески, не так всё…гнусно, и животно. А не так… Я её взял, и она была как пушинка, ещё легче, чем раньше…

Дождь…он начал заливать всё. Он накрывал меня всего, и трудно было закапывать могилу. С каждым разом лопата всё тяжелее бралась, и земля всё сильнее была похожа на грязь, и зачёрпывать всё было труднее и труднее…Какой ужас…какой кошмар…

Всё закопано. Мария, будущее, силы, рассудок, мечты, любовь. Что делать? Не ясно. Куда идти? На запад. Зачем? Чтобы меня все забыли. Но я забыл кое-что сделать. Иглесиас не отдал долг. Надо его навестить…